Как же все это было бессмысленно и глупо. Хорус раздраженно поправил пахнущие какими-то душистыми травами волосы, которые были уложены впервые за все годы разумной жизни трансдента. Доспехи сверкали, а привычный плащ, искусно выделанный из шкуры льва, был заменен на помпезное сочетание бархата, золота и меха какого-то дивного в своей редкости зверька. Сейчас Воитель был нелеп как акула с бантиком на плавнике, ведь как бы не изощрялись над ним адепты Дионас, с морщинами, кривыми шрамами, грубыми рубцами – по-настоящему пугающие атрибуты патологической злобности. Кайлан фыркает, недовольно вжимаясь дальше в тень, дабы избежать лишнего внимания. Признаться честно, поначалу он испытывал восторг, когда деос пригласила его на охоту, но в итоге... Бледный лев нарвался на час мучительных приготовлений, а вишенкой на торте мучений стал визит в поместье недалеко от границы клана. Не слишком ли жестокая месть за вырванный язык? Тут и там мелькали изящные эволюции из клана Люпорум: от них пахло ночью, лесной прохладой и охотой. Хорус неприлично внимательно проследил за кружащейся в плавном вальсе парой, про себя прокручивая все возможные методы убийства. Смердящие порочной кровожадностью мысли, отразились зловещим блеском стальных глаз.

– Если ты вытащила меня сюда не ради очередной... игры, – мужчина шипит это на ухо деоса, стараясь не откусить его в порыве агрессии, – эти рафинированные мелкие аристократишки слишком слабы, чтобы быть интересными противниками, но слишком далеко зашли в процессах эволюции, чтобы в них было много зерен.

Опять этот оценивающий взгляд. Куски мяса на витрине. Хорус не испытывал к ним сострадания, эмпатия вообще была для Бледного льва чем-то из ряда мистических явлений. Мелодичная музыка, струящиеся по фигурам ткани без тени вульгарности. Наверное Кайлану стоило любоваться этим... но, его цепкий взгляд выдергивал из красочного калейдоскопа роскоши только важное. Кто опасен? Да никто... за исключением его рыжей спутницы, которая выглядела, точно лиса в курятнике. Мужчина осуждающе фыркает. Как же эта девчонка любит разного рода игры с последствиями которых справляются потом кто угодно, но только не она.

– Или же мы здесь ради танцев с волками? Знаешь, если это так, то твой выбор спутников деструктивен, – Граф улыбнулся, показывая ряды клыков, наверное он решил пошутить... но как всегда его юмор без остатка потонул в ослепительной репутации безумного палача, – и где твои обещанные "друзья" из той самой организации? Неужто они решили заняться серьезной охотой?

Любопытство Графа было не более чем изощренным способом развить накатившую скуку. Хорус хотел убивать. А не принимать участие в пиршестве лицедеев. Мимика была вновь искривлена из-за приступа презрения. Слабые, лживые, бесполезнее куски плоти. Они выглядит столь идеально, что больно смотреть. Маски-улыбки. Так хочется их содрать! Спустить их на свой уровень, показав, что они ничуть не лучше таких как Бледный лев, и вся их помпезность – фарс. Они все еще стояли в тени, словно уединившаяся влюблённая парочка и пара придворных дам уже начала хихикать, бросая в их сторону быстрые взгляды. Мда, Дионас точно решила мне отмстить.

– Танцы не принесли бы ей победы, меня учили только полезным вещам, – буднично ответил воитель и его хриплый бас с легкостью затерялся в причудливом хоре музыки и смеха, успев долететь только до ушей собеседницы, – и тебе тоже стоит научится практичности, тратить время и ресурсы на пустяки – глупо.

Некая доля занудства присуща всем военным, но... Кайлан таковым не был. Он – убийца. Хищник, которого короновали из страха пред его безумием, все поступающие от него советы должны быть хорошо взвешены, ведь кто знает что говорит его устами в этот раз: кровожадность или обширный военный опыт. Понимание "полезного и бесполезного" было несколько искажено. Платье Дионас – бесполезно, Сетус может послужить орудием для убийства – полезно, храмы – мусор, бордели – хлам, шампуни, которыми его намывали фэдэлосы богини – самое что ни на есть неприкрытое издевательство. Вообще, если быть до конца честным, почти все к чему прикасалась Дионас было своего роза изощрённым методом поглумиться над смертными. Хорус с ленивым любопытством наблюдал за ней, поражаясь полному отсутствию логики. В делах деоса все было элементарно и в то же время – непостижимо. Женщина хотела нести свое слово по всем землям Энтероса, но отвергала вполне логичные предложения Графа попросту обязать всех подчинятся ее требованиям. Но разве путь Воителя не был очевиден? Как можно чего-то столь сильно хотеть и отвергать наиболее рациональный способ достижения цели? Бледный лев тряхнул головой. Ему не нужно было понимать. Созвучие мыслей может быть приемлемо лишь у Властителя и Слуги, а он таковым себя не считал.

– Если кто-то подойдет ко мне с подобным предложением, я переломаю ему все конечности.

На последующие вопросы богини Граф кривит губы в ухмылках разной степени иронии – злая, колючая, ледяна, змеиная, печальная – оттенки мелькали со скоростью мысли и сливались в один безумный маскарад больного разума. Острые клыки то и дело проблёскивали между бледными губами, являя гостям бала ряды заостренных акульих зубов. Уже прошел ни один день с тех пор, когда они заключили сделку, разменными монетами в которой послужила свобода действий, здравость мыслей и жалкие остатки эмпатии, на которые только был способен Хорус по отношению к сородичам. Воин и Монахиня запели в его разуме на разные голоса, причем так складно, что Кайлан без сопротивления принял это за собственные размышления.

Хорус прижег богиню стальной прохладой взгляда, через метку она могла ощутить, как в мужчине крепнет жажда вырвать кому-то хребет, чтобы придать существованию больше смысла. Затем Граф взглянул на улыбающихся дентов, осмелившихся видеть цель жизни в чем-то ином. Их ценность: зерна и черепа. Они послужат великой цели, Кайлан заставит их служить. И с точки зрения Бледного льва, он даже не делал ничего дурного. Интересно, неужели она спрашивает потому что сама боится?

– Перед тобой стоит не идиот, если ты об этом. У меня присутствует знание о возможных рисках, только вот кто сказал, что массовая бойня – нечто плохое? – Хорус флегматично потянулся, размышляя о массовом геноциде Леонэйм и собственной казни как о чем-то вроде вечернего чаепития, – Раз они столь отважны, чтобы бросить мне вызов – пусть приходят. Все. Разом. Пускай попытаются стереть мое существование с лица земли, только ждать их будет лишь горечь разочарования... я навсегда останусь запечатлён в их памяти, а слово мое будет высечено на костях убитых, – мужчина облизывается, втягивая в легкие пропитанный запахами добычи воздух, – бессмертие, влияние, любовь народа... в сравнении с секундой на на поле боя они столь незначительны.

Отредактировано Хорус (30.01.21 19:01:21)

Это в каком-то роде удобно. Хоруса не готовили к тому чтобы править, вести за собой державу, играть в изящные игры... мужчина – Воитель, который не желает да и не может стать чем-то большим Это есть главная трагедия любого солдата: жить в постоянном страхе, захлебываться густой жижей агонии, вершить деяния настолько ужасные, что кровь стынет в жилах и каждый раз превращать колоссальные потери друзей в сухой отчет: потери пехоты, потери магов... буквы на пергаменте, шрамы в обрывках жалкого подобия дыши. Война. Ужасный, порочный наркотик, порождающий самую деструктивную из возможных зависимостей. Это совсем не похоже на эйфорию от локального сражения. Массовое убийство, ставшее привычкой, пронзает все существо, прорастая внутри. Сила, которую приносит власть над жизнью – невероятна. В такие моменты Хорус чувствовал себя так, будто держал в ладони весь мир и может раздавить его одной лишь мыслью. Так ли себя чувствует Демиург? 

– Радуйся, – безразлично бросил мужчина, не совсем осознавая смысл данного слова, – если бессмертные способны находить удовольствие в обыденных вещах.

Граф в неком подобии недоумения повел плечом, мужественно терпя прикосновения, не то что бы ему было оскорбительно или неприятно, просто обычно никто не касался его без собой нужды. Посему выходки Дионас выбивали Хоруса из привычного русла, вгоняя в омут негодования. Ведь сам по себе Бледный лев был одним из тех редких существ прикасаться к которым не хотелось на ником подсознательном уровне. Дело вовсе не в красоте, коей он тоже не блистал, а в присущей смертным страхом пред смертью. От Хоруса ей смердит. Даже после гибели проклятые кости тирана будут веками сохранять давящую ауру неведомой беды. Но деоса, очевидно, не могло напугать что-то настолько мелочное, как ужас пред зверем. Это ведь она создала его таким. Глупо трястись перед своим же творением. Лицо рыжеволосого деоса украсил такой знакомый Хорусу оскал, вызвав у Льва зеркальный мимический жест, от чего шрамы на его лице изогнулись, точно живые змеи.

– Если такова воля богов, – смешок окрасил фару яркими касками мрачного злорадства, – очень скоро ты вновь пожалеешь о своем желании, но забрать слова назад назад, я уже не позволю.

Дионас теряет интерес к Графу, обращаясь уже к гостям. Хорус же остается в уютном полумраке, меря шагами свое небольшое личное пространство. Бесцветные очи немигающе застыли на силуэтах дентов, чутко оценивая расстояние и риски, предвкушение того что "порадует" Воителя, просочилось в отравленный благовоньями воздух, словно капля крови в кувшин с молоком. Почуяли нависшую угрозу лишь немногие. В основном стража, которая была не ослеплена аристократической беспечностью. Ну хоть что-то интересное! Кайлан уж начал беспокоится, что ему придется довольствоваться скукой. Тост завершился, но не аплодисментами, транденты начали падать на пол, точно скошенные побеги пшеницы. Паника начала медленно наполнять души обреченных, но было слишком поздно.

Экстерменатус возник, будто бы Хорус выхватил из полумрака осколок темноты... он казался невесомым, судя по тому с какой легкостью Воитель описал им размашистую дугу. Однако, стоило металлу соприкоснуться с латами ближайшего из стражей, как собравшиеся могли лично убедится в тяжести боевого топора, что буквально разорвал тело противника на две кучи кровоточащего мяса. Внутренности с влажным хлюпаньем упали на кафель, растекаясь по холодному камню, будто бы желая его согреть. И в этот миг паника приросла в ужас. Нет нечего прекраснее. Мужчина жадно вбирает в себя воздух, дрожа от эйфории предстоящей резни. Нет ничего опаснее. Никто не хочет умирать... особенно молодые. А большинство из собравшихся несли на себе неподъемный крест молодости, они вовсе не хотели сдаваться на милость победителей.

– Нельзя позволить им уйти, – рявкнул мужчина, обращаясь к воодушевленной кровожадностью Дионас, от которой вполне можно было ожидать беспечности по отношению к "случайным свидетелям", – бал должен продолжаться, пока мы не закончим с делами, а потом место это пожрет огонь.

Им предстояло убить всех. Аристократов, слуг, стражу, детей, стариков, случайных прохожих. Зачистка – распространенная практика, Хорус прибегал к ней не раз, но обычно Бледный лев преследовал целью не сокрытие своих деяний, а напротив усиление атмосферы страха. Но тут было совсем иной случай... Одним словом, все, кто оказались в этот день под крышей шикарного особняка был обречен закончить свою жизнь по прихоти матери, которая так и не научилась их любить.

Кубики

- Не рявкай на меня, - нахмурилась Дионас и изображая обиженный тон голоса. - Ты ранишь родительское сердце своим поведением!

Хорус говорил правильную мысль. Нельзя дать никому уйти из этого особняка. И в резне можно было найти немного веселья, преследуя убегающих. Многие просто спасали свои шкуры, а кто-то пытался поиграть в героя и помочь более слабым, но это только обрекало их на погибель. А Дионас собиралась глумиться над их смертью и жалкими попытками как подобает злодейке. Старики, дети, калеки, женщины или мужчины...все они были одинаковыми для Дионас и Сетуса. Особенно трансденты. Она могла распоряжаться их жизнями. Ведь все они были ее детьми, а значит она могла решать все за них. Бессмертная частично приняла свой истинный облик, являя присутствующим карбункуловые когти и хлысты, которые были готовы отлюбить каждого непослушного ребенка. Все же она убила не из ненависти, а из настоящей любви.

Дионас и правда не могла разглядеть чужой пожирающей зависти, а если и заметила, то не посчитала нужным обращать свое внимание. Алларос стремился испортить ей веселье, предавая ее доверие и нападая теперь на его любимое чадо. Бессмертная не сильно была удивлена предательству. За четыре миллиона лет она привыкла к разным родам предательствам, да и сейчас ей было спокойнее находиться с Хорусом из-за их договора. Да, у льва все еще были его коготки и клыки, но Дионас было действительно легче. Увы, но договор с одним не спасает от чужого предательства. Бессмертная с усмешкой взглянула на Аллароса. Ведь это бесполезно. Он хотел устроить ей здесь скромные похороны на какие-то жалкие сто лет? В этом была вся прелесть бессмертия, которым наградил их Всеотец. Предавай, пытайся сдвинуть с места, а она вернется куда злее и мстительнее. Только вот Хорус был лишен такого дара Демиурга и через сотню лет отдыха не вернется. Богиня на самом деле чуть удивилась, когда все противники выбрали целью Хоруса. Как посмели проигнорировать столь важную персону?

Противников было не мало, да и в планах бессмертной не было предательств и знатной волчицы. Это добавляло проблем, но ведь Хорус и богиня были готовы к этому? Ее алые глаза быстро бегают от цели к цели по всему залу. Как же прекрасно даденгеры и волчица спелись ради общей цели. Доспех бессмертной впитал энергию атаки Аллароса перед самым взрывом, который мог задеть и ее саму и лежащих полезных трансдентов. Несмотря на предательство Аллароса она все еще нуждалась в их зернах.

- Эй, крылатая крыса, - Дионас улыбалась при обращении к Алларосу, но в ее взгляде не было и намека на веселье. Поглощенная от чужой печати энергия преобразовалась в небольшой щит, который был должен ослабить или полностью подавить следующую простую атаку. Алая энергия бессмертной окутала ее доспехи с головы до пят. - Детей обижать плохо. Потанцуй лучше со мной.

Богиня взмахнула копьем, создавая мощную энергетическую алую волну и направляя ее в горделивого даденгера. Как ему понравится, когда Дионас поджарит его крылышки, а потом будет отрывать перышко за перышком? Она надеялась на то, что все же крылатый решит переключиться именно на нее, но все равно у Хоруса было слишком много противников. Надо бы пожалеть собственное дитя хоть чуть-чуть и проявить капельку любви. Богиня быстро прицелилась и швырнула копье в даденгера-стрелка. Алое копье пронзило его грудь и пригвоздило тело к стене. Только Сетус уже через мгновение вернулся к хозяйке, материализуясь в ее руке. Сейчас она немного пожалела о том, что взяла с собой только Хоруса. Зря понадеялась на чужую помощь. Из-за таких людей доверять никому не хотелось, да и начинаешь в каждом друге видеть потенциального предателя.

Кубики

[icon]https://i.imgur.com/9d1ShIE.png[/icon]

Отредактировано Дионас (23.02.21 06:25:39)