Секретарь почти спал, когда громыхнула захлопнувшаяся за посетителем дверь. Он распахнул глаза. И кого принесло в такую рань? Неужели вечно пропадающий проректор решил почтить своим присутствием? Но нет. Это была студентка в симпатичном коротком платьице, которое едва справлялось со своей задачей. Или секретарю так только показалось? Если она к Шереру, то тот явно оценит. Происходящее секретаря не касалось, посему он снова вперил уставший взгляд в пляшущие перед глазами осточертелые строчки. Стук тонких каблуков утонул в мареве опускающего сна. Кажется, кто-то что-то говорит. Спрашивает? А, постойте, это к нему что ли обращаются? Парень встрепенулся. Девушка и правда стояла напротив него, явно ожидая ответов на поставленные вопросы.
– Ээ... аа... – секретарь, пытаясь потянуть время и сообразить, поменял своё положение в кресле. – Вы к проректору Шереру Каро?
Чисто логически это было именно так. Ну не к секретарю же она пришла? Шестерёнки в мозгу как назло еле шевелились.
– Вынужден Вас разочаровать, он будет только ближе к вечеру, – внезапно вспомнил трансдент. «Если вообще будет, его черти уже неделю где-то носят». Однако настолько лишать надежд симпатичную девушку секретарь не спешил.
– А Вы по какому вопросу? Что-то по учёбе? – Учтиво поинтересовался. Мало ли, может, ей вообще не по адресу, а она будет здесь весь день убивать. Хотя когда это последний раз он был таким заботливым? Вероятно, сегодня совсем не выспался, вот и лезет, куда не просят.
Чёрт знает, сколько бы молодой трансдент занимал разговором девушку, если бы по коридору не послышались шаги. Коридор, который изначально было сложно заметить: он находился левее от двери, в которую она зашла, оказавшись в комнате с засыпающим секретарем. То есть к кабинету главного заместителя вели два пути: через общий холл и далее через пресловутую дверь или же по коридору.
Секретарь как-то странно протрезвел и вытянулся в струнку, а через пару мгновений в помещении оказался высокий и статный трансдент. Фантазм. Его магическая аура, не искаженная никакими артефактами, придавливала, разила мощью и угрозой, оставляла странный отталкивающий привкус. Буквально ворвавшись в небольшую комнату и приблизившись к столу секретаря, он принёс с собой запах улицы, кожаной одежды, горечь выкуренных сигарет и ещё чего-то тошнотворно-горелого. Так пахнут кости, если их уничтожить потерявшей стабильность магией. В одной руке он держал папку с какой-то документацией.
– Что у тебя? – Небрежно бросил молодому трансденту. Голос фантазма был низкий, грубый, с хрипатыми нотами. Запоминающийся. На девушку прибывший не обратил внимания, вероятно решив, что она пришла к секретарю. Ведь стоит-то рядом.
– А, вот, – спохватился парень, быстро поискав по стопкам бумаг. – Просили передать.
Протягивает какие-то таблицы.
– Что это? – Немного раздраженным тоном интересуется фантазм, забирая бумаги.
– Расписание лекций.
– Чьих?
– Ваших, – и на всякий осторожно уточняет. – Вы должны были читать их ещё с начала учебного года.
– Блять, – рычит трансдент, явно не обремененный присутствием девушки. – Кто заменял?
– А.. Это... – вставляет секретарь, пропуская заданный вопрос. – К Вам тут посетитель, профессор Каро.
Шерер оборачивается к незнакомой девушке, которую принял за посетительницу своего секретаря. У неё странная аура, не трансдентка точно. Он вздергивает проколотую бровь.
– Хмм... Мило, – хищно скалится, являя ряд ровных зубов и окидывая Ревери оценивающим взглядом сверху вниз. – Прощу простить неучтивость моего секретаря, – ухмыляется. – Я, как Вы, наверное, уже догадались, – Шерер Каро, проректор этого института.
В знак приветствия и нового знакомства за край полей приподнимает шляпу-цилиндр.
– Пройдёмте в кабинет.
В руке трансдента лязгают переброшенные через скрепляющее кольцо магические ключи, на которые, видимо, и закрыт его кабинет. Запихнув в общую папку расписание лекций, фантазм останавливается у тяжелой двери из чёрного дерева с отливом красного цвета. Поворот ключей отзывается лязгом нутра магического замка. Трансдент распахивает дверь и пропускает Ревери вперед себя.
Кабинет. Мрачное и большое помещение с занавешенными шторами, царящим полумраком и огромными шкафами под самый потолок. Шкафы забиты книгами, многие из которых изрядно потрепаны, что выдает во владельце изрядную любовь к чтению. Обойдя стол, Шерер бросает на него ключи, папку и раскрывает тяжелые шторы. Яркий свет начинающегося дня бьет прямо через высокие окна, заполняя собой кабинет и прогоняя темноту.
– Присаживайтесь, – кивает на кресло напротив. Стол, разделяющий Ревери и Шерера, изобилует книгами, распахнутыми и просто сложенными в стопки, древними свитками, бумагами и документами с острым и небрежным почерком. Фантазм садится в своё кресло с высокой спинкой и строгими подлокотниками.
– Курс? Группа? Куратор? – Пара резких щелчков зажигалки. – Какие у Вас ко мне вопросы?
Сигаретный дым начинает расползаться по комнате. Шерер механически сбивает ещё не нагоревший пепел в пепельницу, закидывает ногу на ногу лодыжкой на колено, так что из-за края стола становится видно лишь часть колена, и устраивает на нем руку с сигаретой. Взгляд из-под полей шляпы рассматривает перийку, несколько безучастно блуждая по ней.
Итак, что же девушка по мнению Шерера? Выбрав короткое, красное платье и звонкие каблуки она явно не прогадала. Смотрится гармонично, но не вызывающе. От неё веет энергетикой главы Дансенфэев. Фантазм прищуривается, вызывая в памяти образ тамошнего графа. Что ж, если эта девушка и правда с ним связана, то она определенно интересная барышня. Внешность? Внешность у неё специфическая, к сожалению, немного не его любимый типаж, однако, что-то в ней есть. Какая-то скрытая харизма, забитая далеко-далеко и глубоко под пластами каких-то обстоятельств. Она явно не рада здесь находится, её что-то удручает, угнетает. Хотя она же пришла сюда из-за возникнувших проблем? Если честно, Каро ещё ни разу не видел в своем кабинете жизнерадостных и улыбающихся студентов. Всех что-то тянуло на дно. Как ни странно, но отчего-то именно Ревери Шерер принял за студентку, полагая, что у неё стряслось что-то по учёбе.
– Итак? – Зажатая между крепких суставов сигарета отправляется фантазму между рядами зубов, вспыхивая огоньком. Очередную порцию дыма Шерер выпускает тонкой струйкой углом пирсингованного рта. Сизые завихрения ползут вверх, заволакивая изучающе-жгучий взгляд карих глаз с небрежной подводкой природных теней.

Отредактировано Шерер Каро (05.03.17 19:31:16)

«Ревери Фортиуан. Ревери... Фортиуан. Вот как», – изучающий взгляд задержался на мягких подвижных ушах собеседницы, скользнул по тонким чертам лица. Её аура, её имя, её внешность – всё шло вразрез с представлениями трансдентов. Они были хищниками, монстрами, порождением инстинктов. Она отличалась. Белая ворона среди чудовищ. Но настолько ли правдива её внешность?
От внимания трансдента не укрылась проскочившая дрожь в голосе Ревери. Она что, боится его? Тёмные глаза с дьявольским искрами на самом дне насмешливо прищурились. Новая небрежная затяжка обожгла горло горечью, быстро добираясь до легких и возвращаясь никотиновыми клубами через приоткрытый рот и нос. Он слушал её монолог, параллельно выстраивая в голове личностный портрет девушки. Пожалуй, он бы охарактеризовал её понятием «отчужденность». Стремление быть вне внимания, желание скрыться, уйти от взглядов – буквально ощущались на расстоянии. Даже сейчас – ей неуютно здесь, в этом вычурном кресле, скрипящем кожей, неуютно среди этих стен, в этом коротком красном платье. Скованность и некую растерянность, казалось, можно было вдохнуть вместе с дымом сигарет. Шерер мог поспорить, что такую одежду для визита она выбрала не сама, что в свою очередь говорило о её высоком статусе и значимости для клана. Очень интересно. Определенно, будь она в числе студентов, Шерер бы её точно запомнил. Так и есть: девушка только должна была приступить к обучению, о чём свидетельствует её короткая исповедь.
Она осекается, чем заостряет на своей оговорке внимание фантазма. «От господина?». В голове начинает сходится два и два, но этот странный привкус ауры – что же за раса такая? Шереру упорно кажется, что нечто подобное он встречал раньше. Но где? Тот ещё вопрос. Память пока молчит, лишь изредка высекая искру воспоминаний.
Остроконечные уши, мягкий оттенок волос, темные глаза, «господин» вместо общепринятого «граф» – случайность? Вряд ли. Рядом с образом Фортиуан Шерер выстраивает другой: безликий, эфемерный, оставляя лишь общие черты, что бросились в глаза. В ответ в памяти всплывает – это раса перийцев. Он усмехается. Вот оно что. Предмет роскоши, магическое существо, смысл существования которого привязан к хозяину, а душа – к артефакту. В неумелых и невнимательных руках они, увы, лишь бесполезное, а то и обременяющее дополнение. Повезло ли Ревери? Что она будет учиться в столь серьёзном институте, определенно, – да. Остальное Шерера не касается.
Усмешка ещё остается на губах, когда перед проректором опускается свиток с печатью Дансенфэев.
Вскрыв письмо, он небрежно встряхивает его, расправляя перед собой, и переводит взгляд с девушки на чернильные строчки. Но совсем не формальности сейчас занимают его голову. Они всегда вызывали лишь саркастическую усмешку, пляшущую в слегка прищуренных глазах. Письмо – лишь необходимость. Содержание, перечисляющее достоверные сведения и причины к поступлению именно в Антор – тоже чёртова формальность. У фантазма сводило скулы от их пресловутости.
«Понравилась девушка?» – хриплым баритоном появляется голос над самым плечом. Мандрагор. Чёртово альтер-эго. Шерер мысленно ухмыляется: «Отвали».
У него другие планы на это кроткое существо прямо по курсу.
– Что со вступительными экзаменами? – Парой щелчков высекает из зажигалки огонёк и подносит к нему свиток. Бумага моментально занимается пламенем. – Какую базу знаний Вы получили в клане? К поступлению в Антор готовились?
Стандартные вопросы. Шерер знал, что они отражены в письме, но он хотел услышать мнение Ревери, свободное ото всяких сургучных печатей и письменно изложенных строк. Огонь быстро сжирает бумагу, пляской ярких языков отражаясь в тёмных глазах трансдента. Документы, как правило, не подлежат уничтожению, но что Каро до этого, когда спустя пару минут он оформит на Ревери новые бумаги, свидетельствующие о зачислении в Антор? Оставшийся угол свитка, ещё не затронутый огнем, он бросает в пепельницу, где ему суждено благополучно догореть. Взгляд возвращается к собеседнице.
Он смотрит на неё намеренно нахально. Изучающим взглядом, прямым, как стрела, бьющая насквозь. Пробирающим до самой сути. Ответом служит спокойный омут завороженных глаз. Ревери не прячет взгляда, не бросается старательно разглядывать свитки на столе или собственные тонкие руки. С её стороны это вызов. Может, даже вызов самой себе, своей прячущейся в тени сути. Игра в «гляделки» трансденту определенно нравится, доставляя какое-то смутное ощущение удовлетворения. Шерер позволяет ей сполна ощутить натянутую остроту момента, ведь с высоты своего статуса и силы он мог бы её наказать. За дерзость. За опрометчивую смелость и претензию на неуважение. И девушка явно это прекрасно осознает. Но по понятиям Шера так бы стал поступать только тот, кто тяжело и долго взращивает собственное влияние и могущество по крупицам, впоследствии жалко огрызаясь на каждого, кто с этим не согласен. Нужно ли такое самоутверждение Шереру? Определенно нет. Он знал себе цену и теперь лишь наблюдал, как в чужих глазах, словно приветствуя, скалится внутренний зверь. Но по зубам ли он выбрал себе монстра? На того ли замахнулся? Шерер мог легко сломать, мог разложить на составляющие части, отделяя разум от тела, мог утопить в кошмарах или отдать на съедение своим прожорливым насекомым. Мог уничтожить, оставив на месте личности лишь пустое место.
Но этого ли жаждала его природа, сплетенная из пороков и превращенная в бесчувственную машину? Он ненавидел бессмысленность. Любое действие должно приносить какой-то результат, должно удовлетворять пороки. Уничтожать Ревери сейчас не имело смысла. Её главная победа состояла в том, что она заинтересовала алчного до необычных личностей фантазма.
Но по силам ли ей выдержать противостояние взглядов дальше?
В темноту карих глаз фантазма намеренно закрадывается похоть. Откровенный порок, граничащий с аморальностью трансдента.
Поймет ли она его? Или, вспыхнув и действуя на эмоциях, обличит свои слабости? Он проверял её. Многие велись, обнажая перед трансдентом свою личностную несостоятельность, но что же Ревери?
– Итак, красотка, – обращение не несёт никакого эмоционального оттенка. Шерер перегоняет догорающую сигарету из одного угла рта в другой, закусывая фильтр в зубах. – Я не собираюсь разбираться, что у тебя были за причины так опоздать на обучение, но надеюсь впредь этого не повториться.
Короткий взгляд из-под полей на собеседницу, тогда как из общей кипы бумаг Шерер достает папку с документами.
Что ж, вполне возможно, что её ответы на поставленные вопросы сыграют решающую роль, и на короткой выписке от проректора будут значится весомые причины, определяющие Ревери либо в самую сильную и выдающуюся группу первого курса института Антор, либо же в обычный середнячок.

Игра в противостояние взглядов длилась какие-то секунды. Подумаешь. Ерунда, если сравнивать с вечностью, но Шерер знал, что его взгляд способны выдержать немногие. Точнее – единицы. Девушке удалось удивить трансдента и вместе с тем войти в число этих исключений.
Что он хотел увидеть, гипнотизируя молодую особу глазами, полными порока? Стеснение и попытку оставить совесть незапятнанной? Оскорбленность и стыд? А, может, ответный посыл, должный явить фантазму прогнившую до основания личность? Шерер не увидел ни того, ни другого. Ничего. Лишь пустоту, спокойствие и некую снисходительность.
Снисходительность? Чтобы ему, алчному, порочному, невероятно сильному и во всем главному существу, привыкшему забирать и ломать под свои капризы – разрешали? Чтоб ему ставили какие-то запреты? Это укололо. Где-то глубоко, в самое сердце. Зацепило, вызывая толику ленивого восхищения. Заинтересованности. Шереру никогда не нравились глупцы, под видом храбрости выставляющие собственную незрелость мозга. Он никогда не уважал выскочек, стремящихся доказать своему жалкому существованию свою же значимость, перед тем, как огромная разница в силе и потенциале сжирала несчастного с потрохами. Подобные экземпляры вызывали у циничного трансдента лишь снисходительный сарказм. «Какая жалость», – говорил он, рассматривая развороченные своей же магией останки. «Раз, два и – упс», – звучало вслед выстрелу, разносящему вдребезги голову провинившегося. «Чужие ошибки – бесплатный материал для изучения», – усмехался в сторону оставшихся в живых свидетелей. Неважно, своих подчиненных, студентов или трансдентов клана Фантазм, а может и вообще кого-то случайного. Они все одинаковые, и глупость, сжирающая их мозг – одна, но иногда среди всего этого серого, безликого и невероятно скучного сброда встречалось нечто особенное. Буквально «не такое, как все». О, такие личности определенно не перевелись в Энтеросе, и Шерер жил от встречи до встречи с ними. Иначе его харизма, оригинальность, нестандартность страдали тяжело и безнадежно, отравленные заштампованными шаблонами такого же заштампованного общества.
Что же Ревери? Ответная пустота её глаз, поглощающая и останавливающая, перещёлкнула в мозгу Шерера какой-то контакт. Запустила механизм. Девушка определенно не была глупа. Она не рисовалась перед ним, стараясь показать и свою харизму, не старалась дотянуться до тех же ступеней, на которых стоял фантазм. Она просто позволила рассмотреть её тело. Что ж. Каро ради приличия мазнул взглядом по её формам, а после вернулся к тонкому миловидному лицу.
Фантазм прекрасно видел, Ревери осознавала разницу между ними. Бездонную пропасть порока и хаоса, необъятное жерло магической мощи, которое ей предстоит преодолеть, если она желает стать сильнее. И эта разница её спасла. Парадокс. Шерер мог в одно мгновение лишить её всего: разума, самосознания и даже жизни. Но мог ли он внести смысл в пустоту и при этом не уничтожить?
Со стороны Ревери были прежнее спокойствие, уравновешенность и некая опустошенность. Впечатляет. Не поддалась на давление и, приняв правила, отыгралась по своим. Шерер привык видеть в своём кабинете трепещущих личностей, заискивающих, стелющихся перед ним, в конце концов готовых лечь под трансдента, но никак не таких. Разрыв шаблона. Его привкус вместе со штангами пирсинга в языке приятно холодил во рту. Подобно хищнику облизав край зубов и поморщившись, словно прикидывая, Шерер бросил перед собой надлежащие к заполнению бумаги.
– Да, какой балл на вступительных ты получила, я знаю, – взгляд на пару мгновений задержался на таблицах с результатами, лежащих небрежной стопкой здесь же, на столе проректора. Антор славился особой сложностью экзаменов. – Теория не хромает.
Парой затягов докурив сигарету, Шерер механическим движением сломал окурок в пепельнице и выпустил оставшуюся в легких отраву тонкой заклубившейся струйкой дыма. Чёрное перо оказалось в руке, но трансдент медлил. Думал, быстро взвешивая все за и против. У Ревери проблемы с практикой? Это решаемо, главное, не придётся подгонять базу. Но на сильную группу не тянет, не тянет. Там должны быть и практика, и теория на отлично. Дать шанс?
Перо скрипнуло о бумагу, резко и ловко выводя слова. На месте подписи проректора застыла витьеватая и небрежная роспись, припечатанная сверху личной печатью Шерера с магическими чернилами. Штамп имел вид мерзкого паука.
– Хорошо, – безразлично отозвался на заверение девушки впредь не опаздывать. – Эту бумагу отдашь своему куратору.
Перед Ревери опустился небольшой лист с личной выпиской от проректора. Дорогая бумага, чёрные чернила, магическая печать сверху, подтверждающая подлинность.
– Ты зачислена на первый курс факультета Магических технологий общей направленности, – снова щелчок зажигалки. Сигареты явно были его пристрастием. – Теория, база знаний, практика – здесь ничто не хромает, – раскуривая, продолжал трансдент. – Закончишь, будешь иметь хороший фундамент для дальнейшего образования. Факультет котируется во многих институтах Энтероса, на случай, если закинет куда ещё.
Зажав фильтр между пальцами, Шерер откинулся на спинку кресла. Каро физически ощущал, что Ревери уже истощена этой беседой. Но разговор закончится только с подачи фантазма.
– Твой куратор – Альфред Баандейс-Энтальвия, – небрежная затяжка, выпускающая изо рта трансдента сигаретный дым. – Он занесёт тебя во все необходимые списки. Вот расписание занятий. Твоя группа первая по счёту.
Во владение Ревери переходит несколько скрепленных между собой листов с расписанием занятий, как лекций, так других пар. Мимолетного взгляда вполне хватит, чтобы осознать масштабы серьезности подготовки. Теоретические занятия чередуются с практикой, которой отведено немалое количество времени. Все шесть дней начало в восемь тридцать утра, конец в шесть, семь, а то и восемь вечера.
– Учебники получишь в библиотеке по выписке, через пару дней будут готовы документы на твоё имя. Заберешь в учебной части, – всю информацию Шерер произносил небрежно и скорее автоматически. Но несмотря на опоздание Ревери аж на семь дней, он не испытывал по этому поводу недовольства или раздражения. Ну, задержалась барышня, не убивать же её за это? К тому же извинилась. Несомненно, придётся повозиться с её оформлением по всем инстанциям, чтоб в самых неподходящий момент Ревери не выдворили из института, но он сам виноват, что тоже опоздал на целую неделю. И у него тоже были причины. Шерер был той личностью, что может исчезнуть на неделю-две безо всякого предупреждения, но при этом жизнь института не остановится. Конечно, случались подобные этому инциденты.
– На заселение в общежитие тоже опоздала? – Взгляд с очередных бумаг вернулся к Ревери. Разговор, который перийка жаждала закончить, дабы покинуть этот кабинет, явно затягивался, но Шерер был намерен выяснить все обстоятельства, в которые попала новая студентка его института.

Антор принадлежал к закрытому типу высших образовательных учреждений, что, помимо прочего, обязывало иметь в составе комплекса зданий два общежития: для студентов и студенток. Количество комнат позволяло заселить абсолютно всех учащихся, числящихся в списках, и как правило, по двое. «Значит, кому-то повезло пожить неделю в одиночестве», – лениво подумал трансдент, после того, как высказанное им предположение подтвердилось. На заселение Ревери, что неудивительно, тоже опоздала.
– Нет, не катастрофично, – отозвался Шерер, выдвигая боковой ящик стола. – Комнат хватает на всех.
Ящик изобиловал стопками бумаг, папками и прочими документами. Из общей кипы на стол перекочевали сшитые бумаги в твердом переплете: список тех, кто отсутствовал на заселении, а также перечень оставшихся свободными комнат. Шереру принесли их в первых числах, и данными трансдент был не слишком доволен. Распахнув папку на середине, трансдент смахнул с пожелтевших листов небольших чёрных пауков. Они быстро спрятались среди вещей на столе, словно свет представлял для них смертельную опасность.
– Тебе повезло, – изрёк, изучая список. – Остались комнаты, где живут по двое. Комендант общежития поселит тебя с кем-нибудь из первокурсников. Проблем быть не должно.
Но это для Шерера не проблема направить девушку невесть куда невесть к кому, он-то знает здесь всё наизусть и способен повлиять на любую шестерёнку в механизме. Посему особых сложностей он не видел.
– Сейчас у тебя первая по счету – лекция. Через двадцать минут начало, – откинувшись в кресле и перегоняя сигарету из одного угла рта в другой, трансдент колким и несколько равнодушным взглядом изучает новую студентку. Машинально снимает и надевает с безымянного пальца перстень. – Ты и так достаточно пропустила.
Усмехается, а в темноте карих глаз сверкает дьявольский огонь.
– Заодно найдешь свою группу, – о, что такое первая группа нынешнего первого курса, трансдент прекрасно знает, но лишить Ревери возможности получить хорошие знания, которые давали там, он не может. Что важнее: уровень преподавания или взаимоотношения между студентами группы? Для Шерера ответ был един: на первом месте знания. На взаимоотношения плевать, это же такая ерунда, которой он со своей харизмой не придавал никакого значения. Он даже не предполагал, что для кого-то это может быть проблемой. Поэтому подавленного состояния Ревери трансдент не заметил, ровно как и её молчания. Раз не задает ответных вопросов, за редким исключением, значит, всё понятно. Внимательностью к окружающим Шерер не отличался.
– Лекции читают в соседнем корпусе, – затягивается, держа сигарету на манер папиросы. – Я сейчас иду туда, так что прогуляемся вместе.
Выдыхая дым, рассматривает подбирающийся к фильтру огонёк. Мнением девушки трансдент не особо интересуется. Хочет найти корпус самостоятельно, скажет об этом. Но есть ли в этом смысл, когда велик риск снова заблудиться и, как следствие, опоздать? После очередного затяга тлеющий бычок опускается рыльцем в стекло пепельницы. Шерер с особым удовольствием тушит его, выдыхая сизые завихрения оставшегося в легких дыма. Взгляд задерживается на циферблате настенных часов. Минутная стрелка показывает без пятнадцати. Если продолжать разговор, девушка точно рискует опоздать на занятия.
– Пошли, красотка, – поднимается с кресла и поправляет цилиндр. – По пути покажу кабинет куратора.
Захватив со стола какие-то бумаги и принесенную папку с документами, выходит из кабинета, предварительно пропустив перед собой перийку. Секретарь продолжает сидеть на своем месте, безучастно перебирая какие-то бумаги. Очевидно, за время разговора Ревери с проректором его работа не слишком продвинулась.
– Можешь валить домой, я сам разберусь, – в привычной для себя манере отвлекает его Шерер.
– Но как же... Мне же нужно доделать, – пытается возразить секретарь.
– Я сказал, вали уже, – морщится фантазм, прикуривая и с щелчком закрывая крышку зажигалки. Секретарь, поняв раздраженно-злой и не терпящий возражений настрой начальника, суетливо собирает вещи и в следующее мгновение испаряется из помещения, бросив напоследок что-то вроде: «Спасибо». Шерер следует дальше, в тот самый коридор, откуда пришёл. Через несколько помещений и коридоров им попадается кабинет куратора первого курса, на чём фантазм акцентирует внимание Ревери безэмоциональным замечанием.
Через пару минут декорации главного здания после очередной тяжелой двери сменяются на улицы в окружении многочисленных зданий института Антор, что раскинулся на огромной территории у самых гор Аудора, чьи высокие, покрытые льдом и снегом склоны видно даже отсюда, а пики вершин протыкают клубящиеся облака. Захватывающее зрелище, если б Шерер к нему не привык. Улицы между корпусами закованы в гранит, звук шагов по которому слышится особенно отчетливо в тишине утра. По мере приближения к соседнему корпусу, который, к слову, запрятан за множеством похожих друг на друга зданий, прохожих становится всё больше. В основном это студенты, но встречаются и преподаватели, а также обслуживающий персонал. Многие оборачиваются, перешёптываются, очевидно, появление проректора, да ещё с незнакомой девушкой, здесь большая редкость. Шереру же откровенно плевать, что личность новой студентки в сопровождении заместителя ректора может привлечь излишнее внимание публики. Ему плевать, как это выглядит со стороны, ему вообще плевать на мнение окружающих.
Очередному трансденту, по всему видимому занимающего важную должность, Каро салютует двумя пальцами от полей шляпы. Тот просит проректора задержаться. Шерер вскидывает бровь, смеривая его выжидающим взглядом:
– Чем обязан?
– Это касается нескольких студентов, которые пропали в...
– Ясно, – перебивает его фантазм, явно не очень довольный тем, что его отвлекают от сопровождения Ревери. – Зайди позже ко мне в кабинет. Мне нужно показать девушке дорогу.
Очевидно, дела в корпусе, где проходят лекции, не значились основной целью у проректора, как он заявил об этом Ревери раньше.
– Это срочно, – давит в свою очередь собеседник, непреклонностью тона давая понять, что никакое сопровождение девушки не может идти в сравнение с той информацией, которую ему нужно передать.
– Хорошо, – цедит сквозь зубы Шерер. – Мисс Фортиуан, – обращение к Ревери вместе со взглядом тёмных глаз. – До корпуса придётся дойти без меня. Он за поворотом, здание с высокими тёмными дверями посередине, не перепутаешь.
Из внутреннего кармана плаща достаёт карту – магический пропуск. Протягивает Ревери.
– На пару дней в твоём распоряжении, когда получишь свой – вернёшь, – по тону понятно, что возражений Шерер слышать не хочет. – Постарайся не особо светить, что это мой.
Фыркает, усмехается, прищуривая темные глаза, в которых скачут дьявольские искры. Догадывается ли перийка, что вместе с этим пропуском в её распоряжении любые двери этого института? Собеседник Шерера смотрит на разворачивающееся действо широко распахнутыми глазами, и его можно понять. Каро, в свою очередь, тоже догадывается, что эта небрежность к собственным вещам и по отношению к правилам когда-нибудь его погубит. Но не сейчас.
– До встречи, – в знак признательности приподнимает шляпу за поля, как и тогда, при знакомстве. Дальше Ревери придётся идти одной, ибо проректор вместе с настойчивым собеседником скрываются по направлению к каким-то корпусам. Появившись внезапно, Шерер также внезапно исчез.
Если следовать указаниям, данным проректором, то искомый корпус предстанет перед взглядом всего через несколько минут пути. И ошибиться в том, что это именно он, нельзя, даже ориентируясь не только по высоким мрачным дверям. К корпусу ведёт широкая мощеная дорога, которая в свою очередь примыкает к большой площади прямо перед зданием. Сюда из прилежащих улочек и основной улицы стекаются студенты и студентки, особо спешащие в виду скорого начала лекций. Само здание величественно и грандиозно, высокими стрелами башен устремляется ввысь, вся его архитектура словно стремиться к небу. Оно лишено, как и многие здания института, помпезности и излишней вычурности, что делает его внешний вид индивидуальным и по-своему мрачным. По бокам, окружая площадь, к нему примыкают другие не менее величественные и замысловатые постройки. Если говорить о студентах, коих здесь великое множество, то основная масса представлена, как того опасалась Ревери, богатыми детками особо влиятельных родителей. Дорогая одежда, вычурность, шумные компании, магическая аура – всё это выдает крайне противоречивый слой обучающихся, находящих смысл существования не столько в науках, сколько в противоборстве взглядов и мнений.
Здесь, на площади, ещё царит легкий полумрак, спрятанный от восходящих лучей за гранитными стенами зданий, но в корпусах светятся окна, что явно говорит о том, что институт уже живёт наукой и готов делиться со студентами силой знаний.