- ...и вразуми нас, Создатель мира, дай понять наши ошибки и найти верный путь, чтобы их исправить...
Тихий горячий шепот раздавался в полумраке.  В комнате для медитаций (она же - сурдокамера), посреди абсолютно пустого помещения, на коленях застыла женщина, более всего похожая сейчас на изображения ангела из совершенно другого мира: длинные свободные одеяния (чтобы не ощущались на теле и не мешали сосредоточиться), роскошные крылья за спиной, даже сложенные в молитве руки и опущенная голова. Она не рассчитывала получит ответ, но все равно продолжала молиться - как вчера, позавчера, как и миллион лет назад. Надежда была ее добродетелью, надежда заставляла снова и снова пытаться понять, как исправить ошибку, совершенную много тысячелетий назад.
И пусть сейчас она ответа не получит - кто знает, что случиться завтра или через триста лет?...

В тишине зашуршали крылья и легкая ткань - Айеша поднялась с колен. Тряхнула головой, пошла к двери, на ходу меняя внешний вид: крылья исчезли, тау-мантию сменил костюм: кожаный жилет с баской, юбка, кружевная блузка. Вид был абсолютно, вызывающе неофисный, но подчиненные Айеши привыкли к "чудачествам" шефа и даже гордились этим, хотя сами далеко не всегда рисковали нарушить дресс-код. Секретарша - не симпатяжка с рекламы, а пожилая андульгаунд, некрасивая, но чудовищно компетентная, поджидала хозяйку у выхода из лабораторного сектора. Особой необходимости в этом не было: весь штат Центра Гресса был обеспечен вэлсадийскими коммуникаторами, просто это была дать традиции. Айеша чуть отстраненно улыбнулась сотруднице:
- Никакой новой информации нет? - поинтересовалась она, - Тогда планы не изменились. Я хочу посетить салон. Сопровождение и охрана не нужна, задержусь не более чем на пару часов. Волноваться начинайте,  она глянула на часы, - если не вернусь к 18:00. Но до этого дойти не должно.
Часы не были необходимостью: Айеше не требовались дополнительные устройства, чтобы ощущать движение времени. Часы были своего рода якорем, средством зацепиться за ток времени этого мира. Таких "якорей"было много: бессмертному существо сложно улавливать ритм жизни короткоживущих созданий, а если ты притворяешься одним из них, то ошибки недопустимы.
Поставив таймер на вибросигнал в половине шестого, Айеша открыла портал и телепортировалась на Далмену.

Не то, чтобы деоса интересовало оружие. Она не собиралась ввязываться в военные конфликты любого рода, хотя сейчас никто не от чего не застрахован, и служба безопасности Центра Гресса всегда обеспечивалась самым лучшим вооружением. Просто на лбом мероприятии такого рода можно было почерпнуть какие-то новые идеи: когда живешь долго, очень долго, творческий потенциал не то, чтобы исчезал, скорее, выцветал, выгорал. Сложно придумать что-то новое, когда кажется, что видел уже все. А существа, чья жизнь, по сравнению с жизнью деоса, пролетает мгновенно, вполне способны придумать что-то качественно новое. Вот за такими новинками и неожиданными решениями, которые могли бы стимулировать собственное воображение деоса, и отправлялась на выставку Айеша.

Как на любом светском мероприятии, среди посетителей салона можно было выделить несколько групп гостей. Во-первых, тех, кто пришел сюда работать. Их было просто опознать: строгие костюмы, характерные защищенные кейсы для документов. Как правило, высшие эшелоны были неприметны и скромны. А вот если попадаются похожие лица, но со свитой из двух-трех секретарей и парочкой секьюрити, то это - фирмы средней руки или какие-то новоиспеченные дельцы, которые очень хотят доказать свою состоятельность. Во-вторых - это целая толпа народу, которая присутствует на салоне ради имиджа. Ходят толпами, подолгу застревают у каждого стенда, громко разговаривают, демонстрируя всем свою осведомленность и причастность. Очень забавный контингент. Наконец, всякие жены/дочки/подружки, которых притащили с собой мужчины - кто похвастаться, кто познакомить с потенциальным женихом, кто - еще с какой-нибудь не менее гениальной целью. Они скучали, злились, образовывали кучки у баров и кафетериев, соревнуясь блеском украшений и платьев от известных модельеров. 
АЙеше прекрасно осознавала, что выпадает их всех категорий, но ее это не особо волновало: репутация чудачки имеет свою плюсы. Она неторопясь переходила от стенда к стенду, внимательно читала спецификации и ТТХ представленных экспонатов. Пока ничего интересного не попадалось, но - вдруг?... Наконец, она решила, что пора передохнуть и направилась к одному из кафетериев (где было поменьше жен и дочек). Похоже, у выставки есть все шансы ее разочаровать...

Только привычная игра в хорошие манеры не позволила Айеше скривиться при виде приближающегося Синистера. И дело было даже не в том, что она не подумала о возможной встрече с собратом. Просто именно это деос никогда не был симпатичен Крылатой Ветренице. Мало того, что Синистер являлся покровителем убийств и пыток, хотя и этого вполне хватило бы для стойкой и долгой антипатии. Главной причиной было что, что он бы скучен, примитивен и прямолинеен, как железнодорожная шпала. С ним было неинтересно.
Неизвестно, какой реакции ожидал Синистер, но Айеша прекрасно понимала, что покровитель убийств не почуял в ней деоса, и просто узнал "родственницу" в лицо. И Айеша не смогла удержаться от попытки поиграть в одну из своих любимых игр, хотя в глубине души, если она, конечно, у деосов есть, осознавала, то Синистер ее не поймет. Достаточно было поглядеть на его измятый костюм, претенциозную трость, прислушаться к манере разговора, чтобы осознать, что это создание неспособно на легкую и изящную игру ни к чему не обязывающего флирта.   
Женщина обернулась к приближавшемуся деосу, легко улыбнулась, а взгляд заставила заискриться:?
- Мы знакомы, сударь? - легко спросила она. Так могла среагировать как Крылатая Ветреница, так и обычная даденгер, увидевшая одного из самых значимых деловых людей на этом салоне.
Это был особый дар Айеше, точнее, ее греха: одним взглядом, интонацией, улыбкой она могла заставить мужчину почувствовать себя так, словно он не на выставке орудий убийства, а на светском рауте. Более того, на миг могло возникнуть ощущение, что кроме двоих деосов, здесь никого нет. Но Синистер, конечно, оценить это не в состоянии. Мужлан.

- Согласна... Кофе отвратительный, - после достаточно долгой паузы - понимай, мол, как знаешь, ответила Айеша, прекращая играть. В конечном итоге, это было абсолютно бесперспективно и скучно.
Ниратас все еще надеялась на то, что случиться что-нибудь, что сможет подтолкнуть ее воображение, что подкинет какой-нибудь повод к размышлению. Будь деос убийств чуть более утончен, чуть более сложен, возможно, Айеша продолжала бы флирт. Ее собрат был, безусловно, опасен, а игра с опасностью может быть притягательна, но не в таком исполнении. Или все-таки?...
Оставив для себя этот вопрос открытым, женщина на мгновение погрузилась в воспоминания. Это было совсем не так, как бывает у представителей смертных рас: память деоса могла хранить невероятные объемы информации, и "раскрывать" их при необходимости. И приходили эти воспоминания по-другому: не смутными, нечеткими образами, которые с трудом пробивались сквозь время. Деос мог прочитать свои воспоминания, как книгу, воспринимая информацию как некую отстраненную совокупность данных, либо - погрузиться в эмоции и ощущения того времени, которое он желал пробудить в памяти.
Да, когда-то все было... иначе. Они были сильнее, обладали властью и могуществом. А сейчас два не самых слабых деоса стоят среди смертных созданий, и пытаются изо всех сил не походить на тех, кто их окружает. Но получается ли это у них? Да, что Синистер, что она, могут позволить себе отличаться от других, но эпатаж деоса убийств, ее собственные "развлечения" - не попытки ли это замаскировать тот неприятный факт, что они вынуждены прогнуться под окружающий мир, и их сила - вернее, то, что от нее осталось, не дает им, тем, кто должен был стать богами этого мира, подняться над толпой? Потому что других способов у них нет.
Ниратас вздохнула, отгоняя невеселые мысли. Время от времени на нее накатывало нечто очень похожее на отчаяние, и в такие минуты она уже почти готова была сдаться и пойти по тому же пути, что и остальные деосы - создать орден, найти того, кто слабее, и... Нет, невозможно! Дико и никуда не годится. Неужели соседство деоса убийств пробудило в ней такие идеи?
"Интересно, а не почувствовал ли Синистер мое настроение?" - неожиданно для себя подумала Айеша. - "И если да, то какие выводы для себя он сделал?" Старый когнитивный парадокс про истинное количество собеседников при диалоге двух существ пришел ей в голову, заставив улыбнуться. Айеша и Синистер - какие они есть. Айеша и Синистер, как они себя представляют. Айеша, какой ее видит Синистер - и Синистер, каким его видит Айеша. Синистер, как он себя представляет в представлении Айеши... Продолжать можно до бесконечности. А есть ли особенности такого восприятия у бессмертных? Забавная мысль, ее стоит подумать.
Настроение Айеши, внезапно и резко испортившееся, столь же внезапно улучшилось, и она поинтересовалась:
- А что за дела запланированы на ночь, ежели не секрет? Парочка убийств или испытание нового оружия? Все так же пытаешься добиться власти с помощью механических игрушек?

Ниратас, как и большинство деосов, которых относили к «светлым» в большинстве своем были склонны к ностальгии и глубоким самокопаниям, равно как и рассуждениям о смысле существования и попыткам постичь иные тонкие материи. Сейчас, судя по выражению лица богини удачи, был очередной приступ такого мозгового штурма. Синистер от такого был далек и размышлял предельно простыми категориями.
- Думал выпотрошить какую-нибудь служанку для начала… - рассеянно прознес деос убийств, приближаясь ближе. Зашел за спину.
Это могло сойти за шутку, но Синистеру интимная близость нравилась. Другое дело, что половой акт имел там третьестепенное значение. Деос убийств с удовольствием калечил, расчленял и потрошил тела. Иногда параллельно еще и спаривался с ними.
Разумеется, выбирал обычно всяких служанок. Увы, но приходилось играть по правилам примитивов, а дело с убийством какой-нибудь знатной или богатой особой (или родственником такой особо) сложно замять. А власть деоса и его состояние держались не на магической мощи, потому лишние скандалы и проблемы ему были не нужны. Мелковато, конечно, для деоса, но такова реальность.
Костлявая ладонь коснулась спины, скользнула на талию. Ее облик за все это время не изменился. Впрочем, кто из деосов поменялся за все это время?
Коснулся носом русых волос. Вдохнул. Просто омерзительная энергия, как у поганых даденгеров. За ней скрывалась аура деоса. Та самая, которую Синистер рано или поздно хотел сделать частью своей собственной.
- Власти мне достаточно. Нужна сила, чтобы убить… хах… сама знаешь кого… - Синистер часто думал об Энтропиусе, виня во всем именно его…
Впрочем, Синистер прервал примитив.
- Мнение мебели никто не спрашивал.
Взгляд алых глаз упал на рыжее существо. Существо… Отступил от богини удачи. Это же чертов антикверум. Твари редкое, пока сравнительно молодые, но потенциально опасные. Таких Синистер хотел иметь на своей стороне.
Правда, потом все равно планировал заняться их уничтожением… Но этот не казался опасным. Да и, прямо скажем, у Синистера тут хватало огневой помощи, чтобы продолжать изображать из себя обычный мешок с деньгами и не опускаться до грязной работы.
Взмахом трости – не слишком грациозным – выбил из рук «мебели» бутылку вина.
- Какая интересная тварь сюда забралась… Знаешь, кто я? – поинтересовался Синистер у прислуги, которая точно не за копейкой сюда пришла.
По крайней мере, Синистеру не верилось в это… пока он, впрочем, не решил, что нужно делать с этой тварью. Может быть, стоит сразу его убить?

Недовольное лицо, после слов Синистера, тут же сменилось сначала озадаченностью, но через миг Гарет звонко рассмеялся, похлопывая себя по животу. На глазах медленно наворачивались слезы, а некоторые посетители, явно не ожидавшие такого, тут же презрительно окинули своим взглядом небольшую компанию, хотя в частности все эти взгляды предназначались рыжему. Богачи! Что еще с них взять?
- Ты разговариваешь с мебелью? Ты странный, - утирая слезы, сказал тот, кто однажды похоронил свою фляжку. И заставил свой отряд присутствовать на похоронах. И кто после этих слов погладил спинку стула и одними губами произнес "Не обижайся, он не со зла... наверное". Когда зачастую ходишь в маске, удержаться от подобных действий - скривить лицо, внезапно расплыться в улыбке, одними губами что-то произнести - бывает несколько проблематично. Если, конечно, забудешь, что на тебе нет этой самой маски.
Гарет взял бутылку, намереваясь наполнить собственный бокал, но вот незадача - бутылку выбили. Между прочим, жалко. Некоторое время на лице держалась эмоция разочарования и досады, но после рыжий спокойно встал. Звук разбитого стекла вновь привлек ненужное внимание, и Гарет лишь виновато протянул:
- Ах какой я неосторожный! - удивительно, что этого вполне хватало для остальных зевак. Нет разборок, нет зрелища. А идиот-официант, разбивающий бутылки - рядовой случай. Манн собрал осколки и отдал уборщику, а после вернулся на засиженное место и взял второй бокал вина. Оставался еще один. Почему бы не насладиться?
- Я не так часто такое хорошее вино пью, может, не станем им швыряться? - вежливо попросил Первородный, после чего все же ответил на вопрос:
- Синовар Лестер. Любой мальчишка на Цирконе, откуда я и родом, знает в лицо или хотя бы слышал о тебе. А вот подружку твою не знаю.
Приветливая улыбка стояла и тогда, когда у него спросили о манерах. Вновь хотелось улыбнуться. Воспитанием должны заниматься родители, но добрый батя Демиург оставил своих первых детей вариться в собственном соку. Привело к каннибализму. Можно взять эту идейку и написать книгу на тему, почему нужно часто уделять внимание детям с примерами из жизни антиквэрумов. На Вэлсадии станет бестселлером.
- Я из приюта, - казалось, такого ответа полностью достаточно, чтобы крылатая все поняла, но болтливый наемник и не думал останавливаться:
- У нас подобным занималась мадам Софеланье. Луиза Софеланье. Прекрасная и добрая женщина, ныне пожилая, хотя и раньше, казалось, никого старее нее нет. За проступки, правда, наказывала сильно. Был у нее недостаток, она не умела готовить от слова совсем, но почему-то считала своим долгом сделать торт для того, кто хорошо себя вел целый месяц. Подарок истинному джентльмену, что-то такое она говорила. Я никогда не побеждал, но однажды его получил мой друг Том. А он был жутким сорванцом, решивший месяц хорошо себя вести. И, климбат меня сожри, у него вышло, даже сквернословие свое убрал, а он, инглинда расс, не умел сдерживать себя. Молчал чуть ли не месяц, мы даже забыли о нем. Но я отвлекся. Так вот, получил торт мой друг Том, он попробовал, и тогда его прорвало. Я до сих пор значения некоторых слов не знаю! Мадам Софеланье, которая исключительно по неудачному стечению обстоятельства, видимо Ниратас, или как там эту богиню удачи зовут, решила плюнуть на бедную женщину с высокой колокольни, все услышала. И расстроилась. Тогда нам с Томом она сказала, что очень плохо и некрасиво за спиной неучтиво отзываться о чужом труде. Так к чему я это все веду, - наконец подводил черту Гарет. Он прекрасно видел тот презрительный взгляд, которым его наградила Айеша. Но вот незадача - Манн не воспринимал и не принимал такие штуки близко к сердцу, так что чувствовал себя он сейчас как всегда. И был даже навеселе.
- Когда в чужом глазу, миледи, вы будете замечать соринку, то сперва посмотрите, не упустили ли вы бревно из-под собственного носа, - и он ответил самой лучезарной улыбкой, на которую был способен.
- Не пачкайся об это создание. Он тебя не стоит.
- Ты одна на миллион, а я один на сто. Я не достоин? Постой! Ты меня не стоишь. Ты - королева, я - простак, и не буду спорить, но ты меня не стоишь, ты меня не стоишь, - слащавым тоном, состряпав мину влюбленности (скажем спасибо кинематографу, которые объяснили, что такое влюбленность!), пропел Первородный, а после рассмеялся и вновь сделал глоток. Определенно стоило сюда идти.