При данном раскладе Лорен понимал, что лучше всего, конечно же, договориться. Тогда фурри мог получить в союзники двух офицеров Синдиката, а они, в свою очередь, — весьма надежного проводника, который знает планету и разбирается, что к чему. Хоть охотники и получили необходимую информацию о Цирконе, реальность всегда отличалась от того, что было написано на бумаге, а оказаться, в лучшем случае, за решеткой, совсем не хотелось даже потому, что миссия будет провалена, и Синдикату придется доставать своих подчиненных из весьма затруднительного положения. Конечно, охотники вполне могли справиться и сами, но тогда им пришлось бы действовать в несколько раз медленнее и со всей осторожностью, но, когда была возможность заполучить того, кто облегчит их участь, почему бы и нет? Тем более, офицеры не собирались распространяться о своих истинных намерениях, а официальная цель, с которой они прибыли сюда, не представляла собой ничего противозаконного, что напрямую значило — скрывать им нечего. Теперь же было несколько вопросов, которые Штейлес собирался как можно быстрее решить. И ответы на некоторые из них он получил почти сразу же. Во-первых, оказалось, что фурри, скорее всего, ищет пропавшего ребенка. Весьма благородный поступок, но Лорен не привык верить сразу на слово. Нет, возражать против сказанного он не будет, да и показывать, что не доверяет — тоже, однако любая версия, кто, почему и с какой целью находится где-то, могла быть просто легендой. И нет, это никак не было связано с тем, что Лорен и Канта сами скрывали свою истинную цель, просто информатор привык не доверять вот так сразу и основательно. Хотя, стоит отдать ему должное, если он верил кому-то, то уже на все сто процентов, ни разу не сомневаясь. Но нельзя сказать, что Штейлес не верил вообще ни одному сказанному слову, просто он никогда не терял бдительности. Так и теперь, когда услышал причину, по которой фурии здесь. И при этом многое сразу совпадало: этот эссенций вооружен, один и ищет ребенка. Пока подозрений никаких быть не может.
Во-вторых, оказалось, что под фразой "развернуться домой," которую фурри сказал охотникам, он имел в виду то, что им придется просто проехать обратно к трассе, чтобы потом добраться до моста, ведущего на другой берег. Но проблема была в том, что охотники ещё не знали, куда именно ехать. До того момента, как машина остановилась, они держали путь к тому месту, где последний раз было зафиксировано появление нужного им артефакта, а, так как Канта его не чувствовал, пребывание на планете превращалось в проматывание времени впустую. Сказать об этом Лорен, конечно, не мог, но и настаивать на том, что им надо в поселок, он тоже не стал. К тому же ситуация менялась только из-за присутствия здесь неуравновешенного Канты, который вел себя, мягко говоря, не лучшим образом. Нет, разве так разговаривают? Лорен почти с сожалением смотрел, как антиквэрум сжимает воротник фурри, да и еще и встряхивает эссенция. Ну разве так можно? Да и к чему вообще такая реакция? Хочешь делать что-либо незаметно и чтобы не заподозрили, делай это тихо, спокойно, хладнокровно и уверенно, будто знаешь все наперед.. Но сейчас Штейлес не собирался переучивать своего напарника. Видимо, с этим мальчишкой он ещё намучается, но показывать, что недоволен им, Лорен не стал. Да и кому какое дело до их взаимоотношений? Никакого, это верно. А проблемы можно решить потом, благо у Штейлеса уже были вопросы, которые ему следовало с этим антиком обсудить. И разговор обещал быть занятным. Но сейчас следовало все-таки вернуться к действительности. Они вдвоем на Цирконе ищут артефакт, сейчас на дороге, ведущей в поселок, где не все спокойно, плюс Лорен собирается взять фурри, который ищет ребенка, в проводники. Ситуация та ещё, но делать нечего. Бывали и похуже, ведь сейчас же им ничто и никто не угрожает, но это до поры до времени. К тому же, стоило сказать, что, ещё раз прогоняя в голове слова эссенция, Лорен был вынужден признаться сам себе, что пропажа ребенка довольно-таки сильно задела его. Почему-то сейчас он сразу стал думать, сможет ли как-то помочь, пусть это в какой-то мере и противоречило законам Синдиката, Штейлес не мог остаться в стороне, просто потому что не имел каменного сердца. Однако, ясно демонстрировать свое намерение помочь он не стал. Наверное, слишком мнителен и осторожен, но так его научила жизнь и именно поэтому сейчас он разговаривает с фурри, а не лежит где-нибудь в сырой земле.
— В поселке нам ничего не нужно, — Саэтэрус чуть усмехнулся, словно признавая то, что не сразу понял то, что хотел сказать им фурри по поводу поселка и дороги. Ну со всеми же бывает, чего уж? Сейчас это не столь важно. Гораздо важнее оказался тот факт, что этот эссенций — некромаг, поэтому надо быть начеку, ведь ни Канта, ни Лорен не владели этой магией. Говорить об артефакте Штейлес не стал, так как это сделал за него Канта, да и уточнять не имело смысла: если надо будет, скажут официальную информацию, не более.
"Канта, прекрати себя так вести," — Тут Штейлес почувствовал, что выходит из себя, когда антиквэрум вдруг ни с того ни с сего заговорил проэтот самый артефакт, но в другом тоне. Видимо, почувствовал его. Но зачем говорить об этом вслух, когда можно было через Единение? Или ещё не привык, что между офицерами есть эта связь? Ну, ладно уж, сказал, так сказал. Лорен перехватил взгляд напарника, потом посмотрел в сторону, куда Мория указывал. Слова антиквэрума о том, что кто-то использует артефакт сразу же заставили Лорена думать о том, как его забрать, ведь он, по некоторым данным, позволяет видеть будущее, а, если это так, то проблемы только начинаются. Необходимо было срочно что-то предпринять, и Канта это сделал: не сказав ничего, просто ломанул в сторону, откуда теперь послышался взрыв и стали подниматься клубы дыма. Нет, ну что за проклятье? Напарник, который сам по себе, не слушается, теперь ещё проблемы с артефактом, а с фурри ещё ничего не решили. Ну как так? Лорен чувствовал почти возмущение, но ситуацию, ровно, как и свои эмоции, следовало брать под контроль. К тому же Штейлес сразу подумал о том, что магию все-таки на Цирконе использовать нельзя, значит, кто-то пошел против этого правила. И все-таки следовало взять эссенция с собой, и, так как Канта уже отправился в сторону взрыва, Лорен остался с собеседником один на один.
— Мне надо идти за ним, — Лорен кивнул в сторону уходящего, — К тому же там явно проблемы, ты мог бы помочь, но это твое решение, — Лорен сейчас намекал не на помощь им двоим, а на помощь как таковую, ведь не известно, что там случилось, может, она кому-то точно нужна. Всякое бывает. С этими словами Штейлес направился вслед за Кантой, думая о том, что вложит ума этому мальчишке, как только они закончат миссию и вернутся на свою планету, ибо его выходки уже достали.
[/float]
Показуха. Всё на публику. Злость, ярость, брань и брызгание слюной. Рукоприкладство, излишняя жестокость, которая, как сам мужчина мог бы позже заметить, не играет никакой роли в этом месте. Лишь пустая трата времени и сил, которых он не бережёт, хоть и делает вид, что они ему ценны. Для него ценны лишь только он сам и верность слуг, псин в семействе кошек... 
В руках незнакомца сверкнул магический артефакт... коса. Так символично для мрачного антуража кладбища. Возможно, не будь Кайлан так увлечен тем, что он сам про себя классифицировал как «охота», может быть молодой эволюций даже отпустил по этому поводу пару едких острот. Юмор трансдента — набор ядовитых оскорблений... 
Превращение в полуморфу бывает разным. К примеру, Тресса могла как просто оперить тело, так и совсем слегка увеличить или ощутимо уменьшить размер, видоизменить конечности, добавить или убрать хвост и прочие атрибуты.. вот и у Рей Рей были явно схожие функции... 
