Wardruna – Blood Eagle
Тьма сгущалась и подступала к деревни, приходило время ночи. Тени, словно живые, танцевали в тусклом огне свечей центрального дома души. В рыжеватом свете стихии жрица молча продолжила свою работу, необъяснимым физически образом поняв, куда именно указал Джудал. Женские руки аккуратно окунулись в плошку с совсем другой краской, черной, отдающей неприятным резким запахом. Рисунок слепая повела сверху, прочертив пальцами ровную полосу, затем выводя кончик вправо, рисуя перевернутую единицу. Лагуз - та самая руна, которой Астерия отметила пробудившегося духа еще в пещере, возможно зная уже тогда наверняка о таком исходе. Зреть в будущее вовсе не удел деосов, но Астериум вполне мог просто указать юнцу один из возможных путей его беспокойной жизни. А жрица, на энергетическом фоне, просто видела уже отмеченного божеством будущего фэдэлеса. В конце концов, если это было решение самой бессмертной, ни один сподвижник не стал бы возражать или делать иначе, ровно как и пытаться переубедить деоса. Климбат-фэдэлес? Безумная смесь, ранее точно невиданная в рядах ордена, многие шептались и откровенно опасались, но, так или иначе, доверяли решению Знающей. На просьбу Джудала жрица отреагировала спокойным кивком, лишь на секунду дольше положенного задержавшись, пока вытирала руки сухой тканью. Стоящие в дверях фэдэлесы оказались по обе стороны от Джудала, провожая его по длинному коридору. В и без того душном помещении клубился тот самый странный дым, делая дыхание невыносимо тяжелым. Голова мутнела и начинала кружиться, а тело требовало вернуться наружу, в вечернюю прохладу.
В последней главной комнате, куда в итоге привели юношу, также не было окон, лишь крошечные вырезы под потолком, слишком маленькие для того, чтобы дать возможность странному дыму быстро испаряться. Комната была обита красной тканью, и если присмотреться, становилось понятно с чего был такой цвет - некогда светлый материал был насквозь пропитан кровью. Джудала опустили на колени перед небольшим деревянным выступом в центре помещения. Жрицы нарочно медлили, словно дарили эссенцию последний шанс на то, чтобы передумать. Минута, полторы - веревки аккуратно обматываются вокруг запястий климбата, чуть разводя руки в сторону, и наконец крепятся к двум деревянным столбам. Раскаленные камни по всему периметру зала шипели, когда женщины то и дело подбрасывали на них влажные травяные букеты. Наконец в комнату вошла Астерия, разодетая в белоснежные ткани особого платья, подобного тем что носили на себе жрицы. В ладонях у деоса была наполненная наполовину широкая чаша, но вряд ли кто-то серьезно был решил, что это простая вода. Губы деоса были алыми - на них был нанесен особый яд-реагент, весьма необычным способом взаимодействующий с той самой "водой".
Бессмертная остановилась напротив связанного Джудала, опуская чашу перед ним. Алые глаза с интересом рассматривали лицо эссенция, словно в первый раз. Сегодня Астерия до неприличия много думала обо всем что между ними происходило - в этот день или тысячи лет назад - прокручивая каждую маленькую деталь, будто пытаясь найти какую то эфемерную иголку в стоге сена. А находила вместо этого целую кипу непонятно откуда рожденных ощущений, от гнева до странной заботливой нежности. Сейчас Астерия была рада дыму, хоть немного притупившим все эти размышления, освобождая рассудок для проведения ритуала. Он начался с того, что две жрицы и два все еще стоящих позади Джудала фэдэлеса порезали себе ладонь руки, поочередно сцеживая в плошку с и без того странным содержимым свежую кровь. Затем была очередь климбата, на привязанной и беспомощной ладони которого сделали неглубокий, медленный надрез, подставляя чащу под капающую темную кровь. «И это ты называешь поцелуем?» - в последний раз подумала Астерия про себя, зная, что эти мысли эхом прокатились в голове у опьяненного дымом Джудала. Клинок прошелся по белой ладони деоса, пуская уже знакомую климбату почти черную густую кровь божества. Несколько звучных капель, Астерия не заботится о том, чтобы перевязать рану - никто из собравшихся в зале не думал об этом. Расступившиеся по сторонам сподвижники теперь капали алым на раскаленные камни, и кровь отзывалась с характерным шипением. Астерия поднесла чашу к иссохшим губам духа, чувствуя, как тот изнывает от жары и жажды. И вот она его поит, с неким особым наслаждением наблюдая за тем, как юноша жадно принимает этот ее дар - для кого-то подобное могло быть отвратительным и сопровождаться рвотными позывами, но что такое кровь для измученного жаждой климбата? Деос отставляет в сторону опустошенную чашу, опускаясь перед новоизбранным на колени. Алые глаза неотрывно смотрят в темные зрачки эссенция, пока холодная левая рука скользит по мужскому плечу, а вторая уже знакомым образом касается щеки, путая пальцы в густых темных волосах эссенция. «Вот теперь ты мой...» - проносится в голове у климбата напоследок. Отравленные ядом губы впиваются в него в страстном поцелуе, настойчивом и долгом, какому позавидовали бы самые пылкие из любовников. Астерия чувствует, как тело климбата невольно дернулось, среагировав на резко ударившее по организму вещество, и деос не позволила ему отвернуться или как-либо уйти от этого - руки прочно удерживали юношу в поцелуе. Языки переплелись, Джудал чувствовал, как все во рту начинает неметь, затем чувствительность потеряли руки и ноги. Лишь тогда, когда разум начала прикрывать туманная дымка сгущающейся бездны вместо мыслей, Астерия оторвалась от эссенция. Он видел эту улыбку, застывшую на испачканных кровью губах.
А затем пришла тьма, в которой он остался один на один с самим собой.

Вокруг стояла тишина настолько холодная и мертвая, что даже самое заброшенное кладбище казалось местом приятным и уютным. Здесь ты очнулся, Джудал. В какой-то глубокой луже, наполненной давно свернувшейся кровью. Было не совсем пока понятно, твоя ли это кровь, или... Взгляд цепляется за мертвое тело, болтающееся на поверхности этого странного пруда снулым карпом. Тело, убитое явно с особой жестокостью, бесшумно разъедали личинки. Серое небо, ни облаков, ни луча солнца - ничего. Воздух был сожжен этой заполнившей легкие пустотой. Только климбат, тело, половую принадлежность которого уже было не определить, и первый разбивший хрусталь беззвучия звук. Он ритмично повторялся, напоминая постукивание молоточка по доске. Только сейчас алый взгляд зацепился за то, что вокруг было еще много тел. Все мертвые, и все... были им самим. Да-да, десятки Джудалов, мертвых и обезображенных вокруг. Взгляд уходит дальше и видит скрюченное, сгорбленное существо, спокойно дробящее голову одного из трупа острым камнем с характерным влажным хрустом. Еще до того, как оказавшаяся в кошмаре голова климбата начала понимать происходящее, существо повернулось, обращая внимание на свою абсолютную копию. Существо было иным, пусть и выглядело ровно как его собственное отражение. Но иным... с безумным взглядом, преисполненным жаждой крови и чувством всепоглощающего гнева.
Отражение, полное лишь желания убить.
[AVA]https://pp.userapi.com/c840233/v840233459/9f95/-J6mJGPp6TE.jpg[/AVA]
бонус:
баллада
Принц и принцесса
Принцесса:
О, где же он, мой светлый принц,
Надежда и услада?
В высокой башне я томлюсь,
Под мрачной тенью сада.
Томлюсь внутри я сотни лет,
Я - жертва чародейства.
Колдун - ужасный тёмный эльф,
Свершил своё злодейство.
В ужасной башне заточил,
Разбил кошмарный сад.
В уста мои злодей вложил
Ужасный, страшный яд.
Приди ко мне, мой светлый принц,
И вызволи из башни,
Срази же монстров колдуна
И сад сожги ужасный.
Принц:
Иду к тебе, моя любовь,
Мой свет, моя душа.
Приду к тебе я через тьму,
Преграды сокруша.
Сожгу я мрачный, жуткий сад
И монстров перебью,
А эльфа - злого колдуна -
Своим мечом убью.
Клинок мой остр, и сталь его крепка,
И мой доспех не сокрушит и пламя.
Мой герб - святые белые цветы,
И гордо багровеет моё знамя.
Красив и благороден я,
Потомок королей.
Спешу к тебе, любовь моя,
Спешу к тебе скорей.
Принцесса:
Я жду тебя, мой светлый принц,
Потомок королей.
Скорей, мой принц, спаси меня,
Спаси меня скорей.
Я мучаюсь от злобных чар -
Они терзают плоть.
Коварные заклятья я
Не в силах побороть.
Принц:
Любовь моя, я мчусь к тебе,
Уже пылает сад.
Сверкает солнце на моём клинке
И в ярком блеске лат.
Уже я к башне подошёл,
Но перед нею враг -
Большое чудище - дракон,
Он источает мрак.
Принцесса:
Мой принц, мой рыцарь, не робей
Срази же чудище скорей своею сильною рукою.
Не бойся мрака и когтей,
Моя любовь от них тебя укроет.
Пускай он изрыгает колдовское пламя
И источает злобный, кровожадный мрак,
Но вижу, багровеет твоё знамя,
Повержен тобой будет страшный враг.
Принц:
Любовь моя, дракон повержен мною,
И мне не страшно боле его пламя,
Распахнуты врата передо мною,
И ярко багровеет моё знамя.
Теперь же нету передо мной преград,
Сбежал из башни злобный тёмный эльф.
Иду к тебе любовь моя,
Моя душа, мой чистый, нежный свет.
Принцесса:
Иди ко мне, мой светлый принц,
Мой рыцарь, мой герой,
Перед тобой паду я ниц
С склонённой головой.
Тебе дарую я, мой принц,
Свой поцелуй горячий.
Любовь не ведает границ,
А как же жить иначе?
Принц:
О, встань с колен, любовь моя,
Сего я недостоин.
Божественна краса твоя,
Отныне я твой воин.
Клянусь своей душой тебе служить,
С тобой хочу связать свою судьбу,
И поцелуй твой - самый лучший дар,
Я с трепетом и радостью приму.
Принцесса:
О, как ты глуп, мой светлый принц,
Любовь темнит твой разум!
Ловушку ты не смог понять,
Вступил в неё ты сразу.
Мой полон яда поцелуй
И кровь твоя - услада.
Ты умираешь, светлый принц,
И этому я рада.
Принц:
Будь проклято, исчадье тьмы!
Ты ложью и обманом
Порвало нить моей судьбы,
Настигнет тебя кара!
Ужасный яд - твой поцелуй,
Вкусил я в полной мере,
Мне нет прощенья, и оправданья нет,
Я принял всё на веру.
Принцесса:
Ты клятву верности принёс,
Ну чтож, да будет так.
Служить мне после смерти будешь ты,
Когда падёшь во мрак.
До встречи, мой прекрасный тёмный принц,
Как жаль, что кончилось всё так печально.
Любовь глупа - слова сии да вспомнишь ты,
Когда переродишься вновь во Мраке Изначальном...
Отредактировано Астериум (01.06.17 21:57:50)