[status]станешь ли ты моей?[/status][icon]https://i.imgur.com/g8Di2N0m.png[/icon]
Его рука скользит по лицу, пальцы чертят невидимую линию по виску и смахивают прядь, прикрывающую бровь. Её ресницы чуть дрожат, губы то тянутся в нерешительной улыбке, то сжимаются в строгую линию, как если бы она сама себе запрещала думать о чем-то излишне радостном. Черноволосая дева в окружении роз, подол платья которой треплет ветер. Мужчина, что прижимает её к себе так сильно, будто бы желает спрятать от всего мира. Картина, достаточно живописная для того, чтобы быть нарисованной. Произведение искусства, любящее наделять своих героев истинной трагедией, дабы в будущем описанное горе стало строчкой в балладе и стихом под чьим-нибудь окном.
Ему трудно поверить в услышанное. Люблю…Жена…Эти слова, сколь долгожданные, столь странные, падающие тяжелым обухом на самое дно души. На дно, в темноте которого не видно ни подлинных желаний, ни искривленных временем и разумом чувств. Сейчас, в эту самую минуту, в эту самую короткую секунду, он испытывал счастье, которого не мог познать уже слишком долго. Так важно ли было все остальное? Эта женщина – прекрасная, сильная, удивительная и недосягаемая – наконец, будет принадлежать ему, будет любить лишь его и получит в ответ всю ту любовь, на которую Рагнар был когда-то неспособен. Способен ли он на это чувство сейчас? Он думал, что да.
- Конечно, - он чуть прикрывает глаза и оставляет легкий поцелуй на чужих губах. Кольцо благородно украшает безымянный палец и идет Тонатос даже больше, чем он представлял. Алкоголь, чужая улыбка и долгожданные слова, тихий сад, холодное кольцо – все это опьяняло так сильно, что никого в мире более не существовало. – Я скоро вернусь, если Тициан не выловит меня в толпе с расспросами. Впрочем, трезвый бард на празднике – признак того, что праздник плох. Потому полагаю, наш…друг на расспросы неспособен.
Вновь поцелуй, но быстрый, опускающийся на мягкую макушку. Широкие шаги. И фигура, чей белый силуэт тотчас поглотила тьма арки.

Эйден никогда не позволял себе подойти ближе. Дисциплина всегда шла рука об руку с трудолюбием, как того завещал отец, но восхищенный взор вновь и вновь возвращался к той, что ярким светом направляла его путь. Он всегда был рядом, но никогда не переступал черту. Искренняя, но сдержанная улыбка, вежливый поклон, взгляд, не смеющий задерживаться на статной фигуре слишком долго. Для Эйдена Тонатос была не просто деосом, а спасением, неприкасаемым созданием, сродни святыне, и тем, кто волновал его мысли так часто, что это казалось непозволительным. Именно, непозволительным, и потому ему следовало быть благодарным за полученную возможность просто помогать Тонатос по мере своих сил и возможностей. Так ведь было всегда…Долго…
Пока не появился он.
Пропитанный ядом, желчью и самой настоящей злобой. В нем не было ничего светлого, ничего положительного, лживый змей, что был искренен лишь в своем гневе и жажде крови. От него нельзя было избавиться – Рагнар был силен и умел внушать людям собственные убеждения, умел врать, умел изворачиваться и управлять. Словно болезнь, прилипшая к телу Божества. Они казались несовместимы. Взгляды, идеи, планы – все шло врознь, но они продолжали стоять рядом друг с другом. Яркий аметист смешивался с аспидным цветом все больше, пока…
Эйден с трудом сглотнул. В горле пересохло так сильно, что ему нестерпимо хотелось укусить себя за щеку и ощутить хотя бы привкус крови. Он был одним из немногих, кто не смог в зале смотреть на салют, был тем, чьи глаза с ужасом поглощали происходящее в центре. Свадьба…Это невозможно. Такого просто не может быть.
Он вышел из-за беседки сразу, стоило Рагнару скрыться за поворотом. Быстро подошел ближе, приоткрыв губы, но тут же закрыл их, чтобы поклониться. Он не скрывал свою нервозность. А если бы и захотел, то не смог. Эйден выпрямился, но не смог произнести ни слова. Его душило странное чувство, давящее на грудину. Он надеялся, что это чувство – обычное непонимание. Быть может, это план? Вдруг, Тонатос подпускает эту тварь к себе ближе для того, чтобы было проще нанести прямой удар? Планы божества непостижимы смертным, и все же…
- Могу я…задать вам вопрос? – дисциплина, привитая с детства, не давала сорваться. С трудом удерживала тончайшую нить терпения. – Вы действительно желаете выйти замуж за этого…за это существо?