Рейми, ради чего ты сражаешься?

Этот вопрос эхом повторялся в сознании гостьи из иного мира, щекоча её мозг словно стая тараканов, тщетно метавшихся туда-сюда в поисках укрытия в пустой комнате. Но кем же он был порождён? С чего это вдруг чистое Зло, коим, без преувеличения, являлась седовласая климбатка, находящая искреннее наслаждение в чужих страданиях, стала внезапно задумываться о цели своего существования? О том, ради чего стоило убивать других климбатов? О том... стоило ли их вообще убивать? Так ли ценны были жизни этих маленьких людоедов? Весь мир жаждет их смерти, но смерть и есть кузнец их новой жизни, который, ударами своего молота, оборвал всё, чем они были прежде, даровав новую форму, новую суть.

Наполненную лишь ненавистью и ненасытной жаждой крови!

Коалиции даже не нужно было ничего делать. Дайте климбатам время, и они сами станут вестниками собственного геноцида. Всё это невольно наталкивало на мысль о том, что этот народ напрочь лишён будущего. И не было никакой надежды на то, что однажды всё изменится, ведь весь Климбах это не более, чем огромная песочница для брошенных детишек. И уже ничего не наполнит смыслом эти жизни и эти смерти. Если только кто-нибудь не положит конец этим глупым междоусобицам, если только кто-то не обратит всеобщую жестокость жителей этой планеты против тех, кто действительно заслуживал её ощутить.

Против тех, кто в большей степени повинен в том, какими мы стали!

Но это вовсе не добрая сказка. Не явится никакого принца на белом коне, не будет героя в сияющих доспехах, не будет заступника, который грудью встанет за несчастных детишек. Каким же безумцем нужно быть, чтобы принять сторону неразумных монстров, правда? Уголки губ дрогнули, исказились в кривой усмешке, стоило только мысленно воспроизвести эти слова в своей голове. Неразумные монстры... Сколько лицемерия понадобится, чтобы это придумать? И сколько потребуется глупости, чтобы в это поверить? Хоть у кого-нибудь повернётся язык назвать неразумным монстром эволюционировавшего трансдента? А ведь они, до обретения человекоподобной формы, убивали, не задумываясь о морали и не проявляя милосердия, они жили на голых инстинктах. Разве дети, представители разумных рас, жертвы, подвергнувшиеся нападению паразита, были хуже? Разве не заслуживали они хотя бы шанса на существование? Разве их стоило истребить только потому что они обрели силу, которая пугала окружающих?

Они хотели уничтожить то, что не в силах контролировать. Они, все они, заслуживают смерти! Мучительной! Медленной! Неотвратной!
Но что я могу? Всего лишь одна маленькая климбатка, беспризорница, шатающаяся по Климбаху, устрашая одних и страшась других. Одна из сотен иных. Невзрачная. Никто.

— Тише-тише, — нежный шёпот вырвал Рейми из объятий ненависти, но всё же не вернул к реальности. Знаете это ощущение, когда разум находится в пограничном состоянии между сном и пробуждением? Ощущаешь нереальность всего, что видишь, хочешь открыть глаза, чтобы окончательно прогнать остатки сновидений, но ничего не выходит, веки кажутся слишком тяжёлыми. Хочешь что-то сказать, но губы не шевелятся, они словно чужие. Хочешь пошевелиться, но всё тело словно парализовано. Вот в таком состоянии и пребывала де ла Мар. До её ушей доносились тревожные разговоры, виновницей которых она невольно стала, в очередной раз переборщив с наркотиками. Как поняла девочка из тех обрывков фраз, которые могла разобрать (впрочем, с большим трудом), она всё же говорила во сне, да не просто говорила, а гневно выкрикивала проклятия в адрес Коалиции. Или она не спала? Нет, сейчас важно было совсем не это. Разговоры... они звучат всё громче, всё агрессивнее. Дариэль и Митч всегда друг друга не переваривали и вот они нашли весомый повод вцепиться друг другу в глотки. Опять. Кто-то должен был их остановить.

«Кто-то... то есть опять я?» — раздражённо подумала иномирка, памятуя о том, что Грег и Бекка предпочитают наблюдать за внутренними потасовками группы, стоя в сторонке и, кажется, шёпотом, чтобы Рей не слышала, делали ставки на победителя.

— Послушай, Дари, я понимаю, что вы с ней закадычные друзья и всё такое... Но ЭТО!.. — темноволосый парень небрежно указал в сторону Рейми, являвшуюся негласным лидером этой небольшой группы, и пребывающей в состоянии, которое назвать неподобающем будет сильным преуменьшением. Она лежала скрючившись на холодной земле, тело билось в лёгкой дрожи, а, наконец, распахнувшиеся глаза смотрели куда-то в пустоту ничего не выражающим взглядом. — Этот балласт уже пора сбросить. Признай, Рейми уже не та. Если мы и дальше продолжим за ней следовать, она заведёт нас в могилу!
— Только если я не сделаю это раньше! — злобно прошипела Дариэль, потянувшись за оружием.
— Ну чего... разорались, засранцы? — слова давались с огромным трудом и их хватило разве что для того, чтобы приостановить надвигающееся насилие. К величайшему сожалению седовласой климбатки, ей предстояло приложить еще немного усилий для того, чтобы полностью пресечь это бессмысленное кровопролитие. Вот только небольшими или даже крохотными усилиями это можно было считать, будь Рей в обычном состоянии. Сейчас, когда эффект наркотиков только-только начал отступать, говорить нечто осмысленное было сродни попытке поднять здоровенный валун. — Думаешь... долго проживёшь... один?
— Вообще-то я говорил о том, чтобы выпнуть из группы тебя. Рей, без обид, но слабым на Климбахе не место.
— Ладно, я ухожу, — она издала короткий смешок и Дариэль, решив, что её подруга всё ещё находится в бреду, мигом к ней подскочила.
— Тише ты, дурында! Что ты такое несёшь?! Никуда ты не уйдёшь! И вообще не принимай решения в таком состоянии!
— Я ухожу, — повторила она. — Дариэль не выдержит разлуки и пойдёт за мной. Грег по уши в неё влюблён...
— Ч-чего?! — залившись румянцем, возразил юноша, но Рейми, казалось, вовсе его не слышала.
— Поэтому пойдёт с нами. Бекка, конечно же, побежит вслед... за названным братом, — она ненадолго умолкла то ли давая своему оппоненту переварить сказанное, то ли просто переводила дух. Наверное и то, и другое. — Я повторю свой вопрос. Сколько, по-твоему... ты протянешь здесь... в одиночестве?
— Вот это моя девочка! — одобрительно воскликнула Дариэль. — Всё ещё считаешь что Рейми не соображает? — бросив на брюнета насмешливый взгляд, спросила она. Но тот лишь обиженно фыркнул, да махнул рукой.

Не один месяц минул с того дня. Дариэль Моро успела многое узнать об Аэтернитасе. О его нынешней ситуации, о том, что было прежде. Уже тогда Рейми понимала, что придётся нелегко. Слишком сильно проникла в головы жителей первой зоны гнилая идеология нынешнего владыки, многие из них были готовы защищать его до последней капли крови. Его, напыщенного индюка, прозвавшего себя Великим чемпионом. Иномирка не любила титулов, на Климбахе они все звучали потешно. Во всяком случае сама она считала именно так. «Я Великий чемпион, повелитель этого зловонного клочка земли. И я, чёрт возьми, горжусь тем, что это моя помойка! Ведь ради этой мусорной ямы я прикончил кучу других климбатов и не только их!» — внезапно представила она, восхвалявшего себя, владыку. Ну и мерзость!
— Девчат, мне жаль вас расстраивать, — заговорил Митч. — Но Аэтернитас-то совсем в другой стороне!
— Да? То есть, предлагаешь ввалиться туда впятером и заявить, мол, мы тут главные? — с явным неодобрением спросила Дариэль.
Митч замялся, он был силён, но умом явно не блистал. Впрочем, того же мнения Моро была и о Рейми, которая накануне ей заявила, что собирается просто бросить вызов Великому чемпиону и одолеть его в честном бою. Дари была из всех них, пожалуй, самой рассудительной, ей не нравилась идея захвата какой-либо территории, это было их с Рейми табу, но раз уж последняя решила его нарушить, её подруга стремилась хотя бы свести к минимуму вероятность неудачи. Собственно поэтому они и пришли сюда, это была её идея. — Я узнала, что в прошлом, ещё задолго до Великого чемпиона, в первой зоне правили адамантиевые драконы.
— Ну, это мы и так знали, — вклинилась в разговор Бекка. — Только ленивый не слышал о том, как этот чемпион воспевает себя в балладах каким-то великим драконоборцем.
— Преувеличивает, как по мне, — заметил Грег.
— Ну, ясное дело, — согласилась де ла Мар. — Всё то у него великое, хех! Особенно самомнение.
— Закончили сплетничать? — спросила Дариэль тоном таким строгим, словно она была учительницей младших классов, которая сейчас призывала к порядку учеников, чересчур громко разговорившихся во время урока. Когда "ученики" притихли, выжидающе поглядывая на "учительницу", она донесла свою основную мысль. — До меня дошли слухи, что погибли не все драконы. Одному удалось выжить, и он сейчас находится где-то на Некрэделле.
— Истинный наследник... — с тихим восторгом произнесла Рейми. — Если он и правда существует, и если присоединится к нам...
— А вдруг он слабак? — скептически отозвался Митч, перебив иномирку.
— Это неважно, — отвечала она. — Возвращение потомка первых владык, это как прикоснуться к легенде, понимаешь? Если есть те, кому не по душе нынешняя ситуация, а такие всегда найдутся, они всё равно будут сомневаться, стоит ли им подставлять под раздачу свою кочерыжку. Чтобы они примкнули к нам, им нужно нечто весомое, нечто обнадёживающие понимаешь?
— Ладно-ладно, — отступился климбат. — Ну и где же нам искать этого дракона?
— А вот это хороший вопрос, — вся процессия уставилась на Дариэль.
— Что? Ожидаете, что я вам выложу точные координаты? — усмехнулась девчонка. — Выкусите! Нет их. Знаю только примерный район поисков и мы уже в нём. Так что импровизируем и глядим во все глаза.
— Такой себе план... — заскулила Бекка. Но делать было нечего, раз уж они всё равно уже пришли, то нужно было хотя бы попытаться.