жизнь – это что-то важное
жизнь – это очень быстрое.
жизнь – это очень страшное.
падали люди замертво,
тикали тихо часики.
Хэлл помнила еще с юности и той, другой лишенной смысла жизни, как радуются животные возвращению хозяина. Как они готовы выполнить любое приказание, лишь бы их больше не оставляли в одиночестве. Преданность, взращенная не по своей воле – дурацкое качество. Так она тогда думала, смотря в голубые глаза бездомной бродячей собаки; и не понимала, что смотрит в зеркало. Время калечит память; может быть той девочки перед зеркалом никогда не было? Может мозг Хэлл подарил её так же как создал Холли? Демоны живут в отражении – а в моем живет надежда. И пять Райс будет до самого восхода солнца неотрывно и бесцельно глядеть в маленькое серебряное зеркальце; а оттуда с безграничным пониманием и теплотой её встретят серые глаза Холли. Молчи отражение. Молчи вечно. Осуждай меня ясным взглядом, иная участь незаслуженна мною.
.
Преданность так красиво и плавно переросла в зависимость. Воевода Райс понимала это, с мукой щуря глаза, пытаясь укрыть синие очи от мельчайший кристалликов льда, что норовили ослепить. Снег путался в косматой шерсти, лапы онемели настолько, что дифинет не понимала когда подушечки, проломив наст, соприкасались с мерзлым камнем. Холод грыз сахарные кости, оголодавшим вурдалаком, мышцы то и дело сводило; теплая шкура была незначительной преградой до безжалостного климата Старвэрда. Она уже не может идти, но продолжает упрямое инерционное движение, пока жесткий голос не заставляет ее замереть. Хорус встал возле отвесной скалы, зачем-то ощупывая скользкий от ледяной корки гранит. Хэлл наклоняет голову, навострив треугольные уши. Какой прок её хозяину от куска камня?
.
Ответ на свой вопрос она получает скорее, чем почти отключившийся мозг начинает перечислять возможные варианты: сильный энергетический выброс, молот врезается в отвесную скалу, осыпая дифенета мелкой каменной крошкой. Она взвизгивает, когда особенно крупный кусок чикает по чувствительному носу, недовольно трет лапой морду, тревожа едва затянувшиеся раны. Её наказание – позорные метки. Но она не хочет его злить, это все Холли. Холли. Холли. Не я. Стыд давит на хребет, словно бедный всадник; чтобы лапы не переломились под его весом, точно спички, Райс ложится прямо на снег, устраивая морду на холодной белой перине. Голос вновь хлещет по ушам, улыбка Кайлана не сулит ничего хорошего, но ослушаться женщина не могла. В рукотворной пещере слишком мало место для собаки, поэтому Ракша принимает более компактную форму. Крадется к убежищу, прижимаясь к земле.
.
Ей так страшно.
Раны все еще ноют.
И она достаточно хорошо знает повадки хозяина, чтобы предугадать его поведение. Будет больно; а цепь так коротка. Женщина закрывает глаза, не в силах больше выносить все это несправедливое истязание, опирается лбом в закованное в доспехи бедро хозяина, так жалобно и доверчиво; кроме него она никому не нужна; кроме него никто её не пожалеет и не приласкает; пусть хоть убивает, главное чтобы при этом любил. Да. Больше ей ничего не нужно.
.
– Здесь очень красиво,  – шепот слетает с губ и тонет в завываниях вьюги, – какое прекрасное место чтобы умереть.
.
Беги, беги и не оборачивайся.
Не могу. Я без могу без него дышать.

[icon]https://i.imgur.com/eYgPEKbl.jpg[/icon][status]подари мне ад [/status]

The Darkest hour before the light
A hidden treasure plain in sight
For a moment standing still

They say we're crazy
They say we're ill
~ ost ~
Хрустит крошка рассыпавшихся нервов; господин перемалывает волю, словно жернова мельницы зерно пшеницы; получившуюся пыль безжалостно выдувает свирепая вьюга, разнося сверкающие крошки чего-то очень важного на многие километры вокруг. Хэлл роняет крупные слезы на мерзлый гранит, неужели она не заслуживает даже пары слов? Всего один взгляд, разве она много просит за безграничную верность? Много. Я такая эгоистка, если он не хочет на меня смотреть, значит я не заслужила. Но как заработать крупицу внимания? Райс была хорошей, очень хорошей; убивала по щелчку пальцев; творила такие мерзкие и жуткие вещи, что они до сих пор стоят перед глазами; положила на алтарь сердце, заменив его проклятым артефактом, вытягивающим из нее жизнь. Сделала все, чтобы быть достойной :: и все же не приблизилась к любви ни на шаг. Её далекий и непостижимый ад. Почему не дает в себе сгинуть?
.
Щека прижимается к металлу сильнее; от холода кожа начинает покрываться первыми небольшими волдырями, которые лопаются от каждого горестного всхлипа; она уже заработала обморожение, но боль совсем не ощущалась; густая сукровица катится вниз смешиваясь с бесконечными, уже даже не солеными слезами. Безысходность ситуации сводила дифинета с ума. Ей так было нужно внимания хозяина, что она готова была бросить к его ногам весь мир, но ему не нужен мир :: ему нужны руины :: не нужны братья :: нужны лишь безукоризненные машины смерти :: не нужна она... пора было смирится с тем фактом, что не существует того свершения, которое Бледный лев сочтет достойным. И тут, в минуту наивысшей тоски, одна больная; напрочь лишенная смысла догадка пронзает поток угасающих мыслей. Молния озарения: если хорошая девочка ему не нужна, то может сгодится плохая? Райс не была дурой, утверждение спорное, однако, Воевода обладала неплохими познаниями в стратегии; более того – женщина знала Кайлана, лучше, чем саму себя. Владыка может пропустить мимо своего безразличного взгляда все подвиги на свете, но стоит ему заметить изъян... он вырвет его из тела когтями. И пускай. Пусть хоть застрелит на месте, но более не молчит!
.
– Да, я виновна! – Хэлл растягивает губы в безумной улыбке, чуть отползая на коленях, чтобы дать себе возможность влюбленно смотреть в глаза хозяину, чье внимание ей удалось привлечь, – Признаюсь во всем!
.
Восторг длиться буквально секунду, обычно Хорусу хватало подобных пустых выкриков, чтобы самому додумать в чем и когда провинился подсудимый; женщина своими глазами видела как Граф истязал невиновных; его бледные уста солгали одну и ту же молитву: "сознайся, сознайся, сознайся...". И стоило несчастному проронить в ответ краткое "сознаюсь" и мукам приходил конец. Тогда почему сейчас он выжидающе смотрит? Жуткая догадка сковала все тело; парализовала, как гипнотический взгляд змеи неразумного кролика. Господин желает слышать, в чем же конкретно Хэлл сознается. И тут-то и вскрылась главная проблема отчаянного плана: ей не в чем было каяться. Ракша никогда не придавала Хоруса даже в мыслях. Токсичная, фанатичная, аномальная верность не позволила бы ей даже дышать в сторону измены. Но она ведь только установила контакт! Райс не могла утратить внимание так скоро, она еще не получила нужную дозу самого разрушительного в мире наркотика.
.
– Я.. я... – женщина в отчаянии вскапывала залежи памяти, стараясь припомнить если не свой, то чужой грех... и тут она вспоминает; словно это произошло только пять минут назад: Хорус в ярости топчет тяжелыми сапогами тощее тело подростка, а тот не может уже даже кричать; Ну и где теперь твои боги? Я! Я ваш Бог! Хэлл редко могла видеть столько необузданной, живой ярости в своем флегматичном Владыке, она не подумала; опять слишком поспешила с ответом, бросая тихим полушепотом фразу, которая сломает ей всю жизнь – я фэдэлес.

[status]подари мне ад [/status][icon]https://i.imgur.com/eYgPEKbl.jpg[/icon]