Одинаковые города, одинаковые дни, одинаковые мгновения текут подобно небольшой реке – медленно и лениво, словно устали от вечного круговорота сотни повторяющихся друг за другом событий. Люди шныряли по улицам подобно муравьям, быстро лавируя между потоками из сотни похожих между собой существ так безвкусно и скучно, что мужчине еле хватало сил сдерживать усмешку. Хотя нет, ее как раз сдержать и не удалось, губы сами собой растянулись в полуулыбке, обнажая ряд ровных белоснежных зубов, а пальцы, обтянутые крепкой кожей перчаток, крепче сжали карту. А ведь индивиды вокруг него даже не представляли насколько уморительно выглядели в данный момент, такие маленькие и серые со своими, несомненно, мелочными мечтами, целями и абсолютно интересным внутренним миром. В прямом значении.
«Масса тела меньше, руки короче, кожа светлее. Какова жизненная емкость их легких?» - в голову Верллиана непроизвольно забралась мысль об особенности обмена веществ, строения нервной системы (она его интересовала в большей степени) и пигментации кожи при здешней выработке организмом витамина D. Видимо не очень много, раз кожа настолько сильно отличалась от его сородичей. Но архонт быстро отогнал от себя эту мысль, не позволив ей поработить сознание и пообещав себе в самое ближайшее время подумать о новых образцах в лабораторию. Возможно нелегальных. Он здесь не для этого, как бы ни хотелось обратного.
[abbr="float:left"][/float]Мужчина зевнул и, размяв затекшую спину, направился в сторону леса. Не так давно он обнаружил очень занимательную запись отца об одной магической лавке, кою содержала очень милая, судя по описаниям и проклятиям на страницах, дамочка. Ничего особенного родитель не написал, но большие буквы, выведенные корявым подчерком, будто писались в лихорадке, очень быстро привлекли внимание Верла и заставили начать вынужденные поиски именно отсюда. «Не доверяй! Держись подальше!» - гласила надпись на всю страницу. Вот как можно было игнорировать подобное заявление? Помниться Верллиан тогда все силы пустил, что бы узнать об этой Ливетте Ферлос как можно больше. Какие эмоции он тогда только не испытал…и предвкушение, и азарт, и неосознанный трепет перед новым существом, которого даже отец опасался. Насколько же сильно эта женщина выделялась из всей общей массы? Но все посыпалось прахом, когда куча перерытой информации, отданных проверенным лицам денег, обещаний и лести не дали ожидаемых результатов.Ему оставалось только скрежетать зубами, когда мужчина узнал, что о мисс известно настолько мало, что хотелось собственноручно привязать ее к операционному столу после долгих и мучительных расспросов. Только скучная и бесполезная информация. Родилась там-то, живет там-то…бла-бла-бла! Как же скучно, хоть прям сейчас ложись в гроб и закапывайся! Никакой оригинальности, никакого азарта! Хотя, признаться, разузнать обо всем самому было даже интересно. В груди медленно разгоралось предвкушение и трепет перед неизвестным. Интерес, естественно, был целиком и полностью научный. Все-таки Дрэйванс старший не был трусом и ни одно существо еще не заслужило, чтобы в записях о нем отзывались с подобной, несвойственной старшему архонту, опаской.
Нужный дом долго искать не пришлось – мужчина отлично ориентировался и читал карты. Но решительно толкнул дверь и без стука целенаправленно прошел в самую глубь лавки, попутно осматриваясь по сторонам, шаря глазами по каждому предмету, анализируя абсолютно все в помещении. Вплоть до размера прилавка и габарите остальной мебели.

Если Верллиан чем-то заинтересован, то он редко обращает внимание на мелочи. Вот как сейчас к примеру. Поздороваться? Нет-нет, вы что! Сначала надо осмотреть предмет столько явного интереса с головы до пят, сканируя его на предмет наличия предполагаемых качеств. Признаться, мужчина редко доверял внешности. Волосы можно перекрасить, одеждой спрятать почти любой изъян, а если дело доходило до хирургии или магии, то тут уж совсем говорить нечего. Твори все, что душе угодно, и никто не догадается, каким тело было изначально. Поэтому Верл, после неудачной попытки определить расу хозяйки, да и вообще понять про нее ли писал отец, отметил для себя менее заметные, но, между тем, относительно важные детали.
Во-первых, взгляд. Ох, такого взгляда архонт видел у женщины один раз в жизни, и ничем хорошим это знакомство не кончилось. Только разодранными простынями, прекрасно описывающими бурную ночку, и отсутствием кошелька. Хотя, времяпровождение, чего греха таить, было очень приятным.
«Этот блеск…отблеск насмешки и пренебрежительной холодности. Занимательно», - довольно усмехнулся мужчина.
Во-вторых, осанка. То, как незнакомка держала себя, выдавало в ней как минимум сильную личность, как максимум отличного война или влиятельную интриганку. А может и то, и это вместе взятое. Если оно так и было, то Верллиан был даже рад, что решил не игнорировать дневник отца, может быть эта девица была основной фигурой в его исчезновении. Но не будет забегать вперед.
В-третьих, одежда. Да, платье было черное и в пол, но очень удачно подчеркивало все девичьи достоинства, оголяя, что нужно и скрывая, что надо. Да, ее сексуальность была на высшем уровне, а саму девушку явно не назовешь кроткой и скромной. Скорее такая может в брачную ночь нож между ребер всадить, повторяя при этом брачные клятвы. Соответственно, перед ним уверенная, знающая себе цену, женщина, скорее всего опытная.
В-четвертых, лавка. Относительно прибранная, еще не разоренная и пока еще функционирующая. На это тоже требуется тонна трудолюбия и немало лидерских качеств, а еще находчивость и острота ума. Глупышка не смогла бы содержать все на нужном уровне, да и осмысленный и глубокий взгляд говорил сам за себя.
Итак, вердикт таков: на 89 % эта та, кого искал Верл. 11 % Остается на сестер-близнецов, обман зрения, клонов и другой подобной нечисти и чепухи. Анализ занял от силы минуту, во время которой мужчина внимательно и с необычайной серьезностью рассматривал хозяйку, останавливая свой взор то на ее глазах, то на ладонях, то на волосах. Такой откровенный, ничем не замаскированный и оценивающий взгляд, коим неприлично было одаривать представительниц слабого пола, ничуть не смущал мужчину. Напротив, он даже не пытался его скрывать. Он довольно улыбнулся, обнажая зубы, словно кот, наевшийся сметаны и восхищенный своим великолепием, и проследовал к полкам с зельями, потерев подбородок. Здешний ассортимент действительно был хорош, так что Верллиан собирался убить двух зайцев одним ударом, да и переходить сразу к главному было рискованно.
- Мне все из этого списка, - архонт вытащил из сумки среднего размера лист, исписанный с двух сторон размашистым аккуратным подчерком, и протянул его даме. Если затариваться, то по полной. Цена его не особо волновала, Верл не испытывал недостатка в деньгах. – Найдется подобное? – с насмешкой уточнил тот, будто бросая вызов и проверяя профессионализм дамы. – Или для вас это слишком?

А пока девушка производила свои нехитрые манипуляции, Верллиан с нескрываемым интересом и наигранным хищным взглядом продолжал изучать ее своими глазоньками. Эта игра в гляделки показалась ему весьма занимательной, хотя, без утайки, настоящая битва была бы куда интереснее и рассказала бы о женщине намного больше, чем двухсторонние перекладки. Но на подобное сейчас не было времени, поэтому Верл, пытаясь замаскировать все свои «наилучшие» качества под лучезарной улыбкой, с достоинством поклонился, приняв из тонких рук корзину с товаром. Ох, прям сама галантность!
Мужчина скрупулёзно все проверил, нагло заставив хозяйку ждать, а потом благодарно кивнул, его лицо приобрело выражение крайней степени удовлетворённости – еле заметная морщинка на переносице разгладилась, уголки губ растянулись еще шире, а глаза запылали такой пламенной заинтересованностью, что впору было волноваться за сохранность собственной физической чистоты. Да и духовной, пожалуй, тоже.
- Премного благодарен, - вымолвил он, прикладывая руку к груди, - правда это не совсем то, зачем я изначально пришел к Вам, но, признаться, очень рад, что в Вашей лавке такой замечательный и широкий ассортимент. Редко встречаются настолько преданные своей работе мастера. Не хотите оформить регулярные поставки некоторых трав? Цена меня не волнует, - Верллиан всем своим нутром старался изобразить образ занятого и вполне вменяемого существа, четко излагая свои мысли и приправляя их небольшой каплей лести.
Женская ненависть ощущалась не сильно, но так, что воздух в помещении казался сухим, даже горячим. Поэтому, будучи не глупым архонтом, прущим напролом, как стадо баранов, Верл осторожно пошел на попятную, не сдавая позиций, но направляя курс на мирное урегулирование отношений. Мужчина аккуратно протянул хозяйке руку (все-таки действовать надо было осторожнее) и, чувствуя в женщине сильную хватку, ладошку целовать не стал, предпочтя более серьезный и равный подход.
- Верллиан Дрэйванс, - представился он, - рад знакомству.
Но личностью он все же был деловой, так что не удивительно, что вскоре мужчина извлек из внутреннего кармана небольшой лист бумаги, где было нарисовано черными чернилами суровое, тронутое годами и сединой лицо. Особых примет, кроме небольшого количества морщин, хотя возраст мужчины был, определенно, средний, и внушительного кривоватого носа с горбинкой, не было. Эх, в такие моменты Верл был очень рад, что лицом пошел в мать.
- Когда вы в последний раз видели этого мужчину? – спокойно спросил Верллиан, переходя на крайне деловой тон и протягивая новой знакомой клочок бумаги. Он был уверен, что это лицо она видит не впервые, возможно девушка даже в курсе причины его внезапного исчезновения. Кроме того, отец был одним из трех представителем в коалиции рас, так что внешность, имя женщине точно должно были быть знакомым.
«Жива вероятность, что она в этом замещена», - промелькнуло в голове у архонта, - «может она здесь центральная фигура, может сама не в курсе, что все зацепки указывают на нее…но хозяйка этой лавки определенно не так проста».
У всех есть скелеты в шкафу, в у Ливетты, Дрэйванс был уверен, таких шкафов было несколько.

Деньги архонта не волновали даже самую малось, так как, будучи отпрыском довольно состоятельной семьи, он никогда не чувствовал в них нужды. Конечно, детство Верла не было беззаботным и легким (Верллиану ничего не доставалось просто так), а методы воспитания Дрэйвансов нельзя было назвать гуманными, но ребенок всю жизнь был окружен роскошью, с легкостью получая в цепкие ручонки ненужные, но такие желанные безделушки. С возрастом игрушки становились все дороже, все живее и визгливее, а уж после смерти матери, заняв ее место и получив доступ к семейному бюджету, совсем редкими. Благо, работа в академии, разработки Верллиана и работорговля спокойно покрывали все расходы, а связи отца позволяли мужчине творить все, что душе угодно. Хоть половину рабов пусти на опыты – никто и слова не скажет. Почти.
Архонт спокойно пробежался глазами по цене и, кивнув в знак согласия, вручил хозяйке нужную сумму. Да, с большими деньгами таскаться по незнакомым местам (что было, несомненно, делом опасным) он не боялся, ибо ученый всегда был готов представить услуги по вырыванию кишечника с последующим извлечением всей пищеварительной системы из бренного тела.
- Меня не волнуют деньги, - вновь повторил архонт, передергивая плечами, - но я очень требователен к качеству товара, к времени и четкости выполняемой работы. Часто нужные мне вещества очень редки и токсичны, так что, если Вы в состоянии выполнить большинство моих требований, в чем я уже убедился, можете назвать любую сумму с учетом мелких расходов и доставки на Биорторус. И, естественно, все заказы строго конфиденциальны.
Все-таки не всем надо знать, чем он занимался дома: меньше знаешь – крепче спишь. Половина материала шла на ускорение денатурации и аммонификации белков и других органических структур, а часть на синтез ядов. Прелестное занятие, не находите? Каждый день проводить среди стерильной чистоты лаборатории, такой яркой, что впору было щурить глаза, пока руки, обтянутые ставшими второй кожей перчатками, крепко, но изящно сжимали пальцами идеально гладкую колбу с мутной жидкостью и записывали ход реакции. Абсолютно все действия следовало фиксировать – это было необсуждаемое учеными правило, которое и говорить, в принципе, было не к чему.
- Кроме того, - не удержался мужчина, - такой красивой женщине как вы не жаль доплатить за столь нелегкий труд, - Верллиан улыбнулся, обнажив ряд ровных белых зубов, хотя плавные движения губ скорее напоминали оскал хищника, чем обычную человеческую эмоцию, - Вы так не считаете?
По лицу Ливетты все было предельно ясно. Она его определенно знала, возможно даже наводила справки (слишком уж долго женщина переваривала информацию, будто выуживая из памяти нечто столько необходимое в данный момент) или даже состояла со Дрэйвансом старшим в каких-то деловых отношениях. Все было возможно, все вероятно, ведь не было не единого фактора, опровергающего или подтверждающего предположения, которых скопилось слишком много.
- Попрошу вспомнить, где Вы, госпожа Ферлос, видели его в последний раз и при каких обстоятельствах. Вы давно знакомы? - хмыкнул Верл, усмехаясь осведомленности собеседницы. - Да, я его сын, и, как было бы не прискорбно признавать, но мой отец серьезно болен, - с наигранной скорбью произнес Дрэйванс, - годы берут свое, сенильная деменция, старческий маразм, простите мою профессиональную лексику, вытянула из него остатки здравого смысла. Несколько месяцев назад он покинул поместье, и с тех пор от него нет никаких вестей. Конечно, я желаю вернуть его, чтобы мой отец не натворил бед и, заслужив отставку, смог встретить достойную старость на Биорторусе.
Как говориться, если врать, то врать по-крупному, грандиозно, у Верллиана все было для этого: грустный, почти скорбный взгляд, в котором отражалась крайняя степени тоски и смущения за родителя, свойственная старшим детям, расстроенный голос, еле заметно подрагивающие губы и жалостливая история и о безумце-отце. В принципе, он не так уж много и приврал, так как он не мог сказать наверняка, что вынудило родителя исчезнуть, но, собственно, даже капли беспокойства за предка он не испытывал. Хотелось просто либо найти его останки, а дальше, вздохнув полной грудью, жить и работать в свое удовольствие, либо притащить домой его полудохлую тушку, чтобы впоследствии разобраться в этой дерьмовой ситуации.
- Конечно, свою должность он еще не утратил, но пока ее временно занял другой архонт. Уже слышали об этом?– поинтересовался мужчина.

А знаете, что на самом деле забавно? Нет, ни самонадеянная улыбка на прекрасной и мягкой линии губ, ни насмешливый взгляд, которым одарила его наглая и такая хрупкая на вид женщина, ни даже пропитанные желчью слова, колющие не хуже острых игл, пропитанных ядом, а та реакция, те движения плеч и тонких ладоней, что Верллиану посчастливилось наблюдать.
Когда охотник загоняет жертву в угол, то она ведет себя по-разному, в зависимости от заложенных в процессе эволюции инстинктов. К примеру, травоядное животное сжимается в маленький беззащитный комок или, если посмелее, царапает непредназначенными для битв когтями ту злосчастную стену, отгородившую путь к свободе, к жизни. А что же происходит, если жертвой становится хищник? Тот, кто привык чувствовать на острых клыках горячую кровь, сочащуюся из изуродованного тела, вгрызаться в горло обидчика и пожирать остатки мяса, превращая врага в кровавое месиво, и безумно улыбаться мысли, что этот ублюдок больше никогда не посмеет перейти дорогу. От врага осталась только вонючая и никому ненужная лужа дерьма! Загнанный и окруженный со всех сторон хищник скалится, в его глазах отражается крайняя степень призрения и неконтролируемая ненависть. Он бездумно нападает на охотника, бросается, подчиняясь природной злобе, даже если тот держит в руках пушку и шансы на победу ничтожно малы. Инстинкт защищать свою жизнь любой ценой свойственен каждому живому существу, но в особенно агрессивной форме он проявляется только у сильных мира сего.
Именно это сейчас и наблюдал архонт. Мужчина с упоением смотрел как ладонь уверенно обхватывает рукоять меча, как лицо госпожи Ферлос меняется с откровенного презрения до ехидной и безумной ненависти, как на переносице появляются морщинки, а каждая мышца ее тела напрягается как струна. Она в любую минуту готова броситься на собеседника и, взмахнув мечом, заставить слететь голову Верла с широких плеч, окрасить свою лавку в раскаленный красный цвет смерти (правда, в руках у нее не меч, а посох, но кому есть до этого дело, когда фантазия работает на полную?). Ливетта была абсолютно очаровательна и невероятно красива в этот момент. Под этим обжигающим взглядом Дрэйванс почти чувствовал, что холодная сталь касается его шеи и входит в плоть, разрывая мышечную ткань, словно острый нож в мягкое масло. Все тело охватила мелкая дрожь, но не ужаса, никак нет, предвкушения, животного желания увидеть и почувствовать больше этой ярости!
Реальность происходящего перестала чувствоваться так остро, перед глазами яркими красками вспыхнула картина распластанной на операционном столе этой гордой, независимой женщины, ее душераздирающие крики, стоны и мольбы. Ох, особенно последние, слышать столь унизительные речи из наглого рта – музыка. Ее мраморная кожа в алых разводах, звонкий голос уже давно сорвался, поэтому из горла вырываются только хрипы вперемешку со всхлипами, а глаза, почти кукольные, не видят нечего, кроме мужчины, подарившего столько адской боли, что смерть стала казаться не злой старухой с косой, а доброй подругой.
Верллиан глубоко вздохнул и запустил широкую ладонь в длинные волосы, прогоняя наваждение и пелену с глаз. Вернуться обратно в пахнущую лекарствами и травами лавку было несложно, архонт не переступил грани дозволенного, затерявшись в собственно мире, но ведение настолько глубоко засело в его сознание, что узкие зрачки расширились, а бледные губы растянулись в излишне широком оскале, обнажив ровный ряд зуб и слегка выступающие клыки. Нездорового цвета кожа, сероватая с тенями под глазами, слишком резко сочеталась с загоревшимися ярким блеском фиолетовыми очами. Признаться, зрелище было отталкивающие, все-таки не каждый день увидишь, как порядочный архонт живьем сдирает с себя маску добродетельности и наигранного сочувствия, обнажая перед собеседником всю свою правдивую суть.
- О, - воскликнул он, едва сдерживая смех, - я многое хочу от Вас услышать, - Верллиан театрально взмахнул руками, - как Вы думаете, госпожа Ферлос, много ли среди архонтов перестраховщиков? Много ли паникеров и как далеко они могут просчитать дальнейшие ходы?
Мужчина выждал небольшую паузу, как будто действительно ждал ответа он новой знакомой, но вскоре продолжил:
- В моей семье есть привычка все фиксировать, особенно, когда ты предполагаешь, что из-за некоторых сведений от тебя могут попытаться избавиться. И когда я говорю «все», то и имею ввиду абсолютно все, вплоть до конкретных фраз, попыток шантажа или договоренностей, - голос мужчины сочился ехидством и насмешками. - Вы умны, даже очень, отличный манипулятор, раз умудрились обдурить половину коалиции рас, не чураетесь избавляться от негодных, но, вот незадача, если связываешься с архонтами, то потрудись убрать мусор, который остался после грязных делишек. Вы наследили, Ливетта Ферлос.
Пришла пора сделать ход слоном. Их разговор действительно стал напоминать шахматы – те же ходы, те же фигуры, но только в этой партии на кону стаяла не только жизнь, но и репутация, цели и планы. Мужчина аккуратно достал из-за пазухи отцовский дневник и скрупулезно его пролистал, не теряя при этом бдительности и не сводя с глаз с женских рук.
- Настолько сильно наследили, что отпечатки ваших миниатюрных ножек не отмываются даже умелой ложью, - пожал он плечами, - сколько же интересного написал старикан. Прям находка для коалиции! - наглая усмешка резко пропала, ее место заняли нахмуренные брови и серьезный, почти деловой взгляд, - Вы же понимаете, что я снял копии? Все-таки мы, архонты, больше перестраховщики. Не надо смотреть на меня таким самонадеянным взглядом, словно я сейчас нажил себе больших неприятностей. Давайте смотреть правде в глаза, госпожа Ферлос, - не призывая меч, не двигаясь с места и смотря на женщину уверенным взглядом без тени страха и сомнений, он протянул руку, положив ее себе на грудь, слегка кланяясь, отдавая дань манерам, - если я и увяз в столь неприятной ситуации по самую макушку, то и вы в точно таком же дерьме.
«Ваш ход, Ливетта».

Отредактировано Верллиан Дрэйванс (24.04.2016 13:14:41)

Угрозы и убеждения госпожи Ферлос не возымели никакого эффекта, ибо, во-первых, мужчина был не из пугливых и, во-вторых, отличался высокой степенью упрямства и скептизма. Да-да,таких обычно твердолобыми баранами называют. Если он получил факты из рук проверенного источника, то переубедить его могли только еще более стоящие факты или…нечего. Женщине он не верил, не доверял и подвергал сомнению каждое сказанное слово. Так с чего бы ей верить? Перед ним профессиональный лжец и манипулятор, именно то существо, которое было виновно в смерти его отца, наглая и убийственно жестокая.
Признаться, первоначально Верллиан хотел просто пообщаться с Ливеттой, убедиться, что она причастна к исчезновению предка и, немного припугнув разоблачением, вернуть старикана домой, даже если тот полудохлый и мало что соображающий. Потом он даже бы прислал девушке корзину фруктов, поблагодарил за сотрудничество и заключил с ней долгосрочный договор на сотрудничество. На отцовскую же смерть ему было плевать с высокой колокольни (хороших отношений у них не было никогда), но честь семьи была под угрозой. Главу архонта убила какая-то девка, владеющая затхлой лавкой, пропахшей травами и третьесортными лекарствами. Курам на смех! Слухов он не боялся, но честь для архонта была важна. Честь погибшей матери, единственного существа, которого он любил и действительно уважал, честь сестер, не заслуживших насмешливого обращения, хоть и к ним он не испытывал привязанности, лишь уважение, честь семьи. Только сейчас архонт понял, насколько большая ответственность свалилась на широкие плечи в этот момент. Верллиан был наследником…наследником, вашу мать! А ведь он никогда не хотел строить из себя главу, ему и на своей должности было очень хорошо - занимался любимым делом, приносил пользу себе любимому, в перерывах издевался над бесполезным братом и иногда помогал отцу толкать на рынок редкие экземпляры рабов. Да и вообще, слишком уж плохая у мужчины была репутация для управленческой деятельности.
Так что, теперь ему нужно было придумать как выбраться из этого дерьма, а не сражаться с наглой женщиной. Но, наверное, именно сейчас он испытывал к ней самую настоящую ненависть. Едкую, всепоглощающую и разъедающую все нутро до основания. Не из-за смерти отца, а за то, что она разрушала всю его спокойную жизнь, извозила в грязи честь Дрэйвансов, заставила возиться в будущем с кучей бумаг и подставила под угрозу семейное дело. Нет-нет такое просто так не прощается. Архонт очень сильно захотел получить Ферлос к себе на хирургический стол не только во благо науки, но и ради банальной мести, успокоение собственных нервишек. Убьет, как говориться, двух зайцев одним ударом.
- Если Вы считаете, что эти записи единственные доказательства, то я ошибся насчет вашего ума, миледи, - он усмехнулся и, когда женщина коснулась его спины, развернул корпус и грубо схватил ее за ладонь. Конечно, свою ненависть он никак не раскрыл и не показал. Только мило улыбался и скалился по своему обыкновению, не отказав себе в удовольствии поцеловать хрупкую ручку. – Мой отец пережиток прошлого, в его смерти нет ничего удивительного. Однако, Вы очень-очень грубо поступили. Не вежливо убивать тех, кто Вам помог по доброте душевно. Или Вы воспитывались на улице среди блудниц? Не удивлюсь.
К тому же, как же ожидаема попытка проникнуть в сознание архонта! Верл только убедился в своих выводах.
А его выдержка была на приделе. Еще мгновение, одна нелепо сказанная фраза, и Верл точно бы пустил бы в ход меч. Тело уже само вставало в боевую стойку, но кое-что заставило мужчину отвлечься и повернуть в голову чуть в бок. В этой лавке они были не одни.
«Любовник? Ученик? Сын?» - а что? Ливетта явно была не юна, так что наличие отпрыска вполне логично. Хотя, кто он было не так важно, сам факт того, что близкие люди у госпожи Ферлос все же имелись, заставил удовлетворено ухмыльнуться. Надо было навести насчет этого справки.
Злость и желание сражаться улетучились в миг. Есть куда более уточенный способ получить женщину в свои руки.
- Но было бы кощунством разрушать лавку, - хмыкнул он, - хотите меня убить? Пожалуйста, но, думаю, Вы не захотите привлекать внимание посторонних лиц, как и не захотите портить репутацию вашего дела. Мы оба существа неслабые, если начнем сражаться, это не останется секретом. Может в другом месте и в другое время? Я просто обязан Вас отблагодарить, что избавили меня от вечно зудящего старика под ухом.