Наконец клетка превратилась в обычную комнату, когда мужчина отворил дверь и позвал слугу. С интересом наблюдая за их небольшим диалогом, Первородной слабо верилось, что она когда-нибудь смогла бы спокойно отдавать приказы или поручения. Не в ее это было стиле распоряжаться чужими жизнями, считая каждое даже самое маленькое и беззащитное существо индивидуумом, которому была необходима свобода действий. Другое было то, что все пытались выжить в условиях социума, разрастающегося день ото дня все сильнее.
«Каждый знает свое место, просто кто-то не хочет этого признать» - однажды сказала Мара своей малютке, что весело размахивала руками, во все глаза всматриваясь в толпу серой массы Лоссума. Первородная всегда выделялась, даже когда ей этого не хотелось. Она была подобна дикому цветку, семечко, которого унесло ветром в далекие степи, где заросли хоть и густо росли, но ровным счетом из себя ничего не представляли. Она была между двумя мирами: богатыми и бедными и, вкусив обе жизни, поняла, что никогда не сможет примкнуть ни к одному из них, выбрав судьбу отшельника, идущего по лезвию ножа, в глубине души, пытаясь понять, кто же она на самом деле.
- Всяко интереснее, чем порошки для снадобий перебирать, плюс всегда что-нибудь да интересное подвернется, - пожала плечами Риверра, констатируя факт, когда Асато приблизился к ней. Тяга к воровству в какой-то мере принадлежала матери, но в отличие от нее – та воровала просто ради любопытства и без всякой причины – рыжая рассматривала сие дело как деятельность или ремесло, в котором ей не было равных, а если даже и были, внутри загорался маленький огонек соперничества и желание доказать свое превосходство над другим воришкой. Вслушиваясь в монолог трансдента, Мирэлиаликс прикидывала, что неплохо сможет подзаработать, заодно повеселившись от души, когда же его дыхание обдало жаром ухо, девушка легонько ткнула мужчину под ребра.
- Почти? А мне показалось, что ты уже собирался преподнести урок хороших манер, - сверкнув зубками, Рив посмотрела на Райта из-под полуопущенных ресниц, выгнув правую бровь дугой. Тем временем в комнату вошел слуга, принесший еду, потому внимание моментально перешло от мужчины к божеству, которому Дэйр поклонялось больше всего. Жадно облизнувшись, антиквэрум в три скачка оказалась рядом с подносами, вдохнув горячий пряный аромат. – Ммм… блаженство…
Поудобнее усевшись в кресле, Первородная поначалу быстрыми движениями прикончила небольшую птицу с пряностями, затем приступила к морепродуктам, но уже поубавив скорость поглощения.
- Никто же не узнает о моем существовании в рядах твоих ищеек? – вдруг вырвался вопрос, терзающий голову Первородной вот уже третью минуту после очередного щупальца осьминога, улетевшего в ее ротик. Ей не хотелось лишний раз мелькать, оставаясь анонимом, хоть и рыжим, но все-таки анонимом, который в какой-то промежуток времени просто испариться, оставив после себя лишь эхо серебряного смеха. Покончив с осьминогами, Риверра оперлась на спинку креслоа и благоговейно выдохнула, оставив десерт на потом.
- Ага, все вы так говорите, мол, выросли из того возраста, а на самом деле…, - бросила рыжая, демонстративно закатив глаза, перед тем закрыть дверь в ванной комнате. Ей несказанно повезло. Чертовски повезло, хотя бы потому что купание в нормальной ванной стало приятным завершением вечера, который предвещал еще море сюрпризов. Обтерев раскрасневшееся тело, Дэйр поздно спохватилась отсутствия пижамы. Быстро прикрыв наготу полотенцем, очертившим ее аппетитные формы, и попытав счастье уложить еще влажные кудри, ставшие ярко-алыми, в более-менее сносный вид, Первородная выглянула из ванны:
- Кхм... Асато, рубашкой не поделишься?
На лице заиграла смущенная широкая улыбка, оголенные ножки нервно топтались на месте. «Он же не хочет сказать, что мы будем спать… вместе?!».