Здесь никогда ничего не менялось. Острые грани кристаллов, усыпавших стены широкого каньона, изобилующего разветвлениями в которых легко заблудиться. Звяканье кристаллической крошки, устилающей дно странного каньона, когда порывы редкого в этих местах ветра перекатывают ее. Мертвенное сияние отблесков энергии, оседавшей на гранях кристаллов, звук падающих редких капель воды. Каньон живет своей собственной жизнью, он то разочарованно вздыхает, провожая очередную жертву голодным взглядом притаившегося среди острых камней и кристаллов хищника, то зловеще ухает, скрежеща невидимыми когтями по покрытым пеленой изморози каменным стенам. Сюда никогда не приносил огонь… Пламя факелов и магических светильников разгоняет тьму, лишая каньон зловещего очарования, и дарит надежду… А ему это... не нравится. Надежде здесь нет места, и хозяин разлома, чей замок возвышался на небольшом плато в самом центре природного каньона, хочет, чтобы так и оставалось впредь.
Замок Арх’Анн был так же мрачен, как и весь каньон, в котором он находился. Его острые изящные шпили, возносящиеся вверх, казалось, вспарывали небо, пытаясь разогнать густую пелену тьмы, окутывавшую его. Но так только казалось. На самом деле это произведение архитектурного искусства органично вписывалось в общую картину мрачновато-жуткого пейзажа, пронизанного редкими вспышками столь же зловещего света.
Замок был окутан гнетущей, настороженной тишиной, которую вдруг разбил резкий, отрывистый стук, неожиданно громким эхом разнесшийся по галереям и залам. Ответ пришел почти мгновенно в виде гигантской химеры, которая бесшумно прошествовала через просторный холл и, тронув резную ручку входной двери огромной ручищей, распахнула тяжелую створку и замерла, глядя на хрупкую крылатую девушку сверху вниз.
Несколько долгих мгновений рогато-крылатое чудище прожигало гостью равнодушным, ничего не выражающим взглядом, потом посторонилось, жестом приглашая незнакомку войти. С мягким шелестом захлопнулась дверь, отрезав девушке путь к отступлению. Теперь ей оставалось только положиться на благоразумие хозяина замка и, в какой-то степени, его прислуги.
- Подождите здесь, госпожа. - голос химеры оказался на удивление мягким и теплым. – Я доложу о вас господину Локхони.
Проводив девушку в библиотеку, дворецкий бесшумно растворился в полумраке галерей поместья.
***
…Рабыня сидела, доверчиво склонив светловолосую голову ему на плечо. Когтистые пальцы лениво скользили по напоминавшей нежнейший атлас коже, очерчивая контур личика, линию шеи и плеча, лаская. Она была прекрасна в своей беспомощности, со скованными за спиной руками.
Локхони улыбался, глядя на искаженное болезненной судорогой нежное личико. Замер, поймав пылающий яростью взгляд своим полночно-черным, в котором на самом донышке тлел холодный алый огонь.
- Да, мне нравится… - выдохнул антик, любуясь ею, словно она была изящной статуэткой работы известного скульптора. Изысканным произведением искусства, оцениваемым в баснословную сумму.
Она и была им.
Она была бесценна.
Ее сила, ее огонь, полыхавший в янтарном взоре, все это было тем самым сокровищем, которое он искал столько времени.
И теперь, когда нашел, вовсе не собирался выпускать его из своих когтистых пальцев.
«МОЯ!»
Понимание этого сладкой музыкой растекалось в нем, отравляя тело и душу, притупляя бдительность. Шейр ликовал, зная, что теперь строптивая девчонка никуда не денется.
Она ласкалась, прижимаясь щекой к его теплой ладони. Он расслабился и прозевал момент, когда маленькие острые зубки вонзились в один из его пальцев. Раз, второй. Руку обожгло болью.
- Мерзавка! – тихий голос Экронлиона рассыпался осколками льда в тягучем мареве, пропитанном ароматом свежей крови. Он резко дернул волосы, оттягивая голову рабыни назад. Звонко щелкнул карабин, когда мужчина пристегнул поводок-цепочку к ошейнику. – Идем…
С мягким шорохом отошла в сторону полированная панель, открывая темный проем потайного хода. Таких в замке Локхони было несколько. Тщательно замаскированные, скрытые под роскошным убранством, они были незаметны постороннему взгляду до тех пор, пока не становилось слишком поздно что-либо предпринимать. Из открывшейся дыры потянуло холодом. Он грубо дернул поводок, подтаскивая девчонку, с которой минутой раньше бесцеремонно стянул сапоги, ближе, и начал спускаться вниз по широким ступеням.
Здесь никогда ничего не менялось. Клочья паутины свисали с потолка и стен, слишком сухих и шершавых, чтобы она слетела на пол. Слышалось глухое позвякивание цепей, причем звук шел сразу отовсюду и ниоткуда, и точно определить, откуда он доносится, было невозможно. Призрачный свет магического огонька выхватывал то черный зев очередной ниши, из которой скалил зубы чей-то череп, пялясь слепыми глазницами в пустоту. Он никогда не приносил огонь в подземелье… Пламя факелов разгоняло тьму, лишая каменные переходы зловещего очарования, и дарил надежду… А ему это... не нравилось. Надежде здесь не было места, и он хотел, чтобы так и оставалось впредь.
Дробный топоток маленьких лапок. Населявшие скрытый под замком лабиринт тварюшки, почуяв его появление, разбегались, спеша убраться подальше в свои темные норки. Что-то вязкое и тягучее с громким чавканьем плюхнулось на каменный пол. Усмешка тронула тонкие бледные губы и исчезла, превратившись в жуткий оскал.
Шейр остановился, с протяжным крипом дверь повернулась на петлях, отворяясь.
Клетка стояла на полу, и дверца была приветливо распахнута, приглашая войти. Сплетенная из прочных металлических, усиленных магией, прутьев, она ждала свою жертву. Локхони дернул поводок, подтаскивая рабыню ближе. Отщелкнул поводок, отбрасывая его на пол. Антик втолкнул ее внутрь четким, давно отработанным движением. Дверца лязгнула, захлопываясь, щелкнул замок. Когтистый палец утопил круглую кнопку. Зачем использовать магию, если можно воспользоваться механизмом?
Клетка медленно поплыла вверх, во тьму, что жадными щупальцами тянулась к подернутой инеем решетке. Узкая бледная ладонь проскользнула сквозь прутья. Когтистые пальцы невесомо коснулись девичьей щеки, даря легкую, словно крыло бабочки, ласку и столь же быстро отдернулись прочь.
Древний механизм натужно скрипел, вознося металлическую конструкцию с запертой внутри девушкой вверх. Клетка растворялась в густой пелене тьмы, клубящейся под сводами пещеры. Шейр стоял, запрокинув голову, и вглядывался во мрак. Даже его зрение не способно было разбить плотную завесу, вскоре скрывшую клетку. И все же, вслушиваясь в лязг цепей и скрип шестеренок, он представлял, как с каждым дюймом тьма все ближе подступает к тоненькой фигурке, скорчившейся на полу, касаясь бледной кожи холодными щупальцами, как одиночество запускает кривые когти в ее душу, лишая последней надежды.
Надсадный скрип старого механизма оборвался резким щелчком, когда Локхони застопорил подъемник, заблокировав механизм. Он продолжал прислушиваться, чутко улавливая шорохи там, вверху, где плотная завеса тьмы окутала клетку холодным саваном, отсекая надежду.
Он не спешил уходить, застыв возле шершавой стены.
Он слушал. Шорох, когда девушка завозилась в своей тюрьме, ища удобную позу. Белоснежные перья шелестели, касаясь холодного металла. Тихо звякали цепи.
Он улыбнулся, на долю секунды белым росчерком блеснули острые иглы клыков.
«Моя… Теперь моя… Новая игрушка… Драгоценная…»
Он слушал, как тихий голосок что-то шепчет во тьме, как поскрипывает цепь, на которой качается клетка.
Взвизгнули петли, когда тяжелая створка повернулась, отворяясь. На пороге возник химера, который несколькими минутами ранее пригласил юную даденгерку войти внутрь замка Арх’Анн.
- К вам гости, хозяин. Даденгер. Некая Лурея Абакур. – прошелестел Цукина. – Что мне ей сообщить? Вы примите ее?
Несколько мгновений Экронлион раздумывал над словами химеры, потом кивнул.
- Да, я поговорю с ней. – антик шагнул в коридор. Замер у закрытой двери, прислушиваясь, и размеренным шагом двинулся прочь, бросив через плечо - Распорядись, чтобы в камеру никто не входил.
***
Путь через анфиладу коридоров и залов не занял слишком много времени. Локхони вошел в библиотеку, мягко притворив за собой резные створки.
Просторная комната, вдоль стен которой тянулись ряды стеллажей от пола до потолка, заставленные книгами. Это было первое, что бросилось в глаза каждому, кто впервые входил в залу. Их было… много. Самых разных. Больших и маленьких. Старых, страницы которых пожелтели от времени, и совсем еще новых, еще пахнущих свежими чернилами и специфическим ароматом тисненной кожи переплетов.
Экронлион чуть приподнял губы в вежливой улыбке, отвешивая гостье изысканный поклон.
- Лурея Абакур. – мягко произнес он, проходя к большому креслу и устраиваясь в нем. – Мое почтение, госпожа. – он сделал паузу, задумчиво окинув беловолосую девушку беглым взглядом. – Чем обязан удовольствию лицезреть вас в своем доме?

Внешний вид: Рубашка из тонкого шелка черного цвета, ворот которой сколот платиновой булавкой с алым камнем; пышное кружево рукавов обрамляет сияющие белизной кисти рук; черные брюки, такие узкие, что кажутся второй кожей, мягкие сапоги. Длинный черный же камзол без рукавов с серебристой вышивкой.
Грива длинных полночно-черных волос заплетена во множество тонких косичек, и свободно падает на плечи и далее на спину. Челка обрамляет лицо и спадает до ключиц.
Артефакты: Артефакт Сэберо - на безымянном пальце правой руки платиновый перстень с черным камнем . Маскирует расу владельца.
Булавка, скалывающая ворот рубашки является артефактом Эль’Тьярэ
Отредактировано Экронлион (18.10.16 15:25:07)