— Дрянной, полностью дрянной день! Чёрт! Даже сигареты закончились! — И факт отсутствия сигарет и денег на их покупку, надо сказать, больше всего выводил рыжего информатора из себя. Ему всё казалось настолько ужасным, что даже обещанная внушительная награда за выполнение не слишком трудного заказа, нисколько не радовала. Ему ж надо сначала выполнить это чёртово задание! И ещё выполнить отлично, а не просто хорошо, а ещё остаться незамеченным, и, как итог, с полностью сохраненной целостностью собственной шкуры! Всё это раздражало. Нет, не так. Это бесило до скрежета зубов, а уменьшение концентрации никотина в крови этому только способствовало, и казалось, даже увеличивало диапазон внешних раздражителей, которые влияли на состояние психики Лорена. Ему сейчас было мерзко смотреть на существ, окружающих его, спешащих по своим делам и не обращающих на него никакого внимания, а несколько отказов в ответ на его просьбу одолжить сигарету вовсе испортили положительное отношение к окружающим. Лорену, по правде говоря, было не совсем все равно до тех, кто существовал в Энтеросе, он старался каждому дать шанс показать себя, и только потом делал выводы, но сегодня он такого шанса не давал абсолютно никому и греб всех под одну гребёнку, считая жадным и алчным созданием любого, а ведь только несколько их них по-настоящему таковыми себя выставили. Нет, ну, а, если честно, то кто станет связываться с рыжим одноглазым, который, как бешеный, умоляет дать ему сигарету, а после отказа кроет матом на всю улицу Вильи так, что прохожие начинают невольно оборачиваться? Конечно, с таким лучше не связываться: себе дороже. А вот Лорен отчаялся, расстроился, и настроение его стремительно приближалось к отметке крайней опасного состояния, когда он будет готов пойти на крайние меры. Конечно, ему не хотелось каких-то разборок, возможно, даже ареста за неадекватное поведение, поэтому приходилось вести себя прилично. А в его понятии прилично — это подбирать не самые грубые матерные слова из своего лексикона, и ругаться на пол тона тише, то есть не орать, как потерпевший, а всего лишь громко возмущаться. По прошествии часа, проведенного в неудачных поисках сердобольного прохожего, который мог бы сжалиться над несчастным саэтэрусом и в конце-концов дать ему никотиновую дрянь, а не шарахаться от него, как от сумасшедшего, Лорен вымотался в конец. Настроение ни к черту, время, выделенное на выполнение заказа, истекает, а у него нихрена не сделано, да ещё и пошёл проливной дождь, поэтому информатор быстро вымок до нитки. Он даже не приступил к выполнению миссии, даже забыл, куда ему надо, и оказался в неизвестной ему части города. Ругаясь, символически сплевывая на землю, посылая коротким путем по вполне известному направлению всех, кто сегодня так с ним поступил, Лорен продолжал идти вперед, тщетно кутаясь в бирюзовый плащ, который был надет поверх майки и который ничуть не спасал от заливающихся за шиворот потоков воды. Он шёл, пока не оказался на наиболее оживленной улице города. Это было сродни тому, как, плывя по тихому притоку, попасть в дикое и бурное течение мощной реки. Складывалось именно такое ощущение, а город кишмя кишел разными существами, а тут вообще шагу ступить было негде. Информатор точно помнил, что прибыл на Вэлсадию в город под названием Вилья с точной и совершенно определенной целью: он должен был поймать за игрой в казино одного влиятельного муженька не менее влиятельной особы, которая подозревала в подобном проведении досуга своего избранника, но сама не могла поймать с поличным. Лорену нужно было искать эту тварь в казино "Роял-флэш," расположенного на одной из главных улиц Вильи. Это была, так сказать, основная цель прибытия информатора на эту планету. Вторая цель [о ней он сейчас не думал, да и не стал бы, так как она была сложнее и требовала подготовки] — это раздобыть информацию о тёмных делишках, проводимых казино "Роял-флэш," информацию, которая, по имевшимся у Лорена данным, была собрана в виде документов, на данный момент хранимых в кабинете директора казино. Эта информация могла с легкостью поставить "Роял-флэш" вместе с его владельцем на колени, и кто знает, каким образом ему потом придётся зарабатывать свободу. Его проблемы, его грехи, его чёртовы дела. Лорену было плевать. Свой кусок хлеба он научился зарабатывать, а деньги, полученные за эту деятельность, он не считал грязными или теми, которыми лучше не пользоваться. В этом мире надо уметь выживать, а того, кто не умеет или не учиться этому, ломает на счёт раз, выбрасывает прочь из механизма машины, идущей только вперед под аккомпанемент тиканья неустанной секундной стрелки. Такие остаются на обочине жизни, и мало, кто может вернуться и догнать этот механизм, топливом которому служат слезы, боль и жертвы, принесенные на алтарь его бездонного чрева.
У Лорена была информация о владельце казино: некий трансдент клана Аквоэр, мразина, которую Лорен уже ненавидел, тварь, из-за которой он должен снова проводить кучу времени за подготовкой, необходимой для того, чтобы остаться в живых и не быть пойманным какими-нибудь крепкими парнями, которые, наверняка, охраняют покой своего господина и выбьют дурь из любого, посягнувшего на его неприкосновенность. И всё это Лорен должен делать ради того, чтобы хоть раз нормально поесть и выкурить пару-тройку сигарет, ну ещё и закупиться их пачками на оставшуюся сумму. Платят за эту работёнку немного, даже несправедливо мало, но Лорену всё равно, главное, что не придется зарабатывать несколько другим образом.
— Грёбаные, алчные твари. Где хоть капля сочувствия к подыхающему от никотиновой ломки созданию? — Привалившись спиной к шершавой стене дома, расположенного на оживленной улице, Лорен смотрел на снующих туда сюда существ и не мог смириться с величайшей несправедливостью на свете. Как можно быть такими жестокими? На тот факт, что сам не отличался от них, когда за деньги ломал другим жизнь, он не обращал никакого внимания. Ни сейчас, ни вообще. Ему было плевать на подобное. Его работа была грязной и требовала стойкости и отсутствия каких-либо эмоций. На работе он отключал любые проявления чувств. Никакого сочувствия, никаких личных симпатий, никаких вторых шансов. Все эти твари одинаковы в своих пороках, в своем разврате, в своей никчемности в конце-концов. Где индивидуальность, высокие чувства и личность? Забудьте. Этого никогда не было, только в книжках в красивых обложках, в детских сказках, в каких-то мечтах. Лорен мечтать не умел, и не собирался убивать на это своё время. Он видел только серую грязь и нещадно выставлял её на всеобщее обозрение. Когда он работал наёмником, то никогда не испытывал угрызений совести, когда убивал заказанных ему лиц. Его рука ни разу не дрогнула, когда он пулей вышибал чужие мозги или резал ножом крепкие кольца трахеи. Его бесстрастность, необходимая в деле информатора, пригодилась в деятельности киллера. Работая на Синдикат, он перестал быть наёмником. Тогда он допустил ошибку, взяв с собой нескольких человек, и его кто-то обыграл. Когда он стал целью, то сам не смог уйти из-под чужого прицела. Теперь он в Синдикате, но работу в качестве информатора не забросил. Она и являлась тем, что осталось у него из прошлой главы его бредовой жизни.
Если прикрыть единственный глаз и не фокусировать зрение на чем-то конкретном, то толпа начинает сливаться воедино и превращается в целостный, беспрестанно шевелящийся организм. Мозг перестает фиксировать детали, и поэтому дополняет видимое собственными представлениями об окружающем и возможном, из-за этого в какой-то момент Лорену начинает казаться, что сейчас эта шевелящаяся масса, словно какой-то монстр, не имеющий постоянной формы, сорвется с места и прыгнет прямо в сторону саэтэруса, желая разорвать его на куски за все его прегрешения и не только за них. Мозг и зрение играют с Лореном злую шутку, поэтому он непроизвольно вздрагивает, когда картинка, нарисованная разумом, становиться настолько реальной, что начинает вызвать головную боль и непроизвольную дрожь из-за подсознательного страха перед неизведанным, страха, который вплавлен в подкорку на уровне древних инстинктов, от которых не избавиться даже при желании. Можно привыкнуть к боли, можно привыкнуть к ножу, приставленному к горлу или к дулу пистолета, направленного в лоб, но унять внутреннюю дрожь от того, что неизвестно и недвусмысленно угрожает, невозможно.
Информатор поддается страху и распахивает единственный глаз, на зелёной радужке которого тут же отражаются проходящие мимо фигуры, а яркие вывески слепят, поэтому Лорен непроизвольно на какие-то доли секунды прикрывает глаз снова. Мозг отчётливо требует ощущения между пальцев сигареты, а во рту — привкуса горького, обжигающего дыма, вкуса, который вводит в состояние эйфории. Штейлесу это настолько нужно, что мысли сходятся только на этом, а в теле чувствуется нарастающая ломка.   
— Ч-ч-чёрт! — Зло рычит и уже собирается снова отправиться на поиски того, кто может дать сигарету, как вдруг его взгляд наталкивается на вывеску на противоположной стороне улицы — "Роял-флэш" — на вывеску, которая, как будто даже затмевает близлежащие. "Вот он ты где, Роял," — мстительно думает информатор, будто обращаясь к давнему врагу, с которым наконец-то может расправиться. Ему даже кажется, что желание курить отступает на второй план, ибо его цель прибытия сюда прямо перед ним, а там и тот, кого он должен вывести на чистую воду. Информация о том, что эта тварь сегодня играет здесь, не может быть ложной, а, значит, всё складывается не так хреново, и даже удача улыбается Лорену уголками своих капризных губ.
Для того, чтобы оказаться рядом с казино, Лорену надо перейти улицу, которая также наводнена представителями разный рас. Стараясь никого не задеть, не сбить с ног и не попасть под колеса транспорта, информатор перебегает улицу, иногда приостанавливаясь только для того, чтобы пропустить того, чей путь собирается пересечь. И вот в конце концов казино совсем рядом, но трансквэрум не подходит слишком близко. У него остается лишь одна проблема: внутрь надо как-то пробраться. Лорен окидывает взглядом личностей, находящихся рядом с помещением, которые, по его мнению, могут иметь отношение к этому казино. От информатора не укрывается наличие нескольких охранников, парочка гостей, только что прибывших сюда и вылезающих из своего транспортного средства и явно собирающихся сегодня вечером и ночью как следует развлечься. Для Лорена такие люди были только средством заработать. Он уже думает о том, как будет фотографировать их, как до него долетает запах дорогих сигарет. Таких дорогих, какие только известны Лорену, а их благородный запах моментально сводит с ума. Вдохнув воздух и зависнув на пару секунд, информатор начинает судорожно искать взглядом того, кто может позволить себе эту роскошь. И вот он находит его. Взгляд зацепляется за стоящую немного в отдалении от общей толкучки мрачную, несколько гротескную фигуру. Даже на расстоянии от этого типа веет уверенностью и харизмой. Цилиндр, длинный плащ, пронзительный взгляд и сигарета, небрежно зажатая между пальцев, украшенных тяжелыми перстнями. Лорен стоит на таком расстоянии от него, что эти все детали ему отлично видны, но сам незнакомец вряд ли увидит информатора. Ещё несколько секунд Штейлес борется с желанием подойти, но это заведомо неравный бой между здравомыслием и желанием хоть раз покурить такие дорогие сигареты. Эту возможность не стоит упускать, и Лорен уверенным шагом направляется прямо к своей цели.
"Как к нему обратиться? Эй, мужик? Хах, его иначе, как шикарным мужчиной, язык не поворачивается назвать," — Странные мысли для Лорена, пусть даже и мучимого долгим отсутствием никотина. Он никогда не думает о том, как с кем-то говорить. Он просто говорит, как придется. Ну, а тут, получается, что-то пошло не так. Смешно даже.
— Слышь, есть закурить? — шпарит слова прямо так, с ходу, ещё толком не приблизившись, и смотря на фантазма наглым взглядом. А Лорену просто некуда отступать. Либо сейчас, либо никогда. И он, сокращая расстояние, почти сразу чувствует всю мощь чужой энергетики, и от этого даже перехватывает дыхание. Адреналин вдруг резко выбрасывается в кровь, а в единственном глазу информатора остается только одержимость вперемежку с долей восхищения. Он не встречал настолько сильных, таких, чтобы их харизма сметала, как ураган, а ему становится страшно от осознания того, что с ним станет, когда через мгновение фантазм заговорит с ним. Ведь пока он не сказал ни слова, а Лорену уже кажется, что даже время замедлило свой бег, и он отчаянно пытается спихнуть это состояние на то, что просто долго не курил, и его свёл с ума запах сигарет, а совсем не этот мужчина.

Отредактировано Лорен Штейлес (27.03.17 15:53:20)

Ощущение чужой энергетики становится ещё сильнее, когда Лорен сокращает расстояние, разделяющее его и фантазма. Тот стоит под крышей дома, так что может спокойно курить, не заботясь о том, чтобы сигарета не была залита дождем. В том, что этот мужчина является представителем расы трансдентов, сомневаться не приходиться, ведь он и не собирается скрывать данный факт, а осознание того, что перед Лореном гротескный монстр, режет как бритвой прямо по нервам, вплетаясь в мысли маниакальным влечением. Опытному наблюдателю, коим Штейлес является, хватает быстрого взгляда, чтобы оценить положение мужчины в обществе. Дорогая одежда, вычурный стиль и харизма в каждом жесте. Важная шишка, не иначе, играет среди себе подобных не последнюю роль, поэтому и находится тут, где много таких же, алчно желающих быть вечными любимцами фортуны. Да, он игрок, и карты, вставленные в шляпу, об этом ясно говорят. Все эти типы — игроки, кто хуже, кто лучше, но в этом есть то, что заставляет задерживать на нём взгляд дольше, чем позволяют правила приличия. Чем-то он не такой как все, кто регулярно собирается ночами в подобных заведениях, где нет счета количеству денег, где законы молчат, а пороки считаются смыслом и целью. Что-то в его образе категорически не сочетается, и в первые секунды Штейлес отчаянно пытается ухватиться за это мимолетно проскользнувшее ощущение, словно оно сможет ответить на вопросы, которые он сам толком ещё и не осознал. Лужи под ногами отражают свет бесконечного количества вывесок, заполняющих собой стены домов. Небрежность чужих движений притягивает взгляд. Водная поверхность разбивается каплями, падающими с неба, и ломается под остроносыми сапогами информатора, когда он уверенными шагами направляется прямо к фантазму.
Отстраненный взгляд слегка прищуренных карих глаз останавливается на полукровке. Такой равнодушный и одновременно изучающий. Почему-то Лорену кажется, что раньше эти глаза такими не были. От взгляда по позвоночнику ползёт холод, ледяными тисками сжимается под затылком, застывает где-то глубоко под рёбрами. Мгновение, когда Лорен подходит, замедляется почти до полной остановки. Мгновение, пока они оба смотрят друг другу в глаза. Оно длится бесконечно долго. Расстояние между ними сокращается до метра, и информатор уже собирается сделать ещё один шаг, чтобы бессовестно нарушить границы личного пространства трансдента, как вдруг шум дождя моментально исчезает, будто его никогда и не было, а ощущение холодной воды, заливающейся за шиворот насквозь промокшего плаща, отходит на второй план, и потом тоже пропадает, а перед глазами в одно мгновение возникает темнота.

Мелкие отблески света, пытающегося задержаться на огромном множестве подогнанных друг к другу частей. Сухой звук шуршания бесконечного количества хитиновых ног, когда пластины наползают одна на другую, ввинчивается в мозг и вызывает внутреннюю дрожь. Разум пронзает самая жуткая догадка, которая подтверждается. Свет на пластинах, покрывающих длинные тела шевелящихся членистоногих. Привкус чужой энергетики будто бы кто-то находится на расстоянии пары сантиметров, но тепло чужого тела слишком очевидно, чтобы думать, что это те же самые насекомые, которых Лорен почти не видит. Запах свежей крови и горячего дыма пережимает трахею и не дает нормально вздохнуть. Воздуха нет, а паника методично охватывает разум. Судорожное движение, как попытка вырваться из кошмара или уйти от него. Стрекот становится громче и отчетливее, и в конце-концов переходит в тонкий, разрывающий сознание визг, который затихает, когда в мгновение ока всё пропадает.

Лорен осознает себя стоящим в метре от трансдента. Ничего не было. Ему всё привиделось. В голове ещё отдается тот стрекот, и информатор несколько растерянно смотрит на фантазма, будто тот может что-то знать об этом жутком видении. Нет, это был не отрывок из собственных воспоминаний Лорена, и не образ, созданный ощущениями, мыслями или терзаниями души. Он никогда в своей жизни не видел что-то подобное, да и не мог увидеть. Это видение словно вырвано из контекста какого-то кошмара, чьего-то ночного ужаса, несдержанных и совершенно диких эмоций. Оно возникло без чужого ментального воздействия, но чем было вызвано, вопрос. Поддавшись ему, Лорен потерял счет времени, но на самом деле прошло не больше нескольких мгновений. Штейлес оглядывается по сторонам, будто хочет удостовериться в том, что все-таки стоит на улице, а не находится там, в темноте, но почему-то у него создается стойкое впечатление, что вокруг будто бы стало несколько темнее. Словно приглушили свет, однако вывески все так же переливаются цветными огнями.
Штейлес обратился к этому мужчине и даже не потрудился поздороваться, на что фантазм отвечает точно таким же отсутствием приветствия, однако в просьбе не отказывает. И ещё говорит о каких-то пропусках, однако Лорен, слушая его, лишь недоверчиво нахмуривается и смотрит, как трансдент достает из кармана брюк заветную пачку сигарет. Дорогих сигарет. Такие Штейлес видел только один раз в каком-то особо крутом магазине, и они ему самому точно не по карману. Даже мечтать не стоит. Да, если честно, то желание курить у него уже не такое сильное, словно с восприятием окружающего мира что-то случилось, словно он попал в какую-то параллельную реальность, где всё совсем немного отличается от той действительности, которая знакома Лорену.
"О каких пропусках он говорит?" — проносится в голове, но Штейлес молчит, достает одну сигарету из протянутой ему пачки и наклоняется к огню предложенной зажигалки, раскуривает сигарету и бросает что-то типа слов благодарности. Сырой воздух в сочетании с холодным дождём заставляют информатора скрестить руки и прижать их к себе в безуспешной попытке согреться. Никотин заставляет немного расслабиться, прийти в себя, но Лорен не теряет бдительности. Ему кажется, будто он очень сильно устал, что не удивительно: он потратил много времени впустую в безуспешных поисках своей цели, а теперь, когда он находится совсем близко, вдруг оказывается, что ему могут помешать какие-то пропуски.
— Я ж не в здании казино, куда по этим пропускам попадают, — хмыкает в ответ на слова фантазма. Он желает узнать, правда ли этот факт, или трансдент просто его проверяет. Во всяком случае у самого Лорена не было информации о том, что это закрытая территория. Да, так просто его вряд ли пропустят, но надежда на то, что туда все-таки можно пробраться, была. Теперь все несколько усложнялось, и стоило прояснить ситуацию, — Или здесь даже рядом находиться нельзя?
Пара затяжек. От курева начинает кружиться голова: Штейлес не привык к такому. Благородный запах чужих сигарет заставляет терять ощущение реальности, но Лорен старается не поддаваться этому влиянию. Сжимает между пальцев сигарету, убирает ото рта и выдыхает дым в сторону. Теперь он на пару с этим странным типом курит под крышей здания "Роял-Флэша." В перерыве между фразами только начатого разговора взгляд фантазма останавливается на лице полукровки. Смотрит на повязку. Лорен привык к тому, что факт отсутствия у него правого глаза не остаётся незамеченным. Обычно это привлекает внимание, и при просьбе описать информатора первое, что приходит в голову тем, кто видел его, — одноглазый. Нет, рыжий и зеленоглазый, с фотокамерой в руках и сигаретой, неизменной зажатой между пальцев или в зубах, — это всё потом. Сначала он характеризуется именно таким определением — одноглазый. И этот факт не упускает никто. Наверное, потому что повязка слишком отчетливо перечеркивает его лицо. Наверное, потому что Лорен не скрывает того, что он смесь двух по-настоящему сильных магический рас, а из-за этого возникает вполне логичный вопрос: как он потерял глаз? С кем тогда его столкнули обстоятельства, раз он лишился его? И как смог остаться в живых? Эти вопросы, остающиеся лишь на подсознательном уровне, ни разу не были произнесены вслух. Эта тема под запретом. О чужой боли не говорят и тем более о ней не спрашивают. А внимание к его повязке на глазу Лорену не в новинку, но почему-то именно от взгляда трансдента ему становиться как-то не по себе. Хочется уйти от него, скрыться, сделать так, чтобы не было заметно того, что это выбивает его из колеи. Лорен смотрит в сторону, чуть щурясь, стараясь не поддаваться влиянию собственных ощущений. Наверное, ему лучше уйти, а не связываться с фантазмом, но что-то не дает этого сделать. В его голове непроизвольно всплывает тот жуткий момент, когда он потерял своего брата и когда пытался скрыться от тех, кто это сделал. Он отчетливо помнит, как нож пробивал глазницу. Помнит то ощущение клинка внутри кости. А сейчас в груди неприятно щемит от воспоминаний, но, даже будучи вусмерть пьяным, он никогда не расскажет о том, что с ним было. Никогда и никому. И, в очередной раз затягиваясь, подсознательно пытается сделать это так, чтобы не было видно поперечного шрама, идущего через кисть. Жалеет, что не надел перчатки. Молчание затягивается, и его первым нарушает собеседник. Да, Лорен в курсе, что сегодня там сборище важных шишек, он для этого и прибыл сюда, вот только фантазму об этом знать совсем не обязательно. Здесь нужен другой подход и немного хитрости.
— Слушай, — лениво и несколько томно тянет, смотря прямо в карие глаза собеседника, — А ты неплохой мужчина. Спас меня, можно сказать, — Лорен бросает короткий взгляд на сигарету, зажатую между пальцев, давая понять, о чём говорит, — Но неужели я похож на того, кто особо интересуется подобными заведениями? — По губам скользит едва уловимая усмешка, и она вторит настрою фантазма.
Информатор коротким и ловким движением убирает мокрые волосы со своего лба и чуть откидывает голову назад, не отводя от мужчины взгляда.
— Даже не скажешь мне своё имя? — наигранно приподнимает одну бровь и оценивающе смотрит на собеседника, словно прикидывая, поведется ли тот на такую наглую провокацию со стороны малознакомого существа. Лорен умел вести себя так, как того требовали обстоятельства, а сейчас прекрасно осознавал, что чем-то заинтересовал этого фантазма. Какие у того были причины, сложно сказать, но Лорен мало верил в то, что мужчину могли чем-то зацепить его либо внешность, либо поведение, ведь цвет волос ничего не гарантируют, и к тому же что-то подсказывало информатору, что этот тип, стоящий напротив и лениво глотающий дым, видел в своей жизни слишком много существ, чтобы оказаться под впечатлением от какого-то рыжего.