Энтерос |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Энтерос » БЫЛЫЕ ПОВЕСТВОВАНИЯ И ПРИКЛЮЧЕНИЯ » trial by combat
A trial by combat, deciding a man's guilt or innocence in the eyes of the gods by having two other men hack each other to pieces. Tells you something about the gods.
Доминион Схаласдерон, земли клана Барнаш 2950 г.
Хорус ♦ Натхёльн Кеус
Не заключай сделку с последним ублюдком. Не нарушай сделку с мстительной тварью. Не начинайте суд с поединка.
Игра происходит в мире Энтерос, в эпизоде будет бой по официальной системе боя.
Отредактировано Натхёльн Кеус (22.01.21 15:39:29)
– Чего же хотите взамен?
– Не более того, что Вы сможете мне дать.
Открой глаза, Королева, – твой дом в погребальных кострах.
Покайся, ведь ты добровольно открыла горю дверь и прикормила кормила его кусками своего сердца.
Легион ступал по территории Баранаш. Мрачные жнецы вспахивали земли клинками, со скорбным молчанием сеяли в глубокие борозды смерть, поливая вдовьими слезами братские могилы. Культ Крови – да заполнит чашу кровавой росой – Культ Черепа – возведут нерушимые храмы из влажно поблескивающих костей – Культ Короля – завоет в ночи, возвещая о приходе Зверя. Над армией реяло знамя с прекрасной лунной львицей – символ Азшары Ланистер, беспорочного синонима просвещения и мира. Иронично. Но войнам было плевать, что за тряпка реет на их знаменах, истиный символ их беспощадной воли возвышался в авангарде. Воевода Хорус. Бледный Лев. Постыдная тайна клана Леонэйм. Эхо давно отгремевших войн. Тот, кому не было места в золотой век цивилизации.
Примитивный трансдент, представляющий из себя подобие льва три метра в холке робко переминается с лапы на лапу, ему не хотелось ступать по все еще обжигающему пеплу... однако, всадник недвусмысленно дает зверю понять, что ему придется сделать это. Кайлан с мрачным ликованием осматривал поле отгремевшего сражения, признаться честно... он ожидал большего. Не зря же сама Графиня Кеус обратилась к нему за услугой. Культисты Магистрарирума нарекли ее "Женщиной многих лет", вечно юная правительница пугала и восхищала, кому как не цепным псам Хоруса знать, что за все приходится платить. Кто знает, чем ей пришлось пожертвовать ради неувядающей девичьей красы? Но все же. Графиня имела репутацию близкую к "безупречной", народ любил ее, соседи уважали, страна процветала. И тут, она вдруг складывает восхитительные крылья за спиной, марая белоснежный пух в капельках крови, неужели Азшара не предупредила ее о том, что Хорус – апостол разрушения. О чем думает певчая птичка, когда впускает в золотую клетку с соловьями кошку. Может ей нравятся крики мертвых соловьев? О мотивах Кеус можно было только гадать.
Она с королевским спокойствием просила Хоруса стереть с лица земли одного особенно неугодного ей Князя. Её мелодичный голос все еще звучал в оголодавшем до чужих страданий сознании Воеводы. Бьющийся морозный хрусталь. Самое неочевидное на свете з л о. Улыбка замерзает на лице Воителя, он исполнил волю кровожадного ангелочка даже искуснее, чем можно себе представить; о ныне мертвом Князе и о том, что с ним случилось, теперь будут говорить исключительно шепотом. Знали ли вы, что пожелании, Графиня? Пронеслось в голове у Воеводы, когда он пошел забирать награду.
Графиня оказалась невероятно пунктуальна. Леонэймы не успели пройти и одного уезда, как зарево кровавого заката очертило силуэты грозного воинства Баранаш. Во главе – его награда. Кайлан с больной одержимостью провел языком по губам, слизывая с лица довольную улыбку. Натхёльн стоило заранее удостоверится в том, чего Воевода хочет в награду. Деньги? Влияние? Ответная услуга? Нет, Белая леди, Хорус захотел вашу голову в свою коллекцию. А если чего-то хотелось, он это брал. Вопреки всему. Чего стоила их договоренность о ненападении, если вероломное сердце изнывало от болезненной страсти? Губительная сила в лице Воителя всегда в первую очередь выбирала жертвами нечто прекрасное. Такова порочная суть мерзавцев. Несколько всадников отделилось от основного строя, Кайлан поспешил последовать примеру оппонентов и в компании двух приближенных Братьев отправился на аудиенцию к графине.
– Графиня Кеус, – мужчина с нерушимой флегматичностью поприветствовал нанимательницу, с любопытством осматривая ее доспехи, – отличный вечер, чтобы оплатить ваши долги.
Отредактировано Хорус (22.02.21 19:16:41)
Натхёльн любила порядок. Это в ней было с самого рождения, а с появлением альтер-эго в собственном сознании это только усилилось. Порядок во всем. Каждый ее приказ должен быть исполнен, каждое ее слово должно восприниматься как ненарушаемый закон и священная воля. Она была подобно божеству в собственном государстве. Никакой правитель или бог не потерпит то, что кто-то посмел оспаривать власть. Глупцы, что позволяли себе слишком многое и ставили под сомнение ее авторитет. Натхёльн не терпела такого, методично избавляясь от собственных противников. Порой заключались договоры, происходил шантаж или еще какие-то уловки. Проливать кровь не всегда было обязательно, но не в этом случае. Кеус с легкостью могла бы казнить его, но тогда бы нужен был суд, доказательства, слишком много разговоров и прочее. Графине даже можно было не марать руки, а воспользоваться чужими услугами. Графиня сделала ошибку. Чуть доверилась дикарю, не ожидая подвоха. Сама Кеус всегда выполняла свою сторону сделки, трепетно относясь к обещаниям и клятвам. А для этого ублюдка это было лишь пустым звуком. Такие понимали лишь насилие и кровь.
Графиня тоже знала этот язык. Перед Хорусом предстала совершенно другая Натхёльн. С тем же королевским спокойствием, но с леденящим душу взглядом вместо учтивых улыбок. Графиня была облачена не в шелковые открытые, а крепкую броню, скрывающую ее тело полностью. Не будь графиня воином, то она бы не смогла достичь своего титула. И пусть в учебниках истории давным-давно сказано, что кровопролитная война рас окончена, но жестокие конфликты продолжались. Натхёльн не могла позволить начаться гражданской войне, борьбе за власть, мародерству и прочему хаосу. А Леонэйм был тем самым хаосом на её землях, олицетворяя целый букет грехов и всех низменных вещей. Кеус было противно даже смотреть ему в глаза.
Кеус направилась к Леонэйму с двумя своими самыми верными людьми. Её конь фыркнул, когда остановился перед львом. Он боялся стоять перед хищником. Это было нормальное явление. Кеус тоже опасалась более сильных хищников, но умела бороться с этим страхом, чтобы внешне никак его не проявлять. Графиня смотрит на воеводу, коря себя за ошибку впустить этого человека на свои территории. Сожалеть можно было бесконечно, но лучшее поскорее вырвать этот сорняк из своего идеального сада.
- Или Ваши грехи? - спросила Натхёльн, оставляя излишние манеры во дворце. Это поле боя. Здесь не спрашивают о самочувствии и погоде перед нанесением удара. Графиня привыкла вести сражения на обоих полях. Это нравилось ей меньше всего. Если прямо здесь и сейчас развернуть битву двух войск, то будут ужасные потери с обеих сторон. Разруха, смерти, болезни, ранения. Ей этого не хотелось, но и отпускать наглеца она не собиралась. Даже если она и впустила кошку к птицам, то это все еще была её клетка. - И чего же Вы желаете? Очередного хаоса и боли?
Трансдент в этом не сомневалась. Таким больным тварям больше ничего и не было нужно. Альтер-эго тихо нашептывала то, что они смогут легко уничтожить источник зла на их землях. "Начнем битву и сожрем его" - предложила Люмин в ее мыслях. Неплохой вариант, но у Кеус было свое видение решения их конфликта.
- Я действительно не хочу впутывать своих людей это, - графиня выдержала паузу, смотря на бледное лицо воеводы. В нем ничего не было от утонченного аристократа или благородного воина. Девушка испытывала отвращение к нему и легкое непонимание. На что он надеялся? На ее стороне не менее могущественные союзники, она столь уважаема в планетарном совете и гильдии эволюциев. В конце концов она будет судить с божественным благословением. Он недооценивал ее силы? Считал равной себе? Дерзость, которую нельзя простить без должного наказания. Здесь она сама судья и законы. - Но и не могу позволить тебе разгуливать свободно по клану Барнаш и творить бесчинства. Ты нарушил сделку. И будешь наказан.
[icon]https://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2021/01/921ee9ca13caa00683ba34f70a224d5e.png[/icon][status]the Righteous[/status]
Вычурная помпезность Натхёльн вовсе не впечатляла Хоруса, она была ему искренне непонятна. Воитель был далек от чувственности амбициозных владык. Девчонка строила из себя не пойми кого, пытаясь возвысится за счет уверенной речи и мнимой уверенности. Обвесила себя броней, на которой не было ни единой царапины, взяла в руки клинок, что, скорее всего, еще не пробовал на вкус горячую кровь, обвесила себя бесполезными атрибутами власти, которые только мешают истинному воителю. Обычно это и отличает ветерана от неофита: отношение. Хорус был собран повседневно аскетично, для него бойня – рутинная действительность, для Барнаш же это целое событие достойное аристократической пышности. Однако, не стоило исключать возможности, что павлинам по природе своей было свойственно одевается с шиком... как ни как, красота – тоже своего рода оружие. Но не против Хоруса. На стороне Воеводы были опыт, кровожадность, сила и факты. Хёль призвала Бледного льва на подмогу, она же и попросила проливать кровь неверных, а после не захотела платить?
– Мне нужна твоя голова, неважно как я заполучу свой приз, – спокойная уверенность совмещалась с болезненной одержимостью и каким-то звериным голодом, – думаешь мне будет жаль, если все, кто стоит за моей спиной умрут? Или что совесть будет тревожить сон, если придется спалить дотла еще пару городов? Нет, Графиня, это все проценты, капающие на ваш счет за отсрочку оплаты.
Зря. Очень зря она связалась с Лайонхартом. Мужчина не имел ничего общего с разумными существами и, скорее всего, отлично бы смотрелся в компании новорождённых Антиквэрумов, которые убивали просто так, потому что не умели ничего большего. Он с неким раздражением слушал пылкие обвинения в свой счет. Жар речей разбивался о стену пугающего равнодушия. Нет смысла переубеждать графиню, зачем ему открывать глаза трупа на неудобную истину? Пусть тешит себя иллюзией собственной безгрешности, но, прекрасная леди кричала о святости, но крылья ее окрашивала россыпь пятен крови. Замаралась. Ее понимание Хоруса было не нужно, в отличии от черепа. Воевода позволил себе показательно лениво потянулся на спине своего ездового монстра; кот повторил его действие, разевая страшную пасть в зеве.
– О да, я весь в предвкушении страшной кары, – сарказм – последнее, что можно ожидать от свирепого война, но это был именно он, хоть и звучал он привычно бесстрастно, – благородное желание, Графиня, но в корне неразумное. Неужели вы правда верите, что сможете победить?
Вопрос по большей части был риторическим. Девушка была далеко не глупа, ясный интеллект светился в медовой глубине янтарных глаз, точно июньское солнце. Раз она вызывает на дуэль Бледного льва, значит – взвесила все риски. Вечно юная... она явно боялась не только неминуемого увядания, но и самой смерти, а значит не мечтает о славной смерти в бою. Хорус делает повелительный жест рукой, верная свита отстраняется на сотню метров, давая противникам возможность развернутся. Шанс лично проломать нежные крылья графини вдохновлял. Воитель без особых промедлений спешился, легко и непринуждённо, отослав ездового Льва с поля сражения. После чего он устремил пронзительный взгляд на Барнаш:
– Нападай, Графиня.
Мастерская ремарка |
Правила дуэли между Натхёльн Кеус и Кайланом Лайонхартом предельно просты: бой ведется до трех ошибок. Первый, кто совершит три заветных промаха будет считаться проигравшим. Последствия успехов могут быть описаны игроками по их личному усмотрению или как договоренность [например, игрок может описать какое-либо легкое повреждение, даже если его защита сработала, в дальнейшем при подсчете очков эти раны не будут учитываться и несут в себе лишь элемент украшения боевого поста]. При критическом успехе с везунчика снимается одни "промах", в то время как критическая неудача накладывает два "штрафных очка" вместо одного. Просто, понятно и занимательно. Да прибудет с вами удача!
При победе Хоруса: Хёль будет должна изготовить для него любой артефакт, который только пожелает Бледный Лев. Будут ли они собирать инциденты вместе или леди предпочтет заняться крафтом с Мастером – остается на выбор графини. В геополитическом смысле будет считаться, что Воевода еще какое-то время лютовал на территории Барнаш пока не утолил природную жажду крови.
При победе Натхёльн: Кайлан должен будет добыть для Графини редкие материалы для ремесла, которые она дальше может пустить в расход по своем усмотрению. В плане разрешения конфликта это будет значить, что львы немедленно уберутся с её земель и более не вернуться.
[icon]https://i.imgur.com/LNlVIVrm.jpg[/icon]
Графиня бы не стала бросаться в заведомо проигранный бой. Она оценила силы Кайлана, но так же была чрезмерна самоуверенна в своих. Девушка спешилась с коня, отдавая приказ барнашам не вмешиваться. Даже волосок с их головы не достоин Кайлана. Для Натхёльн Хорус воплощал настоящее зло - с кровью на клинке и сардоническое. Мы такие же. Как же не вовремя и неприятно жужжало альтер-эго на ухо. Натхёльн порой хотелось избавиться от болтливой Люмин, которая вовсе не спешила делиться великими знаниями и быть верным советчиком. Люмин могла только толкать графиню вперед, посоветовать покрепче держать кровавый меч и сожрать Бледного Льва после. Только вот Люмин могла ошибаться. И тогда графиня сама пойдет Хорусу на закуску. Проглотит и не подавится, да и только перышки выплюнет. Боимся умереть? Бессмертные не боятся. Увы, но Хёльн была смертной. А потому она боялась. И в такой ситуации это казалось столь нормальной вещью?
Страх одолевал ее хрупкое на вид тело, пронизывая до самых перышек на спине, спрятанных под прочными доспехами. Если она проиграет ему здесь и сейчас, то погибнут ее преданные люди. Погибнет она сама. Натхёльн слышала и видела коллекцию чужих несчастных черепушек Льва. Ее даже не смогут похоронить со всеми почестями и слишком помпезно? Нет, она станет лишь черепом в коллекции, а кто различит в груде костяшек узнает голову Натхёльн Кеус. По одним костяшкам не определить был ли эта великаяглупая графиня или жалкий слуга. Перспектива стать грудой костей под тяжелым ботинком Лайонхарта пугала, но так же придала решимости победить. Нет. Нет, она вовсе не собиралась сдаваться, убегать или применять какие-то грязные уловки. Он хотел ее головы, а она попросту заберет его. Подпортит образ светлого правителя. Побудет варваром, который устроит себе королевскую игру с мячиком в виде его отвратительной головы. Сколько раз стоит пнуть его голову нашей божественной ногой, чтобы все гнилое содержимое вытекло?
Натхёльн вскинула темный меч над своей головой, концентрируя энергию в мече. Серебряная энергия графини скапливалась в клинке, а сам клинок уже окрашивал энергию в темно-алый и выпускал ее в виде огромной энергетической волны, которая должна была взорваться при соприкосновении с целью. Трансдент почувствовала неладное, когда энергия отказывалась слушаться. Магический фон графини был нарушен. Мы настолько боимся? Заткнись. Хёльн попыталась срочно предпринять что-то иное, но изменение магии в теле совсем подвело ее. Энергия словно собралась в клинке, но клинок забрал слишком много. Графиня пошатнулась, чувствуя себя почти опустошенной в одно мгновение. Графиня хотела атаковать ее мечом, но предыдущая ошибка только усугубила ситуацию. Натхёльн сама себе отрубила кисть руки в попытке убить Хоруса. Кеус пала на землю в самую грязь и слякоть. Яркая вспышка боли ослепила воительницу, Хёльн даже не поняла произошедшего. Больно. Кеус чувствовала боль во всем теле, чувствовала то, что жизнь вытекала из нее. Чувствовала собственный позор и влажную грязь, которая сейчас служила графине мягкими подушками. Как так? Нет, она вполне могла проиграть этот бой. Если взглянуть правде в ее жестокие ледяные глаза, то можно было увидеть собственное падение, но явно не такое. Она сейчас ничего уже не могла сделать. Один удар оружия Хоруса и ее главный страх исполняется.
- Что ты сделал? - сквозь боль спросила Натхёльн.
Она была настолько слепа, что отказывалась принять поражение. Она не верила. Это не она. Хорус что-то сделал с ней, отравил ее перед битвой, использовал какую-то пентаграмму или магию. Натхёльн Кеус не могла проиграть. Только вид лежащей неподалеку плоти служил слишком хорошим напоминанием случившегося. Кеус потеряла лицо могущественной графини. Теперь она была перепуганной и измазанной в грязи и крови девчушкой, которой только оставалось скулить от боли физической и боли от позора. Хотелось закопаться поглубже в грязь. Хотя...куда еще глубже, графиня? Даже отсюда она слышала волнительный шепот своих людей, которых она обязалась защищать, которые следовали за ней, которые верили в ее силу и мудрость. Молить Хоруса о быстрой смерти она не собиралась. Если бы Кайлан сказал ей ползти в грязи сейчас до самой столицы клана Барнаш, то она бы так и сделала. Втаптывать в землю гордость очень больно, но Кеус слишком сильно хотела жить.
- Сожги города и убей их всех, - негромко произнесла Натхёльн только для них двоих. - Я отдам в с е их головы. Только не убивай меня. Что-нибудь. Мы придумаем.
Вот оно истинное лицо графини Кеус. Она готова продать миллионы жизней, только чтобы спасти свою шкуру. И пусть города Барнаш захлебнутся в крови и огне. Подданных всегда можно найти. А правитель может быть только один.
Этер - Натхёльн способна выпускать огромную энергетическую взрывную волну два раза за эпизод. Серебряный цвет энергии графини меняется во время применения на темно-алый.
Антерлорел [Энергетическая школа, атакующая магия, I | I] - пентаграмма простого типа, заключающая в себе элемент энергии. Появляется по призыву хозяина под ногами противника и создает энергетические цепи, которые норовят опутать свою цель и лишить её малейшей способности двигаться. Такая пентаграмма очень полезна, если нужно кого-то быстро связать, поскольку помимо цепей она может создавать менее сильные, но достаточно крепкие веревки, чтобы призвать пентаграмму достаточно произнести её имя.
[status]the Righteous[/status][icon]https://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2021/01/921ee9ca13caa00683ba34f70a224d5e.png[/icon]
Отредактировано Натхёльн Кеус (24.01.21 20:53:31)
Твое бессмертье своей подошвой раздавлю, раскрашу в красный.
так без изысканно
и так напрасно.
Битва должна была стать столкновением десятилетия. Натхёльн Кеус – живая легенда. Вечно юная глава одного из самых процветающих кланов, личность настолько уважаемая и влиятельная, что даже Воевода Хорус знал о ее величайших свершениях. В драгоценном золоте глаз Барнаш сияет ослепительнее величие и мудрость многих лет... вот только токсичная самоуверенность не делала ей чести. Отравленная собственным ядом. Воин чувствовал порочную гнильцу, притаившуюся под идеальной кожей Графини, морщил нос, как привередливый хищник, который унюхал стухшее мясо. В отличии от Белой леди, Лайонхарт не имеет представлений о разрушительном высокомерии, для него существуют только сила :: фигуры на шахматной доске :: карты в руке :: патроны в карабине. Есть только сила, только война, только жестокость, только кровь, только Хорус. Он – постыдное пятно в летописи, страшная сказка, которую забыли еще при жизни Бледного льва. Но что есть бессмысленная гордость по сравнению с кровожадным безумием и вечным стремлением чудовища убивать? Двуглавый боевой топор начал описывать защитные восьмерки, ожидая выпада противницы. Ну же. Давай. Я сотру в порошок все, что для тебя значимо, искалечу, разорву, покромсаю, сожру... и ты останешься кричать от фантомной боли в оторванных крыльях, одинокая и жалкая в своем больном величии.
Энергия Натхёльн полыхнула алым, точно графиня пустила кровь самой Магии, мужчина не стал полагаться на свойства брони, укрываясь за магическим щитом. Оба войска затаили дыхание. Вот он – первый удар. Свежая кровь. Демонстрация еще не замутнённой усталостью мощи великих воителей. Искра, из которой вспыхнет негасимое пламя сражение. Леонэймы выли, точно взбешённые псы, когда красная волна даже не трогает седые пряди волос их могучего предводителя, но их вой обрывается как только девушка неловко заваливается набок, а ее меч отсекает кисть руки. Т и ш и н а. Она опустилась внезапно, точно сумерки осенью. Подвисла, жадно поглотила собой едва слышный вздох удивления, сорвавшийся с бледный уст воеводы. Уловка. Хорус замирает, глядя на корчащуюся в грязи графиню, агония была правдоподобной. Горячие слезы смывают грязь с юного лица. Монстры не плачут. Воевода в ярости сносит подошвой сапога прозрачные дорожки. Пусть истекает кровью. Сохранит хоть каплю достоинства, что буквально секунду назад ослепляло бесчестного Хоруса. Ботинок вдавливает белесую голову в грязь. Кость трещит под тяжестью его тела.
– Закрой свой грязный рот, – рычит, но в его голосе все еще слышны ноты смятения, все не может быть так просто, осталось лишь понять в чем состоит хитрость, – думаешь я не знаю, что ты пытаешься меня обмануть, девка?
Хруст стал громче, кажется скула Хёль начала дробиться, распадаясь на тонкую щепу. Ничего подозрительного. Рыдания, грязь, мольбы, слезы. Бессилие. Кайлан ощутил чужое отчаяние так явственно, словно оно было сладким нектаром, который можно были слизать с окровавленного убожество, валяющегося у его ног. Мощный ботинок покинул свое место, но девушке не дали передохнуть и насладится внезапной милостью Бледного льва, рука воителя подняла ее за волосы на уровень своего зрения так, что до поверхности земли оставались десятки сантиметров. Уже не в грязи. Окровавленный ангел воспарил над невежествам мира? Нет. Мученица лишь променяла одну боль на другую. Победитель не злорадствовал. Его лик не тронула даже тень эмоций. Кайлан держал сломанную куклу за спутавшиеся пряди некогда белоснежных волос.
– Я уже сказал, что желаю в награду, – ответил воин, жестом приказывая одному из братьев подъехать к дуэлянтам, – я заберу твою голову, а затем отниму жизни у твоих людей... в итоге мне будет принадлежать в с е.
Пальцы размыкаются, графиня вновь падает в липкую слякоть, прекрасно слыша топот приближающегося скакуна. Хорус позвал палача. Факт сей был очевиден и пугающе ясен. Вот они последние минуты жизни великой правительницы: скулит в грязи пред существом, которые не каждый смел назвать "эволюцием". Её толкают в плечо, принуждают склонить голову... слышится хищный скрежет вынимаемого из ножен меча. Вот и все?
– Стой, брат... – голос Хоруса раздался за секунду до того, как Хёль поплатилась за свою беспечность, рядом кратко булькнула грязь, мужчина опустился на одно колено, мягко приподнимая подбородок Графини, – кажется я ошибся с выбором, мне была интересна голова Натхёльн Кеус, а не этого жалкого существа... но мы все еще можем поискать подходящую награду среди них, – воевода с ленивым любопытством ощупал взглядом посеревшие от ужаса лица вражеских воинов, – убьем здесь всех и каждого, а затем продолжим поиск ресурсов. Азшара будет рада богатой добыче.
Лейтенант вскочил на лошадь, которая вихрем понеслась к рядам смеющихся и улюлюкающих цепных псов воеводы. Они вновь остались втроем: Хёль, Кайлан и его чудовищный лев. И только сейчас эмоции прорезались на мрачном лике дента. Хриплый смех, мягкий изгиб уголков рта... он правда сопереживал графине?
– Я не охочусь на своих сестер, – пояснил мужчина, беря свою новую игрушку на руки и без церемоний закидывая в седло, – кто бы мог подумать, что ты... совсем от меня не отличаешься, – воин легко запрыгнул вслед за девушкой, намеренно ставив ее меч валяться в топкой слякоти, – знаешь, великая, птицы на самом деле поют от боли. Хочу послушать твои песни... пока мы будем строить здесь храм во славу твоей ошибки.
Веритриас [Энергетическая школа, защитная магия, I | I] - пентаграмма простого типа, заключающая в себе элемент энергии. Появляется перед хозяином и действует по принципу «замедления» вражеской атаки. Пентаграмма не останавливает атаку, а лишь замедляет ей скорость или вовсе на пару секунд удерживает на одном месте. Это дает хозяину пентаграммы возможность увернуться от вражеской атаки. Чтобы призвать пентаграмму достаточно произнести её имя. Использовать пентаграмму можно один раз.
Отредактировано Хорус (24.01.21 19:42:54)
На графиню наступили тяжелым ботинком, втаптывая еще глубже в грязь. Натхёльн не могла даже кричать, ее телу оставалось лишь извиваться подобно червю. Было ужасно быть втоптанной в самую землю морально и физически. Девка. Да, теперь она больше походила на чумазую трусиху от которой несло слабостью за километр. Гордость была такой хрупкой вещью, а страх в виде ноги Хоруса с хрустом уничтожал в ней последние частички греха. Ненадолго. Альтер-эго и вся ее натура не дадут даже Хорусу уничтожить это в ней. Этот грех впитался в нежную кожу, навечно закрепился в ее хостудусе и стал циркулировать по тонким венам. Есть ли освобождение от всех грехов после смерти? Натхёльн задалась этим ровно в тот момент, когда Хорус подозвал своего палача. Она бы могла принять спокойное выражение лица, уйти из жизни чуть достойнее проигранной дуэли. Могла бы. Только она готова хвататься за свою жизнь до последнего. Продать своих людей, всех барнаш, всех трансдентов и кого угодно. Жить. Она хотела жить и была готова сделать всё.
Только Хоруса не интересовали желания и предложения Кеус. Он тянул ее за волосы, путая пряди волос между собой. Лицо Кеус было перепачкано, избито и просто потеряло королевскую уверенность и статность. Она была готова проиграть, но не так. Худший кошмар сбывался на глазах, когда она услышала знакомый скрежет меча. Только Натхёльн привыкла сама заносить меч или наблюдать за процессом со стороны, смакуя каждый момент. Трансдент бы пыталась держать лицо, но уже бесполезно. В голове кричала альтер-эго бежать и вырываться до конца, но в чем смысл? Один шаг Хоруса и она вновь окажется на земле. Девушка только и успела всхлипнуть, зажмурив глаза от страха, как услышала это спасительное "стой". Мягкое касание сейчас казалось таким странном, но верным знаком открыть глаза. Это Тонантос пришла спасти ее? Демиург? Увы, но она все еще была сцене собственного унижения. Кеус не остается ничего. Она не реагирует на то, что теперь она жалкое существо. В каком-то смысле теперь такова истина, которую писал Кайлан чужой кровь. Правда всегда остается за победителями. Ее сердце не дрогнуло при упоминании собственных людей. Пусть сгорят за нас.
Натхёльн не понимала Хоруса, когда он легко поднял ее на руки и закинул на седло. Он пощадил ее? Или хочет чтобы она видела разрушение своих земель собственными глазами? Неважно. Она жива. Пока ее сердце бьется, то Натхёльн как-нибудь выпутается из этого. Уже сейчас она начала приходить в себя, коря себя саму за слезы в грязи и поражение. Это в прошлом. Сейчас главное выжить. Кеус взглянула на собственных солдат, которые тут же бросились спасать свою графиню. Смогут ли они спасти нас, Хёльн? Она не знала ответа. Слова Хоруса полностью ввели ее в заблуждение. Сестра. Не отличаемся. Даже собственное альтер-эго говорило об этом. Доспехи Натхёльн применили регенерацию к хозяйке, останавливая кровотечение и исцеляя мелкие раны. Рука не была восстановлена. На это у Хёльн еще не было сил, да и она намеренно не пыталась. Пускай думает о ней как о жалкой. И все же он зовет нас великой. Это сарказм, дура.
- Мы так похожи? - спрашивает охрипшим голосом Натхёльн. Вовсе не певчая птичка.
Графиня слаба. Она слышит звуки битвы, крики, лязг оружия и вой врагов. Вряд ли ее люди смогут победить Хоруса, когда они вовсе не воодушевлены их графиней. Теперь она была военным трофеем, игрушкой на час или хоть обедом. Кем угодно. Мысленно Натхёльн уничтожала себя, называя жалкой слабачкой, но так же черпала силу из желаия отомстить и собственного гнева. Да, пока она жива...все будет хорошо. Если только Хорус не хотел казнить ее в другой момент. Что ему взбредет в его голову? Кеус еще не понимала его, но стремилась познать. Чем же они так похожи? Он ведь чертов варвар, знающий только насилие и силу. А она светлый правитель, честная, справедливая, добрая и...и...как же мерзко Люмин смеялась в собственном сознании. Они совсем не похожи ничем. Если они вдвоем говорили про светлые волосы, то самое время Кеус истерично рассмеяться.
- Я не умею петь. Я... - Кеус прикусила язык, не решаясь ничего говорить далее.
Cлова о том, что она правитель, воин и кузнец потонули. Не стоит сейчас об этом. Злить своего мучителя она не хотела.
- Чем же мы так похожи... - Кеус сделала паузу, поднимая свой взгляд на него. Она особенно выделила следующее слово, произнося его так странно словно говорила это впервые. Словно оно было на каком-то чужом языке. - ..."брат"?
Лок - Гёлль способна исцелять хозяина два раза за эпизод. Восстановить потерянную конечность, остановить кровотечение, исцелить от яда или же восстановить какую-то малую часть сил.
[icon]https://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2021/01/acc14c47a1b280613873b82d1192972b.png[/icon]
с тобою созвучны до битых витрин, до ярости жгучей, до боли в груди.
Бойни можно было избежать. Победи тирана, исправь свою ошибку и более не прольется даже капельки невинной крови... но боги жестоко скалятся, от злобного хохота сотрясается небосвод... или это тысячи пар копыт и лап вторят боевым барабанам? Те, кто носили знамена Азшары Ланистер были солдатами, не знавшими иной судьбы. У них был единый путь и шаблонная судьба: сражайся, пока не умрешь. Во имя чего? Не волнуйся, Солнечная львица предаст твоей агонии смысл. Смоет грехи. Слепит из войска бесчестных убийц – легендарных героев. А кем были их соперники... сыны процветающего государства, которые отлично смотрелись в своих доспехах и замечательно выступали на турнирах. Им не хватало опыта. Жестокости. А самое главное – лидера. Символ их мужества сейчас красовался на матером льве, точно еще один символ беспощадного могущества Хоруса.
Воитель относился к своему трофею не бережнее, чем к мешку с золотом или очередному коллекционному черепу. Только вот его вещь была на редкость говорливой. Птичка запела в клетке, хоть и утверждала, что не умеет. Мужчина на секунду отвлекся от чудной картины того, как его чудовищный лев драл на части несчастного рядового солдата, раскидывая части тела на расстояние десяти метров. Кайлан обжог холодом вечно юную графиню так, будто был удивлен ее присутствием. На сам же деле, воевода не забыл о ней, просто был не готов к любознательности пленницы, внешний вид которой значительно улучшился с начала сражения, плавно переходящего в геноцид.
– Я считал тебя умнее, Кеус, – задумчиво протянул мужчина, флегматично пронзая брошенным копьем пару противников, после чего артефакт вновь возникает у него в руках, – мы с тобой оба не те, кем нас принято считать. Вес мир знает тебя как величайшую из современных правительниц, справедливую и мудрую... а те, кто сейчас умирают по твоей вине и моей прихоти, наивно полагали, что тебе еще и не плевать на них, – Хорус рассмеялся, его искренне веселила сложившаяся ситуация и от чего-то он думал, что Хёль тоже извлекает крохи удовольствия из своего положения, – жалкие, фанатичные идиоты! Стадо скота, которое видят спасителя в мяснике лишь потому, что он откармливает их на убой! Вера. Тебя тоже тошнит от этого слова?
Доверять нельзя. Никому. Никогда. Как только с тела сползает защитная ледяная броня, предатели рвут на куски душу, заставляют наращивать нерушимый панцирь за которым теперь прячутся ошметки личности. Паранойя возведенная во главу личности. Именно поэтому предугадать действия Бледного льва было задачей невозможной... ибо его покорёженный Мир отличался от привычной реальности нормального человека. Рев почти такой же свирепый и оглушительный как у животного. ВПЕРЕД! Хорус делал великое одолжение стаду, подарив им легкую смерть от мечей и клинков. Так или иначе, белая пташка привела бы их на край гибели... и от рук своей предводительницы умирать было бы куда мучительнее. Можно сказать, что Кайлан был милосерднее Кеус, благороднее Азшары. Лучше. Невероятно искрений в своем безумии зверь.
– И раз уж ты теперь мне сестра, то пора бы присягнуть на верность братству и принести первые жертвы, – Хорус указал жестом на взятых в кольцо солдат Барнаш, – я заберу их как трофеи, за относительно здоровых трансдентов хорошо заплатят Архонты, – острый коготь со скрипом прочертил вертикальную царапину на грудной платине доспехов, а голос понизился до вкрадчивого шепота, – не волнуйся, я сохраню твою жалкую жизнь, но заберу самое важное... будущее. Видишь ли, своих зерен у меня нет, но раз мы фактически родня, то почему бы мне не забрать твое? Верно? Думаю это достаточная плата, чтобы доказать твою лояльность Братству львов.
Кайлан говорил серьезно? Да. Но абсурдность и наглость его просьбы была сравнима разве что с первоначальным требованием. Зерно Натхёльн – будущее рода Кеус. Результат длительной селекции генов, в результате которой худшие отсеялись. И теперь он требовал от девушки выдать ему чуть ли не главное сокровище любого трансдента. Причем... говорил он обо всех зверствах вроде рабства и носильного отъёма зерна так просто и буднично. В каком-то смысле для Хоруса это и были обычные вещи, всего лишь еще одна жертва. Еще один способ не просто победить графиню, а сделать ее глубоко преданной сторонницей, ведь если она будет плохо вести себя... то он без колебаний уничтожит зерно. А может она захочет отвоевать его? Что же... тогда он вновь втопчет ее в грязь или умрет от ее клинка. Все просто. Никакого скрытого умысла или уловки. Сражайся. Или покорись судьбе.
Пока ее люди умирали и страдали на поле битвы, Натхёльн спокойно вела беседу с Хорусом. Словно они находились в каком-то тихом зале, вели беседы за чашкой чая и говорили о чем-то простом. Она слышала их крики. Самые разные. Боевой клич "Спасем госпожу Кеус!" или же предсмертные мольбы о помощи. Она должна была их спасти, оберегать или умереть вместе с ними, но Натхёльн взглянула лишь единожды в их сторону. Случайно поймала взгляд своего солдата, который просил своего правителя помочь ему. Кеус их всех жаль, но им уже ничем не помочь. Они слабаки раз проиграли войску Хоруса. Он был прав. Глубоко внутри Натхёльн Кеус равнодушна к своим людям, они для нее лишь удобные инструменты и марионетки, а самой ей интересно только как лучше их использовать. Холодное равнодушие, которое сменилось интересом к Кайлану и собственной судьбе. Какое ей дело до рядовых солдат, когда она еще не знала что будет с ней самой? Если она вернется в столицу, то непременно смахнет одинокую слезинку с щеки на глазах у народа и произнесет красивую речь о доблести солдат. Если выживет. Слишком много этого "если". Графиня не терпела неясности.
- Только наивные глупцы верят в эти образы, - холодно произнесла Кеус, не сдерживаясь и выдавая подобие ухмылки. - Вера?
Кеус рассмеялась, наблюдая за своими людьми. Смех был далеко не аристократичным, а скорее уже похожим на легкую истерику. Вера. Забавное слово. Демиург, как же они были преданы ей. Если бы она сказала им просто так отдать жизни за нее, то они бы и на это согласились? Графиня смеялась прямо в их шокированные лица, которые никогда не видели ее такой. Кеус не держала в себе никакой веры, даже ее отношения с Тонантос были не верой, а чем-то совершенно другим. Судьба? Какие-то высшие силы? Натхёльн не верила даже в Демиурга, считая его просто создателем. Она не считала себя дитём деосов или Всеотца. Они ей никто. А верить во что-то или кого-то...смех. Ее тошнило от этого слова, тошнило от лиц собственных людей, тошнило от Хоруса и его варваров. Да, она только что извалялась в грязи и была унижена. Только это смешило ее еще больше.
[icon]https://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2021/01/acc14c47a1b280613873b82d1192972b.png[/icon]
- Зерно? Присягнуть на верность? - Кеус улыбнулась. Словно Хорус рассказал ей забавную шутку за мирным чаепитием. Его серьезность в этом вопросе доводило графиню чуть ли не до истерики. Он точно потерял рассудок. - Я не собираюсь этого делать. Как ты собираешься не убивать меня и забрать зерно? Ты совсем идиот? Я считала тебя умнее. Если так хочешь плодить нуклеумов, то я могу передать добровольно зерно какому-то твоему вояке. Все равно это пустышка делает меня только сладкой целью для ТИО.
Ничего передавать она не собиралась. Ее зерно принадлежало только ей, а его передача только приносит больше угрозы для Схаласдерона. Глупости. И правда. Натхёльн словно отходила от шока того, что ее чуть не казнили прямо в той луже. Тяжело было переживать растоптанную гордость, потерю хороших инструментов и теперь этот Хорус. Графиня прокляла тот день, когда решила связаться с ним. Ей надо как-то выжить, удрать от сюда. Нужно ли действительно для этого присягнуть? Нет. Только не это дерьмо.
- Если ты называешь "будущем" пустышку в виде зерна, то я едва сдерживаю смех, - Кеус восстановила себе руку, сжимая кулак. Мышцы неприятно ныли и восстановленная рука ощущалась чуть странно. Она уже теряла конечности в боях, получала тяжелые раны и шрамы на всю жизнь. Каждый шрам был напоминанием о собственной слабости. Кеус старалась учиться на каждой ошибке, извлекать из всего урок, но каждый раз был неравный бой с собственной гордостью. Даже сейчас. - Я могу сделать тебе артефакт. Если ты не слыхал, то кузнец из меня лучше.
Она не говорила с ним как расчетливый политик. Нет, скорее она словно вела беседу. Совсем спятила или настолько уверена в том, что он не станет трогать столь гнилую и жалкую душу? Стоило ли Хорусу сломать свой трофеей еще сильнее, чтобы уничтожить в ней остатки сознания и сделать удобную марионетку? В голове Натхёльн вела горячие споры с собственным альтер-эго насчет следующих действий. Убей. Беги. Преклони колено. Убей подданных. Убей Хоруса. Ничего не делай. Соблазни его. Подружись. Столько вариантов, а Натхёльн выбрала просто ждать.
Отредактировано Натхёльн Кеус (25.01.21 22:04:16)
Наверное у несчастной графини от принесённой боли и унижения случился шок. Или что-то в этом роде. Хорус внимательно слушал пламенные речи, звонкий голосок пленницы иногда надламывался от переполняющих чувств, становясь еще тоньше. Создавалось впечатление, то какой-то негодяй вывесил хрустальную Музыку ветра на улицу в сильнейшую грозу... стекло все так же мелодично поет, но увы порывы тяжких обстоятельств разбивают искусно сделанные элементы диковинного украшения. Хёль ломало изнутри, бросало из тошнотворного повиновения в отчаянный бунт. Возможно она и строила из себя равнодушную, о нет. Холодные сердцем существа не ведут себя так. Воитель флегматично изгибает бровь, Что же, этой пташке было суждено опалить белоснежную нежность перьев о пламя собственной больной гордыни.
– Не получится забрать пока ты живая?
На бледном лике мелькает мимолетная тень разочарования, эмоция столь призрачна, что похожа на ласковое касание полупрозрачной тени.
Секундная пауза длинною в жизнь.
– Тогда я тебя убью.
Все просто. Металлический голос даже не дрогнул, настолько рациональным казался выход из положения. По крайней мере, с точки зрения Хоруса... если Воитель считал что-то стоящим внимания, ему было плевать на мнение окружающих и их ядовитые речи. В мире есть место только для одной свода ценностей и законов... и написаны они будут перепачканной в крови рукой Кайлана. Главный из них – бери все, что пожелаешь. Масштаб не важен, как и смысл... есть лишь символизм. Черепа – показатель военного искусство. Кровь – маркер жестокости и жертвенности. Зерно – красивая вещица, частичка генетической информации, то, через что возможный нуклеим будет вечно связан с носителем. Хорус вовсе не хотел отдавать свою забавную игрушку кому-то... а может и хотел? Главное заполучить. Отнять. Присвоить. А там можно и попросту выкинуть или запечатать в какое-нибудь подпространство или артефакт. Не имеет значения. Есть только желания и гедонистическая потребность их удовлетворять.
Графиня была отправлена в непродолжительный полет на землю. Кайлан бы предпочёл вскрыть на столе... или хотя бы на стабильном жертвенном алтаре, но в поле особо не было выбора. Графиню поймали тонкие нити травы, немного смягчая падение. Мужчина слезает со льва, приказывая гигантскому зверю охранять птичку. Сожрет? Ну и ладно, надменная графиня сама отказалась от великой чести вступления в братство Львов, а раз она ему не сестра... значит сгодится на роль игрушки. Хорусу нужно было отдать распоряжения лейтенантам. Князь Лансель почти сразу насел на обласканного славой победителя Воеводу с предложениями о том, как можно рационально использовать пленницу. Кеус оказалась ценной птичкой, может не стоило оставлять ее льву? Брат скрупулёзно обрисовывал выгодный ходы: что-то про выкуп, продажу, вынужденные союзы, грабительские соглашения... но все прагматичные варианты были капризно отвергнуты Бледным львом. Натхёльн слишком... зацепила его. Сначала восхитила, потом разочаровала, а далее обескуражила. Для скупого на эмоции война девушка оказалась слишком ценным донором эмоций. Она останется с ним. Навсегда.
– Наверное это жестоко заставить обреченного слишком долго ожидать смерти, – мужчина отогнал от Кеус зверя, частично материализуя берсерк, от чего его руки стали иметь большее сходство с отвратным симбиотическим месивом металла, шипов, мышц и сухожилий, – ты была права, Графиня, наивно было полагать, что можно получить желаемое, не убивая тебя.
Вы знаете как работают врачи или ученые? Они, подгоняемые здоровой любознательностью, нежно рассекают тело подопытного острейшими скальпелями, отделяют друг от друга переплетение мышц, прибирают нити нервов, бережно отодвигаю хрупкие магистрали вен и артерий. Так вот. Хорус не имел даже призрачного сходства с любопытными исследователями плоти. Наступив коленом на горло девушки он заскреб когтями по доспехам. Скверна их побери... ну и прочная же штука! Бритвенные лезвия высекали искры. Отметины бороздами пересекали блестящую поверхность, напоминая застаревшие рубцы, украшающие бесцветную кожу Бледного льва. Мужчина остановился только когда ему удалось распороть грудину доспеха. Хорус задумчиво поднес руку к лицу, ощупывая взглядом затупившиеся когти, которые теперь состояли из зазубрин и трещин.
– А я думал твои слова о способностях кузнеца такой же дешевый фарс, как и все остальное... занимательно, – Хорус галантно убрал колено с шеи пленницы, заметив как на фарфоровой коже графини расцветают космически-прекрасные синяки, – сможешь создать для меня что-нибудь что смогло было бы вскрывать вот такие вот доспехи?
Тупой коготь уперся в солнечное сплетение графини, но если до этого Хорус проявлял враждебность... то теперь он был скорее всего просто приятно удивлен.
Тогда я тебя убью. Кеус успела только глупо раскрыть рот для каких-то слов, чтобы заставить его передумать, но не успела. Натхёльн упала на холодную землю, которая уже впитывала кровь погибших барнаш. По ее вине. К ней приближается зверь, который с легкостью откусит ее голову или же раздерет ее на мелкие кусочки плоти. Графиня пытается отползти как можно дальше, но хищник оказывается слишком близко к ней. Она может взлететь, чтобы лев не растерзал ее. Как раз голова девушки не была защищена крепкой броней. Один зверь был отогнан, но вместо этого Кеус придется столкнуться вновь с другим. В частичном берсерке он еще более походил на отвратительного монстра. Нет, несомненно они все эволюционировавшие монстры, но Хорус просто был хуже их всех. Словно он просто обрел человеческую оболочку и выучил их язык, но оставался такой же тварью с инстинктами и голодом.
- Не подходи!- закричала пташка в страхе, оказываясь уже прижатой к этой ненавистной земле.
Кеус отчаянно пыталась руками как-то скинуть его колено со своей тонкой шеи. Графиня действительно гордилась своими умениями кузнеца, но если так продолжиться, то и ее доспехи уступят его когтям. Разорвет ей грудь до самого сердца. Натхёльн поняла то, что Хорус не шутил и действительно собирался ее убить. С каждым скрежетом по ее Гёлль, Кеус хрипела и трепыхалась все громче и больше. Девушка уже почувствовала кожей холодный воздух и прикосновение когтей. В ее сознании словно уже была эта боль от его когтей, когда он начнет раздирать ее плоть на лоскутья и доберется до внутренних органов. Только...он остановился. Хотел просто задушить ее своим коленом? Кеус уже слабо хрипела, когда он убрал свою ногу с ее шеи. Графиня хотела руками прикрыть теперь незащищенную грудь, но она все еще чувствовала коготь через тонкую ткань платья. Кеус не видела его лица из-за подступивших слез от страха подохнуть в очередной раз за этот день. Девушка часто дышала, чувствуя то, что горло и легкие словно обжигало огнем. Она понимала то, что ей стоит ответить как можно раньше, но у нее словно пропал голос. Графиня продолжала задыхаться, но ведь ее уже ничего не душило кроме собственных слез? Кеус иногда страдала от панических атак, что сейчас и происходило. Девушка не могла никак отдышаться, походя больше на выброшенную на сушу рыбу. Ответь! Ответь!
- Смогу... - почти прошептала светловолосая. Жестоко было вот так то почти убивать ее, то щадить, а потом снова угрожать. Кеус не сильно удивится, если сейчас он вновь начнет измываться над ней. - Только не убивай.
Натхёльн продолжала задыхаться и тихо плакать. Она понимала то, что ей стоит прекратить эту истерику. Скорее всего Хорус ненавидит чужую слабость и слезы тем более. Только от этих мыслей ей не становилось легче, а они пугали только больше. Ее чуть не вырвало от отвращения к себе и собственной слабости. Она никогда не была так слаба. Никогда еще не лежала так долго в грязи, умоляя не убивать ее. Цена собственной гордыни и глупости. Ее золотая корона была сейчас перепачкана в грязи и слетела еще в тот момент, когда Хорус швырнул ее на траву. Кто-то бы захотел скорее всего подохнуть от позора прямо там, не желая чувствовать вину за погибших товарищей, не чувствовать стыда и позора, но не Кеус. Она чувствовала то, как была надломлена в этот момент, но все еще желала бороться за свою жалкую жизнь. Сделать оружие Хорусу, которым он потом сможет убить ее еще быстрее? Да, хоть десятки. Ведь пока она создает ему оружие, то она будет жить. Жить. Жить.
- Смогу, - повторяет графиня уже увереннее.
Кеус смазывает слезы со своего лица, пачкая его грязью еще больше. У нее нет сил встать, да она и не может пока чувствует его коготь. Боится шевельнуться и лишний раз раскрыть свой рот. Дыхание начинает постепенно приходить в норму, но сердце предательски стучит слишком часто.
- Мне надо...кузня, ресурсы и... - девушка словно забыла о том, что ей необходимо. Натхёльн словно проснулась от кошмара. Она ничего не понимала, ей все еще чудились шаги палача и приказ Хоруса. Она будет жить или это очередная плохая шутка над ней? - Чертеж...я...мы...
Графиня решает заткнуться, чтобы случайно не спровоцировать Хоруса.
[icon]https://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2021/01/acc14c47a1b280613873b82d1192972b.png[/icon]
Жизнь блистательной Натхёльн Кеус плавно скользила по бритвенно-острой грани, способной резать плоть на фундаментальном уровне. Но горделивая графиня Барнаш без доли сомнений танцевала, балансируя между голодной темнотой и жестокой реальностью, не обращая внимания ни на что кроме себя самой. Хорус не смел упрекать пленницу в эгоизме, как и не видел ничего постыдного в слезах или попытках с ним торговаться. За свою жизнь он видел и не такое, относясь к сотрясающим обманчиво хрупкое тело рыданиям, как к фоновому шуму. Мешает слышать суть. Воитель считал все эти лишние страдания малость бессмысленными... ведь его сердце никогда не трогали теплые спазмы милости. Что бы его жертвы не делали перед смертью. Кайлан непоколебим. Нельзя подкупить пулю, летящую тебе прямо в черепную коробку, но Хёль слишком много времени правела с теми, кто имеет высшие цели. Откуда ей было знать, что Хорус готов обменять все счастье Мира на возможность вырвать еще бьющиеся сердце из чьей-нибудь груди? Единственный выход пережить проигрыш от столь чудовищного соперника – представлять в его глазах ценность.
А сейчас Графиня была для него настоящим кладом. Экстерминатус, что сейчас представлял из себя колоссальных размеров боевой топор, впился в земля недалеко от Кеус. Вот и главное пожелание Воеводы. Он без тени сомнений отдал свое оружие женщине, что единожды уже нарушила договоренность с ним... но ведь Барнаш не дура. Она усвоит урок. И поймет... что лучше платить по счетам, иначе будет хуже. К ним тут же подошли трое легионеров с нацарапанными на доспехах Культисткими рунами, они с неким смущением смотрели на графиню, не зная как вести себя с особой правящей династии...
– Займитесь ранами и проследите за тем, чтобы оружие и обмундирование Графини было исправно в ближайшее время, – Хорус и сам не особо понимал в каком сейчас статусе находится лежащая на земле женщина: она не враг, но и не друг... графиня, но не моя, – отпустите пленных Барнаш, они тоже принадлежат ей, а затем проводите гостью в свободный шатер, чтобы мы могли обсудить дальнейшие действия.
Солдаты без единого вопроса или, не приведи Скверна, возражения выполнили приказы Бледного льва. Страх. Он лучший гарант преданности, может быт Кеус поймет это, пока ее будут вести сквозь растущий лагерь, глядя как ужал перед одним человеком выдрессировал целое войско. Цепные псы Хоруса покорно расступались пред делегацией, они не питали любви к Графине, но пара лейтенантов в конвое и приказ Воеводы "не трогать" возымели на их кровожадный инстинкт почти чудотворный эффект. Можно сказать, что Натхёльн даже в какой-то степени уважали... ведь она выжила. Заслужила право прочувствовать горечь поражения и его последствий, а также обзавелась парой минут свободного времени в шатре, где ее раны как следует залечили целители. А затем ее ласково обняло одиночество и некая пугающая тишина... объяснимая тем, что на шатер были наложены чары, не позволяющие шуму лагеря потревожить мысли пташки.
× × ×
– Кеус, – Бледный лев скользнул в полумрак шатра, его бесцветная радужка вспыхнула зеленоватым свечением, как у кошки. Выглядел он также как и пол часа назад... с одним лишь отличием – на его когтях запеклась кровь, ведь пока Графиня наслаждалась покоем и одиночеством, Хорус казнил тех немногих, кто проявил в бойне "недостаточное рвение". Трибунал за отказ убивать, Азшаре не нужны герои, – ты уже работала с артефактами подобного уровня? Можешь изготовить что-то подобное... только лучше?
Хорус целенаправленно подошел к столу, где уютно расположился Экстерменатус и почти ласково провел кончиками пальцев по стали, что настолько пропиталась кровью и энергией смерти, что казалось обрела разум. В полумраке Кайлан похож на переливчатую ртуть. Такой же токсичный, блеклый и совершенно неживой. Натхельн на его фоне казалось невероятно человечной. Барнаш любит власть, беспрекословное подчинение, в силу своего характера, а титул "графиня" только подогревал ее амбиции. А Хорус, в свою очередь, позволял таким как она доминировать, ровно до того момента, пока его собственные амбиции и желания прекращали граничить с разумом, позволяя сорваться на самые низменные инстинкты, безмолвно потакая им. Но пока что Кеус была ему нужна и он будет вести себя "как пологается".
Натхёльн зажмурила глаза в тот момент, когда оружие Хоруса опустилась, но вовсе не на ее незащищенную грудь. Боевой топор впился в землю рядом с ней, оставляя глупую пташку живой. Графиня внимательно слушает слова Кайлана. Ведь вся ее жизнь зависит сейчас только от него. Скажи он своим безвольным солдатикам отрезать ей конечности, но исцелять ее раны для поддержания жизни и всячески издеваться над ней, то они бы так и сделали. Одного взгляда хватило понять это. Натхёльн окинула скучающим взглядом поле, которое было полно трупов и сгоревших знамен. Ее люди уже стали кормом для червей и падальщиков, а она жива, но какой-то радости она не чувствовала. Она вовсе не сочувствовала эти преданным людям, что пытались спасти свою графиню. Так. Капля жалости в море эгоизма. Они были слабы и погибли. И пусть графиня проиграла один бой, но была сильнее и выжила. Пусть ее сила и заключалась в ее навыках, но не она сейчас воняла смертью и сгоревшей плотью. Когда ее вели через лагерь бледного льва. Кеус уверенно шагала вперед со своей идеальной осанкой, но это скорее было делом привычки. Ее внутренний стержень был сломан, авторитет подорван, а грязь втоптана. Она безучастно сидела в шатре, когда целители латали ее раны после боя. Боя? Унижение. Это даже ни бой, ни охота на жалкую пташку, даже не игра хищника с добычею. Ведь все эти вещи были веселыми, а тут присутствовал вкус разочарования.
Тишина вовсе не угнетала, а дала ей спокойно вздохнуть. Дала время осознать то, что ее жизнь была спасена, что она выжила. Неважно какой ценой. Пока мы живы...все будет хорошо. Графиня взяла в руки какой-то кусок грубой ткани, но чистый. Это не было приятным шелком или какой-то еще дорогой тканью, но Кеус было глубоко плевать. Она стирала грязь с лица и волос с какой-то агрессией, пытаясь избавиться от неприятного ощущения внутри себя. Она могла бы воспользоваться бытовой магией для избавления от грязи, но отчего-то Натхёльн совсем забыла о таком способе. Ее изнеженная кожа покраснела из-за слишком агрессивных действий, а потому графиня остановилась. Как поступишь? Будешь девкой на его побегушках и ползать перед ним на коленях? Графиня не видела иного выхода. Будет уже несусветной глупостью выступать против Кайлана. Нужно проглотить остатки гордости. И пусть эта гордыня ей так важна, но свою жизнь она все же любила намного больше. Жить. Просто надо жить. И подчинение Хорусу может быть и не таким плохим, если попытаться быть оптимисткой. Хоть капельку.
Когда Хорус вошел в шатер, то Кеус уже была готова. В отличие от него она стала выглядеть чуть опрятнее и увереннее. Графиня увидела кровь на его руках, равнодушно относясь к мысли о том, что это могут быть ее люди. Все ее мысли и внимание было посвящено Хорусу и его оружию. Девушка отбросила какие-то личные чувства, ведя себя как профессионал своего дела. Она вновь взглянула на оружие и подняла его, чтобы осмотреть. Она могла понять принцип действия оружия, его некоторые свойства и проводимость энергии. Хорошее, но Хорус хотел получить в свои руки игрушку сильнее.
- Да, могу, - коротко ответила Натхёльн, уже размышляя над процессом создания оружия для Хоруса. - Это естественно потребует времени, ресурсов и кузни. Моей. В шатре военного лагеря я могу тебе только из тряпочки куклу сшить. И конкретика нужна. Что тебе надо? Меч? Еще один топор? Копье? Если бы ты хотел оружие наугад из воздуха, то нашел бы себе деоса.
Кеус говорила в своей привычной прохладной манере, немного опуская вежливость. Они не в тронном зале, а обсуждали дело.
- Для начала нужно собрать материалы, затем чертеж и потом уже ты получишь свое оружие, - Кеус положила на стол чужое оружие, рассказывая про план на создание артефакта. - А, не мог бы ты еще убить оставшихся барнаш?
Графиня произнесла это так легко и столь будничным тоном. Словно вспомнила какую-то мелочь. В живых эти люди ей были уже не нужны. Они видели ее настоящее лицо. Слухи поползут и прорастут в клане быстрее сорняков, а выводить их будет еще труднее. Пусть солдаты Хоруса раздерут их прямо здесь и сейчас.
Мужчина с неподдельным любопытством слушал кузнеца. Не графиню, не магистра, не полководца... в его глазах, цвета застывших слез, Натхёльн навеки утратила право венчать себя этими горделивыми званиями. Не оправдала ожиданий. Причины не важны, как и следствия, Лайонхарт слишком поверхностный, чтобы разбираться в хитросплетении обстоятельств, он точно палач. Рубит с плеча. Раз и наверняка. Ему несоставило труда ободрать с великолепной птицы всю помпезную позолоту, оставить только надежную и бесхитростную суть. Воевода неторопливо наклоняет голову набок, седые волосы паутиной вторят его едва уловимому движению. Окончание монолога девушки его порядком позабавило.
– Не мог бы я убить оставшихся барнаш? – ледяной, краткий, и хлесткий, точно бич, смешок срывается с губ следом за этими словами. Злорадство вновь придает лику Воителя неместной веселости, кажется Натхёльн волей или нет вновь растревожила больное любопытство Льва, – после всего увиденного ты смеешь сомневаться в моей способности проливать кровь? – гигант скрестил руки на груди, усмешка расползлась по щекам, сминая рубцы и сети глубоких морщин в замысловатую паутину злобного ликования, – вопрос в том, хочу ли я этого.
Воитель подошел вплотную к женщине, тяжелый взгляд сверху вниз пронзил ее чистым и кристально непредвзятым презрением. Дело тут не в воинской чести, нет, Хорус признавал лишь власть силы... жестокая, его давящая кровожадность ломала волю даже самых праведных воителей медленно и верно превращая их в оружие Азшары. Оружие Хоруса. Надежные пули в пулеметной ленте, которые живут ради краткого полета и чудовищного деформирующего сталь столкновения с нерушимыми костями жертвы. Минус враг. Минус слуга. Для полководцев это равный обмен. Но кровь подчинённых может литься и во имя удержания атмосферы страха... да вот только Натхёльн никто не боялся. Её уважали, даже боготворили... почти так же сильно как и Азшару. Они такие одинаковые.
– И они будут жить, все до единого выжившего война, – после недолгих раздумий ответил мужчина, забыв окрасить речь хоть какой-то эмоцией, – почему? Потому что мне нравится причинять боль, – Воевода задумчиво поскреб заостренными когтями подбородок, беря небольшую паузу, – А может быть... нравится раскрашивать красным безупречные имена. Не получится быть великой и непогрешимой одновременно, это – несправедливо.
Решение воителя такое же как и все его действия. Деструктивное. Несущие в себе цель лишь навредить, продлить страдания, посеять смуту в сердцах. Наверняка мужчина делал это уже бессознательно, словно бешеный пес, что яростно треплет брошенную ему шкуру, от чего-то считая, что она – враг, а не шанс спать на мягком. То же самое в отношениях Воеводы с Графиней... с одной стороны, теперь она его должница, а с другой... мужчина все еще был голоден до криков и воплей. Кайлану хотелось узреть страдания, разодрать кожу, отломать грудину от ребер, сделав так, чтобы оголенное сердце билось в кроваво-сырой клети из обломков костей. Быстро-быстро. Потому что страшно. А великая Кеус слишком горда, чтобы демонстрировать страх мимикой, но как говорят романтики, сердцу не прикажешь. Мрачное ликование перерастает в щенячий восторг, смердящий зарождающимся безумием.
– Родрик! Отпустить их всех! – рявкает Бледный лев, подходя к двери шатра, – а эта сучка останется с нами еще на неделю, дадим ее птенчикам возможность соскучиться по матушке.
Вот как. И они будут жить. Звучало как конец к хорошей сказке, которую расскажут людям клана Барнаш. Только сказки для детей и глупцов, а их жизнь была не такой. Кайлан мог подумать о том, что теперь репутация Кеус на ее родине может быть испорчена и трещать по швам, но он ошибался. Подданные клана Барнаш знали не только ее идеальный образ, но прекрасно знали ее ошибки и падения. Она старалась быть искренней и лишний раз не вкладывать грязную ложь в свои уста. Ведь ложь была против идеологий ордена Рассвета, да и кто ее любил? Сначала Натхёльн годами работала на свою репутацию, а теперь репутация будет работать на нее. Ее саые верные люди найдут способ как обыграть ситуацию в пользу графини. Сотрут память выжившим войнам, уверят народ в том, что все это графиня сделала для Барнаш. Выжившие войны не были миллионами подданных, были простыми людьми и не известными лицами в клане. Им никто не поверит и задушат неприятные слухи еще в зародыше. Кеус надеялась облегчить себе ситуацию, но не вышло. Графиня молча наблюдала за ним непроницаемым взглядом. Сучка. Не отвечай ему грубостью. Можешь погибнуть.
- Как скажешь, - Кеус просто пожала плечами, возвращая свой взгляд к его оружию.
Она надеялась на то, что этот жестокий безумец решит устроить охоту на оставшихся птенцов, но он не стал. Показывать ему истерики и недовольство было нельзя. Это как только кормить и развлекать его. Он ведь ждал от нее какой-то реакции? Только просто так пропустить мимо ушей слова про целую неделю было сложно. Неделю? Среди этих безобразных болванчиков и их лидера в виде Хоруса? Графиня застыла и смотрела на Кайлана, пытаяс подобрать какие-то слова и свое дальнейшие поведение. По крайней мере пока она ему нужна, то он ее не убьет. Кеус пока не думала о последствиях того, что она собирается создать мощное оружие этому безумцу. Нужно было просто выйти из этой ситуации всеми способами.
- Следи за языком, - все же не выдержала графиня. Она все еще графиня. И не только графиня. Она фэдэлес богини Тонантос, она уважаема в планетарном совете и гильдии эволюциев, искусный кузнец и артефактор. Она была Натхёльн Кеус. Мы являемся стольким, что этот мальчишка и не понимает. Один проигранный бой ничего не значит. И для ее людей этот бой лишь покажет то, что она не идеальная. И в этом не было ничего плохого. Она такая же смертная, как и другие. Даже бессмертные совершали ошибки. Они оба были этими ошибками. И все же их сердца бились. Каждый в своем ритме, который был непонятен другому. - Я твоя должница, но такого терпеть не стану.
Графиня подошла вплотную к нему, из-за роста вынужденно смотря на него снизу вверх. Да, он "победил", он подорвал ее внутренний стержень, но если бы Натхёельн Кеус забивалась в слезах в один угол после каждого проигрыша, то она бы не стала графиней клана Барнаш. Жизнь не состоит из одних побед и светлого образа. Для своего народа она более простая в общении, приземленная и такая же, как они. Графиня была просто уверена в том, что это поражение большинство ей простят, а потом другой победой она затмит это пятно в своей истории. У нее была своя цель, которую она намеревалась достичь. И ради этой цели она была готова подниматься после каждого проигрыша. С новыми шрамами, но подняться живой к самому верху своих желаний. Хорус мог попробовать уничтожить ее тело и дух. Это чудовище могло уничтожить ее, но Натхёльн не собиралась вновь плакать из-за проигрыша какому-то больному ублюдку. Она не ожидала такого быстрого проигрыша, но Натхёльн уже была готовой к битве. И пусть ее броня еще не восстановилась, но Кеус воспряла духом.
- Ты оглох? Я говорила про свою кузню и создание оружие, которое тебе нужно.
Отредактировано Натхёльн Кеус (23.02.21 04:13:37)
Хохот, похожий одновременно на раскаты грома и гортанное клокотание хищной птицы-падальщика стряс небольшое помещение шатра. Стены задрожали, как будто в страхе... лед отстранённой флегматичности треснул, выпуская на волю то, что лучше держать подальше от лика мироздания. Хорус смеялся злобно обнажив бритвенные клыки, доспех вторили судорожным спазмам могучей грудины, казалось броня ожила и торжествовала вместе со своим безумным хозяином. Надменная тварь. Живое воплощение злокозненной спеси. Уж не думал, что она окажется еще хуже меня. Разум воеводы работал причудливо, но в то же время умел педантично фиксировать малейшие мимические изменения в тоне и эмоциях живых существ... он не мог сопереживать им, но делать выводы из переживаний монстр научился. Сначала Натхёльн так цинично, словно наотмашь, приговорила собственных людей к смерти, лишь бы пташки не начали петь о грандиозном фиаско Графини и не повредили репутации, а теперь она так просто принимает отказ. А что это значит? Мужчина сделал вывод, что власти женщины не очень-то и угрожают слухи, иначе бы она на манер Азшары придумала способы "договорится". Еще одна порция раздумий приводят Хоруса к забавному выводу: просьба Кеус была не более, чем капризом. Так вот они какие. Знаменитые двуличные гадины, мнящие себя искренними и справедливыми... Кайлана тошнит. От ее общества. Образ Натхёльн слишком плотно срастается с улыбающимся ликом собственной графини, мешая видеть картину здраво.
– Глупость тебе не к лицу, женщина, – хохот оборвался также внезапно сколь и возник, но пространство все еще корчилось в муках: тени съежились по углам, а огоньки свечей бешено метались на кончиках фитилей, точно хотели оторваться и сбежать подальше от царящего безумия, – я вижу тебя насквозь, лживая тварь... лжешь. Ты нарушишь обещание, как только покинешь свою клетку. Такова ваша природа... тех кто стремиться к большему, – Бледный лев мечется из стороны в сторону, но его сочащийся кровожадностью взгляд намертво впился в лицо пленницы, – думаешь, что лучше меня, лучше нас?! Да ты еще хуже! В сотню... нет, в тысячу раз!
На самом же деле Хорус так не считал... точнее он яростно хотел себя в этом убедить. Доказать раз и навсегда всему Миру, что вся это их жалкая справедливость, честь и величие лишь жалкая маска, за которой скрывается банальная слабость. Но нет. То была недосягаемая для его примитивного разума человечность. Способность ошибаться, любить, радоваться, прощать, испытывать головокружение от громких побед и горечь от поражений... Кайлану не дано было постичь и процента из сектора многоликих переживаний, котрые были доступны даже буланиму. Но не ему. Что-то пошло не так в отлаженном процессе эволюции, не позволив Воителю подняться на один уровень с прочими разумными обитателями Мира. Скорее причиной тому послужило то, что он и не должен был стать Эволюцием, если бы не печать Азшары Хорус так бы и не смог перескочить рубеж самосовершенствования, сгинув в обличии чудовища. И так, наверное, было бы правильно. Хорус не должен был обрести силу, его опасно было учить и наивно полгать, что Бледное чудовище однажды не оскалит клыки на всех. Льдистые очи горят, словно гнилушки на болоте. Ему уже плевать на возможную выгоду. Последствия. Инстинкт самосохранения никогда не беспокоил мужчину в полной мере, для него не была развлечения лучше, чем собственная смерть. Одно осознание того, что последним его видением станет гора обезображенных трупов тех, кто пришел за его головой доставляла Хрусу то редкое и притупленное ощущение радости.
– Я сгною твою плоть, вырву кишки и сожру сердце! – рев разошелся ударной волной, тело Веводы начало стремительно мутировать, беспорядочно срастаясь с магическими механизмами доспехов... мужчина редко принимал форму берсерка ради одного соперника, но сейчас он жаждал с безумной страстью исполнить свой первоначальный план относительно сиятельной Графини Барнаш, – молись своим богам, и может они даруют тебе легкую смерть.
Хорус уже не был страшен. Он был монструозен, безобразен и воистину опасен. Существо ревет, неестественно широко разевая огромную пасть, давая Кеус полюбоваться на то, что теперь бесконечные ряды зубов уходят вглубь чуть ли не до самой глотки, а межу ними раненой гадюкой мечется змееподобное шипастое щупальце, что некогда представляло из себя язык. Мужество узких глаз, рассыпанных по безобразной морде чудища сузились и побелели от урагана ярости, остатки седых волос чуть прикрывали уродство, но их осталось немного, ведь то тут то там, сквозь череп беспорядочно пробились костяные рога, заменившие собой привычный волосистый покров... Экстерменатус тоже стал частью этого отвратительного симбиоза, став частью правой руки хозяина, что теперь напоминала человеческую конечность лишь фактом присутствия на ней локтя. Удивительно было, что Хорус сохранил хоть какие-то черты Эволюция. Именно с этим существо было суждено сразится Натхёльн. Победить. Или стать обедом. Выбор у нее был не так велик... Воевода бросается вперед быстрее, чем может различить глаз, стремясь вонзить когти на руке, что еще сохраняла подобие человеческой, в лицо Графини. Черные шипы светились от проклятой энергетики, достаточно было мельчайшей царапины, чтобы проклятье Фен’Харел проникло в кровь пташки и начало медленно разлагать ее вечно юную плоть.
Фен’Харел [Некромагия I | V] – некромагическая руна, которую смело можно назвать универсальной. Возникает на любом принадлежащем некромагу объекте (доспехи, меч, когти, пули, стрелы и тд), быстро вступает в магический симбиоз с артефактом (из-за чего он приобретает бледно-зеленое свечение). Для активации скрытого потенциала руны Фен’Харел заклинатель должен активировать ее посредством произнесения заклинания «Fen'Harel enansal», после чего, заточенная энергия вырывается наружу, разрушая ближайшую магическую структуру. Например, нанесенная на доспехи руна способна нейтрализовать чужую магическую атаку [энергетическую, стихийную], при нанесении на оружие Фен’Харел, это оружие может сломать прочный магический щит, а при попадании проклятой стрелы в плоть врага вызовет быстрое гниение и разрушение магической паутины (внешне выглядит как расползающиеся от раны серые чернильные разводы). Способность можно применять единожды за бой и сила её напрямую зависит от уровня некромага.
[status]скверна отравит мне кровь[/status][icon]https://i.imgur.com/D1baZ09l.jpg[/icon][sign]× твое последнее воспоминание будет полно страха ×[/sign]
Отредактировано Хорус (17.03.21 06:55:10)
Какой же он был невозможно тупой тварью. Тупой. Тварью. И никак иначе она не могла назвать его в тот момент, когда он после мерзкого хохота обвинил его во лжи. Когда Натхёльн признала поражение, дала свое слово о том, что она сделает ему оружие. Она была фэдэлесом деоса справедливости и порядка. И тогда она говорила правду, но Хорус слышал свою правду, да? Демиург, она пыталась оправдать логикой действия Кайлана. Пора бы просто уже сжечь свои ожидания к этому существу и покончить с этим кошмаром. Она так и планировала. Пригласить его на свою территорию, пустить его в сердце своего клана и изготовить ему оружие, но он сам отказался. Не дослушал, увидел ложь там, где ее не было, а так же посмел оскорбить ее. Кеус испытывала к нему самое настоящие отвращение, ненависть и желание положить конец его ничтожному существованию. Мерзкий. Противный. Тварь, что каким-то чудом прошла ступени эволюции. Хорус словно предстал перед ней в своей настоящей ипостаси отвратительного монстра. Кеус с ужасом взглянула на его облик. Да. Выбора у нее никогда не было. Их встреча началась боем и им должна закончиться? Как печально было то, что Хорус был безумцем, который страдал от паранойи и видел в ней другую. Если бы она прочла его мысли, то была бы оскорблена тем, что Хорус посмел сравнивать его с какой-то Азшарой. Натхёльн была слишком самовлюбленной женщиной, которая считала, что никто не может и быть похожим на нее.
Графине пришлось открыть берсерк при помощи пентаграммы, чтобы избежать каких-либо проблем или сковывающих заклинаний от врага. Они словно были рождены для противостояния друг другу. Если берсерк Хоруса и весь его вид был чудовищным и пугающим, то Натхёльн была прекрасной. Белоснежные крылья, золотая сверкающая броня и в целом светлый облик. И пусть сердце Кеус не было таким же белоснежным, но она считала себя лучше Хоруса. Неважно победит или проиграет она. Хорус для нее был хуже грязи на подошве туфли. Она никогда не будет видеть в нем равного. Нет, она видела в нем прекрасного воина и опасного противника, но это было в ее голове совершенно другим. Его жизнь никогда не будет ценной в ее глазах. Графиня искренне пыталась сгладить их отношения и пойти на его условия. Создать ему опасное оружие, но он сам втоптал это предложение в грязь. Барнаш хотела усмирить его ментальной магией, но у нее не вышло. Она не была самым сильным ментальным магом, да и какой магией можно было усмирить этого безумца? Он знает только силу и успокоится только от боя.
- Глупец, - холодно произнесла графиня, смотря на него.
Теперь было тяжело понять эмоции по глазам девушки. В берсерке ее глаза сияли и отсутствовал зрачок. Только по хмурым бровям можно было догадаться о том, как же сильно он ее взбесил. Он уже слишком много раз пошатнул ее эмоциональное состояние. Когда Хорус бросился на нее, Натхёльн бы не успела отскочить назад или попытаться заблокировать атаку. Рисковать она не могла. Броня графини выпустила энергетическую волну вокруг себя, отталкивая Кайлана и снося палатку в сторону. Таким маленьким трюком никак не победить Кайлана, а потому девушка решила попробовать взять преимущество и взмыла высоко в воздух. Ее крылья были сильными и она могла просто полететь, но Хорусу ничего не мешает догнать ее. Все же долго в берсерке не пролетаешь. У Хоруса было еще войско, которое смотрело на взлетевшую ввысь графиню.
- Еще не поздно остановиться, - громко произнесла Кеус. Она точно знала о том, что если она проиграет еще раз, то ничего уже ничего не спасет от Хоруса. - Я не лгала тебе об оружии. Мне поклясться своей жизнью, чтобы ты поверил? Я так и сделаю, если ты остановишься.
Эвриала - броня выпускает два раза за эпизод круговую энергетическую волну, способную оттолкнуть от себя окружающих противников или отразить летящую в Натхёльн атаку или снаряд.
Спиритус-Тенуэс [Энергетическая школа, V | V] - пентаграмма, состоящая из пяти магических кругов и нескольких сотен рун, при этом имеются символы розы ветров. Пентаграмма возникает в воздухе и сразу буквально распадается на части, вырастая вверх. Сама пентаграмма имеет преимущественно цвет червонного золота. Возникает она после призыва, но чтобы она начала работать, нужно раскрыть структуру заклинанием: «dimidiata berserker». Пентаграмма запечатывает или раскрывает берсерк, то есть первый вариант: проецирование на враге, тогда пентаграмма не дает ему открыть берсерк (в течение четырех постов), второй случай - проецирование на себе. Берсерк открывается быстро и без проблем. Использовать пентаграмму можно один раз за эпизод.
[icon]https://i.imgur.com/bQeNHm9.png[/icon]
Белоснежное оперение на мгновение ослепило воеводу, а волна высвобожденной энергии не дала ему сейчас же добраться до женщины, которая приняла боевой облик. Объятая светом Графиня горделиво расправляет два величественных крыла, сияние стирает с прекрасного лица любые эмоции, вознося хозяйку в обитель равнодушного великолепия, где проявления смертных чувств были моветоном. Монстр щурит беспорядочно разбросанные по безобразной морде глаза. Да... да. Да! ДА! Жажда битвы захватила пульсирующий в агонии разум. Он хочет этого. Желает сражения, жаждет крови с безумием и неистовством, которые не постичь разумному существу. Этот голод... он причинят муки несравнимые с простой болью. Некая фундаментальная потребность покрыть тело полосами ран и искупаться в океане немыслимых страданий... откуда в нем это все? Не важно. Ничего не имеет значения. Ничего кроме предстоящей битвы между беспощадным праведником и падшим безумцем. Теней легионы сгущаются в черепной коробке. И они давно не шепчут. Ревут, словно прибой, грохочут грозой, воют раненым зверьем. И Хорус вторит слышимым лишь ему одному воплям ревом, от которого слабые духом падали, как подкошенные. Собственный войны в страхе разбегаются, освобождая для них поле брани.
Я хочу ее череп.
Хочу ее крови
Хочу, хочу, хочу, хочу, хочу...
и заберу
Мощные крылья возносят Вечную Графиню в безоблачную высь, так легко и непринужденно, словно она была рождена там, в недосягаемой для Хоруса вышине. Завистливая тварь захлебывает слюной и рычанием. Уже не важно что Кеус там щебечет, мужчина утратил возможность воспринимать слова, как только вошел в форму берсерка, которая откатывала его с трудом пройденную эволюцию в ноль. Воин ревет, гневно разевая зубастую пасть. Когтистая рука ловит воздух и дергает на себя. Казалось, этот жест не имеет ровно никакого смысла, но невидимые энергетические нити прочно опутывают обманчиво изящное тело Барнаш, а затем рывком дергают ее по направлению к беснующемуся Лайонхарту. Женщине не получится сбежать. Она примет бой, подчинившись воле безумца... и ждет ее победа, либо смерть. Иные исходы были более невозможны и даже иррациональны в каком-то смысле.
Ластган, тоже сросся с телом, как и все прочее вооружение Хоруса, стал частью чудовищного месива плоти и стали. Сейчас пистолет-пулемет находился в районе плеча, надежно окутанный узлами мышц и частью ключичной кости. Система наведения срослась с нервной системой монстра, работая в унисон с мелькающими в голое мыслями. Воевода действует на опережение, стараясь нанести противнице урон еще до того, как ее ноги вновь коснутся земли. Энергетический выстрел был точен и обладал такой мощью, что даже могучее тело Хоруса заметно относит назад от отдачи. Зверь ревет от острой боли, ведь скелет трещит от мощи выстрела, даже биология находящегося в берсерке трансдента не смогла совладать с неудержимой силой, которую он вкладывал в каждую атаку. Переломы срастаются так же быстро так и образуются, калеча бледную плоть еще одним хаотично проклюнувшимся из-под бледной кожи шипом. Боль придает задора.
– Fen'Harel enansal
Рев дента уже не походил на то, что принято называть "голосом". Проклятье нанесенное на часть Экстерменатуса ранее высвобождается в унисон с атакой. Рука-меч сечет пространство по диагонали, Натхёльн не увернутся. Она может или парировать оружием или выставить щит, но... так или иначе, то что встретит безудержная атака Бледного льва будет разрушено не только физической мощью, но и тут же будет заражено некромагией. Сталь, плоть, кости... Фен’Харел не привередливое проклятье и готово сожрать и отравить любой предоставленный материал.
Оковы войны. [Энергетическая магия] способность притягивать к себе единичные цели [ощущается как сильный телекинетический толчок по направлению к Хорусу, чем дальше и сильнее жертва, тем он слабее], и удерживать их в поле своей досягаемости, не позволяя отойти на расстояние боле пяти метров [эффект можно сравнить с пружиной, чем дальше отходишь, тем сильнее она "тянет", затрудняя подвижность]. Так же можно использовать на множественные цели, при условии большой разницы в магической силе. Можно использовать один раз за бой. Эффект от удержании длится от одного до трех боевых постов, в зависимости от разницы сил.
Последнее слово. На ствол орудия нанесена сильная магическая печать, которая способна с помощью [энергетической магии] единожды за бой придавать пуле огромную разрушительную мощь. Она способна разрушить пиктограмму противника, но куда любопытнее попадание непосредственно в цель: пуля разрывается, высвобождаю всю вложенную в нее энергию, нанося серьезные увечья и рваные раны.
[status]скверна отравит мне кровь[/status][icon]https://i.imgur.com/D1baZ09l.jpg[/icon][sign]× твое последнее воспоминание будет полно страха ×[/sign]
Отредактировано Хорус (17.03.21 06:54:40)
Натхёльн лишь тяжело вздохнула, когда вместо нормальной речи и реакции она услышала лишь звериный рев. Было поздно пытаться поговорить с ним, но грех было не попробовать. Кеус испытывала просто ужасное презрение к всему его существованию. Он был просто неуправляемый зверем, который хотел лишь битвы и крови. Когда-то и она была хищником, но ведь девушка эволюционировала. Больше не было нужды вести себя как неразумный зверь. Такую тварь и задумали деосы? Противно. Кеус смотрела на него и удивлялась тому, как такое существо могло называться разумным высшим эволюцием. Он был просто зверем в человеческом облике, который будет голодным до своего последнего вздоха. Энергетические нити поймали тело пташки и с силой потянули крылатую обратно к земле.
Графиня создает перед собой энергетический барьер, который отражает мощнейший выстрел обратно в монструозную тварь. Ей повезло. Еще бы чуть-чуть и кожу с мышцами попросту бы разорвало. Кеус не была целителем, а потому всегда надеялась на различные энергетические щиты. Графиня взмахнула крыльями, чтобы приземлиться на ноги плавнее. Энергетическеи нити все еще сковывали движения, не позволяя далеко уйти от Хоруса. Натхёльн не стала вырываться из хватки невидимых оков. Щит сдержал атаку Хоруса, покрываясь множествами трещин и начиная буквально гнить от некромагической руны. Послышался звук разбивающего стекла, когда щит рассыпался на частицы подобно хрусталю. Тем временем разрывающая печать трансдентов почти неощутимо окутала ногу Хоруса, которая в идеале должна была разорвать мышцы до самой кости.
Он был сильным. Чудовищно сильным. Она не успела запечатать его берсерк и поплатилась за свою ошибку. Кеус допустила слишком много ошибок, а начала она их делать в тот момент, когда решила договориться о чем-то с Хорусом. Стоило справится своими силами или обратиться к другим наемникам. Ошибки бывают у всех. И Натхёльн искренне верила в то, что она способна учиться на своих ошибках и находить в них мудрость. Не заключай сделку с последним ублюдком. Не начинай суд с поединка. Берсерк графини был чист и белоснежен, но в своих ладонях она держала меч, который поглотил несметное количество жизней еще до ее рождения. И останавливаться на них она не собиралась. Присоединяйся к ним, Хорус. Тебе не будет одиноко и ты захлебнешься в крови, которую так желаешь. Натхёльн Кеус несла тяжесть и ответственность за все жизни, которые забрал этот меч. Проиграть здесь значило лишь обесценить все погубленные жизни ради блага ее расы. А Хорус никогда не сможет заботиться о других так, как это сделает Кеус. Шепот альтер-эго вдохновлял Кеус на победу в этой битве, заставляя графиню покрепче сжать меч в своих ладонях. Графиня наносит удар по морде чудовища, пытаясь лишить его глаз. Ему не увернуться. Он сам притянул ее к себе.
[icon]https://i.imgur.com/bQeNHm9.png[/icon]
Пулю отразилась тебе этим + защита от удара
Веритрар [Энергетическая школа, защитная магия, I | I] - пентаграмма простого типа, заключающая в себе элемент энергии. Появляется перед хозяином и создает зеркальный щит, который может отразить до двух вражеских атак. При этом траектория отображения не регулируется, и отраженная вражеская атака может как «вернуться» к своему хозяину, так и отразиться в косом направлении. Чтобы призвать пентаграмму достаточно произнести её имя. Использовать пентаграмму можно один раз.
Это тебе на твою ножкуГартанур [Энергетическая школа, атакующая магия, III | III] - разрывающая печать, очень сильная и опасная магическая структура. Гартанур следует создавать на какой-либо части тела противника как руну, по размеру печать довольно большая, диаметром целых два метра, но при материализации она словно обворачивает нужный биологический объект, который следует повредить. После того, как Гартанур обвернула собой конечность, обычно это рука или нога, она буквально разрывает ее, выглядит все довольно странно, словно кто-то подобно мяснику режет тело ножом с неаккуратным рубчатым и кривым лезвием, от чего раны больше похожи на тракторные борозды, ошметки мяса разлетаются подобно каплям воды. В идеале печать разрывает мышцы до кости и на этом прекращает действие, в среднем Гартанур надо две секунды, чтобы разорвать часть тела более слабого существа до кости, в зависимости от расы это время может увеличиться в сотни раз. Для разрывания тела антиквэрума печати надо около четырех постов. Использовать печать можно лишь один раз за эпизод, но сразу на пяти персонажах, Гартанур имеет красный цвет и сложную структуру. Призывается мысленно, в среднем нужно пять секунд, чтобы печать полностью сформировалась на теле жертвы
Монстр исходился громогласным ревом, что замирал в холодных, равнодушных небесах так и не возвращаясь обратно живым эхом. Хорус метался по поляне в неистовой, иссушающей ярости, пытаясь зубами отрывать кусок плоти: своей, чужой... неважно! Его с головой захлестнула деструктивная жажда битвы, унося сознание куда-то за грань привычных смертным ощущений, маниакальная потребность искупаться в крови доводила чудище до состояния наркотической ломки. Смесь механизмов, узловатых мышц и кристаллов судорожно сокращались, иногда придавая скорости, а в каких-то моментах плавной неловкости. Было наивно полагать, что воевде сейчас было хоть какое-то дело до того, чьи раны будут сочиться желанным темно-алым соком. Старания, страх, подлость, ум, решимость, отвага, безумие... такие яркие чувства, совсем как настоящие. Хотя, Хорусу было не с чем сравнить, но от чего-то подсознательно он решил, что это подлинная жажда. Кайлан больше не ощущал себя пародией на разумное существо, он ЖИВЕТ. Ярко и неистово, как и положено смертной душе. Наркотик. Хочется еще! БОЛЬШЕ!
Противница не разделяла восторга воителя, выставляя бесконечные магические щиты, лишь больше раззадоривая зверя. Дерись с честью, трусливая дрянь! Мужчина бы выкрикнул ей это в лицо, но рот, язык и голосовые связки окончательно утратили функции коммуникации и годны были только для укусов и рычания. Пена собирается в уголках чудовищной пасти, Бледный лев щелкает акульими зубами, наотмашь отражая собственную атаку. Щит разлетается от рикошета на тысячу серебристых искорок, что погасают в воздухе, разлетаются от хлестких потоков воздуха, который тревожили могучие снежно-белые крылья... Натхёльн похожа на зиму. Чистый белый холст непогрешимой ледяной беспощадности, но даже лютые морозы отступают перед пламенем спаленных дотла городов, а реки заполненные до кроев кровью никогда не сковывает лед. Будь воля Хоруса, он бы давно кинулся на графиню, изодрав ее на ленточки при помощи когтей и клыков, мурлыкая от больного наслаждения. Каждую ее кость он отмоет от ошметков мяса языком собирая обрывки плоти, бережно слижет кровь до последней капельки и скелет Барнаш будет напоминанием. Напоминанием всем, что есть единственный значимый фактор – сила. Чародейка жестом призывает на помощь свою магию, обволакивая искорёженную мутациями ногу Воителя, мужчина с интересом смотрел на действие колдовства, криво скалится, изображая нечто вроде улыбки. Он не спешил разбивать магические письмена, позволяя себе ощутить дразнящую боль. Почти черная кровь брызнула из ран, механизмы покорёжились, некоторые кристаллы с треском раскололись, приводя Хоруса в неописуемый восторг. Только после получения нескольких секунд эйфории мужчина разбивает печать, что осыпается наземь, словно первый снег.
Натхёльн нападает, грациозно рассекая пространство сияющим клинком. Крылья добавляли ей мобильности и скорости, она была куда проворнее. На ее стороне был холодный расчет и разум, которого Существо некогда бывшее воеводой было лишено. Теперь лишено. Они сошлись в ближнем бою: сверкающая и точная пташка и обезумевший от голода лев. Их шансы на победу были равны и заключались уже не в технике или опыте, а чем-то большем. Хорус рукой-мечом отражает удар графини, чувствуя как черная сталь искриться и накаляется от силы воздействия, часть кинетической энергии неминуема шла во внутреннюю, чуть ли не плавя магическое оружие. Он чувствовал это ведь стал един с каждой частью вооружения и мог ощутить боль Экстерменатус как собственную. Недочёт... да, так мог бы подумать любой воин, но не Кайлан, его подобное заводило. И его следующая атака на Графиню была еще более стремительней и мощнее: при неудачном стечении обстоятельств графиня могла обзавестись славной дырой на животе, ведь монстр решил прошить ее лезвием насквозь.
Их кубейшество, удачные кубики х) на следующий мой пост берс умирает? :с
Парирование + атака (доп ход)
Веритрар [Энергетическая школа, защитная магия, I | I] - пентаграмма простого типа, заключающая в себе элемент энергии. Появляется перед хозяином и создает зеркальный щит, который может отразить до двух вражеских атак. При этом траектория отображения не регулируется, и отраженная вражеская атака может как «вернуться» к своему хозяину, так и отразиться в косом направлении. Чтобы призвать пентаграмму достаточно произнести её имя. Использовать пентаграмму можно один раз.
Ярость. [Энергетическая магия] способность Экстерминатус разрушать чужую атакующую магию при помощи разрушительной контратаки. Поток энергии Хоруса сталкивается с магией противника, разрушая и атакуя [если жертва слабее], останавливая или ослабляя [если уровень сил равен], ослабляя [если противник сильнее]. Использовать способность можно до двух раз за эпизод.
[status]скверна отравит мне кровь[/status][icon]https://i.imgur.com/D1baZ09l.jpg[/icon][sign]× твое последнее воспоминание будет полно страха ×[/sign]
Вы здесь » Энтерос » БЫЛЫЕ ПОВЕСТВОВАНИЯ И ПРИКЛЮЧЕНИЯ » trial by combat
Его рука скользит по лицу, пальцы чертят невидимую линию по виску и смахивают прядь, прикрывающую бровь. Её ресницы чуть дрожат, губы то тянутся в нерешительной улыбке, то сжимаются в строгую линию, как если бы она сама себе запрещала думать о чем-то излишне радостном. Черноволосая дева в окружении роз, подол платья которой треплет ветер. Мужчина, что прижимает её к себе так сильно, будто бы желает спрятать от всего мира... читать дальше
Риметаргиум ловил себя на мысли, что ему не нравится когда вокруг супруги трутся другие мужчины. Элета общалась со всеми отстранено, со снисходительной улыбкой на губах не нарушая их договоренностей. С той же холодной отстраненностью первозданная могла в любую минуту возвести стену между ними. Неведение не нравилось духу. Лета держала его на расстоянии, не доверяя, это било по самолюбию графа Таргума.... читать дальше
Всё шло по плану. Планшет с кодами доступа к различным уровням Элизиума был взломан, большая часть отряда успешно выдала себя за новоприбывших работников станции и внедрилась, карта доступа к консоли была там где и должна — приклеенная жвачкой к стене возле выхода. Как только прочие присутствующие вышли из отсека, человек в белом халате показался из-за двигателя... читать дальше
Приятный, пустой и прохладный. Чистый. Настоящий. Каждым тонким шелковым жгутом обнимавшим тело своей верховной жрицы — лоскуты чернильной тени с приятным трепетом касались Марселин, будто осиротевшее дитя наконец воссоединилось с родителем. Каждое ее слово порождало в воздухе невидимые вибрации, раскачивающие чернила пространства, и каждое слово формировало отдельный сгусток, счастливо улыбавшееся из комфортной пустоты... читать дальше
В общем и целом было в словах некроманта зерно истины. Жизнь и правда непредсказуема, Тресса это не раз проверяла на собственной шкурке. Смерть в этом плане понятнее и управляемее, факт. Да и ментальные блоки дают сбои и наложение программ. Как подопытная пташка одного из таких, девушка помнила моменты своеволия своего поведения, когда внутренние мотивы перекрывали зов основной программы... читать дальше
Значит, что я вступаю в противоборствование с монстром. Ради безопасности. Своей же. А не чтобы помогать тем двоим. Так я их не знаю. Незнакомы они мне. Вот поэтому. И может они на деле такие. Что скормить их какому-нибудь чудищу будет верным решением. А и ещё. Я сомневаюсь. Что смогу далеко убежать. И остаться незамеченным. Тем более, я не летаю... читать дальше
