Это был тихий вечер, ехал с контракта утром...
   Всё произошло достаточно быстро, когда дракон возвращался с задания, и решил сократить путь переулками. Он не боялся каких-либо бандитов: его "Арсенал" способностей превратит их в пыль перед фэдэлесом, пусть даже и миролюбивого деоса. Но тут... Маурусу за несколько дней до нападения казалось, что за ним наблюдают. Он то ли дело замечал возле себя трущихся личностей, которые были на расстоянии, но чётко следовали по пятам. Он ничего не мог предъявить, как и напасть открыто. И вскоре, когда он был наиболее уязвим - в тёмное время суток, когда не было свидетелей, его поймали. Хотя, стоит сказать: благодаря его подозрениям он успел даже ранить одного из участников, но всё равно был скручен, оглушён и доставлен неизвестно куда... Зачем? Враги у дракона если и были - то они были мертвы. Остаётся вариант конкуренции: гильдия драконов, где был Маурус давно конфликтует с другими известными гильдиями, а в своей гильдии грозовой дракон занимал высокий пост. Не руководства, а пост наиболее доверенного и опытного наёмника.
   Очнувшись в неком помещении, уже около обеда, неизвестно где, Маурус резко осознал: что магия отрезана от него. Он не чувствовал волны энергии, которые давали возможность колдовать. Магия - важная составляющая для дракона, потому можно было сказать что без неё он как без одной руки. Вторая рука держала меч.
В комнате, где был один из сородичей Мауруса, былии ещё иные существа, незнакомые Маурусу. Честно говоря: весь этот новый "Круг", который образовался в комнате заставил дракона чувствовать себя несколько неудобно. Но, поняв что они в таком же, как и дракон, положении - тот вздохнул посвободней.
– D'yeabl... – Выругался на эльфийском наречии дракон. Сородич, который оказался слева от дракона, начал что-то говорить, наверняка пытался успокоить его знакомую, но Маурус лишь прикрыл глаза, опустил голову и принялся ждать... Ведь хороший хозяин не заставляет ждать гостей?... На это и надеялся дракон, ожидая.

Отредактировано Маурус (07.01.17 16:41:39)

Казалось, Аарона собиралась ответить Альджаалину, но тут ее сбило ругательство Мауруса, от чего девушка вздрогнула... если бы могла и снова закапризничала, - Что!? Что он сказал!? Мы все умрем!? Я и без него знаю, что мы все сдохнем!!! Мы сдохнем!!! – все знают, как плачут девушки? По щекам Аароны стали стекать крупные горошины слез, послышалось легкое покашливание немолодого мужчины, доктора Алеандро Билмара.
- Успокойся, Аарона! Тихо, пока никто умирать не будет, вдохни… выдохни, все будет хорошо. Леди Ванцвахен кого-нибудь пришлет, прекрати рыдать, слезами делу не поможешь! Я рядом, успокойся, мы решим это недоразумение. Простите мою… эм… напарницу, ее имя Аарона, смесь, молодая и неопытная. Я Алеандро Билмар, ученый. Господин Альджаалин… очень рад видеть вас, пусть это и звучит очень эгоистично, с тех пор, как вы и те климбаты помогли нам… много чего произошло…
- И мы снова в жопе, старик! Мы в жопе!!! Почему на пиру!? – заверещала девушка, бьюсь об заклад, если бы хоть кто-то из наших героев мог двигаться, он бы заткнул ее первым, что попадется под руку, - а не видишь, красавчик!? Стол, стулья, а жратвы нет! Жрать будут нас!!!
Алеандро Билмар лишь горестно вздохнул, - простите ее, с тех пор, как леди Ванцвахен смогла вынуть из нее гамункулуса, девочка еще морально не до конца пришла в себя… к слову, мы теперь работаем вместе на леди Ванцвахен… я знаю, в чем тут дело, и знаю, кто нас похитил… но для начала хочу спросить, у кого-нибудь из вас появились на теле метки… черные такие, небольшого размера татуировки или вроде того, только, пожалуйста, не врите, есть или нету? Это сейчас очень важно. Так я смогу понять тактику наших врагов… к слову, у меня такая метка имеется, у Аароны отсутствует… теперь ваша очередь… мисс Ливетта?
- Какая к черту разница!!! Старик!!! Мы все! Все издохнем!!! Он добрался до нас, эта тварь до нас добралась! Всем конец!!!
- Аарона, твою мать! Закрой свой рот! – пожалуй, такого злого Алеандро ни Альд, ни Ливетта еще не видели, - это паническая атака, успокойся, все лишь иллюзия, ты спишь, ничего не происходит! Завтра мы с тобой пойдем есть круассаны, помнишь те большие розовые... вкусные, - было сказано с таким отвращением, что становилось ясно: круассаны самая нелюбимая еда лигрума,  - я их так люблю, хоть и у меня, похоже, скоро разовьется сахарный деабет, но ничего – от пары килограмм курассан я не умру, а тебе еще купим тонну шоколадной пасты, помнишь, той вкусные, ммм, до сих пор на языке восхитительный привкус... Аарона! Ты же так и не решила, какое большое мороженное хочешь: с шоколадом, апельсинами или орешками, вот подумай сейчас! Нам очень-очень надо знать, подумай дорогая…
Кажется это сработало, Аарона перестала реветь и погрузилась в свои мысли о чем-то тихо бормоча.
- Ну-с? Что там с татуировками?

Всё происходило прям как в том анекдоте: он назвал её ведьмой, а она пыталась вспомнить, где могла спалиться. Вроде бы все как обычно - пустые улочки, на которых мелькают редкие тени пробегающих прохожих, и размеренный шаг, погруженного в свои думы антиквэрума, который сновал по делам своим неведомым.  И пусть наряд не особо подходил под её стандарты делового шмотья, а скорее праздничное или даже эпатажного. Черное платье с весьма глубоким декольте и широким вырезом, груди едва ли прикрыты кожаными узорчатыми вставками. Рукава платья также с кожаными вставками, а ткань прозрачная, точно такая же, как и ткань, укрывающая правую ногу, однако это продолжение платья, а не отдельная часть. Спереди, посередине, небольшой кусок узорчатой темной ткани. Подол платья же, как языки черного пламени, вместе с шагом девушки шевелился и был как живой. Разыгравшееся ли это воображение или же действительно одежда была такой - ответ на этот вопрос Ливетта Ферлос не дает, а лишь загадочно улыбается. Образ завершают лакированные туфельки и черная узорчатая вуаль на голове, которая, впрочем, едва ли прикрывает лицо.
Хотелось бы подумать о своей безопасности чуточку больше, чем нужно в праздничные дни и, возможно, не случилось бы таких неприятностей. Сначала печать, появившаяся ниоткуда и оставившая свой след татуировкой на внутренней стороне бедра. Затем трое незнакомцев, которые силой взяли и вырубили молодую девушку. Ливетта только и пыталась припомнить, где могла произойти осечка, раз уж на нее  напали. О связи двух, казалось бы, несвязанных между собой происшествий она еще не задумывалась. А может быть все же стоило?
–  На самом деле ты очень рад меня видеть, дорогой, – вымученно улыбнулась г-жа Ферлос, разминая затекшую шею. Отсутствие каких-либо телодвижений неприятно портили настроение девушки, радовало лишь, что хотя бы позволили головой крутить, да кляп в рот не положили. Прада после истошных криков антиквэрум все-таки пожалел, что Аарону все-таки не заткнули. Так было бы определенно лучше, особенно для нее. Ливетта считала, что не доводит до хорошего, когда девушка слишком много думает. – Потому что я рада. Выбираться из этого дерьма становиться чуточку проще, –  по мимо знакомых лиц душу первородной невероятно грело то, что все её вещи были рядом с ней: кольцо, ножной браслет, амулет, сумка и, конечно же, Корвус.
Театрально закатив глаза во время очередной волны истерики девицы, в голову Ливетты приходили мысли припугнуть несчастную. И все так бы и случилось, если бы не выводы о том, что все может стать куда хуже. А значит остается только вариант с смириться и терпеть. До более удобного случая.
– Да, есть. Месторасположение тоже озвучить или обойдемся без подробностей? – ехидно изогнув бровь, сказала девушка, поворачивая голову в сторону мужчины. Подозревать кого-то на данный момент не хотелось абсолютно.  На месте нервозности, которая обычно случается в момент похищения, встала какая – то усталость и даже апатия. И легкое ощущение дискомфорта от длительного, судя по всему, пребывания в одной позе.

Девчонка продолжала вопить, и от этих воплей боль, опоясывающая голову  Первородного становилась сильнее. Удар, которым его приложили разбойники и который погасил его сознание, пришелся аккурат на многострадальную черепную коробку, что вовсе не порадовало антика.
Конечно, Ворон не  мог не оценить слаженности напавших на него неизвестных. Их было много. И каждый отвечал за свою часть  плана, именовавшегося «Похищение могущественного антиквэрума». Ему удалось вывести из строя пешек, которые были слишком слабы, но которые прекрасно исполнили отведенную им роль пушечного мяса. Локхони даже  получил удовольствия, когда размозжил о стену голову врага, имевшего равный с ним уровень сил. И все же… Все же им удалось  справиться с ним. И это злило Экронлиона гораздо больше, нежели опасность ситуации, в которой он оказался.
«Эридий… Одна из безопаснейших планет. Я даже представить себе не мог, что подобное может случиться в богатых кварталах столицы, где служба правопорядка и безопасности контролирует каждую пядь земли. Безобразие! Форменное безобразие!!»
Еще больше огорчало Ворона то, что его умыкнули прямо средь белого дня, когда он ехал на деловую встречу со своим давним и проверенным партнером. Встреча была важной, контракт, который они должны были заключить, был еще важнее. И вот теперь все пошло  скальнику под хвост. Колоссальные убытки. Огромная неустойка. Прекращение сотрудничества. И это было меньшее из непритяностей, свалившихся на голову Первородного.
«Собственными руками удавлю ту сволочь, которая заварила эту кашу! Но сначала… Сначала заставлю его верещать, когда начну отрезать от него по кусочку…»
Он окинул  равнодушным взглядом всех присутствующих. На мгновение задержался на  изящной фигурке сестренки, чей наряд прямо таки кричал о том, что девушка определенно не собиралась хорошо провести время в приятной компании, а не сидеть в неизвестной комнате, прикрученная к стулу. На точеных губах промелькнула мимолетная усмешка.
- Уймите свою подопечную, господин ученый. – прошипел Локхони болезненно поморщившись. – Ее вопли только разозлят нашего «уважаемого» хозяина. Нам же они не принесут ничего хорошего, а скоропостижно умереть я определенно не планирую.
Надо же, Аарона, так звали юную истеричку, неожиданно заткнулась, явно решив обдумать последние слова своего опекуна, или кем там приходился ей  этот странный ученый, Алеандро Билмар.
А вот слова о метках весьма заинтересовали Первородного, глаза которого вдруг вспыхнули алым пламенем любопытства. Антик понял, что именно сейчас, возможно, будет пролит свет на явление, которое имело место быть незадолго до наступления нового года. Странная татушка, украсившая его спину, была раздражающе таинственной. Хотелось знать подробности. Очень хотелось.
- Вот, значит, как… – задумчиво протянул Ворон, переводя полночные  глаза с ученого на  сестру. – Похоже, не только одного меня отметили … - бездонный взгляд вперился в Билмара. - Хотелось бы знать, что сие означает. Мне как-то не улыбается носить на собственном теле неизвестные артефакты…
Продолжить он не успел, ибо отворилась дверь, и в зале появилось еще одно действующее лицо. Надо сказать лицо весьма и весьма знакомое. Более того, с этим самым лицом у Локхони было налажено взаимовыгодное сотрудничество. Сотрудничество вполне себе удовлетворяющее обоих.
И вот теперь Первородного ждала очень неприятная новость – по странной иронии судьбы они оказались по разные стороны баррикад.  И это было плохо. Очень плохо.
- Инге Тейриан… - лениво протянул Шейр, разглядывая перийца. – Какая «приятная» неожиданность… - влажно блеснули клыки, когда губы Первородного скривились в зловещей ухмылке. – Может, ты поведаешь нам, что здесь происходит?

Одет: Тонкого черного шелка рубашка с кружевным воротником, свободными рукавами так же украшенными многослойным кружевом; поверх рубашки черное одеяние с разрезами по бокам из плотного шелка, расклешенными юбкой и широкими рукавами. Кружевной воротник лежит на плечах, узкие ладони скрываются в черной пене кружева. Ткань одеяния плотно облегает тело, изысканными складками спускаясь до пола и подчеркивая четкий гибкий силуэт. Косая серебряная застежка; отвороты рукавов расшиты серебряной нитью; свободные шелковые черные брюки, сужающиеся к щиколоткам; мягкие кожаные туфли на низком каблуке в тон одежды.
Грива длинных полночно-черных волос заплетена во множество тонких косичек, и свободно падает на плечи и далее на спину. Челка обрамляет лицо и спадает до ключиц. Над головой серебристо-белое пламя диадемы, напоминающее костер.
 

Отредактировано Экронлион (10.01.17 09:53:36)

Как оказалось, сюрпризы еще не закончились. И вернее, еще не начинались. И это было плохо вдвойне.
Мало того, что к похищению приложил  свою милую ручку Инге, так теперь в этой истории оказался замешан и  темнейший граф Рамиэль Лерайя.
Появление в комнате эделира, которого сам Локхони безмерно уважал, оказалось не только полнейшей неожиданностью для антиквэрума, но и столь же сильным шоком. Узнать за один присест, что двое его хороших знакомых играют против него было поистине чудовищной насмешкой проказницы судьбы. Более того,  подобное известие выставляло  самого Первородного совершенно неумеющим разбираться в существах, с которыми следовало вести дела. Разменять шестое столетие и так глупо подставиться! Поистине впору было истерично расхохотаться над столь зловещей шуткой и обстоятельствами, приведшими к этой странной встрече.
«Темнейший граф… Надо же. И вы туда же… Ладно, Инге. Этот мальчишка всегда сначала делает, а потом думает. Но вы?! Вы, граф?! Всегда такой сдержанный. Рассудительный.  Я помню, как вы торговались за каждый грош. Каждый пункт нашего договора, когда просили меня помочь вам найти убийц вашего друга. Как вы могли влезть во все это?! Как могли поступиться собственными принципами и заповедями?»
Именно такие мысли метались в голове Локхони, когда он смотрел на приближавшегося к столу и пленникам эделира. Холодный. Как всегда одетый с безупречным вкусом, этот мужчина завораживал своей экзотической, тревожной красотой. Его уверенное прикосновение к плечу Тейриана и то, как сразу же уступил ушастый, заставляли задуматься о многом. Например о том, какая же связь существует между эделиром и Инге. А в том ,что она была, Шейр не сомневался.
«Подождите, я докопаюсь до сути… И когда я это сделаю, кое-кому очень не поздоровится. Обещаю».
Невероятным усилием воли, Локхони удалось погасить в себе злость. Нет, она никуда не ушла. Лишь притихла,  свернувшись в клубок где-то в глубине его существа, слабым угольком тлея на самом донышке бездонных, затягивающих в бездну  чернильно-черных глаз антиквэрума.
Когда Ворон снова поднял глаза на  Лерайя, на его лице уже невозможно было прочитать никаких эмоций и чувств. Холодная отрешенная маска с двумя непроницаемыми колодцами глаз.
- Миссия… Вот как… -  голос Локхони был ленив и полон урчащих интонаций, словно он находился на светском рауте, а не в неизвестной комнате, лишенный возможности двигаться и колдовать. – Забавно… Вы полагаете, что я ее выполню, темнейший граф? – антик позволил себе усмехнуться, на мгновение блеснув кончиками острейших клыков. – Если так, тогда  вы заблуждаетесь. Я и пальцем не пошевелю ни ради вас, ни ради вашего.. кхм… хозяина.

Одет: Тонкого черного шелка рубашка с кружевным воротником, свободными рукавами так же украшенными многослойным кружевом; поверх рубашки черное одеяние с разрезами по бокам из плотного шелка, расклешенными юбкой и широкими рукавами. Кружевной воротник лежит на плечах, узкие ладони скрываются в черной пене кружева. Ткань одеяния плотно облегает тело, изысканными складками спускаясь до пола и подчеркивая четкий гибкий силуэт. Косая серебряная застежка; отвороты рукавов расшиты серебряной нитью; свободные шелковые черные брюки, сужающиеся к щиколоткам; мягкие кожаные туфли на низком каблуке в тон одежды.
Грива длинных полночно-черных волос заплетена во множество тонких косичек, и свободно падает на плечи и далее на спину. Челка обрамляет лицо и спадает до ключиц. Над головой серебристо-белое пламя диадемы, напоминающее костер.
 

Абсолютно всем… «Ну почти всем…не обобщай»…  Знакомо чувство, когда хочется ответить оппоненту чем-то таким острым, оригинальным. Просто морально втоптать в грязь. Смотреть с превосходством. А эта колкая фраза или даже целое предложение вертится вот тут…на самом кончике языка. И – о, удача!- если она успеет сорваться с него до того, пока момент будет упущен. «Впрочем, иногда все же следует следить за языком дабы потом не жалеть…Если, конечно, будете живы».
– К слову, я бы на твоем месте не стала так откровенно смотреть на девушку, чей муж и брат находятся в одной комнате, а день, как ты заметил, у них явно не добрый. Но я же не на твоем месте, поэтому разденься и дай мне полюбоваться на твое тело. Сделай одолжение, - никаких угроз, чистейший стеб. Первородной даже в какой-то степени понравилось, как она парировала.  Даже, можно сказать, через чур увлеклась. Потому как иного объяснения последующим выходкам целительницы не объяснишь. Крыша у нее поехала уже довольно давно, для того, чтобы свалить на нее все налеты долбанутости.
Девушка набрала в легкие побольше воздуха и вопреки ожидаемых колких/ехидных/издевок (нужное выбрать) ответов, Ливетта закричал, можно даже сказать завизжала, во весь голос. Настолько громко, насколько позволяли связки. Впрочем, длительность издевательства над ушами всех присутствующих было оценено приблизительно в пол минуты – достаточно для того, чтобы не потерять грань между отсутствием мозгов и легкой издевкой. – Вот теперь мне легче, спасибо. Ух, прям как камень с души, – девушка на секунду замялась, после чего сразу же громко засмеялась, –  Ах, о чем это я, у меня же её нет. Как и у вас. Смотрите, у нас может быть очень много общего, – г-жа Ферлос подмигнула мужчине.  Если бы она еще могла двигаться, то не обошлось и без локтеприкладств. Главное, чтобы не убили, а остальное дело наживное.

Когда граф коснулся его плеча, Инге чуть отступил и решил не вмешиваться в разговор Локхони и графа. Шейр злился и это было не мудрено, поистине сегодня день сюрпризов, очень неприятных сюрпризов для многих в этой комнате. Впрочем, если вернуться к Сильверу, то надо отдать должное его выдержке, он очень быстро взял себя в руки. Ну и само собой стал отказываться от сотрудничества, а вот это зря, явно зря, ведь есть различные способы сделать это, некоторые быстрые, а некоторые не очень.
Еще пару секунд поизучав Шейра Инге перевел взгляд на Альджаалина и встретился с его глазами, излучающими все, что он думает по поводу перийца и его действий. Тейриан только усмехнулся на это и качнул ушками, а также убрал рукой видимую только ему одному пылинку с груди своей рубашки:
- Помощи, не смешите меня Альджаалин, мы не нуждаемся в помощи, а вот вы и ваши приятели несомненно и лучше бы вам быть посговорчивее, а то не равен час кого то недосчитаемся решив, что лишний балласт ни к чему.
Тут пожалуй стоит отметить, что на указательном пальце правой руки Тейриана было кольцо из какого то метала и точно такое же красовалось и на Рамиэле на том же пальце, походу эти два кольца являются одним артефактом и дополнением друга и как можно было предположить на первый взгляд служили они вероятно для связи графа и пери между собой, что вполне естественно для хозяина и его фамильяра. Ответив дракону Первый посмотрел на Ливеттау и приподняв бровь снова негромко рассмеялся, но уже не зловеще, а с похабными нотками в голосе:
- Крошка, если я разденусь, поверь, тебе мало не покажется, а твой муж и брат несомненно оценят то, что я буду с тобой творить по достоинству и им точно понравиться зрелище.
После чуть наклонив голову Инге сверкнув глазами посмотрел на девушку и вдруг раздался оглушительный визг, надо сказать, что звуковая атака удалась на славу, периец резко отступил на шаг от Ливетта и прижав ушки к голове поморщился и ему очень захотелось вылить на кого то ведро холодной водички для отрезвления, так сказать, мыслей и чувств, увы данных предметов под рукой не оказалась и потому он бросал взгляды на Ливетту весьма далекие от дружелюбных. Между тем, дева закончив вопить заговорила как не в чем не бывало, а Тейрийну пришлось несколько раз тряхнуть ушками, что бы восстановить нормальное восприятие звукового фона и на заявление девушки, что у них много общего, прошипеть:
- Да неужели.
Больше ничего Первый сказать не успел, в комнату зашли еще действующие лица, а именно Фассима с помощниками. И тут надо сказать, что несчастные перийские ушки были отомщены с лихвой, верзила без каких либо церемоний сорвал ткань с левой груди Ливетты и ко всему прочему облизал кожу за ухом антиквэрума, впрочем развернуться всласть ему не дал окрик Лидии и дракон повеновавшись устроился у стены.
Тем временем Фассима представившись толкнул небольшую речь по поводу происходящего, что очень не обрадовало профессора Билмара, который тоже решил сыграть в героя и наотрез отказался от сотрудничества. На этих словах Инге повел ушками, надо же как сговорились, отвечают одно и тоже, прямо расцвет добродетели и благородства, не уж то и на эшафот пойдут во имя мира во всем мире. Дослушав Деркорнеша до конца Инге решил вероятно, что ему стоит пожалуй вернуть должок одной дерзкой на язычок особе и быстро сделал несколько шагов к Ливетте, а затем провел правой рукой с кольцом по груди девушки чуть ли не царапая неизвестным металлом нежную кожу и ехидно промурлыкал:
- А тебе, милашка, идет обнаженка и мы можем продолжить это веселое занятие.
На последних словах периец многозначительно посмотрев на Альджаалин, как бы говоря, ну что ты сделаешь на это дракон, будешь молча смотреть? Потом хмыкнул, возможно растягивая удовольствие и давая время жертве пофантазировать насчет продолжить веселье и отойдя от девушки направился к Деркорнешу, по дороге приблизившись к Маурусу и отвесив тому по лбу увесистый щелбан указательным и большим пальцами, со смачным шлепком, да так, что осталось красная полосочка покрасневшей кожи от кольца:
- Проснись и пой, спящая красавица.
Потом подойдя к саэтэрусу одобрительно и с восхищением произнес:
- Классно сказано, Фассима, как звучит а, короли мира, мне определенно нравится. Уверен Сварт тоже бы одобрил как ты все лихо организуешь и выполняешь наше общее дело, он ведь тебя так ценит и доверяет, поручая самые важные миссии, скажу откровенно явно не зря, ты лучший из его людей. Вот сейчас ты несомненно на самом значимом и ответственном участке и уверен, что без тебя наша миссия точно не пошла бы должным образом, а твое ценные указания и пояснения я готов слушать бесконечно.
Тейриан как можно преданнее посмотрел на саэтэруса, давая понять, что в этот самый момент готов внимать каждому слову Фассимы, будто он пророк самого демуирга.

Отредактировано Инге (12.01.17 18:16:37)

"В следующий раз встретишь пери - прикончи сразу. Это уже закономерность".
     "Если он будет, этот следующий раз."
     "Хм, ты полагаешь.. все так плохо?"
     "А у тебя есть варианты? Кстати, мои способности парализованы, но ты - ты можешь что-нибудь сделать? Слияние или материализация дадут нам пусть маленький, но шанс. Полагаю, достаточно будет, чтобы ты смог столкнуть меня с этой печати..."
     Краткий обмен мнениями никак не отразился на лице дракона, которое застыло ледяной маской. Его словно перестали задевать слова и действия окружающих. Можно было решить, что эссенция парализовали страх или отчаяние, на деле же он внимательно слушал и с лихорадочной быстрой просчитывал и отбрасывал возможные варианты спасения.
     Но сознание дракона многослойно, и какой-то частью себя Альд понимал, что шансов у него никаких, и, как это ни банально, готовился умирать. Появление новых действующих лиц свело на нет все варианты, которые он успел прикинуть, и оставался только один выбор: просто ждать смерти или еще подергаться. Второй вариант был предпочтительнее, это хотя бы будет относительно чисто и быстро - если, конечно, все получится. В противном случае... Слово было произнесено, а дракон прекрасно знал, как выглядит смерть под пыткой: кровь, дерьмо, блевотина, и как бы ты не был стоек морально, против физиологии не попрешь, и боль сломает любого - рано или поздно. В мучениях нет благородства, за свою долгую жизнь Альджаалин мог оценить этот факт, испытав на себе роли и палача, и жертвы. Дракон знал, что сам он может продержаться долго, очень долго. Но что он будет делать, если у него на глазах начнут терзать других? Одна мысль об этом повергала в ужас.
     С другой стороны, было во всем происходящем что-то картинное, что-то наигранно-романтическое, и это внушало надежду, что ждать холодного расчета от их врагов не придется. Сам дракон уже невольно просчитал, кого и как он ломал бы первыми, чтобы максимально эффектно воздействовать на остальных, но... Но что-то подсказывало, что захватившие их существа будут действовать по-другому,  и это вселяло некоторую, весьма призрачную, надо сказать, надежду.
      А вариант с согласием даже не рассматривался. Его огненный сородич был прав в том, что существует кое-что страшнее смерти. Беда была в том, что есть вещи, которые важнее жизни. 

Отредактировано Альджаалин (12.01.17 22:35:47)

Вначале был разговор между пленниками... Потом вошёл соорденовец Мауруса - Инге. После пришли ещё несколько людей, которые горделиво называли себя "Сутенёрами этого мира". В одном из них Маурус узнал дракона огня. Начался разговор. Дракон не проронил ни единого слова за всё это, окружающие могли подумать: что он спит, или потерял сознание. Но он слушал. Вникал в каждое слово, пытаясь вытащить что-то выгодное для себя из всего этого, едва ли не балагана хаоса, где уже кто-то не различал тему разговора.. А кто-то оживлённо спорил.
У дракона был один-единственный вопрос:
Какого, собственно, хрена происходит?
   Инге - кажется снюхался с этими, наверное, похитителями. В комнате также находился эделир, чья бессмертная энергетика была знакома наёмнику: он не раз, и не два получал богатый мешок денерумов за выполненную работу от подобной "Аристократии" в мире эделиров. Он уже потерял смысл слушать эти беседы, но заострил внимание, когда загадочная тройка предложила им присоединится к ним. Но... Существует лишь максимум две организации, которым служил Маурус: его гильдия, и орден деоса Рирариум. Кстати, она же способна помочь ему в такую скруту?... Гм. Оковы. Ему мешали послать знак бедствия лишь оковы, но... Он чувствовал, что сможет сломать печать. Это будет сложно. Как убить матку вистраксов в окружении её детей в её логове, но возможно.
   Хорошо, что на дракона не обращали внимание. Казалось, что даже Инге не заметил своего знакомого, но это маловероятно. Чем меньше внимания на себе заостряют неприятели и даже жертвы этого похищения: тем лучше. Тем больше шансов, что оковы Маурус сломает скрытно, не подав знака, и пошлёт знак помощи своему деосу. О, нет, Инге не заметит этого. Маурус не пожалеет сил и запаса из резерва, чтобы послание дошло до самого деоса и только ему. Но что он хочет передать? Важно было намекнуть, что врываться к врагу в его логово неразумно, но Рирариум это вряд ли будет делать. Лучшим будет сейчас: уснуть. После разбития оков. Тогда деос сможет послать сновиденье, их которого даст совет и оценит со слов подчинённого его положение.  Но важно, чтобы оковы поддались дракону, ибо если он не сможет вовремя немного модифицировать в отчаянном положении пентаграмму Розсиллу, дабы доложить деосу что всё плохо, то придётся смирится с судьбой.

   Не получилось. Тот, кто поставил печать, был очень могущественным, но Маурус чуял как попыткой ослабил "Цепи". Он потратил силы на это ослабление, и пусть не сломал: но ослабил оковы. Несмотря на это. он не мог использовать магию, но в следующей попытке уничтожить неприятельские сети шансов будет больше. И это радовало.. Важно, чтобы неприятель не догадался о задуме дракона, но учитывая то, что внимание на нём не заостряют, то всё возможно...

Сестра не нашла ничего лучше, как завопить во всю силу своих легких. Мало того, что вопли  Аароны донельзя разозлили Локхони, так еще и соплеменница решила добавить всем новых ощущений. Хотелось заткнуть сестренке глотку, только вот осуществить это было невозможно в силу того, что он, как  и все присутствующие в комнате, был лишен возможности двигаться. А так да, придушил бы  родственницу на месте.
Впрочем слова о муже и брате немного позабавили Экронлиона, вызвав на его губах похабную усмешку. И ведь сестричка в какой-то степени была права, они действительно могли формально считаться одной семьей. Ведь батюшка у всех Первородных один.
«Идиотка...» - это было единственное, что успел подумать Шейр, когда двери распахнулись, пропуская в комнату новых действующих лиц. Да еще столь колоритных, что впору издевательски расхохотаться. Дракон, саэтэрус и даденгер. Компания столь разношерстая, сколь не сочетаемая. Нагловатый, озабоченный дракон, мучимый спермотоксикозом, ударившим ему в голову. А иначе как объяснить то, что он первым делом ринулся к сестренке, дабы сорвать с нее  тот небольшой лоскуток ткани ,в который она закуталась.  Было забавно. В какой-то степени. Но еще интересней было то, что чешуйчатая тварь послушалась красноволосую. И вот это было гораздо интересней того, что собирался сделать с  родственницей огненный. И если в первом не было ничего нового, - подумаешь, эссенций  хотел  позабавиться с девчонкой всем известным способом, - то второе заставляло задуматься.
Реакция профессора была более показательна и... Предсказуема.   Ворон лишь скептически усмехнулся на его слова, качнув черноволосой головой. Билмар был слабым звеном и антик это прекрасно понимал. Но... судьба ученого совершенно не трогала его.  При других обстоятельствах профессор был бы первым, кому сам Первородный сломал хребет или  сожрал. Причем в буквальном смысле слова.
Казалось, Первородный не слушал то, о чем говорит темнокожий саэтэрус. Не пытался вникнуть в суть странных фраз и понятий. Но так только казалось. На самом деле каждое слово, каждая брошенная  похитителями невзначай фраза не ускользали от цепкого разума антиквэрума, прочно занимая свою полочку в его сознании. Потом  все эти фразы будут извлечены со своих пыльных полок, проанализированы и выстроены в четкую последовательность  и понятий. И лишь тогда информация займет свою постоянную ячейку в памяти Ворона ,чтобы в нужный момент быть извлеченной дабы помочь сложить головоломку.
Но это будет позже...
Сейчас..
Сейчас его взгляд был прикован к эделиру. Рамиэль Лерайя.   Темнейший граф, наделенный определенной властью на темной планете. Его деловой партнер и... друг?..  враг? Или же мерзкая крыса, которая осмелилась пойти против него и теперь, получив определенную власть,  нагло издевалась.
Локхони было все равно, какие чувства заставили  эделира примкнуть к этой страной компании. Впрочем,  антик догадывался о том, что именно заставило Лерайю пойти на сотрудничество. И в какой-то степени понимал. Но... ему был овсе равно.
- У каждого могущества есть цена, темнейший граф. - бархатный голос Первородного был тих и полон издевки, рассыпавшейся острыми  осколками на коже Рамиэля. - Цена не всегда справедлива, не всегда понятна, но всегда высока. Могущество...  оно изменит Энтерос и твое желание найти убийц своего друга потеряет смысл, темнейший граф, но платить... платить все равно придется.
Да, он ощутил всплеск. Узрел могущество.  Неизведанное. Неоспоримое. И привлекательное. Да, ему хотелось обуздать эти силы. Хотелось управлять ими.
Точеные губы Локхони приподнялись в едва заметной усмешке. Он знал, этот эделир, куда следует бить.
«Ты прав. Такое существо действительно есть, граф. Она огорчится, но она справится. Я хорошо подготовил ее. Моя дочь, мое сокровище сумеет выжить, даже если меня рядом не будет. Она сильнее своей матери.»
- Она справится, Лерайя. - Шейр прикрыл глаза,  пережидая очередную вспышку боли,  что острыми иглами ввинчивалась в виски. - Выбираю не только свою судьбу... Не слишком ли громкие слова, милорд. Будущее не определено. А прошлое неизменно. И это известно всем.
Шорох кружевной ткани, когда ухоженные пальцы Рамиэля поправили ее, расправляя. Прикосновение металла к бледной коже. Кратковременная вспышка силы. Всего лишь мгновение, но Ворон успел уловить ее. И криво усмехнулся, показав кончики влажных клыков.
«Позер!»
Перемещение темнокожего полукровки отвлекло Ворона от Лерайи, а его слова невольно вызвали  понимающую улыбку. Еще бы.. Мальчишку надули. Так просто, нагло и открыто, умыкнув нечто, на что тот определенно рассчитывал. И теперь полуэльф писал кипятком и плевался ядом, исходя злобой и ненавистью. А это мешало думать. И принимать взвешенные решения.
«Сейчас он находится под действием наркоты. И не слишком отдает себе отчет в своих действиях. Но кто знает, что можно от него ожидать, когда он протрезвеет»
Шорох шагов, блеск алых прядей, упавших на лоб  и грудь девушки. Тепло девичьего тела, когда даденгерка прильнула к нему, словно ласкаясь.  Первородный прикрыл глаза, скрывая полыхнувшее в них алое пламя. Она играла с ним, как кошка играет с мышью.  Давняя,  извечная игра. Но сейчас она не трогала его. Прикосновение холодных пальцев к шее, шелест кружева, украшавшего воротник рубашки, когда рука девушки скользнула ниже, задевая тонкие косточки ключиц, касаясь кожи,  а мгновение спустя и горошинку соска, оставило его равнодушным. 
Глупая, запутанная ситуация. Фарс столь  топорный, что впору было расхохотаться.   Им не требовалось их согласие. Ни сейчас, ни потом.   Они просто заставят их на себя работать. Кого-то чуть раньше, кого-то позже. Но так будет. И при этом Локхони так же понимал, что он и его сестра гораздо ценнее всех остальных в силу имеющихся на их телах меток. Это было ясно из слов обдолбанного саэтэруса. С ними будут обращаться чуть лучше и бережнее, но их так же заставят выполнить миссию, ибо способы это сделать есть. Причем многие из них  антиквэруму были прекрасно известны.
- Какая тебе разница за кого я играю, драгоценная. - промурлыкал Шейр, запрокидывая голову и глядя на девчонку снизу вверх. - Обычно я играю на самого себя.  И пока я не услышал ничего, что могло бы изменить мое первоначальное мнение, кроме слов о каком-то призрачном могуществе, которое якобы существует и которое я якобы ощутил.
Он улыбнулся, насмешливо и ядовито, вдруг ощутив, как слабеет сдерживающая его печать.  Необходимо лишь сосредоточиться и сломать ее окончательно. А для этого нужно было, чтобы красноволосая  стерва закончила обнимашки и отлипла от него.
- Итак, я слушаю твои аргументы, дорогуша, -  растягивая гласные, лениво протянул Локхони, вглядываясь в лицо девчонки, уже шагнувшей в сторону. - И не забудь про обоснуй, милочка. - он продолжал говорить, осторожно ломая печать. Получилось, оковы рухнули, освободив все его способности и магию. - Я знаешь ли, не слишком доверчивый.
«Замечательно. Теперь можно и поговорить...»
- Надо же.. Вы решили нас поделить, господамы? Неужели не смогли договориться? - каждое слово Первородного резало не хуже стекла. - Какая жалость...

Одет: Тонкого черного шелка рубашка с кружевным воротником, свободными рукавами так же украшенными многослойным кружевом; поверх рубашки черное одеяние с разрезами по бокам из плотного шелка, расклешенными юбкой и широкими рукавами. Кружевной воротник лежит на плечах, узкие ладони скрываются в черной пене кружева. Ткань одеяния плотно облегает тело, изысканными складками спускаясь до пола и подчеркивая четкий гибкий силуэт. Косая серебряная застежка; отвороты рукавов расшиты серебряной нитью; свободные шелковые черные брюки, сужающиеся к щиколоткам; мягкие кожаные туфли на низком каблуке в тон одежды.
Грива длинных полночно-черных волос заплетена во множество тонких косичек, и свободно падает на плечи и далее на спину. Челка обрамляет лицо и спадает до ключиц. Над головой серебристо-белое пламя диадемы, напоминающее костер.
 

Отредактировано Экронлион (14.01.17 14:04:05)

"Нет, ну вы поглядите на него!" - злобно прошипел Тэйн - "Он собрался помирать! Нет, ну если тебе реально жить надоело, то давай ты потом убьешься обо что-нибудь, но - потом, ладно? Если ты еще не понял, тебе никто не даст тут пафосно умереть, похоже, эти ребятки уверены, что могут с нами справится, вот и подумай - оно тебе надо? Так сделай что-нибудь!!!"
     "У тебя есть идеи? Или ты только орать горазд?"
     Хотя в чем-то альтер-эго был прав: мрачное настроение дракона не то, чтобы полностью парализовало его волю к сопротивлению, но окрасило восприятие мира в темные тона, и фэдэлес начал готовится к худшему. А ведь, если оценить ситуацию объективно, то все было совсем не так мрачно, и даже не потому, что, как говорится в известной поговорке, "пока ты жив, жива и надежда". Эмоциональная нестабильность главаря, откровенный разлад на другой стороне, истеричные реакции... Смогут ли эти существа действовать слаженно в случае резкого изменения обстановки? Возможно, да, но, скорее всего - нет. Значит, дело за малым - освободиться.     
    "Гениальная мысль! Просто вот фантастическая! И как я сам не догадался!.... Слу-ушай, а как это у человеков называется, когда настроение скачет то к депрессии, то к тупому оптимизму? Маниакально-депрессивный психоз? Циклотимия? Да-да, я знаю, ты сейчас скажешь, что драконы психическими расстройствами не страдают, но, во-первых. это не психическое, а эмоциональное, а во-вторых..."
     "Заткнись. Спасибо, конечно, но... но теперь не мешай мне".     
     Реакцию дракона на подначки его альтер-эго было достаточно просто объяснить: Тэйнаэрис пытался расшевелить Альда, вытащить его из мрачного настроя и заставить действовать. "Хм," - подумал дракон, - "А ведь это, действительно, на меня совсем не похоже. Прав был Энтропиус, надо выбираться из тоски. И вот как раз подходящий повод. Ну-с. что мы имеем на текущий момент?"
     "Что бы ты не задумал, делай это побыстрее!"
     "Я сказал - заткнись..." - эти слова прозвучали уже достаточно рассеянно: Альд сосредоточился и начал работать.
     И снова снаружи, по его внешнему облику, сложно было бы понять, что эссенций очень занят. Самым трудным было абстрагироваться от происходящего вокруг: тревога за Ливетту и Аарону непрерывно грызла сердце, но усилием воли дракон отодвинул эти переживания на второй план. Их можно будет использовать для "эмоциональной подпитки", когда ему понадобятся силы, но пока переживания только мешали. Если визаулизировать то, что пытался проделать дракон, то это выглядело бы так, словно он, запертый в тесной камере, начал обстукивать стены, пробовать на прочность решетки на окнах и двери, проверять устройство замка... Не могло быть так, чтобы в удерживающей его магии не было слабости, просто не могло! И. кажется, он нащупал что-то такое. Разболтанный прут решетки, подпорченную кладку стены... Но сил не хватало! Дракону казалось, что он потеряет сознание от усилий, но все было бесполезно.
     И тут по непонятной прихоти судьбы сквозь стену сосредоточенности прорвались слова:
    - У Сварта хватит сил, чтобы отправиться во времена, когда ты был еще тупой ящерицей и поработать все живое, стать деосом времени и убить прочих деосов…
      Услышанное ожгло, как удар плети.
      "Тэйн! Помоги!"
     Это было не слияние, позволяющее многократно усилить мощь фэдэлеса, но что-то очень близкое к тому. Гнев, ярость, страх за женщин, инстинкт самосохранения - а кто сказал, что у драконов его нет? - подстегнутые похожими чувствами со стороны альтер-эго, слились в одно короткое, но страшное усилие, и... И ничего не произошло.
    Но это не значило что дракон собирается остановиться...

Отредактировано Альджаалин (14.01.17 19:07:38)

Сверкнув глазами в сторону Сиббала и одарив того испепеляющим взглядом, и если бы взгляд мог жечь по настоящему, то от дракона остались бы одни головешки, Инге решил в данный момент воздержаться от едкого ответа вслух и стал слушать, что говорит Фессима, повернув голову к развозившемуся в кресле парню, саэтэрус был явно под дозой, что впрочем для него являлось обычным делом, как и некоторая бессвязность и обрывистость произнесенного текста. Самой собой заниматься критикой или возражать Тейриан не собирался, пусть даже будет нестись абсолютно полный бред и потому Первый качнул своими длинными заостренными ушками и проговорил мило улыбаясь:
- Несомненно Свард оценит твои старания по заслугам, Фессима, и добытый кристалл его восхитит, точно, точно, а нам и правда надо поскорей со всем этим заканчивать. Мы ведь быстро доберемся до Сварта не правда ли? Раз и там, да?
Тем временем Лидия сделала попытку уговорить Локхони сотрудничать и надо сказать тщетную, их разговор был интересным зрелищем, но впрочем не стоило отвлекаться и парень вновь перевел свой искрящийся многозначительный взгляд на Деркорнеша, затем подойдя поближе к саэтэрусу почти невесомо провел пальцами по шее сидящего заведя руку за ухо, увеличивая нажим, потом совсем тихо рассмеявшись отдернул ладонь и направился к притихшему Диларистану и приблизившись вплотную с ехидством в голосе поинтересовался:
- Скучаем парниша, ничего веселье только начинается.
На последних словах дал вполне себе увесистую затрещину правой рукой с кольцом антиквэруму, вероятно, так сказать, для большей веселости и поднятия боевого духа. Но этом периец не остановился на достигнутом и следующей жертвой разошедшегося "шутника" оказался Альджаалин убийственным взглядом сверкающий в сторону Тейриана. Инге взял того обоими ладонями за щеки и явно издевательским тоном произнес растягивая кожу в подобие улыбки:
- Скажи сыр, золотко, ты слишком зажат. Сыр, сыр, это же так просто.
После Первый рассмеявшись оставил дракона в покое и сделал пару шагов обратно к говорившему как раз Деркорнешу о седьмой группу с кристаллом, которая вскоре должна тут появиться, и последующем отбытии всех к Сварту, а потом саэтэрус задал вопрос согласны ли присутствующие с таким положением вещей, будто кто-то мог что возразить. Подняв руку Инге, словно был на собрании, воскликнул:
- Конечно, какие могут возражения.
А вот второй подкол от не в меру обнаглевшего Сиббала Тейриан терпеть не собирался, чуть наклонив голову и посмотрев на дракона будто на ничтожную блоху тут скачущую и вложив в голос все возможное ехидство периец произнес с выражением:
- А тебе что завидно, так убейся об стену, полегчает, жертва тестостерона.
Пока Первый занимался сведением счетов с Сиббалом произошло право же прикольное событие Лидия ляпнула лишнего, поведясь на провокацию коварного Локхони и Фессима не нашел ничего лучшего, чем запустить в нее стулом, выхватив несчастный табурет из под себя, но надо отдать саэтерусу должное он хотя бы встал перед этим на ноги и потому смачного чпока на пол пятой точкой не произошло. Тем временем Деркорнеш возмущенно потребовал от всех оставшихся ответа, кто кого будет контролировать. Граф Рамиэль выбрал Альджаалина, а Инге вероятно не долго думая назвал Шейра, а что, это будет забавно, а потом непонятно с чего развеселившийся Тейриан громко проговорил:
- Господа, господа, нам всем надо успокоиться, - и задорно, - хотите веселую шутку для поднятия настроения? - и не дожидаясь ничьего согласия начал колдовать призвав руну Аруне, кольцо на указательном пальце поменяло цвет и перед перийцем появилась огненная птичка размером с небольшого ястреба, что и было прокомментировано со смехом, - птичка, крылышками бяг, бяк.