Он так и не научился правильно воспринимать такую эмоциональность - особенно сейчас, под действием стабилизирующих чар, и потому лишь стоял и не говорил ничего. Слушая сбивчивый рассказ и продолжая сжимать клинок, он обнял Лиритиль свободной рукой за плечи, глядя в ее лицо сверху в низ и в то же время не выпуская двух других чужаков из поля зрения. Приветствия их проскочили мимо его ушей подобно тому, как ветер уносит дым от сигареты на фоне горящего города.
- Ты полезла в неизвестный портал за ней? Зачем? - вполне серьезно удивился Эйзенкелларианнар по завершению этого рассказа, еще до того, как маленькая непоседа успела вырваться и призвать свое оружие. Та, что назвалась Эйяфьяллой, совершенно точно не была одним из антиквэрумов, а сама Лири совершенно же точно не исполняла контракт - а значит, причин для подобного риска не было совершенно никаких. Нет, он никогда не поймет ее мотивов - так же, как и эмоций. - Говоришь, мы за пределами сферы Энтероса? Это многое меняет.
- Это значит, что где-то здесь могут спать наши братья и сестры. - сконцентрировав свою волю на Лиритиль, Эйз обратился к ней при помощи телепатии, дабы не говорить вслух то, что не следовало бы слышать чужакам. Эзекиль не доверял тем, кто не был антиквэрумом. - Нам нельзя покидать это место слишком быстро. Я должен попасть в рубку корабля и перехватить управление. Или хотя бы что-то узнать.
Он не мог знать, как отреагирует Лири - но неясное чувство заставляло его надеяться на то, что сестра не пойдет против своего народа. Он хотел верить хотя бы в это.
- Да, мне знакома эта энергия - те же самые навитонные паттерны, что и у нас. - на мгновение прикрыв глаза и обратившись иным взором к потокам энергии, ответил Эйз на вопрос Лири про порталы. - Значит одно из двух: либо этот корабль из нашего мира, и кто-то научился прорывать барьер, либо за пределами Энтероса те же самые законы реальности. Значит, кто бы тут ни был - он смертен, если это не очередная игра какого-то проклятого деоса.
Лицо Эйза даже сквозь маску стабильности исказила полная брезгливости и неприязни гримаса: он н е л ю б и л деосов и не считал нужным это скрывать. Любой, кто перенес бы то, что перенес при встрече с этими "более совершенными детьми Демиурга" Эйз, его бы понял - по крайней мере, так думал он сам.
Последующие переговоры между их не-совсем-командой не вызывали особенного интереса. Эзекиль ничего не знал об этом корабле, ничего не знал об этих порталах и о всех тех приключениях, которые затянули всю чудную троицу на корабль за пределами Энтероса; более того, он не представлял о том, как вообще можно было покинуть пределы Энтероса без вмешательства самого Демиурга. Как оказалось - очень даже можно, и это было весьма интригующим вопросом. Хоть и не настолько, как возможность встретить своих. Он не представлял, что было там, в большей части Вселенной за пределами их душной маленькой системы.
- Нет. - решительно вмешался он в тот момент, когда Лиритиль предложила что-то сломать и посмотреть, что будет; он хотел бы что-то добавить - но не успел, поскольку стрела оказалась значительно быстрее любых слов.
- Проклятье. Ты разбудишь всю охрану. - прорычал он сквозь зубы, злобно зыркнув в сторону мелкой и перехватывая меч двумя руками. Ничего еще не происходило, хотя звуки разрыва должны разнестись по коридорам весьма далеко - то затишье это, как всегда и случалось, не могло не быть затишьем перед бурей; Движением мысли он запустил переход в истинную форму, трансформируя кирасу в покрывающие все тело латы, а алый амулет - в увенчанный таким же самоцветом закрытый шлем: пока все остальные решали судьбу исследования, Эзекиль готовился к бою.
Вынырнувшие из разлома твари огласили коридор мерзким криком и метнулись в сторону незваных гостей, посмевших тревожить их спокойный сон стрельбой и взрывами: он видел их мускулистые тела, с биомеханической грацией перемещавшихся в пространстве в рывке к чужакам. Полярная Ночь скользит в кардониевой перчатке, кажется почти невесовой, когда рыцарь смерти делает шаг вперед: ему глубоко безразличны чужие желания в отношении того, кто пойдет первым, тем более - что и идти особо никуда не требуется.
Он направляет острие меча в сторону троицы монстров и произносит интуитивно знакомые формулы, сопровождая бликами холодного пламени загорающиеся руны; неважно, какое солнце светит под небесами этого мира и есть ли это солнце вообще, ведь правила мира - одни для всех. Ледяная стена срывается навстречу тварям, стремясь не дать им совершить скачок - отчего-то Эйз считает, что покрытые щупальцами и когтями твари будут веси себя подобно большим кошкам; оставляя лед и иней на своем пути, стена холода окутывает троицу тварей и проносится дальше, угасая через пару десятков метров.
Не увернулся никто - но тварям, кажется, нет дело до стихии.
Все они идут, двое по краям - чуть медленнее и неповоротливее, чем всегда, а та что была позади - столь же резво и стремительно, как и прежде, и именно она, кажется, присмотрела в лице антиквэрума свою первую добычу. Эйз видел это, нет - чувствовал, улавливал в каждом обманчиво-хаотичном движении щупалец и в издаваемом искаженными челюстями стрекоте, и в ответ лишь крепче сжимал меч. Он не пытался плести чары - время, что уйдет на это, может оказаться фатальным - вместо этого он лишь шагнул вперед, закрывая собой сестру, отталкивая ее назад и выставил клинок в защитную позицию, готовясь принять монстра в его прыжке на острие.
Ему неизвестно, что думает чудовище, да и способно ли оно думать вообще: все, что есть - это наблюдение за ритмичными движениями мышц в черном теле и пересчет едва заметных секунд. Он не ошибся, думая что монстр прыгнет - с разбега, выпуская вперед свои бритвенно-острые когти и увенчанные иглами щупальца.
Антиквэрум едва успевает: облако клыков и жал бьет по кардонию, едва не задевая прорези глазниц; быстрый уворот, продолжая закрывать Лиритиль - туша кнаарха приземляется совсем рядом, в нескольких футов, громко скрипя и стрекоча - и пользуясь мгновением заминки, Эзекиль коротко и глубоко колет ближе к шее монстра, упреждая удар и не давая тому время на реакцию - как и на ожидание прибытия двух других из стаи.
