Горы Старвэрд. Название, которое отдает на языке щипучим морозом, вечным и сухим, точно прозрачный горный воздух. Гиблое место. Ничего не растет. Никто не живет. Лишь завывания яростного ветра разбавляют рвут душу на куски, приникая сквозь одежду и кожу. Здешний мороз погасит любое пламя. Искоренит надежду, обратив живую плоть в осколки льда. Казалось сама земля вытягивает жизнь из тела: каждый шаг – испытание, каждый вдох – пытка. Любой кто слаб духом или телом рисковал остаться в объятьях яростной стужи навсегда. Однако, даже в столь суровом краю нашлись два упрямо бьющихся сердца, закованные в непробиваемую броню суровой решимости.

Хорус позволил себе моргнуть и ресницы тут же смерзлись, зацепившись ощетинившимися шипами инея, разомкнуть веки было почти так же трудно, как и сделать следующий шаг сквозь колючую пургу. Отвесные черные скалы пронзали небо с обеих сторон от предательски узкой тропинки, мужчина не мог видеть голодную бездну ущелья внизу и мрак космоса над собственной головой... да что уж говорить, в такую погоду невозможно даже рассмотреть собственные ладони. Все затопил хаотичным белым месивом изо льда и снега. Мужчина с силой выдернул ногу из сугроба, оборачиваясь через плечо. Седые волосы хлестали по лицу, мешая разобрать крупный черный силуэт. Огромная зверюга медленно плелась следом, припадая брюхом к земле, как раздавленная черепаха. Комья снега колтунами застряли в косматой шубе, утяжеляя, сковывая движения... Граф расправил плечи, обращаясь к своей спутнице.

– Привал.

Грубо рявкнул воитель, ощупывая отвесную скалу. Она кажется бесконечной, несокрушимой, вечной. Хорус любит разрушать то, что можно описать этими тремя словами. Дрожь темного предвкушения щекочет продрогшую плоть. Броня, повинуясь воле хозяина, вспыхнула серебром, вскрывая тонкую ледяную корку, словно гнойный нарыв. В следующее мгновение морозный воздух содрогнулся от вплеснувшейся в пространство энергии, мужчина нанес сокрушительный удар, способный стереть в пыль темный гранит. Топор описал в воздухе размашистую дугу и обрушился на вековую твердь горы. Могучий импульс не раскалывает, он буквально крошит в песок, организовывая углубление. Недостаточно. Видимость почти нулевая, взрывы от руны получаются хаотичными. Когда каменная крошка и ледяные кристаллы снес очередной яростный порывом ветра, взором путников открылась небольшая самодельная впадина. Слишком незначительная, чтобы называться пещерой, но достаточный, чтобы немного скрыть их от бушующей непогоды. Воин с некой тяжестью, которая была ему не характерна, опустился на землю, прижимаясь спиной к скалам.

– И чего ты там жмешься? – голос его был свирепее любого бурана, но вот искусственная улыбка умело изображала дружелюбие, Воитель похлопал ладонью по коленке, – к ноге.

Приказ. Хорус всегда общался именно в такой манере, не терпя неповиновения в любой форме. Только вот Хэлл в последнее время стала слишком часто саботировать волю Графа. Мужчина был зол. Тому свидетельством был выбитый у собаки клык и не заживающие раны на морде. Кайлан был плохим хозяином и предпочитал попросту "выбивать" любые зернышки самостоятельности из своих зверушек. Боль – лучший учитель. Страх – мощнейшее оружие.

Кубики