Сжечь.

Тяжелая карбункловая коса, словно сотканная из цельного куска черного аметиста, тяжело волочилась по окроплённым кровью камням, изредка вышибая крохотные и тусклые сиреневые всполохи энергии. Темная высокая фигура, сжимая прочно когтистой левой, волокла её словно нехотя, будто бы ему было всё лениво, либо орудие теперь казалось слишком грузной ношей. Второй рукой древний волок за щиколотку изрубленную нижнюю часть тела некого разумного создания к общей горе трупов. Сжечь.

Деосы были рождены для того чтобы творить жизнь, но не смерть - так думал Тонантос пару рассветов назад, теперь кажущиеся такими далекими и нереальными, будто прошлой мирной жизни не существовало вовсе. Потрясенное сознание разбилось как хрустальное от шока совершенного предательства, и прежде, чем смогло собраться в нечто былое - осыпалось еще сильнее в пыль под тяжестью чудовищной трансформации теберосума. Прах чужого тела утекал сквозь пальцы, а мысли терпели необратимые изменения - в них внедрялись сотней картинок короткие вспышки остатков воспоминаний другого существа, его эмоции, мечты и желания - все это становилось частью его-то нового, или уходило в вечную тьму за ненадобностью. Изначальная суть Тонантоса исказилась и перешла в новую форму, крепкую физически, но более шаткую и подвижную ментально - неокрепшее новорожденное сознание было ведомо лишь своими навязчивыми идеями...
С ж е ч ь.

Накинутая однажды позолота слезала с блеклой реальности - миллениум оставлял лишь трагичные руины вместо великого наследия первой искры жизни, а сладкий плод едва созревшего мира стал гнить намного быстрее, чем предполагал Тонантос... и кого всё началось? С самих деосов. Тусклый взгляд глаз, что навсегда сменили оттенок с теплых аметистовых на насыщенно алый после поглощения, изучает своды небольшой пещеры в молчаливых горах. Некогда это место служило надежным укрытием для фэдэлесов Калебриума, теперь же станет им пристанищем вечного покоя. Сподвижником нельзя перестать быть, и если твой деос оказался поглощен другим его сородичем - ты переходишь к нему мрачным наследством, вот только Тонантос не хотел от Калебриума больше ничего и никогда. Взгляд лениво ползет вверх, по мертвым лицам, которые когда-то сами выбрали следовать за деосом, и теперь благородный Тонантос оказался именно тем, кто должен исполнить эту священную волю. Сжечь... - тихо шепчет на древнем Ризанис прямо в сознание своего господина, перебирая карбункловой чешуей на плечах - и она и ее носитель хорошо прочувствовали появление поблизости другого деоса.

- Тебе здесь не место, - наконец реагирует он, выдержав недолгую, до десяти секунд паузу. В когтистой руке материализуется световой шар, постепенно разрастающийся до размера спелого арбуза. Искры чистой белоснежной энергии озаряли мрачный свод пещеры, а заодно лицо гостьи, но едва ли та нуждалась в отдельном представлении, первых было не так много в этом мире... и в скором времени - вне сомнений - их станет еще меньше. Уплотненный сгусток энергии срывается с руки вперед, вгрызаясь как падальщик в гору добычи - тела быстро обратятся в прах, как и их деос. Тонантос же медленно повернулся, сложив руки на древке косы, да опираясь о них подбородком, - А если ты пришла вступаться за кого либо, то, полагаю ты уже опоздала.