Злорадство - неприлично.
[indent] Особенно, когда вожделенный приз достаётся тебе без значимых усилий, но ныне Инвиктус просто не сумел скрыть за улыбкой булькающую желчь мрачного ликования. Приятное тепло разлилось по каждой клеточки тела, шевелясь внутри грудной клетки, подобно склизким щупальцам монстра, удушливо обнимающего сердце обжигающим чувством... беспощадной жажды. Мужчина с упоением наполнил легкие воздухом, стараясь запечатлеть этот краткий миг на всех возможных уровнях ощущений: запах, звук голоса, взгляды, ритмичные импульсы стучащих в груди сердец... Инвиктус с трепетной заботой сохранил в памяти даже танец оседающих на шелке волос обрывков пепла.

- Моя драгоценная семья.

[indent] Они стояли перед ним, прямо как несколько миллионов лет тому назад, но сегодня все было совсем иначе. Не так ли? Громкий, торжествующий смешок срывается с искаженного от безумного восторга лица. Инвиктуса корежит изнутри от ощущений, которые он успел позабыть... от ощущений, которых они его лишили. Он ждал. Ставший лишь тенью былого могущества, обреченный томится в оковах чужого страха. Но времена. Они меняются.

- ... скоро.

[indent] Инвиктус молча отворачивается от нежно любимой родни, позволив лазурной глади портала поглотить свой силуэт, но на изъеденной пламенем поляне еще долго будет витать отголоски мыслей Безумного бога: его ярость, его боль, его страшная одержимость... и горькое послевкусие чёрного торжества.

× × ×

[indent] Мир Паутины встретил Хаос хлестким касанием чужеродной энергии, сравнимое с ударом хлыста прямо по лицу. Для любого деоса мир, к созданию которого он не приложил руку, кажется патологически неправильными. Не заслуживающим право на существование. Инвиктус добродушно улыбается этой преступно-несовершенной реальности, глядя в чернильную бездну алого ока, зависшее в ржавых небесах... кажется, ему оно понравилось.

- Портал закрылся? - с наигранным удивлением обронил деос, не утруждая себя тем, чтобы обернутся. Тонатос могла видеть только силуэт своего Темного близнеца, очерченный тускло-красным светом, - какая жалость, это значит мы не сможем вернуться, по крайней мере, так просто.

[indent] Божество войн замолкает, с долей гуманного понимания даря сестре возможность свыкнуться с этой мыслью, а так же успеть оценить чудовищность чужого пространства. Немногословность Инвиктуса в дьявольской смеси с невозмутимым спокойствием выглядели до дрожи пугающе. Он не был похож на себя... до тех пор пока не обернулся.
Уголки губ гротескно растянулись, обнажая равные белые ряды нечеловеческих клыков.
А кроваво-алые радужки сверкнули в разы ослепительнее желтоватого обода небесного Ока.

- Впрочем, они давно хотели от меня избавится, - насмешливая жалость была куда циничнее и мерзостней открытого глумления, - но для мня стало неожиданностью, что наша любимая семья так просто пустила в расход и тебя, - делает шаг на встречу, осторожно протягивает руку, вкрадчиво заглядывая в такие знакомые глаза, - нет нужды в сожалениях, Тонатос, ты виновата лишь в том, что наивно уверовала в сладкую грёзу о том, что они способны принять тебя... - после всего, что ты сделала, что мы сделали, - стоит лишь поступать правильно, соблюдать правила, быть удобной. И наши сородичи вновь повернутся к тебе лицом.

[indent] Немигающий взгляд, казалось, готов был проникнуть под кожу... прямо как острые иглы удачно подобранных слов Безумного божества.

- Но оглянись вокруг. Здесь нет никого. Только я.

[indent] Шелестящий шепот, удушливым мускусом заполняет тишину.

- Потому что они презирают нас одинаково, так есть ли смысл усугублять это одиночество ненавистью друг к другу?

Хаос не обязывает

[indent] Божество Хаоса как-то слишком благосклонно растягивает уголки губ в снисходительной полуулыбке. Вот его беззлобный и молчаливый ответ на бескомпромиссный отказ, но при этом Хаос даже не думал убирать протянутую руку. Он никогда ее не уберет. Что бы Тонатос не делала, о чем бы не думала, какие бы подвиги не венчали славой имя богини Порядка... он будет рядом. Чернильная тень, отброшенная слишком ярким светилом. Одинокая. Голодная. Вечная. Чернота никогда не престанет жадно тянуть к богине руки, вожделея ухватить за тонкие запястья, утягивая в незримый для прочих детей Света мир... чудесный мир.
Где он ждет ее в темноте.
Ослепительной, восхитительной темноте.

- Я никогда вам не лгал, - Инвиктус имеет слишком много общего с насытившимся добычей змеем. Даже его голос обычно такой бархатистый и глубокий, вдруг проваливается до едва различимого шелестящего шепота, словно сейчас близнецы по-детски секретничали, спрятавшись от всего мира, - никогда не делал того, о чем вы сами меня не просили. Разве нет? Открою тебе тайну, сестра, каждый из вас хотя бы единожды являлся в царство Хаоса, поддавшись мимолетному зову собственных желаний. И никто не услышал отказ в ответ на просьбу... а потом я получил воздаяние за щедрость, как будто был виновен в темноте чужих душ, - широким жестом руки Хаос указал на раскинувшуюся вкруг них пустоту, - разумеется я знаю где мы находимся. Вы ведь сами нарекли меня властителем пустошей, изгнанником, ненужным элементом мира. А теперь удивляетесь тому, как велико и ужасно царство отвергнутых? - гротескные театральные ужимки: Инвиктус разочарованно вздыхает, быстро и непонимающе моргает, на миг скрывая за веками обжигающе-алую радужку, - Вынужден признать, подобные обвинения кажутся безумными даже мне.

[indent] Злоба давно не цветет в груди божества яркими соцветиями ненависти... она пожухла, скукожилась, окаменела. Стала буквально неотъемлемой частью скелета... частью вечевой бури беспорядка внутри черного нутра божества войны. Это стало неизлечимым симптомом, родившимся из несправедливости наказания, которые клеймили Хаос унизительными цепями клятвы. Стоит отдать Инвиктусу должное, он практически мгновенно научился говорить о своем незавидном положении, как о чем-то само собой разумеющемся, ища сотни путей игнорировать запреты. Но в этом крылся самый коварный из его обманов. Он не забыл. Он не простил.

- Впрочем, ненависть совсем не обижает меня, - откровенность очередной тайны опаляет мочку уха, касается тонкой пряди черных волос... его дыхание слишком горячее, чтобы принадлежать человеку. Когда он успел подойти так близко? А может быть он никогда и не отходил от нее, - посмотри вокруг. Здесь нет ничего. Ни любви, ни надежды, ни страха... пус-то-та, тебе не ведома моя радость от возможности наполнить небытие яркими искрами твоей ненависти. Потому что теперь ты по милости наших нежно любимых собратьев - часть этого мира неудобных и непонятых творений Демиурга.

[indent] Инвиктус не считал что с ним поступили несправедливо. Он попросту не мог осознавать подобные вещи, принимая любое событие как очередной факт... но сегодня о сможет понять насколько справедливо то, что происходит. С ним. С ней. С ими. И насколько мелочна и труслива показная забота сородичей об устройстве мира. Инвиктус наконец-то сможет узреть ответы в глазах сестры, которую обрекли на ужасное проклятие - осознавать ядовитую горечь несправедливости.

- Значит их страх виноват во всем.

но предлагает...