Это был психоз. Острый психоз, который обрушился на нового правителя первой зоны огромной черной волной с яркими психоделически-неестественными всполохами; он затопил его разум, поглотил и удушил своим же безумием. Галлюцинации выползли из потайных уголков мозга и раскололи рассудок климбата на части, они голосами ворвались в его разум, заглушая собой вторую личность. Они кричали, требовали подчиняться и приказывали; давили на больную и потому незащищенную психику и вырисовывали в его сознании странные идеи.
Убийство. Он желал перебить своих подчиненных, потому что те были предателями и задумывали за его спиной коварный план. Они ехидно и загадочно смеялись, когда видели Шабрири, они считали его никчемным подонком, готовым лишь всё уничтожать и наслаждаться своей властью. Они ненавидели его и обвиняли во всех бедах первой зоны и климбатов в целом. Будто это он превратил их в чудовищ, будто это он загнал их на эту мертвую планету и заставил здесь жить и трястись от страха быть найденными.
Сколько дней он страдал в этой сломанной реальности, которую ему подарил психоз? Сколько несвязных слов он сказал, начиная с первого дня? Когда последний раз это случалось с ним? Он не помнил. Не помнил. Ничего не помнил. Кусал до крови губы и вцеплялся зубами в запястье, чтобы не кричать, срывая голос, чтобы не распустить руки, не схватиться меч и не отправить климбатов одного за другим в царство смерти. Он, конечно, не осознавал, что будет не в силах всех убить, просто его мозг до нереальности преувеличивал его же возможности и давал мнимое ощущение чудовищной силы. Хотя все же безумие делало его сильнее и превращало в окончательно аморальную тварь, которая не осознавала, что делает и чего хочет. В некоторые промежутки времени оно, наоборот, лишало его возможности двигаться и думать, и тогда он просто бессильно лежал на холодном полу, смотря перед собой расфокусированным взглядом. В его ярко-желтых глазах с черными белками не отражалось абсолютно ничего, и даже тусклый свет, иногда попадавший в них, бесследно растворялся в их угольно-темной бездне.
Первый советник зоны Аэтернитас сильно беспокоился о состоянии своего правителя и пытался того вразумить, но в ответ получал лишь агрессивные обвинения. На память об одной подобной попытке ему остались глубокие царапины через всю щеку, оставленные хлесткой пощечиной от Шабрири. Несколько раз ему приходилось драться против обезумевшего психа, но тогда было не обойтись без помощи второго советника, который также был предан своему правителю. Остальные климбаты зоны подсознательно побаивались всей этой ситуации, а некоторые, что были посильнее, надеялись устроить переворот, однако их заговорческие мысли были пресечены на корню приближенными Шабрири, так как те не хотели, чтобы зону сотряс еще один переворот. Они понимали, что несостоявшимися предателями двигало не желание улучшить зону, а потребность ощутить власть и перейти на новую ступень взаимодействия с остальными климбатами. Им нужно было сохранять относительное спокойствие в зоне и к тому же не выпускать слух о помутнении рассудка правителя за пределы зоны, так как могли объявиться желающие расширить свои границы. Но никто из его приближенных не мог предположить, что одним днем Шабрири, прихватив с собой Зангетсу, выберется из временного заточения в Масдефалте и прямиком полетит на территорию второй зоны, приказав всем оставаться на своих местах и не преследовать его, если, конечно, они не хотят, чтобы их мозги оказались выпущенными через кровавые щели в черепе, оставленные когтями разгневанного правителя.
Каждый день, проведенный в этом состоянии, выбивал из забытых уголков памяти психа кадры из прошлого и мелко дрожащей рукой выстраивал их в искаженной последовательности. В этот раз психоз решил вытряхнуть из темных закромов всё, что касалось запечатывания Шабрири. Это была очень древняя история, произошедшая чуть больше одиннадцати тысяч лет назад. Из нее климбат помнил лишь какие-то несвязанные отрывки, которые можно было при желании списать на когда-то приснившийся кошмарный сон. Но теперь прошлое проступало настолько четкими картинками, что психа от этого бреда била крупная дрожь и он, схватившись за волосы, стонал, валялся по полу и царапал его острыми когтями.
Это всё произошло всего две сотни лет назад, а из артефакта Шабрири освободился только несколько недель назад. Это время ушло на восстановление потерянных сил и знакомство с жителями первой зоны, которые признали его своим правителем, после того как он убил соперника. И теперь очередь стояла за местью. Шабрири жаждал отомстить. Хотел убить предателя, но перед этим расставить все точки над i. Образ его бывшего правителя был стерт из памяти почти полностью, но это было не важно, ведь за двести лет он вряд ли мог быть свергнут, так как негласно считался самым сильным климбатом. И несмотря на это Белый Кошмар его не боялся — он знал, что сможет победить.
Шабрири белой молнией ворвался в тихое морозное спокойствие второй зоны и прямиком направился к башне, в которой обитали жители второй зоны. В его распаленный яростью мозг даже не пришло соображение о том, когда же вторая зона так сильно изменила свои границы и что произошло с ней за двести лет. Ведь раньше климбаты второй зоны жили в другом месте, а башня была лишь дополнением к основному месту проживания.
— Покажись, гадкая тварь! Я убью тебя! Ненавижу!! — зло кричал Шабрири, хватая себя за волосы, он чувствовал, как его тело ломает от безумия, а глубоко в груди клокочет бешенство, готовое в любой момент превратиться в водопад, сметающий все чувства с металлических стропил. От психа разило безумием за версту и не почувствовать эту давящую силу его тяжелой, будто бы сгнившей, энергии было невозможно.
Он сейчас находился в таком состоянии, что был готов броситься на любого, кто покажется на его пути, но особенно жадно его покрытое туманом сознание желало почувствовать, как острые когти с хлюпающим звуком войдут в хребет правителя второй зоны. И это дикое желание распиливало его мозг напополам.

Отредактировано Шабрири (10.03.17 17:15:44)

Безумие не разрешало Шабрири рационально мыслить и ввело в его сознании запрет на всё, граничащее с истинной реальностью. Каждое решение давалось ему с трудом, движения от этого стали ломанными и отрывистыми. Он видел себя будто бы со стороны больной сломанной куклой, которая в руках злого кукловода превратилась в окончательно безвольную вещь, наделенную искусственным хаотичным разумом. Так же видело его второе Я. Но оно молчало, и климбату-альбиносу казалось, что эта тишина впиливается в его перегруженный мозг и немного приглушает неестественные голоса, поселившиеся в самом его центре.
Вспышка чужой мощной энергии заставляет каждый нерв натянуться до тугого звона. "Всё-таки ты решил показать свою отвратительную личность[1]". Каждая составляющая его сущности замирает в предвкушении предстоящей драки, однако противник не появляется перед лицом обезумевшего климбата, а исчезает — его энергия тает расплывчатым отголоском где-то позади. "Это не мгновенное перемещение! Что? Ты умеешь переходить в другие измерения[2]?" Затуманенный мозг соображает с большим трудом и решения приходят в него с запозданием. А всё сознание купается в непроглядном черно-фиолетовом море сумасшествия, которое окончательно сводит все адекватные реакции на нет.
Хочется отпустить своё невероятное безумие и дать тому затопить собой весь мир.
Шабрири выхватывает из-за спины Зангетсу, с которого привычно спадают ленты плотной ткани. Отводит руку в сторону, чувствуя, как потоки холодного ветра рассекаются об идеально отточенное лезвие. Чуть подождав, пускает по проводящей структуре клинка свою магическую ауру, заставляя того неярко светиться от её высокой концентрации. И если псих закроет глаза и абстрагируется от ада, происходящего в его душе и сознании, то сможет услышать монотонный крик меча, который настолько хочет сражаться с противником, что уже не может молчать.
По оголенному и вырванному из спины позвоночнику скользят липкие руки страха. Страха потерять из виду правителя второй зоны. А боязнь, что тот сбежит, душит невыносимым холодом.
Проходит всего несколько секунд после того, как правитель покинул свою башню, но это время кажется психу вечностью. Боль, какие-то неясные всполохи сознания и черно-фиолетовая реальность смешиваются в тугой водоворот и поглощают остатки сознания. Ощущение крепкой рукояти меча в руке тает и растворяется в вязкой чернильной бездне.
"Очнись!" — глухой сорванный голос второй личности вспышкой проходит через весь мозг и в долю секунды резким грубым рывком выхватывает из бархатистой темноты. В лицо климбата бьёт жар от молний, растекающихся прямо под ногами огромным расплавленным потоком.
— Тенса Зангетсу? Какого черта?! — в глазах психа поселяется нескрываемый ужас от вмиг оголившейся реальности, она невероятно страшна и уродлива, скалит свои прогнившие зубы и зло смеется. Он видит как по левой руке темно-вишневыми полосами льется кровь и чувствует, как немеет плечо. "Что происходит??" Голоса хохочут на краю сознания и забивают любые попытки здраво оценить ситуацию. Внезапно среди всей этой какофонии отстраненным и ясным эхом проступает голос второго Я.
"Дерись, иначе он нанесёт еще одну атаку. От первой я попытался, но не смог полностью тебя защитить, так как его стрелы из сгустков энергии оказались прочными. К тому же когда ты хотя бы частично в сознании, мне тяжело использовать твои способности".
"Это была твоя Тенса Зангетсу?"
"Да".
"Чертов ублюдок".
Вторая личность молчит в ответ и исчезает в разноцветном потоке сознания.
Шабрири поднимает взгляд на невидимого противника, который находится на расстоянии нескольких километров отсюда. Он ощущает его сильную ауру, и если бы не обострение сумасшествия, то он бы почувствовал, что она никак не соответствует той, что была ему знакома несколько тысяч лет назад. Сейчас его восприятие видит лишь цель и реализованные гротескные идеи, родившиеся из забитых далеко в подсознание мыслей и переживаний. Они за несколько суток разрослись до невероятных размеров и стали слишком реальными. И теперь они кажутся психу живее самой реальности.
— Ха! — его губы растягиваются в маниакальной улыбке. — Стрелы, значит?
Ему тяжело снова обрести контроль над телом, но он делает скользящий шаг в сторону, мысленно произнося название способности. Поступь срывает его с места. Шабрири исчезает — всего несколько шагов шагов — и в то же мгновение появляется за спиной правителя второй зоны. Из-за способности он всё видит как на сильно замедленной съёмке, но несмотря на это хорошо рассмотреть противника не может. В сознание врезаются только черный лук с невидимой тетивой, повязка на глазах и белые волосы.
1. 2. 3... Вся картинка, увиденная в мельчайших деталях, сбивается, и вместо неё возникает истинная реальность. Правитель второй зоны — это невероятно страшное существо, окутанное черными потоками энергии; в когтистых руках он держит уродливый лук, из рукоятки которого, вращая белками, смотрят кроваво-красные глаза. "Во что ты превратился?" — проскакивает в сознании Шабрири бесцветная мысль, а его вторая личность без труда отличает реальность от безумия, но молчит, словно выжидая подходящего момента для реализации своих неясных планов.
— Уходишь от разговора? — медленно произносит псих своим металлическим двойным голосом и заносит меч для удара, избежать которого будет сложно. — Если не умрешь, то ты расскажешь мне всё о том дне, когда поступил со мной, как последняя тварь. Гетсуга...
Клинок Зангетсу вспыхивает черно-красным огнем.
— Теншоу!
Большой сверхплотный серп срывается с кромки лезвия и устремляется к критически близко находящемуся противнику. Расстояние поглощается невероятно жадной до крови способностью с огромной скоростью, а воздух вокруг неё буквально до сухого пепла, оставляя вместо себя лишь пустое пространство, которое заполняется искрящимся темно-красным свечением.
Азарт от ожидаемого успеха атаки проливается в кровь Шабрири черным мазутом и заставляет того смеяться. Но в ярко-желтых глазах климбата всё та же бездонная пустота, отчего взгляд кажется мертвым. Ни единой искры, ни единого желания, лишь безумие, высосавшее без остатка всю его душу.

[1] имеется в виду лицо. Здесь и далее некоторые слова, которые употребляет Шабрири, могут не подходить по смыслу или контексту ввиду того, что его мышление сильно нарушено и мозг выдает первое, что попадается в потоке сознания.
[2] телепортация.

Как Шабрири и предположил, Гетсуга задевает противника, прорезая его тело своим черно-красным полумесяцем. Однако, в следующую секунду тот исчезает, а мощный серп на полной скорости врезается в землю, которая содрогается от пришедшегося на неё удара, и оставляет в ней огромную зияющую расщелину. Камни и пыль разлетаются в стороны, а ударная волна срывает с веток ближайших деревьев пушистый снег. Псих, чувствуя приближение магических стрел, отпрыгивает назад — те, со свистом рассекая воздух, на запредельной скорости летят прямо на него. Принимать верные решения всё ещё трудно, но климбат действует скорее на рефлексах, нежели на основе решений. Это спасает его от ненужной траты времени, ведь рассмотреть все несколько десятков вариантов защиты от атаки нереально, когда остались считанные доли секунды до того, как она обрушится на него.
— Кальтара!
Древние руны вспышкой появляются между ним и летящими стрелами, формируют круг пентаграммы и прочную магическую поверхность, о которую в следующую секунду разбивается вражеская атака. После этого её магическая структура идёт крупными светящимися трещинами и разлетается на части, исчезая в морозном тумане пасмурного дня.
— Неужели ты думаешь, что сможешь угнаться за моей скоростью? — замечает Шабрири, видя как следующий пучок уродливых стрел летит следом за первым, и без труда уворачивается. Они проходят достаточно близко около правого плеча, ветер от них взъерошивает волосы и вызывает легкую улыбку, которая затем сменяется привычным оскалом.
— Ха... ха!
Большие костяные крылья появляются за спиной климбата, с жестким шелестом расправляются на полный размах и легко поднимают его в воздух. Всего несколько взмахов — и он преодолевает расстояние в километр, при приближении к противнику уходит высоко вверх и видит того далеко внизу. Правитель второй зоны, видимо, решил заняться чем-то наподобие бегства, хотя вторая личность Шабрири понимает, что это всего лишь попытка увести его от башни — дома климбатов второй зоны. Это говорит о том, что правитель понимает, что драться псих намерен серьезно и тогда в процессе сражения не избежать масштабных разрушений. Но почему у него не возникает ожидаемых вопросов: зачем правитель первой зоны вторгся к нему на зону? Почему тот ведет себя крайне странно и неадекватно, бросается фактически на любого и жаждет убийства? А ведь это острое желание тяжелыми невидимыми потоками исходит от него и тлеет углями в самой глубине безумных глаз. Почему всё это не кажется подростку с повязкой на глазах невероятно странным и диким? К тому же псих утверждает, что знаком с ним и предъявляет неоправданные обвинения.
Правитель старается избежать прямой драки и потому атакует издалека. Если так продлиться еще дольше, то Шабрири окончательно взбесится и использует сильнейшую удерживающую пентаграмму. Её название вертится в его голове, но мысли о её призыве, пройдя цепь умозаключений, как по спирали возвращаются все к одному и тому месту — не сейчас. И это же решение касается всех более сильных атак. Не сейчас.
"Я помню, каким ты был сильным, и если ты все-таки начнешь драться напрямую и в полную силу, то мне придется тяжело".
Воспоминания о нескольких драках с правителем второй зоны пронизывают мозг и кадрами впиваются в потравмированную запечатыванием память — это вызывает новую волну нарастающего психоза, от которой у Шабрири немеет всё тело.
"Если он сейчас нанесет удар, то ты не сможешь защититься. Возьми себя в руки, не слушай их [голоса]. Ты не можешь проиграть из-за своего  безумия. Оно всегда делало тебя сильнее, а что сейчас? Ты похож на изуродованную выброшенную за ненадобностью куклу, которая пытается выяснить, зачем же с ней так поступили. Ты ничтожен.
— Замолчи!! Ты врешь. Нагло врешь. Тебе никогда не было дела ни до меня, ни до того, что со мной происходит, так же как и этому предателю! — истерично кричит окончательно обезумевший климбат. — Вы все предатели! Ненавижу.
Он в отчаянном жесте взмахивает свободной от меча рукой, словно открещиваясь от всего, что до этого момента было между ним и правителем второй зоны. Сейчас в его душу медленно обрушивается глухое отчаяние, спровоцированное Голосом в голове. И от этого невыносимого чувства, пожирающего все на своем пути, может спасти только убийство причины всех страданий.
Шабрири берет Зангетсу обеими руками, срывается с места и, сложив крылья, пикирует на врага. Оказавшись совсем рядом, разворачивает плоскость клинка параллельно земле и, чуть наклонившись вперед, заводит меч за левое плечо, для того чтобы нанести хорошо поставленным движением удар.
— Тебе сложно говорить во время боя? — вопросительно изгибает бровь. — Я всё равно вытащу из тебя все ответы, даже если перед этим мне придется избить тебя до полусмерти!
Клинок со свистом рассекает податливый воздух. До удара остается совсем чуть-чуть. И если правитель второй зоны не успеет увернуться или отразить эту сильную четко рассчитанную атаку, то получит резаную рану от правого плеча через всю грудь.

Зангетсу с глухим лязгом впивается в чужую ладонь и напарывается на прочную магическую защиту. В первую секунду Шабрири не понимает, что произошло, но затем его затуманенный безумием взгляд натыкается на лицо противника. Он снова видит его, истинного его. Белые волосы и повязка на глазах. Переводит взгляд на лезвие своего меча, который находится в цепких пальцах противника. "Где я допустил ошибку?" — запоздалая мысль проникает в мозг и растворяется в черной пучине бессвязных тезисов. Сейчас лучшим выходом является высвобождение магической энергии, мощный поток которой, расходясь во все стороны, сможет снести всё, что попадется на его пути, в том числе и отбить противника на значительное расстояние. Но использовать его Шабрири не может, так как перепады его энергетики после этого могут стать критическими, поэтому приходится положиться на свои рефлексы, крепко впаянные в спинной мозг.
Противник все-таки решает заговорить, что немного удивляет психа. Но его безумие не остановить разговорами. Не остановить попытками вразумить или внушением. Всего существует два варианта, с помощью которых можно заставить эту безумную машину для убийства остановиться: это непосредственное убийство того, послужил причиной умопомешательства, либо вывод безумца из драки крайне серьезными травмами, из-за которых ему будет даже сложно дышать. Именно в таком состоянии к нему, возможно, частично вернётся здравый рассудок, а все остальные попытки бессмысленны. Просто бессмысленны.
— Знакомство? — голос психа режет статью. — Хочешь притвориться, что не знаешь меня? Жалкая попытка.
Внезапно и очень предсказуемо всё тело сковывает от острого желания раскроить череп предателя своим мечом, но, черт, вторая личность вторгается в сознание, заглушая гомон голосов в голове. Она пытается подавить его доминирующее положение в теле и снова давит своей невероятно сильной аурой.
"Отвали".
Нет. Ты и так зашел слишком далеко.
"Не твоё дело. Я. Хочу. Его. Убить. Остальное неважно".
— Аа? Ты им и являешься, просто напряги мозги и вспомни, что ты сделал со мной двести лет назад? Или тебе на радостях память отшибло? — зло парирует Шабрири, окончательно уверенный в истинности своей психоделической реальности.
Немного отклонившись в сторону, избегает направленной в горло атаки, его глаза вспыхивают ярко-желтым светом, отчего взгляд немного оживает, в ним словно появляется жизнь. Нет, не жизнь, а лишь её разбитые потерявшиеся искорки. Они быстро исчезают, оставляя в глазах все то же глухое безумие.
Он не понимает, зачем правитель второй зоны ведет эту странную игру. Вот же его уродливые пальцы, которые сжимают лезвие Зангетсу. Вот его темно-красные глаза, светящиеся бескрайним спокойствием, ненавистью и... чем-то еще? От догадки, пронзившей мозг, становится холодно, катастрофически холодно. В эту секунду моральное давление второй личности достигает нужного предела и реальность начинает отдаляться от Шабрири, снова погружаясь в темноту.
"Нет! Не делай этого! Я не могу проиграть ему".
У Шабрири чувствует, как падает в бездонную пропасть, а вокруг чернота. Она тянет к нему свои руки и тихо-тихо смеётся.
"Я не... могу... проиграть".
Он падает на блестящее залитое солнечным светом стекло и теряет сознание, ощущая как в душу входит непонятное острое чувство одиночества. "Зачем ты так поступил со мной?"

Четко рассчитанная правителем зоны Эско атака приносит неплохой результат. Псих якобы отвлекается на удар в горло и пропускает вторую молниеносную атаку, направленную в бок. В нормальном состоянии этот удар он смог бы без труда блокировать, но когда внутри него происходил самый настоящий ад, он не мог адекватно воспринимать движения противника и просчитывать действия того наперед.
Сильный удар приходится по ребрам и выбивает из лёгких воздух. Климбат, потеряв сцепление с землей, отлетает на несколько метров в сторону. Исключительно за счет рефлексов, псих не падает, а ловко приземляется на ноги.
Вторая личность теперь чувствует его тело ясно и отчетливо. Давно забытые ощущения заставляют чуть перехватить рукоять меча, почувствовать её в руках и крепче сжать тонкими пальцами.
Надо драться аккуратнее.
— Послушай, — произносит второе Я. — Разговорами меня не отвлечь. Я хочу убить тебя, потому что ты предал меня. Поэтому дерись в полную силу, иначе я выпущу из тебя всю кровь.
Шабрири подносит ко рту левую руку и слизывает с неё кровь. Красные полосы остаются на губах и по одну сторону рта. Климбат хищно облизывается, а его губы растягиваются в несколько довольной ухмылке.
— Гетсуга Теншоу, — спокойно, без тени агрессии, которая до этого раздирала его тело, называет способность климбат.
Лезвие меча превращается в черно-красные языки сильно сконцентрированной энергетики. От нее веет темной аурой пустоты, она лениво лижет клинок и перетекает из одной структуры в другую, немного меняя форму языков, отчего создается впечатление, что они медленно двигаются вдоль кромки.
— Ну и. О чем ты хотел поговорить?

Отредактировано Шабрири (13.03.17 17:16:48)

Тот, кого ты видишь в зеркале, есть ли он твоё истинное я?

Он ожидает услышать конструктивное объяснение от незадачливого противника, попавшего в столь опасную ситуацию из-за какого-то отморозка-климбата, жившего на этой мертвой планете одиннадцать тысяч лет. Кажется, что раз такой промежуток времени разделяет отвратительное прошлое и настоящее, еще не успевшее стать настолько мерзким, то никакие призраки из него уже не вылезут и не схватят никого за руки, чтобы напомнить о своей вневременном существовании. Но прошлое, оказывается, завралось до такой степени, что забыло где выдумка, а где нереализованные идеи и потому решило столкнуть бессовестного белого психа с совершенно незнакомым ему правителем второй зоны Эско. Что за злая и отчаянная в своей наглости шутка?
Единственное, чего сейчас хочет вторая личность Шабрири — это защитить его, не дать ему разрушать себя и всё, что с так или иначе связано с ним. Он и так отличается патологической тягой к разрушению: никогда нормально ни с кем не сходится, потому что специально разрушает любое положительное взаимодействие с кем бы то ни было, и как следствие — у него никогда не было и нет друзей; испытывает аморальное удовольствие от разрушения чужой психики, любит давить и добивать своим нахальством и садизмом; во время драк предпочитает использовать настолько масштабные способности, чтобы помимо разнесенной вдребезги черепушки врага получать еще и полностью уничтоженную местность и не важно, будет ли это его лабиринт или иная территория. И в данный момент, чтобы остановить это безумие, медленно разлагающее его личность, второму Я, в чем-то менее агрессивному, чем он сам, нужно реализовать свой план.
— Пфф, — Шабрири саркастично изгибает бровь и кривит губы в нечто похожее на улыбку, сделавшую его лицо еще более хищным. — Ты уверен, что против меня сработает данная уловка? — Он указывает на розовое смешное животное. — Не помню, чтобы ты дружил со слонами, однако за двести лет ты стал интереснее, чем я мог предположить. Что ж, перед тем, как... я... — он как-то странно с шипящей интонацией растягивает местоимение, словно выделяя его среди остальных слов. — убью тебя, ты сможешь показать, что научился не только созданию иллюзий.
Псих с секунду смотрит на свой черный меч и снова поднимает взгляд на собеседника. Ментальная вспышка блока от иллюзии ледяной волной быстро растекается в разные стороны, и забавный слон-неудачник исчезает, рассыпаясь на светло-зеленые светящиеся частицы.
— Зачем я всё это тебе говорю? — внезапно улыбка исчезает с лица психа, а его взгляд становится серьезнее. — Я знаю, что ты не предатель. Не тот, кого ненавидит Шабрири. Не тот, кому он хочет отомстить. Но пойми, он тебя не слышит, не видит реального тебя. Не отрицаю, что это звучит кошмарно, но это его сущность. Он сумасшедший и помешался на том, что произошло с ним одиннадцать тысяч лет назад. Единственный выход для тебя — это не дать ему победить, серьезно ранить, чтобы он не мог рваться реализовывать свои идеи. И он та еще тварь, поверь мне. Не подпускай его близко, иначе можешь пожалеть.
Шабрири чуть улыбается уголками губ и кажется, что это не он. Это его странная версия, получившая право на существование. И в её глазах лишь бескрайний океан спокойствия и тихой, почти неслышной грусти. Она это дождь, вечно идущий в его внутреннем мире. Она это одиночество, глодающее его душу. Она это пустота и безумие, которое единственное может спасти его от ощущения бесконечного страдания.
— Дерись, правитель, — альбинос медленно берет меч обеими руками, выставляя его перед собой, так что конец клинка направлен в небо, и встает в боевую стойку. Затем отводит руки в право и в следующую секунду молнией срывается с места. В считанные мгновения оказывается около противника, перехватывает Зангетсу в нетравмированную руку и направляет прямиком тому в горло. Четко выверенный удар, несколько отличающийся от техники боя самого психа, и в него климбат вкладывает значительную силу, чтобы пробить броню правителя второй зоны.