Стоило Натхёльн взять в руки переданный ей кинжал и заговорить, озвучивая имеющуюся у неё информацию, как Эостейн отвернулась от беспокойно пляшущих в камине языков пламени и устремила свой взгляд на стол-карту, внимательно ловя каждое произнесённое правительницей Барнаш слово и обдумывая его. Кажется, в целом они с Кеус мыслили в одном направлении и это не могло не удовлетворять пытливую лисицу; она была склонна согласиться с тем, что едва ли это ТИО просто совсем уж разленилось и исполнилось излишней самоуверенности, чтобы так нагло действовать на территориях Доминиона, где его членам были вовсе не рады, согласна была и с тем, что вызывает закономерные сомнения тот факт, что у тех даденгеров были зерна именно трансдентов вида леонэйм, никакие другие. Однако же Эостейн могла бы озвучить ещё одну причину для ТИО (если исключить вариант, что кто-то другой прикрывался его именем) действовать так бесцеремонно, но для начала следовало выслушать ещё и Алорэзу. К тому же, кажется, что и сама Натхёльн куда больше была увлечена либо своеобразной игрой в гляделки с графом Леонэйм, либо попыткой взглядом просверлить ему череп — лисица не знала.
И графиня Одиши промолчала, только едва заметно улыбнулась, переведя своё внимание на вступившую в обсуждение Белую графиню Фалкон. Было интересно, разумеется, какая такая явно занимательная история связывает правителей Барнаш и Леонэйм, но сейчас явно был не тот момент, когда следует пристальное внимание уделять именно проблескам чужого прошлого, в куда большей степени требовало сосредоточенности именно настоящее, где кто-то пытался устроить непотребный цирк на Схаласдероне с владыками кланов в роли забавных клоунов.
Рассуждения Алорэзы с наглядным примером также более чем имели смысл. Действительно, некто, обладающий в ТИО заметным влиянием, — фанатик, не лишенный ума, но ненавидящий трансдентов и уважающий тактику «Съешьте же друг друга», жадный до большей силы прагматик, осторожный интриган, желающий половить рыбки в мутной воде, — вполне мог решить, что ТИО слишком попустительское, осторожное и просто пассивное по отношению к главенствующей на Схаласдероне расе и можно не бояться действовать куда наглее. Уже само предположение, что есть такой «одаренный», раздражало лисицу, однако же оно неизменно возвращало владыку Люпорум к мысли о том, что на деле всё может оказаться одновременно и проще, и сложнее.
— Возможно, проблема вовсе не в одном, паре, группе отступников ТИО, а в самом этом Обществе? — вкрадчиво спросила Эостейн, обходя стол и аккуратно ведя тонким пальцем по кристальным горам территорий, где располагались свободные города. — Посудите сами, владыки, для того, чтобы провернуть такие демонстративные «диверсии» всё-таки нужны определенные ресурсы и связи не только внутри организации, но и вне её, а также уверенность в том, что эта же собственная организация не поймает и не накажет наглецов, выходящих за рамки дозволенного и привлекающего только больше внимания. Так, быть может, всё дело в том, что ТИО просто больше не боится привлечь внимание? Если так, то почему же они больше могут не бояться? Вариантов тут не так много: либо они получили какую-то силу, позволяющую им более не считаться с нами и гильдией эволюциев, либо они обзавелись союзниками и при этом очень уверены в том, что эти союзники не подведут их… Либо же — именно условные предатели ТИО получили силу или оных союзников. Вы же понимаете: для нас примерно одинаково плохи все варианты.
И особенно они плохи неизвестностью. Эостейн очень ценила такое оружие, как информация, и потому не любила оставаться совсем уж в неведении и непонимании ситуации. А тут подобные «сюрпризы» то ли от давнего врага, то ли от неведомых кукловодов, им прикрывающихся. И действительно, ещё если и учитывать репутацию да нрав графа Леонэйм, то всё и вовсе превращается в масштабный маскарад в сокрытом серым туманом городе, где перестаешь узнавать знакомых людей и знакомые пути.
Предложение Кайлана среди этого прозвучало подобием солнечного луча, что на мгновение пробился через закрывшую голубое небо плотную ширму туч. На деле Эостейн отнюдь не приветствовала ненужное насилие, — а именно предложение прибегнуть к нему так и читалась между строк! — в тех ситуациях, когда более чем возможно было обойтись и без него, однако же это явно не совсем тот случай. Разумеется, для начала целительница намеревалась прибегнуть к более… гуманным методам. Относительно настоящих пыток, конечно же.
— Было бы желание повлиять, Воевода, а средство всегда найдётся, — уголки губ лисицы дрогнули, а её взгляд обещал одному из отправленных под трибунал львов несколько довольно-таки неприятных минут.
Возможно, осужденному было страшно.
Возможно, ему было стыдно за свои прошлые поступки и он бы хотел вернуться назад во времени, чтобы все исправить,
не быть таким самонадеянным, не быть слепым… Но он не может.
Всё, что сейчас ему позволено: ждать своей участи в понимании, что их безумный владыка не проявит милосердия.
Возможно, он бы сейчас отдал всё за малейший проблеск надежды.
Эостейн готова это узнать.
Стук каблуков по каменному полу, слабое эхо от которого можно едва услышать даже в отдалённых камерах, не принадлежат вдруг явившемуся в камеру избавлению. Нет. Они принадлежат проникающему под кожу страху, который, по идее, не должна воплощать известная целительница, но всё же теперь у заключенного льва было только два пути: простой и лишенный боли или же долгий и исполненный мучений. Так или иначе, но она бы всё равно получила нужную ей информацию и если уж лев бы пожелал продемонстрировать характер, притворяясь дешевой подделкой под своего владыку, то…
он бы сам начал умолять явившуюся к нему белую гибель о милосердной смерти.
Живой организм полон парадоксов — с одной стороны такой хрупкий и недолговечный, а с другой настолько же живучий и стойкий. Мало кто понимал, что в действительности можно было при наличии желания и знаний сотворить с телом представителя любой расы и с какими страшными ранами оно продолжило бы жить. И что в довесок к тому мог сделать с уже сдавшимися душой и разумом более сильный ментальный маг.
Эостейн не желала марать руки в крови какой-то пешки, как и не хотела использовать свои медицинские таланты во вред, но один только брошенный на узника взгляд золотых глаз говорил о серьёзности её намерений.
Возможно, именно потому графине Люпорум хватило только слов, лаконично и холодно, но оттого ничуть не менее красочно описавших льву участь страшнее всякой смерти — узник подземелий Дома скорби заговорил. И поведал он достаточно для того, чтобы заинтересовать заглянувшую к нему правительницу другого клана.
Правители кланов трансдентов вновь собрались за знакомым столом и Эостейн решила вновь поведать то, что узнала, первой. Разумеется, не всё, ибо было то, что вызывало у девушки и вопросы, и настоящую тревогу. Часть информации определенно стоило бы графиням обсудить без Кайлана, готово впиться клыками в любое горло, не разбираясь, кто виновен, а кто — нет.
— С одним из заключенных я пришла… к компромиссу, — безмятежно улыбнулась графиня Одиши, взяв в руки уже давно мозоливший правителям Доминиона кувшин с вином и разливая его по кубкам. Взяв один из них, она слегка покачала его, задумчиво наблюдая за тем, как плещется в емкости напиток, так напоминающий по цвету кровь. — По его словам, он периодически по «достаточно убедительным просьбам», выражаемым в виде денежного эквивалента, несколько ограничивал численность патрульных на границах. Обычная контрабанда. Так произошло и незадолго до его поимки: к нему, лейтенанту, явился неизвестный, который за куда более крупные деньги попросил также ограничить число патрульных в четко оговоренное время. Время, когда на земли Леонэйм, судя по всему, и явились непрошенные гости. Единственное, что запомнил в заказчике наш лейтенант: странный амулет в виде бронзового диска, который явно служит символом для некой организации, с единственной надписью на нём — «Тагенер». Кому-нибудь это слово о чем-то говорит?
Эостейн, рассказывая о том, что ей удалось выведать у узника, не лгала другим владыкам, однако же тщательно подбирала слова и недоговаривала. Главным образом из-за присутствующего здесь же Кайлана. Она знала и изучала его личность достаточно долго для того, чтобы понимать — неизвестные переменные лучше Бледному льву подавать дозированно в том состоянии, когда он готов в своем раздражении начать войну хоть со всем Энтеросом, иначе бесцельно прольются реки крови. И при этом желательно дать ему и цель, повесив её перед глазами, словно кусок мяса на удочке. Пусть этой целью и станет это таинственное... название? Зашифрованная фраза? Девиз? То, чем является таинственный «Тагенер».
Было ли это время сном, беспамятством или чем-то средним между ними неизвестно, но на краткий миг Ордалион увидел свет портала и ощутил прикосновение нежной руки Ширли, которое исчезло вместе с этим светом. В этот момент он дернулся, просыпаясь... 
— Достаточно игр и глупой болтовни… — казалось, Нефертум потерял всякий интерес к творящейся вакханалии. Его не пугали массовые потери своих последователей, к слову, совершенно бессмысленные. Не пугала и очная тавка, где превосходящие силы были далеко не на его...
Он был здесь редким гостем, но гостем, несомненно, запоминающимся, поскольку помимо красивой внешности имел извращенный вкус и набитые деньгами карманы. В посещении мест, подобных этому, Рагнар не видел ничего зазорного или смущающего, поскольку все... 
