[indent] Сегодня действительно хороший день.
[indent] Мягкие каблуки сапог графского казначея выстукивают по темной черепице коридора Дома Скорби отчетливый ритм захватывающего предвкушения. Лэйнор с довольной улыбкой на устах едва слышимо насвистывает уже казалось позабытую им мелодию – что-то из репертуара его личного в прошлом барда. Воистину талантливый был человек, он даже визжал чистейшим фальцетом и сфальшивил лишь когда первая из личинок проела путь наружу через его брюхо.
[indent] Лэйнор давно успел подметить, что ностальгия посещает его в аккурат перед встречей с владыкой. Безусловно, чувство это – исключительно (единственно?) приятное. Горесть утраты для глупцов чей разум разъедает яд надежды. Не лей слез о потерянном – оно не вернется хоть выжми из глаз целый океан; не тешь себя поиском новых смыслов – если ты можешь обрести иной путь, то какой вообще смысл в скорби?
[indent] Смирись и перестань обманывать себя. Не отгоняй грезы о прошлом, ведь только в них ты ещё тот, кто утром знал зачем ему нужен новый день.
[indent] Но конечно, сказать всегда проще чем сделать, а уж насколько труднее тогда чувствовать? Обычно Лэйнору невыносим вид железного доспеха, - все ещё подсознательно начинает искать в пластинах уязвимые места и сочленения для выпада – однако сейчас эти безжизненные нагромождения из стали водружённые на множественные манекены отчего-то представлялись воинской фалангой, и он в самом авангарде. Лэйнор все ещё помнит предбитвенный мандраж, - как бы он забыл, если образы доброй резни тревожат его сон из ночи в ночь? – момент, когда тысячную армию, умолкшую от напряжения, перекрикивает биение собственно сердца. Оно стучит отчаянно и бешено, ведь оно знает – возможно вечером ему биться будет уже не суждено.
[indent] Вот и сейчас, - именно сейчас и только – давно застывшая кровь Лэйнора гонится по венам силой все того же предвкушения. И пусть за дверями Зала Королей ждет не полчище врагов, а лишь один монарх – но разницы нет вовсе. Ведь только законченный дурак может всерьез считать, будто он точно переживет встречу с Бледным Львов, великим и ужасным Кайланом Лайонхартом.
[indent] Двери зала отворяются и наконец взору казначея предстает он. Как и всегда закован в полный доспех, как и всегда предпочитает любой стул помимо трона. Как и всегда кровожаден и безумен? Спорить Лэйнор возьмется только со вторым. Лэйнор застал те времена, когда Бледный Лев ещё не получил титул «Король Черепов». Уже тогда многие его считали чрезмерно воинственным (Лэйнор, по очевидным причинам, был не из их числа), но нет ничего безумного в желанье крови – хищник потому и зовется хищником, чтобы хотеть добычи.
[indent] Безумие не жестокость, безумие – пытаться наделять жестокость смыслом.
[indent] - Мой господин, для меня было большой радостью узнать, что вы потребовали моего визита, - известность о нетерпимости Бледного Льва к лести расходится далеко за пределы стен Дома Скорби, однако в словах Лэйнора нет и капли подобострастной лжи. – Чем могу служить?
[indent] Глупо гадать, какие мысли сокрыты за этой непроницаемой маской из бледной кожи. Осталось ли там вообще место для мысли или их все заглушает голос, просящий ещё одного черепа? Быть может, он прямо сейчас требует у Бледного Льва нового трофея – голову когда-то Ланистера. От подобной мысли у Лэйнора уголки губ сами ползут наверх, формируя опасную для его носителя гримасу – радость и улыбки пали первыми жертвами репрессий кровавой революции Кайлана Лайонхарта.
[indent] И все же, ничем иным кроме как синонимами радости настрой Лэйнора не описать: ностальгия воина о прежних битвах, заманчивый флирт со смертью уставшего от бытия…
[indent] Ну и конечно же оно, стоящее в самом главе угла. Этот низменный триумф. Этот апофеоз гнилейшего злорадства обиженного на весь мир калеки. Чистейшее в своей омерзительности счастье – встретить кого-то столь же надломленного, как и ты сам.

2600 год
Граница земель клана Леонэйм, походный лагерь Лэйнора Ланистера.
[indent] - За Лэйнора Ланистера! – Обрюзгший болван Кинос всегда походил на шавку наученную всего одной команде – лизать сапоги хозяину. С глубиной разнообразия песьего же вокабуляра помноженного на кажется уже десятую выпитую кружку эля, на протяжении всего вечера он то и дело выгавкивает примитивно-односложные лизоблюдства по абсолютному недоразумению называемые им «тостами». – За Золотое Бедствие и его великие завоевания!
[indent] Громогласный вой одобрения заполняет просторный шатер и Лэйнор, сидящий во главе пышного стола, легко кивает Киносу и приподнимает свою кружку отдавая приказ о разрешении погреться в его славе. Из собачьих пастей все равно не суждено вырваться чему-то путному, так пусть хотя бы воют в его честь.
[indent] Сам Лэйнор не из тех кому дано найти в пиршествах особого удовольствие – да, это правда, что еда на вкус слаще и шлюхи на стон громче после доброй битвы, но подобные развлечения наскучивают молодому воеводе к вечеру. И это ещё без упоминания о торжественных официальных вечерах Азшары, во время которых одни столичные свиньи хвастаются как начисто им удалось вылизать задницу графини, а другие с придыханием мечтают занять их место. Мерзость.
[indent] Настоящее торжество Лэйнора закончилось несколькими часами ранее, когда его клинок начисто срубил плешивую башку аквэрумского генерала Тор Финеса. Лэйнор насадил её на копье и все пытался выведать, так где же спряталось то «грозное и обученное войско» о котором так пеклась графиня, что настрого запретила вступать в бой до прибытия союзной армии? К сожалению, Тор Финес не дал внятных ответов даже когда Лэйнор пробил острием его череп насквозь и начал закалывать пленных военнопленных со словами: «Это тот кого я должен был бояться? А это?». Ну да не важно, Лэйнор по итогу приказал отправить отрезанную голову (или хотя бы то что от неё осталось) аквэрума сестре в столицу, пускай сама все разузнает. Возможно это будут самые свежие и целые мозги с которыми ей удастся поговорить за многие недели.
[indent] - Мой господин, - в шёпоте Арно, ближайшего советника Лэйнора, даже сквозь шум пира слышится тревога, - прибыл экипаж посланников от Золотой Графини, они требуют немедленной аудиенции.
[indent] - Передай им мои сердечные извинения, я сейчас занят. – С нарочито скучающим видом, Лэйнор лениво отмахивается от советника и его слов, словно они и правда не более чем пара снежинок. – Скажи, что нелепые взмахи буловой Тор Финеса до того насмешили меня во время дуэли, что от хохота у меня разболелся живот и я смогу их принять не раньше, чем через неделю.
[indent] - Мой господин, боюсь они уже направляются к шатру…
[indent] Арно один из немногих, если и вовсе не единственный из числа тех, кому Лэйнор позволяет тревожить себя по подобным пустякам. Но даже он не мог сметь отвлекать Золотое Бедствие второй раз за вечер, не рискуя шеей – Лэйнор, не вставая с места, мертвой хваткой в одно мгновение пережимает горло советника норовя переломить позвонки как сухую хворостину.
[indent] - Кто разрешал впустить их в лагерь? – Беспорядочный шум праздника тут же затихает и лишь рваные вздохи Арно, пытающегося поймать остатки воздуха, нарушают мертвенную тишину накрывшую шатер.
[indent] - Сре…д …их… - Лэйнор с очевидным неудовлетворением ослабляет хватку. Эх, как жаль, что эту новость принес чего-то стоящий Арно, а не бесполезный идиот вроде Киноса. – Среди них Кайлан Лайонахарт, мой господин.
[indent] Звук этого имени как по заклинанию снимает разраженную усталость с младшего из Ланистеров. Выпустив из хватки чужую шею, он, не говоря ни слова, хватает с соседнего стула ножны с уложенными в них мечом и размашистым скорым шагом направляется к выходу из шатра.
[indent] – Чего утихли? – Только и обращается Лэйнор напоследок к своим воеводам. – Чертовы ублюдки, кричите песни, трахайте рабынь и пейте стухшую ослиную мочу которую аквэрумы назвали вином, – Едва не перебиваясь на смех кричит он им, - Праздник только начинается!
[indent] Но ни единого смешка так и больше и не раздастся из шатра Лэйнора даже когда он сам его покинет. Ведь солдаты давно знают – улыбка Золотого Бедствия, дурнейшее из предзнаменований.

[indent] - Кайлан Лайонхарт! Какая честь встретить столь прославленного воителя в этом неприглядном месте, - зажав ножны подмышкой, Лэйнор не скрывая ядовитейшей усмешки вальяжно хлопает в ладоши в знак издевательского почтения.
[indent] На нем нет ни привычного золотого доспеха, ни уж тем более непривычного официального одеяния аристократа – лишь пара грязных походных сапог, белая холщовая рубаха, да хлопковые штаны, перетянутые на поясе простым шнурком. Неспешным шагом он приближается к конвою с Кайланом Лайонхартом во главе пока не оказывается в нескольких шагах от его лошади.
[indent] - Боюсь правда разочаровать вас и вашу госпожу, - последние два слова Лэйнор почти выплевывает словно ему в рот попалось нечто стухшее, - битва уже как несколько часов окончена.
[indent] - Госпожа Азшара разочарована только тем, что у неё всего три дырки на обслуживание послов из чужих кланов, - выкрик случайного остряка из числа солдатских зевак скапливающихся у центра лагеря разом поднимает какофонию заливного хохота. Золотое Графиня исключительно популярный персонаж в местном комедийном фольклоре, ещё бы, за особо удачную (мерзкую) шутку можно даже получит надбавку к жалованью!
[indent] - Ну же, ну! – Лэйнор якобы недовольно махает рукой на воинов то и дело прикрывая ей же собственную смеющуюся физиономию, - Где ваши манеры? – Продолжает он обращаться к толпе, - Вдруг наш гость сочтет эти безобидные шутки оскорбительными?
[indent] Но стоит ему посмотреть на Кайлана, как любой намек на жизнерадостный настрой пропадает из глаз Лэйнора утопая в золотом пламени дикости. Не отводя взгляда от бледной добычи, Ланистер медленно тянется раскрытой ладонью к голове лошади Лайонхарта – скакун явно нервничает, вспахивая под собой задними копытами клоки земли, но не смеет сделать глупости чувствуя превосходство хищника.
[indent] «Умное животное».
[indent] Лэйнор надеется, Кайлан из другой породы.