Гиз всегда остерегался существ с красной сетчаткой глаз. Не без причины. Каждый раз встречая подобного на пути, для эссенция это означало, что грядут перемены. Словно бы это были роковые встречи. До того, как он стал климбатом, Гизлейна растили как солдата. Его дед служил при дворе Местигора. Его отец служил. Ну и, понятное дело, что Гизу была уготовлена та же судьба. Взращенный в строгости, спартанских условиях, да и практически лишенный детства – молодой дух вырос с закаленным характером, стальными нервами и вышколенными манерами выдающегося война. Да и наследственность у него была подобающая.
Первая встреча с носителем алых глаз состоялась в самом начале его карьеры. Юному духу, только-только вливающемуся в солдатские ряды королевского двора, не повезло стать свидетелем восстания. Разъяренная толпа сметала на своем пути буквально все, что движется. Понятное дело, восстание было спланировано.
Гизлейн был среди тех несчастных, которых поймали и прилюдно хотели казнить – ведь он давал присягу королю. Он не боялся смерти. Храбрый юноша. Преданный поданный. В его глазах не было страха или мольбы. Будучи связанным и избитым– он смотрел на захватчиков с презрением и злобой. Взгляд его стального цвета глаз тогда первый раз встретился с кроваво-красными зрачками. И кроваво-красный взгляд заметил то пламя, что бушевало в его душе. Тогда его не настигла смерть… Она настигла его чуть позже, когда он, гонимый словно дичь, ради развлечения придворных, попался в лапы трансдента.
Став климбатом, Гизлейн долгое время скрывался. Словно пес, потерявший своего хозяина, молодой дух был в смятении и печали. Ему было нужно снова осознать себя. Принять. И найти место, которому бы он мог посвятить себя. Благодаря своему воспитанию, он остался весьма собранным и хладнокровным для климбата. Да и голос скорбилуса он никогда не слышал и посему безумие климбатов его практически не коснулось.
Долгое время проскитавшись по миру, Гиз встретил свою новую пару ало-красный глаз. Перебравшись на Климбах, дух был замечен одной из влиятельных семей эссенциев, что обитали на столь нерадушной гостям планете, аккурат на четвертой зоне. Глава дома Галвей – строгая и прекрасная женщина, взяла на службу молодого климбата в качестве личного телохранителя. Он был ей благодарен и безмерно предан. Можно сказать, он был влюблен в нее и буквально боготворил. Он служил ей верой и правдой многие годы. И потому, потерять свою госпожу для Гиза стало ударом под дых, которого он не смог достойно перенести.
Его подставили. Главный советник дома – вероломный и многоликий вельможа, алоглазый эссенций, возжелал кресло главы. Все было подстроено и тщательно продумано. И тень предательства упала именно на Гизлена – самое близкое и доверенное лицо главы. Тогда его арестовали как предателя и посадили на цепь – в глубокие подвалы Крандата, до полного разбирательства дела. Но Гизу было на это плевать. Он не пытался себя оправдать. Не пытался бороться за правду. Вся его жизнь померкла со смертью его хозяйки. Пес снова остался один.
Разбирательство было долгим и длилось не один год. Кватро лично решил провести расследование – ведь потеря главы дома была весьма ощутимой потерей в политических кругах общества Бриласа. Все это время Гиз провел в подвалах тюрьмы не видя белого света. Его кровоточащая рана на сердце постепенно зарубцевалась, принося покой и решимость. Дух принял решение отомстить. Ведь другого смысла в жизни он не видел.
Когда его оправдали, он, словно молниеносная тень, подобрался к врагу и хладнокровно убил его прежде, чем до него добрались люди правителя. Он сам свершил правосудие. Потому, когда его заключили вновь, за самосуд, Гиз вновь не сопротивлялся. Он признавал свою вину и не раскаивался. Все, что он тогда сказал в свою защиту, было: «Спите спокойно, ваше сиятельство, пес выполнил свой долг перед вами».
Когда его нашла третья пара алых глаз, дух томился в одноместной камере, прикованный цепями к стене. Кватро жестоко наказывал тех, кто не подчинялся его политике.
Глаза смотрели внимательно и бесстрастно. Он знал их обладателя.
Пери, приближенная правителя, собственной персоной. Гиз наблюдал за ней не отрываясь, неодобрительно и злобно. Их диалог начался не сразу. Сначала, они долгие часы провели за игрой в гляделки. Перийка была упорна и терпелива, а Гиз упрям и недоверчив. Но, может быть от скуки, может быть от любопытства, дух все-таки начал диалог.
- Что вы хотите? – прозвучало совсем не дружелюбно. Словно бы она отвлекла его от какого-то ответственного дела. Хотя он даже двигаться не мог.
В ответ девушка приподняла бровь и задумчиво отвела взгляд. Непроизвольно поправила прядь волос у заостренного ушка. Затем снова посмотрела прямо ему в глаза.
- Хочу понять тебя. Из-за столь громкого разбирательства, куда был вовлечен даже мой господин, мне пришлось весьма тесно знакомиться с твоей биографией. Было занятно…
- Занятно? – с сарказмом переспросил он и усмехнулся.
- Ты был преданным слугой своей госпожи, - продолжила она говорить, не обратив внимания на его тон. – Ты служил ей верой и правдой все эти годы. Но что подвигло тебя быть преданным ей? Ты сильный и независимый климбат, опытный боец… Долг?... Любовь?
На последнем слове Гиз издал звук, похожий на утробный рык. Перийка не нравилась ему. Ее алые глаза смотрели открыто и надменно, словно говорили ему: «Ты ничтожество.», но в то же время она, почему-то, была заинтересована в нем. И ему это тоже не нравилось. Алые глаза, что были направлены на него, в его жизнь приносили лишь утраты. Они были предвестниками перемен.
Он не ответил. Словно дикий зверь в клетке, он смотрел на перийку, как на врага. Хотя она не сделала ему ничего плохого. Может быть, она даже приложила руку к его защите, раз помогала правителю в разбирательстве. Но Гизу это не нравилось. Ему не нравилось, когда лезут к нему в душу. А он, получается, был перед ней как на ладони.
Из-за сковывающих магию оков его тюрьмы, он не чувствовал на сколько пери сильна. Он мог лишь судить по ее внешности. Хрупкая, изящная, холеная… Приближенная правителя… Гиз никогда не интересовался политикой и не имел представления как кого зовут в свите Мазуриданы, как и то, какой кто пост занимает. За все время служения госпоже, он видел перийку пару раз, и та не произвела на него никакого впечатления. Ведь он кое-что знал о перийцах.
Преданные фамильяры, заложники контракта, красивые игрушки, не более… Да еще на Климбахе… Без покровительства Кватро, она бы здесь не выжила… Любовница? Но ее взгляд… Считает себя выше климбатов? Как глупо…
«Она совсем не похожа на госпожу» - промелькнуло у него вдруг в сознании.
Госпожа? Он неосознанно сравнил их.
Она была сильной и уверенной в себе. Влиятельной и могущественной. Настоящий лидер. Временами жестокой, но справедливой. Открыто принимающей удар и с легкостью, берущей ответственность на себя. От воспоминаний о ней у Гизлена защемило в душе. От гордости за нее. И от боли осознания – ее больше нет. Рана, что зарубцевалась лишь тонкой коркой, снова начала кровоточить, заставляя климбата щериться в защитной стойке, обнажая клыки. Он чувствовал душевную боль физически – так, словно в груди образовалась черная дыра, поглощающая любой свет, проникающий в нее.
Разве могла перийка сравниться с ней? Красивая кукла. Пустая внутри. Ей лишь повезло найти теплое местечко под крылом правителя. Гиз терпеть таких не мог.
Ревери не стала переспрашивать. Она смотрела на него, поверженного и закованного зверя без капли желания жизни в глазах, сквозь решетку камеры и наблюдала. И размышляла. Ей нравился этот зверь. Преданный и отчаянный. Опытный боец. Но в первую очередь – преданный. Столь редкому качеству перийка знала цену. К собственному решению быть преданной, она шла долго. И потому, этот климбат ей казался очень ценным. За глаза его звали «Цепной пес дома Галвеев».
Она читала его как книгу. Он не отличался скрытностью чувств, потому на его лице отражался весь калейдоскоп эмоций, что бурлил в его душе. Сразу понятно – он был воин до мозга костей, но политические распри от него далеки. Ну, как собственно и задатки лидера. Скорее, он походил на одиночку. Или же послушного пса, что будет подчиняться беспрекословно. Хозяину.
Рен понимала – так просто он ее своей хозяйкой не признает. Но попытаться стоило… Хотя у нее не слишком много свободного времени, чтобы просто так рассиживаться тут с ним. Что ж…
Пери распорядилась, чтобы ей принесли диванчик и поставили напротив камеры Гиза. Поудобней устроившись среди подушек на мягкой кожаной обшивке дивана, она принялась сосредоточенно изучать какие-то бумаги – с места климбата не было видно, о чем они.
- Более удобного места не нашлось? – спросил он, явно недоумевающий, что происходит.
- Я хочу услышать ответ на свой вопрос, - не отрываясь от бумаг, ответила Рен. – Да и просто поговорить. Но пока ты что-то не расположен к разговору.
- Так заинтересуй меня, - оскалился он недоброй ухмылкой. Он явно ожидал интересного представления. Хотя глаза все так же были пусты. Просто ему явно было скучно в этих четырех стенах.
Вместо ответа теперь она как-то недобро посмотрела на него и вновь вернулась к чтению. Прошла минута тишины. Другая.
- Так и знал, что тебе нечего предложить мне, - выдохнул он, несколько разочаровано. Хотя это получилось наигранно.
Пери лишь шумно выдохнула, сложив губы трубочкой. То ли от прочитанного, то ли от его слов. Климбат заткнулся и прикрыл глаза. Решил, что его терпение сильнее чем у нее.
Прошло незнамо сколько времени, прежде чем узник услышал посторонние звуки, помимо звуков перелистывания бумаги. А именно шаги. И тихие перешептывания. Вскоре рядом с замеревшей на диване пери материализовалось два климбата. Девочка и мальчик на вид лет десяти.
- Леди-и Ревери, - проныла девочка и они оба, как ласковые зверьки, с двух сторон облепили перийку.
Рен отложила бумаги в сторону и, на удивление, тепло улыбнувшись, погладила пришедших по подставленным макушкам.
- Рада вас видеть, Аи, Ру, - поприветствовала она их.
- Мы дома, - тихо просопел мальчишка, поерзав щекой по ткани платья Фортиуан.
- Вы уже были у правителя? – поинтересовалась Рен.
- Ну… - хотела ответить Аи, но тут ее перебил прикованный климбат.
- Какая идиллия… Прям слезы на глазах наворачиваются, жаль смахнуть не могу, - с издевкой выдал он.
- Это кто? – тут же отреагировала девочка, недовольно посмотрев в сторону его камеры.
- Это цепной пес Галвеев, - ответил ей спокойно мальчик.
- А, тот самый… - отмахнулась Аи. – Госпожа, а что вы тут вообще делаете?
- С ним разговариваю.
- Пытаете? – зловеще уточнила проказница, сверкнув заговорщицки взглядом. – Мы можем помочь!
- Нет, - вдруг таинственно улыбнулась перийка. – Если бы захотела его пытать, то забрала бы к себе…
Оба ребенка вдруг замолчали и ближе придвинувшись к девушке, снова внимательно посмотрели на узника.
- О! Ну теперь вы меня еще пытаетесь запугать! – снова подал голос Гиз. – Давай, забери меня! Уж явно там лучше будет, чем здесь торчать распятым!
- Глупый пес, - тихо заметил Ру.
- А! Вот вы где! – услышали все, со стороны выхода, грозный голос. Голос принадлежал дворецкому.
- Уй, - как-то виновато отреагировала Аи.
- Вы что, не были у правителя? – догадалась Рен, нахмурившись.
После некоторой возни, детки все-таки удалились.
Снова настала тишина.
Гизлейн вновь внимательно посмотрел на перийку, которая опять вернулась к чтению.
- Что это было?
- Где? – снова ответ не поднимая головы.
Почему-то у климбата на мгновение возникло ощущение некоторой домашней обстановки. Если исключить, что он прикован к стене, разговор у них получался какой-то будничный, как будто они знакомы уже невесть сколько времени.
- Не важно… - снова съехал он с темы и прикрыл глаза.
Странное чувство. Гиз ощутил смятение. А еще… Некоторое освобождение. Словно бы сковывающие его тяжелые мысли вдруг улетучились. Он снова почувствовал принадлежность. Столь желанное чувство… Но…
Климбат посмотрел на перийку. Ее глаза. Кроваво-красные.
- Я чувствую твой взгляд.
Он вздрогнул, звякнув цепями.
Рен вздохнула, отложила бумаги и встала.
- Послушай, - как-то недовольно начала она. – Это конечно все классно. Ты тут медленно гниешь в одиночестве. Я тут от работы отлыниваю… Но давай просто подумаем логически. Тебе нужно кому-то служить. Я чувствую в тебе это. Ты мог бы вернуться в дом Галвеев и начать служить новому главе. Но не думаю, что это хорошая идея. Тебе будет все напоминать там о ней.
- Нет, - опешил он от такой прямоты перийки и отвел взгляд.
Снова ее тяжелый вздох. Затем, на глазах Гизлейна, Рен обернулась серым дымком и проскользнув мимо железных прутьев, разделяющих их, материализовалась рядом с ним.
- Послушай меня, глупый пес, - схватила она его за обе щеки, заставив тем самым посмотреть на нее широко распахнутыми глазами. – Я могу найти тысячу способов чтобы заставить тебя служить мне. Ты, наверняка думаешь, что я перийка – фамильяр, скованный контрактом. Но это не так… То место… - она осеклась. – Тюрьма из которой нет выхода. Если я оставлю тебя там, ты сойдешь с ума. Потому, даже не проси меня забрать тебя в то место. По сравнению с ним, эта камера – просто райские кущи. Я нахожусь подле правителя по собственной воле. И хочу, чтобы ты находился подле меня. По своей. Я знаю, тебе это нужно. А мне нужен ты.
Она находилась к нему так близко, что Гиз мог уловить аромат, исходивший от нее. Мед и малина. Было что-то еще, но климбат не мог угадать – он не знаток запахов. У нее были очень красивые глаза. Да, кроваво-красные. Но такие, словно гипнотизирующие и заставляющие смотреть в них, будто бы окунаясь в их цвет. Пугающее чувство.
Он замотал головой в знак протеста. В попытке освободиться. В попытке оттолкнуть ее. И оттолкнул.
- Зачем я тебе сдался?! – выкрикнул он, оскалившись. – Смеешься надо мной?! Нашла простачка…

Климбат злился и пытался вырваться. Он скалился и рычал, злобно сверкая глазами на девушку, что спокойно стояла перед ним. Ну а чего ей боятся то, все равно не вырвется.
Снова вздох.
- Я сказала тебе мыслить логически, - устало заметила она. – Тебе некуда возвращаться. А я даю тебе это место. Что ты теряешь, вообще? Считай, сменил место работы…
- Место работы?! – передразнил он ее злобно. – То место подле нее! Это была не работа! Это была моя жизнь! Ты не понимаешь… - вдруг понизил он голос и опустил голову. Он вдруг заплакал. – Она была для меня всем…
Рен смотрела, как по щекам климбата текли обильные ручейки слез. Как начали появляются намеки на сопли.
- Плачь, пес, плачь, - погладила она его, стирая пальцами влагу с лица. – Так ты хотя бы живым выглядишь.
- Прекрати звать меня псом, - вдруг огрызнулся он. – Меня зовут Гизлен.
- Гиз, - выдохнула она и обняв его за шею, начала шептать. – Послушай, я как никто знает цену преданности. Большую часть жизни я была действительно скована магическим контрактом. Когда тебя насильно заставляют сменить хозяина, поверь, это тяжело. Душевные терзания, пфф, - она фыркнула, - Это херня, по сравнению с тем, что тебе приходится пережить… Я не принуждаю тебя… Ах, черт…
Она отскочила от него, досадливо почесав за ухом.
- Слушай, я никого еще так не уговаривала, - честно призналась она.
Он промолчал. Шмыгнул носом. Но плакать перестал, наблюдая за потугами перийки сблизиться с ним. Выглядело забавно. Она действительно была раздосадованной.
- В общем, ты услышал меня… - подытожила она, прочистив горло. – Мне еще, блин, Кватро уговаривать тебя освободить, - скривилась.
- Я согласен, - вдруг сказал он.
- Че, правда?! – опешила она, совершенно растеряв свою утонченность и женственность.
- Да, - вдруг ухмыльнулся он ехидно. – Хочу увидеть, как ты будешь просить правителя освободить меня. Это мое условие. Куколка.
Рен недовольно дернула ушами.
- Отработаешь потом, - предостерегла она его. – И позволь теперь представится. Меня зовут Ревери Фортиуан. Я главный советник правителя четвертой зоны, - и развернувшись, добавила задумчиво. – Пойду найду его…
Гизу оставалось лишь удивленно хмыкнуть. Наверно, «куколка» была лишней…