По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.
   Всё начиналось более чем неплохо. Во-первых, Альвис сегодня никто не трогал. Это, поверьте мне, счастье само по себе. Никто не названивал, не требовал куда-то срочно бежать, улыбаться и быть хорошей девочкой. Во-вторых, сегодня в плане приёма лекарств значилось куда меньше таблеток чем на прошлой неделе. Кажется, это называется “прогресс”. Не то чтобы Ангела не любила свои антидепрессанты – о, она их просто обожала, просто когда их становилось слишком много, начинал меняться мир вокруг неё. Сначала в горле прокатывается горький от таблетки комок слюны и слизи, а потом – бабах! И мир выворачивается наизнанку. Яркие лубочные картинки. Цветные запахи и улыбающиеся собаки. Ну, вы знаете. Бабах – и квадратные запахи норовят ввинтиться тебе в голову через уши. Иногда Альвис мечтала о том, чтобы медикаментозный период для неё и вовсе закончился – да ну к чёрту такие ядрёные глюки.
   Но вернёмся обратно в реальность. Раз меньше таблеток, значит можно спокойно выпить. Не колёса, так бухло. Так странно – ещё года полтора назад мисс Дагобел и подумать не могла что станет выбирать между зелёным змием и баночной разноцветных пилюль. Она-то наивно полагала, что самый трудный её выбор будет заключаться в желании сменить цвет волос. Или в том, кого взять новым сотрудником в санитарный блок. Но нет, всё оказалось далеко не так радужно. Тогдашняя Альвис не сидела бы в задрипанном баре вне своей зоны и не изучала бы с видом знатока и тонкого ценителя местную незамысловатую винную карту. Ну как винную – набор марок дешевого пива, две позиции вина и одного паскудного ликёра, на вкус смутно напоминающего гнилые сладкие томаты. Тогдашняя Альвис любила красное сладкое и не понимала как лигрумы могут пить дешёвое пиво. А нынешняя Альвис могла и сама пропустить кружку-другую. Просто потому, что оно, цитируя одного местного оратора “хорошо забирает”.
   Девушка в сером прямом платье с длинными рукавами и глубоком капюшоном забирается на табурет у барной стойки и просит налить ей, всё же, бокал местного омерзительного разбавленного красного вина. Настроение отчего-то ностальгическое и раздумчивое. Хотелось вспоминать и думать. О выпускном из университета, о наградах и торжественных приёмах. В памяти – дивные картины давно ушедшего прошлого. Нежные платья, брызги шампанского и вальсы. Ах, эти вальсы! Легионеры в парадной форме, залы, полные света и танцующих пар. Нынешняя Альвис проводит пальцем по краю бокала и слушает тихо эхо, думая о том, как же прекрасно всё было раньше. Батюшка и матушка ей гордились, начальство обожало и жизнь казалась лёгкой и воздушной, словно облачко. Вот и пробежало облачко, приходится это признать.
   Завтра снова начнётся новая неделя и новый медикаментозный цикл. Первый день – усиленная доза. И забудется шелест платьев, искры в высоких люстрах и брызги золотистого шампанского. Увы и ах. Но прежде чем сокрушаться, придётся для начала понять – а надо ли беречь эти нелепые девичьи воспоминания. Кому теперь нужны эти танцы, высокие причёски и платья с открытой спиной? Да никому. Отец прекрасно знает в каком состоянии его любимая дочурка и танцев больше не устраивает. Маменька уже оставила надежды устроить свою девочку замуж – пусть уж живёт как ей хочется. А самой Альвис порой хотелось то повеситься, то в горячую точку. Так что танцы не нужны ровным счётом никому. Ангела делает глоток и чувствует как отступают воспоминания, а реальность снова обретает плоть и кровь. Кабак до верху наполнен сбродом самого дурного сорта и на девушку в глухом платье (крылья сложены и убраны в компактный режим) внимания никто не обращал. Вот и славненько, вот и хорошо.