Сияющей, в предвестье ночи хмурой.
Шептала мать: "Туда ходить нельзя..."
Старинный замок мрачною фигурой
Навис над ним, лукавя и грозя.


Детские сказки врали: это была вовсе не мрачная, угнетающая острыми сводами пещера, и не было здесь никаких гор златых черепов вперемешку с драгоценными камнями - пусть то и было бы весьма логично для дракона-крафтера, еще и тяготеющего к некромантии. Насчет прекрасных плененных дев в высоких башнях Тонантос, если честно, тоже не была уверенна, зато всякого странного - на ее минималистичный взгляд - хлама было вдоволь. Деос ценила порядок в окружающем ее пространстве, но судьба словно нарочно и беспощадно кидала ее из раза в раз в условия исключительно разнящиеся, и потому на сей раз божественной пятой точкой девица свалилась на некие доспехи, увы, из самого обычного материала. Увы - потому что падение было довольно жестким, и обычный не укрепленный магией материал податливо изогнулся в самых правильных формах, легко обогнув бедра. Этой комнатой явно не пользовались, здесь была куча книг - тоже бесцеремонно рухнувших на голову Тонантос; и куча пыли - деос честно пыталась сдержать чихание, но ощутимая воздушная с аметистовым отблеском волна заставила незакрепленный стеллаж покачнуться и...
Бух!

Так вот, было бы Тонантос проще, если бы ее встретили разодетые в артефакты позолоченные мертвяки? Определенно да. Что касается принцесс, то на этот вечер, по всей видимости, древнему божеству достанется и роль Золушки. Но ведь хаос поощрять нельзя! Вещи нужно было вернуть на место, и одна из самых примерных девочек всея пантеона, одной рукой пытаясь выцепить из волос комок пыли, второй при помощи магического воздействия на пространство с прохладным упорством расставляла книжки обратно места. С доспехами, увы, было сделать нечего - впрочем, если они были сосланы почивать в эту коморку, значит они были не особо нужными.

«Обронила?».- мгновенная мысль, когда ладони ощутили неправильную пустоту, а глаза легко среди серости обычных предметов выцепили с помощью Спектралиса вспыхнувший алым маленький предметик - причина всего ее столь далекого путешествия. Артефакт слегка цепляется за протертый ковер, пододвигаясь к женской фигуре рывками, но наконец прыгает в руки девицы быстро, словно у той был где-то припрятан большой магнит. Тонантос не привыкла быть кому-то должной, это чувство было похожим на кактус, что раздражал повседневные мысли, легко прокалывая эфемерный покой каждой из множества своих колючек. Алокая последний раз всмотрелась в свое отражение в холодном отблеске металла, что некогда являлась частью тела древнего дракона - виновника всего торжества. Предмет очень живо резонировал с энергетикой замка, и разошедшийся мягкой волной Спектралис нежно подсказывал деосу, что хозяин нынче, и к удаче, как раз отдыхал у себя дома.

Дверь оказалась заперта на какой-то не слишком надежный замок, очень быстро и со слезливым скрипом сдавшийся под напором Древней. В более обжитых коридорах, разумеется, было намного уютнее: здесь хотя бы свечи горели, готовясь освещать надвигающийся на Аракас сумрак, да и и ничто не грозилось раздавить незваную гостью, упав сверху. Тот факт что она явилась без приглашения нисколько не смущало бессмертное божество - что, собственно, такого? Тонантос даже разоделась более менее мирно, оставив для Ризанис лишь часть одеяния в виде плаща, сама же примерив на себя обычную одежду - ведь в  гости принято ходить убрав оружие, не так ли? Одолженный артефакт, ненадолго ставший приютом для дикой корфимы, нагревался от ладони Тонантос, что крепко сжала предмет в кулаке - вещичка подсказывала ей где искать хозяина, который наверняка уже сам почувствовал появление посторонних в замке. Долгая вереница коридоров сопровождалась гулким шагом каблуков; весьма повезло не встретить никого иного в этих стенах до самого кульминационного момента, когда артефакт начал едва ли не вибрировать от приближения к своему создателю. Одна из тяжелых дверей распахнулась, и Тонантос резко замирает, заставив длинный плащ протянуться легкой волной в воздухе и осесть, облепив ноги.

- Здравствуй, Элиас.

шалость удалась
визуал, если важно

Отредактировано Тонантос (22.11.20 23:39:57)

Интересно, а кто и когда вообще ожидает появления деосов в своей обители?..
Ну то есть, те, кто изначально вообще никак не были связаны с божествами - никакими древними узами, клятвами, обязательствами или проклятиями - что они могли подумать в первую очередь, заприметив одну такую особь у себя на пороге дома? Наверняка ничего хорошего, и винить или осуждать за это было бы достаточно несправедливо. Тонантос мягко кивает, подтверждая догадки нелюдимого дракона, которому одиночество очевидно было одним из лучших спутников - об этом было довольно легко судить, ведь за все то недолгое время, за которое божество уже успело наделать шума в чужом замке, никто кроме самого хозяина так к ней и не вышел. Деос делает небольшой звонкий шаг в сторону за секунду до того, как на ее макушку капнул бы воск непослушной свечи, решившей покапризничать этим вечером - если бы Тонантос имела возможность и планы задержаться тут немного дольше, то и сама бы ощутила этот странный эффект... словно замок был как живой, и был привязан к своему хозяину. И потому, быть может, не менее холодно реагировал на визиты непрошенных гостей.

Но сам Элиас был бодрячком: все было или действительно в порядке, или же он очень талантливо делал такой вид. Тонантос проходит взглядом по скрывающим его тело чешуйчатой броне, словно пыталась выискать тот самый пробел, где не хватало одного фрагмента.

— Не люблю оставаться в долгу, - спокойно хмыкнула бессмертная, предлагая дракону взять то что было некогда частью его организма. У данного деоса имелся свой особый пунктик, касательно вещей и особенно брони, вынуждая Тонантос относиться к такого рода вещам с особым трепетом и внимательностью. Глупо, для деоса, способного выщелкивать артефакты для своих сподвижников из воздуха? Скорее всего. Но если это было в самом деле важно, то бессмертная не скупилась на время, данное ей в неограниченном эквиваленте, спокойно затрачивая его на такие мелочи жизни. Ведь даже одна подобная крохотная деталь способно малыми дозами привносить хаос в ту гармоничную размеренную жизнь, к которой так стремилась богиня порядка. — Решила что будет правильно вернуть это тебе.

Деос правды не лжет, даже если бы очень захотела. Нерушимый принцип, которому она следовала сколько себя помнит, да и можно сказать что и не знала как это бывает иначе. Смертные часто лгут, преследуя те или иные цели - это всегда вызывала сильное, до блевоты, отвращение в алых глазах. Ложь  терпка, но приятна на вкус, правда - горчит и чаще всего оседает на душе едким и липким осадком, но для Тонантос именно это и было приятным ощущением. И потому хитрить или обманывать молчаливого некроманта было глупо и бесполезно, предпочитая вываливать все как есть.

— Распечатывание прошло без проблем, как ты и предполагал. Правда, мои ребята решили взять паузу, изучая ее магический фон. Ну, знаешь, пока мы были там, - Тонантос увела на секунду взгляд куда-то наверх, очевидно вспоминая тот самый проклятый астероид, — даже за столь короткое время бедняжка успела получить свою дозу радиации. Ну а потом, представь, змейка обжилась и стала почти ручной. Увеличилась в размерах и греется на солнечных камнях в садах Рассвета...

Тонантос улыбнулась легко и едва заметно. Быть может собеседник, привыкший получать одно зло от деосов, ожидал услышать что богиня правосудия ныне скармливает всех неверных и недостойных этой самой, ставшей монструозной, Корфиме. Быть может так оно и было, переместись они в самые темные и мрачные времена существования деосов, но нынче все было совсем иначе. Деревянное кресло совсем легонько, но очень жалобно скрипнуло в тот момент, когда деос с максимальной нежностью приземлилась на него. Тонантос даже зависла на полсекунды. размышляя, не развалится ли бедняга под тяжестью божественной... в общем, секундное замешательство прошло быстро, и Тонантос еще более осторожно откинулась на спинку.

— Позволь я задам вопрос? - алый взгляд глаз гуляет по магическим кристаллам, которые Элиас по хозяйски складывал в ящики. Хозяин, которого застали врасплох внезапно решил привести рабочее место в порядок? Это уж вряд ли. Скорее руки кузнеца требовали их чем-то занять, и быть может так дракону было комфортнее в обществе другого существа, — Когда на нас напали кислотные твари. Зачем решил прикрыть меня? Что-то заставило тебя забыть что я неубиваемый, - почти, - деос? Может драконий инстинкт, или простая выгода во имя выживания?

Интересно, правда.
Даже погибнув там, Тонантос все равно переродилась бы через сотню лет. И на всю эту сотню лет их отряд, потерявший еще одного воина, имел бы еще больше шансов застрять на астероиде. Простое и логичное объяснение, которое убьет последние искорки любопытства внутри бессмертной души. И этого было бы вполне достаточно, честное слово. На самом деле Тонантос не рассчитывала на ответ, а еще меньше думала про ответ честный, но в последнем случае она относительно легко смогла бы уловить фальшивые интонации в чужой речи, и сделать свои выводы.

Отредактировано Тонантос (13.12.20 00:07:43)

Нужна некроманту эта многострадальная пластина или нет - это уже не её дело, просто так было правильно. Тонантос и сама знала как на самом деле это работает: броня Элиаса хоть не обладала собственным сознанием, но кажется во многом была похожа родную Ризанис, а значит могла сама восстанавливаться, и крохотная пластина - абсолютно незначительная потеря, о которой можно было бы и забыть... Но деосы вообще редко что-то забывают. Очередной крохотный паззл встал на свое место, и Тонантос, кажется, даже немного расслабилась, стоило наспех сколоченному, но сработавшему безукоризненно и послушно, артефакту вернуться к хозяину. Пусть даже судьба его была совсем недолговечна. Божество проводило спокойным и более чем равнодушным взором осыпавшийся прах разбитой без права на восстановление безделушки: богине не было жаль ни потраченных на поиски сил, ни времени, которого у деосов было даже в избытке - всё это пустяк, ведь главное что больше никто никому ничего не должен.

Тонантос не нужно было всматриваться в чужие глаза столь похожего оттенка чтобы отличать в нем яркие, как полосы чистого света, ноты правды; все это было слышно и в интонации, и в спокойной манере речи дракона, который, кажется, в целом не привык врать. Хорошее качество, привлекательное, взывающее к ростку уважения внутри, что имело потенциал вырасти до прочного и нерушимого доверия. Единственная скользкая и липкая тень, что не могла упорхнуть незаметно для Тонантос - тот факт, что ее нехотя с кем то сравнивали. Грех неприятно поскребся о ребра с внутренней стороны, но морщиться бессмертная не стала, решив что вообще каждое существо имеет право на свои воспоминания и ассоциации, тем более что все сказанное было чистой правдой.

— Твоя сестра, кажется, редко бывает здесь? — задумчиво бросила Тонантос, смутно вспоминая, что ранее спектралис не обнаружил никакой иной, подобной дракону, ауры, даже следа... даже очень старого, а они должны были бы хоть частично похожи. Ну, как это было у самой Тонантос и других деосов. А откуда божеству было знать, что на самом деле спрятано внутри чужого ящика Пандоры? О том, что на всё есть определенные причины, привыкшая к прямолинейности богиня подумала уже после заданного вопроса. Впрочем, она никогда не против узнать что-то новое о своем собеседнике, иногда это помогает лучше понять то далекое, что изначально было слабым местом всех деосов - простые базовые эмоции, которыми обладают все разумные существа.

— Разве деосам не все равно... — как будто небрежно роняет он, а щурится Тонантос, впрочем без презрения, скорее так, как если внезапно решить поковырять незажившую ранку ногтем, да слишком рано содрать сухую корочку. Этой ране, правда, было в половину больше лет, чем самому дракону.
— А был бы этот мир таким разнообразным, будь все деосы одинаковыми? — нехорошо отвечать вопросом на вопрос, но этот ответа не требовал, скорее давал кузнецу некую пищу для размышлений. В самом деле, каждый деос, особенно первых двух поколений, сильно отличался от других сиблингов из-за наличия уникальных греха и добродетели - это уже как минимум делало их всех очень разными. Некоторых - прямо противоположными, как было с самой Тонантос и Энтропиусом. Или взять хоть того же наверняка хорошо знакомого Элиасу лысого собрата: вечно угасающий скорбный дух - вечный спутник, что некогда обрел облик огромной волчицы.

И если уж быть честным, то до конца и без всяких исключений. Но момент казался напряженным, ведь был абсолютно несвойственным для горделивого деоса, и потому несколько дискомфортным. Тонантос даже встала с кресла, которое так и норовило треснуть под ней. Потом пришлось бы и его чинить, дабы вновь не оставаться в долгу, и так раз за разом - колодец событий, что не имел дна. Брюнетка не скрещивала руки, но ладонями обнимала саму себя за локотки, словно искала какой то поддержки или понимания. У себя самой, прежде всего - таки не каждый день приходится признаваться в собственных изъянах.

— Это все из-за некромагии. - Тонантос едва заметно закатывает алые глаза, на мгновение отведя их в сторону, и быстро вернув взгляд обратно дракону, — Тот астероид в очередной раз напомнил о том, что у меня с ней не складывается. Я подумала, что быть может просто нужен толковый учитель, а не пытаться бесконечно искать путь на ощупь.

Ну да, ну да. Почему не попытаться научиться у кого-то из своих фэдэлесов, где наверняка найдется как минимум один умелец, знающий толк в магии смерти? Потому что это слишком стыдно для такой как Тонантос - чувствовать себя слабее тех, кого обещала оберегать. С теми, с кем ничто не связывает - куда проще, ну а Элиас был вообще идеальным наставником. Был бы - если согласится. Тонантос незаметно закусывает собственную щеку, вспоминая, что у всего, разумеется, есть своя цена. Какой она была у дракона, что вообще недоверчиво относился к посторонним - Тонантос не знала, и знать не могла.
— Знания на знания или на... на то что я могу предложить тебе. В рамках моих возможностей.

Отредактировано Тонантос (07.01.21 02:40:02)

Чужое имя, но слишком хорошо знакомое брюнетке, легко разрезало тонкий, как пергамент, пласт внешнего спокойствия на лице; Тонантос мгновенно нахмурилась, непривычно для самой себя не смотря прямо в глаза своему собеседнику, вместо этого якобы увлеченно растирая большим пальцем левой руки внутреннюю сторону ладони правой. Элиас говорил о своей боли, но кроме того нехотя, но весьма ощутимо пустил темные щупальца к очень старым воспоминаниям самой алоокой, которые, как не старайся, никогда не предать забвению. Энтропиус - полная противоположность богине, что пытается по мере своих сил держать баланс вселенной, разграничивая тьму хаоса яркой полосой порядка. По мере своих сил, которых никогда не хватало чтобы сразить своего главного оппонента - вот тот самый заусенец, глубоко воткнувшийся в хладнокровно спокойствие Тонантос с самого начала времен. Она хорошо знала о зверствах брата, такова была его безумная, бездумная природа, управляемая лишь некими своими темными импульсами, и началось это задолго до смерти сестры дракона. Саму Тонантос тоже постигло дно забвения, но характерного для неё одной - в безумном желании возмездия она сокрушила не одного, и даже не десяток собратьев, ставших на тропу убийц, и ей потребовалось некоторое время для осознения, что принося эти жертвы во имя порядка она сама становится таким же убийцей. Это едва не сгубило даже Дионас однажды...

— Я верю что могущество дается вселенной именно для того, чтобы оберегать от тьмы тех, кто этим самым могуществом не владеет. Но никак не для того, чтобы отдавать мраку и свою, и чужие души, — все так же смотря на свои руки спокойно роняет Тонантос. Правая ладонь сжимается в кулак, словно пытаясь нечто невидимое - увы, ни вселенная, ни сам Демиург никогда не давал ей достаточно сил для того чтобы противостоять Энтропиусу в полной мере. Она всегда оказывалась на порядок слабее, в каждом из поединков выходя проигравшей - это всегда жгло больнее огня, ибо было покреплено уязвленной гордыней. Но и она же не позволяла ей хоть когда либо сдаться в поисках большего могущества, как, например сейчас, когда она неустанно пыталась найти способ освоить новую силу.

— Само собой, — кивнула Тонантос, выслушав рассуждения дракона, не перебивая хозяина замка. Ход его мыслей казался ей весьма интересным; Элиас спокойно и буднично рассуждал о сложных материях, что было не характерно для большинства смертных созданий. В конце концов, им обычно просто не было дела до таких тонких вещей, как основы мироздания, — любое творение Всеотца неоспоримо в своем совершенстве, и Нонтергар лишь яркое напоминание об этом для меня и моих сородичей.

Его воля - закон, и непослушание и попытка выйти за рамки установленных вселенной границ жестоко карается - урок, который деосы выучили хорошо и давно. К легкой радости бессмертной, дракон не стал долго раздумывать, как и торговаться, вместо этого плавно перешел к процессу обучения со всей ответственностью, подкрепляя любые слова понятными и логичными объяснениями. Тонантос уверенно вложила свою ладонь в чужую, чувствуя приятную прохладу темного металла. Деос глубоко вдохнула, позволив чужой магии охватить ее тело, и на выдохе они вместе очутились у подножия гор, в самом могильнике. Первое, что собиралась сделать Тонантос, как не странно - раздеться. Не полностью, разумеется, но легко отстегнув с плеч разумный артефакт, пытаясь уронить его на мертвую землю. Прежде чем золотистая ткань коснулась сухой почвы, Ризанис совершила трансформацию, из куска ткани вырастая в худощавую девицу, заколоченную в аметистовую броню, уже знакомую Элиасу. Неизвестно, встречал ли Элиас раньше настолько близко разумный артефакт, но эти двое уже явно были знакомы, да и у самого кузнеца возможно появился шанс детально рассмотреть вживую принцип работы и существования разумного артефакта.

— Просто... так будет эффективнее для обучения, — коротко отметилась Тонантос, не желая слишком много времени тратить на излишние объяснения. Ризанис любит мешаться в таких ситуациях, инстинктивно принимая любое враждебное воздействие как прямую угрозу деосу, а задача последнего сегодня - прочувствовать некромантию на себе в полной мере. Тонантос заранее знала, что это весьма неприятный процесс - сама специфика магии, связанная со смертью, была таковой. В случае со стихийной, скажем, деос могла ощущать нестерпимый жар, или обморожение, достигающее самой кромки души, но с некромагией все было намного хуже, и самое безобидное здесь - непрекращающееся чувство тошноты, подступающее к горлу всякий раз, когда Тонантос пыталась настроиться на плетение пентаграмм данной магической материи.

Как уже было сказано когда-то, Тонантос никогда не лжет, и не стала бы просто так уточнять что испытывает ощутимые проблемы с обучением некромагии. Действуй так действуй - дважды просить не стоит, и Тонантос, быстро проанализировала скопление мертвой магии спектралисом, да попыталась настроиться на нужный, как ей самой казалось, лад. Деос даже убрала передние пряди волос с двух сторон за уши, как примерная и послушная ученица сосредоточено следя немигающим взором алых глаз за потоками энергии, которые складывались в четкую энергетическую спираль вокруг дракона. Лезть к нему в душу и воспоминания Тонантос не стала бы случайно, это неправильно и некрасиво, нарочно игнорируя все то, что божество могла бы случайно подсмотреть под действием удавшегося спектралиса, вместо этого действительно сосредоточившись на процессе обучения.

Этого следовало ожидать, правда Тонантос не предполагала, что некротическая энергия настолько пойдет в разлад с ее собственной, родной. Может быть деос порядка и правосудия была попросту неспособна постичь энергию смерти, всю сознательную жизнь пытаясь дать жизни больше тепла и света? Некромагическое отрицание не просто не вышло сообразить с первого раза (кто бы сомневался?), это был полный провал: пентаграмма отзеркалила по самому деосу короткой аметистовой вспышкой, поднявший круг пыли вокруг деоса, а ее саму пригвоздив к могильной почве. Больно. Гудела голова, словно по ней ударили одновременно двумя металлическими пластинами, а внутренности желали покинуть тело вместе с большей частью магических сил богини. Бледные пальцы зарывались в могильную землю, а помутневший взор алых глаз пытался сосредоточиться на одной точке - так Тонантос пыталась нащупать вновь выскользнувший островок концентрации. Никто не говорил что будет просто, не так ли?

— Ещё, пожалуйста..., - просит хрипло, сглотнув подкатившую к губам слюну от тошноты, но уверенно говорит Тонантос, неизменно поднимаясь на две ноги, вновь встав прямо напротив дракона. Деоса слегка потрясывает, как от легкого озноба, но она будет терпеть это вновь и вновь пока не научится или пока не упадет полностью без сил. И не нужно её жалеть, применяя щадящие пентаграммы, —Только давай в полную силу на сей раз.

кубы

Смерть - странное и специфичное слово для деосов, неестественное, не родное детям Демиурга, сотканных из полотна почти пустой вселенной для того, чтобы творить жизнь. Но не убивать. Это потом уже скверна мягким кладбищенским туманом настигла божественные души, вынуждая выбирать ее - сухую и пустую, вместо теплой и яркой жизни. И глубоко внутри себя Тонантос точно знала, что её наставник прав, и смерть не может быть чем-то плохим или хорошим, она никакая, она безлика для одного и многолика для всех разом, не милосердна, не жестока, не горделива - в ней вообще не было ни одного из тех качеств, что так остро отсвечивали в сердцах деосов. Может потому лично Тонантос было так тяжело понять суть этой магии? Смерть просто была, до света первой звезды, и будет еще долго после. Однажды пустые ребра без сердца сомкнутся в блёклый капкан, заковав душу в вечное и непроглядное; возможно она настигнет когда-то и саму Тонантос, вот только предполагать как в самом деле это происходит у расы древних божеств было весьма сложно. Элиас подсказывал богине вспомнить кто умирал от ее рук, но их было столь много, что конвейер лиц давно слился в единое пастельное полотно.

Отдышавшись после неудачи, Тонантос глухо смотрела себе под ноги, пытаясь переварить все странные эмоции, всплывшие наружу, расчерчивая сухую землю мыском сапога, словно пытаясь проложить дорожку из воспоминаний к тенистому прошлому. Деос испытывала очевидный дискомфорт от собственного состояния некой беспомощности, не свойственной горделивой натуре: всё сама, всегда сильнее, быстрее, лучше и крепче - такой ее привык видеть мир, такой она старалась быть, и всех всё устраивало. «Мысленно вернись туда где чужие жизни обрывались от собственных рук» прокручивала брюнетка в голове в который раз, словно прожевывая тщательно и медленно смысл каждого слова. Неочевидная для дракона проблема - но четыре миллиона лет жизни это довольно приличный отрезок... Хотя, пожалуй, было одно такое воспоминание, выделяющееся из всех прочих: когда алоокое божество стала братоубийцей в самый первый раз, прочувствовав всю боль запретной пентаграммы деосов, направленной на поглощение другого. Единственная вещь, за которую она бы не смогла быть гордой никогда, не смотря на то что убить изначально пытались именно ее. Тонантос просто повезло выйти победителем из того поединка, навсегда оставив глубокий порез на сердце как напоминание, что доверие это слабость и роскошь, которую редко можно себе позволить.

Богиня слегка кивнула кузнецу, дав понять что нужный момент пойман, и ученик готов попробовать еще раз. Ударить по себе самой в попытке овладеть незнакомой, вернее даже сказать сопротивляющейся нутру магией - куда более неприятное действие, чем если бы Элиас просто врезал богине своей некромагией, а та не стала бы сопротивляться. Ризанис стояла чуть поодаль мрачной тенью, недоверчиво относясь ко всему процессу обучения: деос уже выглядел частично истощенным, и некромантия в случае с Тонантос работала действительно осушающе-тяжело. Но алоокая шла на такие риски, ибо не любила собственные слабости - грех всегда заставлял ее бороться с этим. Тонантос буквально ощутила как кузнец легко вытряс из мертвого воздуха очередную способность, что вгрызлась в саму ауру божества: чувство, на сей раз похожее на острую нехватку воздуха, быстро сковало тело. Секунду назад уверенная что теперь-то все получится, Тонантос поняла, что сфокусироваться стало еще труднее прежнего. Всё равно что пытаться зажечь отсыревшую спичку - с таким же упорством деос щелкала по эфиру, пытаясь выбить из пространства некромагическое отрицание. Может, станет проще, попытавшись вместить некромагию в обертку деосовской способности, более понятной и доступной брюнетке? Чем больше она злилась на себя, тем лучше получалось: магия дракона больше не расплывалась вокруг ее фигуры бесформенным туманом, выкачивающим силы, а стала собираться в совершенно конкретный сгусток прямо в женской ладони. Тонантос приподняла его повыше над головой, ловя этот недолгий момент, когда можно было воочию рассмотреть неподатливое и непокорное колдовство.

— Удивительно устроен мир. Вчера один деос навсегда меняет течение твоей жизни, убивая тех кто дорог, а сегодня ты учишь другого такого новым знаниям, — Взгляд перестает фокусироваться на черных, с характерным изумрудным вкраплением, всполохах пойманной кончиками пальцев способности, возвращая внимание обратно дракону, — И ты не боишься, что это может обернуться однажды против тебя или близких. Почему?

Правду никто не любит - она горчит, а Тонантос иногда была пожалуй слишком прямолинейной. И нет, она не собирается вредить Визериону, вовсе нет - просто хочет понять чуть лучше, забраться в чужую голову, посмотреть как в ней все расставлено по полкам, осознать как это происходит у других: у тех, кто способен на настоящие чувства и эмоции. Легкая улыбка за собственный успех трогает лицо бессмертной: она, наконец ощутив буквально в ладонях искомое, с легким задорным блеском в глазах дует на руку, откидывая заклятие обратно в его же создателя. Тонантос была уверена, что опытному некромагу не составит труда совладать с собственной энергией - богиня еще надеялась закрепить собственный успех, ну или же пасть без всяких сил, пытаясь докопаться до самой сути смерти.

кубик х кубик

Раз и два, каждый чужой уверенный шаг - и вот озорная улыбка медленно исчезает с лица. Оно обретает прежнюю серьезность еще до того, как дракон приблизился до конца:  выбитая в мрачном безэмоциональном вакууме души искорка гаснет так же быстро, как и загорелась, уступая место чему-то другому, тенистому, но более устойчивому. Интерес, прежде всего именно он, командует движениями, заставив тело стоять прямо - Тонантос не отступает назад, не отворачивается и не протестует, предпочитает наблюдать, смирив дракона прохладным, с прищуром, взглядом. Чужие пальцы приподнимают подбородок, деос не сопротивляется и здесь, слегка приоткрыв рот - дыхание у драконов ведь всегда горячее, и жжет и без того сухие губы. Ментальная защита опускает рубильники по неосязаемому приказу самого деоса, позволив крепкому замочку приоткрыть окно в не_свой ящик Пандоры, полный боли и скорби. Чужие эмоции - свежий глоток воздуха, необычный коктейль, врезавшийся в занывшие ребра удивительным градиентом с резкими переходами. Как там было? Механизмы, без лишних чувств и эмоций, поддерживающие каждый свой столп вселенной - задача деосов, после творения мира, была слишком скромна, а правила менять тяжело. Дракон показывал Тонантос нечто большее, чем самый мрачный период своей относительно долгой жизни: он показывал ей каково это - быть смертным, и чувствовать это в самом деле. Бороться за хрупкое существование вопреки, сглатывая вместе с болью собственную отравленную кровь. Погасшее видение еще несколько секунд не отпускало Тонантос, что смотрела неотрывно в одну несуществующую точку, пытаясь подобрать правильную коробку новому изученному ощущению. И не смогла. Вместо этого довольно грубо схватила одной рукой Визериона, не позволив ему сделать этот самый шаг назад, а вторая рука...

— Ты лжешь, — простой вердикт, как спущенная с и без того непрочного каната гильотина, врезавшаяся безжалостно в едва возникшую тишину, — Но не мне. Себе, прежде всего. Отчего же так трепетно оно бьется в вынужденном соседстве, — ...Вторая рука гуляет по теплой чешуйчатой груди, пока не нащупывает самую горячую точку - там где недовольно мог ворочаться растревоженный паразит, и после сдвигаясь чуть правее, перестукивая пальчиками в ритм сердцебиения, — Не от того ли, что явно не хочет оказаться в обители огненной скорби вновь? Отрицай, и можем проверить это наверняка, — Женская рука поползла дальше, наверх, огибая линию плеч и шею. Безымянный палец, увенчанный карбункловым острым ноготком, пересчитывает позвонки, медленно заползая вверх по хребту, пока не упирается во впадину. Тонантос также бесцеремонно проникает в чужую голову, только делает это почти буквально, резко поведя ноготком вниз, прорезая на сантиметр-два прочную кожу, —  Но ты прав. Мне плевать на время - оно для меня не имеет лимитов; мне плевать на смерть - она мой молчаливый сосед, который никогда постучится мне в душу. А к тебе - да. К миллионам таких как ты - да. — Надавливая пальцем на затылок, деос вынуждала голову дракона инстинктивно поддаться чуть выше. Небольшая разница роста всё же позволяла Тонантос бросать взгляд на острый подбородок и линию скул мужчины, но свои слова, в отличие от него, предпочитала говорить почти шепотом, мягко... и критически близко - склонившись к правому уху.

— Вселенная обязательно умрет однажды тоже, и я буду приветствовать это. Одна эра уйдет, а передо мной вновь выстелется безупречное и чистое полотно, умытое пеплом прошлого. И я очень надеюсь, что следующий мир будет лучше и чище прежнего, поверь, я очень постараюсь.

В отличие от Визериона, брюнетка предпочитала не разделять картинку и речь, напротив, подкрепляя каждое слово определенным видением. Она показывала некромагу то, что не видел, пожалуй, никто кроме самих деосов никогда - свои собственные, самые первые воспоминания. Непорочную чистоту молодой вселенной, медленно формировавшуюся в сгустки звездных систем; смазанная картинка летела в мысли с огромной скоростью, забивая их от и до. Буквально из ничего возникало всё, что дракон знает или еще мог узнать. Поток воспоминаний был действительно огромен, слишком, особенно для души что должна была пережить лишь свой век и ничей более. Ментальной силы, влетевший в голову дракона как тонкая пуля, хватило бы чтобы изжарить мозги изнутри от перегрева, но прежде, чем это произошло бы, Тонантос любезно разорвала физический контакт, резко оборвав видение и опустившись обратно на полную стопу. Безымянный палец тускло мерцал красным в приглушенном сумеречном свете, и алоокое божество, продолжая неотрывно смотреть в глаза собеседника, провела подушечкой по внутренней части своей припухлой губы,
— Горчит.

Отредактировано Тонантос (08.02.21 22:40:15)

Завораживает. Всего одна небольшая, но такая яркая деталь приковывает к себе алый взгляд как магнитом - Тонантос тянется рукой, опуская ее с плеча на широкую и тяжело вздымающуюся чешуйчатую грудь. С каждый чужим вздохом от порочного рубина исходили чернила по венам, распространяясь по всему организму и отравляя его. Их с драконом пути уже пересекались, и деос и тогда чувствовала этот неправильный элемент, искажающий ауру мужчины. Даже не так - порок, принесенный из аномальной зоны, эту ауру съедал в некоторых местах, а на месте пустот образовывалось что-то черное и липкое. Богиня чувствовала, но не видела воочию и теперь не решалась тронуть, ибо не знала, хватит ли сил остановить себя и не достать чужеродный элемент из организма. Это могло привести к необратимым последствиям, даже скорее всего убить Визериона. В мире так много неправильных вещей, и это было одной из таких, раздражающих деоса порядка не меньше, чем неровный линии - художника-перфекциониста. 

— Проклятие... — повторяет она, словно смакуя и пробуя это горькое слово на вкус, и возвращая взгляд своему учителю, — Как считаешь, жить не имея возможности умереть - тоже проклятие? — ей хотелось поселить эту сложную мысль в его голове, без особой на то причины. Очень сложно искать сочувствия у того, кто не научен эмоциям до конца - для деосов они неестественны; плохо изученный фрагмент души, и то большинство пытались его спрятать подальше, ограничиваясь одним грехом или добродетелью. Чужая история не наводит трепет и ужас, жалость или тоску - не потому что она эгоистичная сука, а потому что просто смотрит на это несколько иначе, как на трудность, которую дракон смог побороть и выжить. Хорошее, цепкое качество - даже если судить по их небольшому приключению на астероиде. Понять смертных всегда было интересно, но для этого нужно было порой делать что-то совсем непривычное, что-то недозволительное ранее, что-то...

— Хочу, — нижнюю губу продолжает покалывать, и это подогревает интерес. Что если он терпит эту боль примерно всегда, просто свыкся и уже не знает как бывает по другому? Когда тело - не послушная часть тебя, но еще и иногда враг, вгоняющий в состояние непреодолимой жажды, а боль - лишь способ напоминания о себе. Чужие движения уверенные и грубые - Тонантос выгибается сама собой, чувствуя прикосновение тел, особенно жаром давало в том месте, где жило и насмехалось над порядком аномальное ядро. Руки сплетаются за широкой спиной, а безымянный палец  на самом конце светится аметистовым отблеском на секунду призванного артефакта, вычерчивая до крови крест на ладони второй руки - так делают, чтобы не забыть что-то важное... Черные локоны тянут назад, пачкая кровью и их, а губы приоткрываются сами по себе, встречая поток алой магмы. Жгло и разъедало изнутри - ни вдохнуть, ни выдохнуть, но вместо того чтобы отпрянуть, напротив, бессмертная тянулась вперед, стараясь вобрать как можно больше яда в себя. Еще и еще - девичьи пальцы ползут наверх по шее, стирая алые полосы, поднимаются выше к линии подбородку и скул и касаются губ. Язык настойчиво проводит по каждой фаланге, собирая чужую кровь - её уже научили бороться с помощью некромагического отрицания, полезный фокус, не давший осечку теперь и вновь.

— Я видела и другое заклятие, исполняемое в похожем стиле.— она говорит это с усмешкой, не пытаясь оттереть кровь от еще влажных губ. Чужие поблескивали в тусклом свете точно также, — Я покажу, а ты расскажешь, что можно этому противопоставить, — и делает шаг вперед, вновь сокращая дистанцию. Тонантос слегка привстает на носочки, на сей раз не терзая чужую голову внушенными видениями, но ладонями опираясь и ощутимо надавливая на мужские плечи. Её поцелуй совсем другой, не обдает жаром, а напротив - холодом вдыхаемой в чужие уста пентаграммой, проникая глубоко, возвращая на языке характерный металлический привкус крови. «Скажи мне, Визерион,»—  деос впервые назвала его именно так, вежливо постучавшись в мысли своим же голосом, «— Если тебе глубоко все равно, если ты не боишься смерти и даже пытаешься с ней дружить. Скажи, для чего ты живешь?»

У Тонантос цель всегда была лишь одна - скучная и занудная, не такая веселая и задорная как у Энтропиуса, но несомненно важная. Похожие грани были и у всех ее собратьев, и алоокая понимала мир именно так, а души смертных... всегда интересны. У них всегда был выбор, они сами задают себе вектор, сегодня поступая так, завтра совсем иначе, ничто и никто внутри, никакая сила не будет сдерживать внезапные порывы, и теперь, сократив дистанцию между собой и другим до критически близкой, буквально питаясь чужой энергией, Тонантос в самом деле хотела вновь узнать кусочек чужой правды.

кубик 1 х кубик2

[icon]https://i.imgur.com/IKdZTjK.jpg[/icon][status]necrohentai[/status]

Сколько раз нужно умереть, чтобы научиться жить?

Вопрос, поиск ответа на который доступен лишь таким как Тонантос, но именно в случае с инертными до всяких смертных эмоций и чувств деосами обретавшим глубокий смысл. Визерион — то самое редкое исключение из правил, небольшой сбой в системе, позволивший ему не до конца умереть и переродиться иным, пусть плата за такой шанс оказалась довольно высока. Женская ладонь фривольно очерчивает приятное тепло мужчины — драконий жар словно растекался по венам вместе с проклятой кровью, не позволяя телу отвердеть навсегда как это должно было случиться много веков назад. Поцелуи не были сладкими — пусть приятными, но весьма горькими от неизлечимой заразы, и солоноватыми от крови, замершей в проталинке на нижней раскрасневшийся губе алоокой богини. Холодное надгробие, упершееся в поясницу, давало характерный контраст в сильно обострившихся тактильных ощущениях; бессмертная не знала, как именно случайный визит с определённой целью снес границы между ней и некромагом настолько, что  от неё остались разве что ещё пока ещё целые темные облегающие штаны. Это все казалось неважным, но любопытным: иногда некоторые вещи было приятно делать только лишь преследуя личные эгоистичные цели, без попыток вписать их в глобальный смысл. Конкретно сейчас, когда тёплые губы припадали к мужской шее в более нежном, но не лишенном страсти поцелуе, бессмертная думала о том как  вероятно сложно жить с вечной неутолимой жаждой. Нагая грудь соприкасалась с темным порочным рубином в короткие моменты, когда дракон оказывался критически близко и их дыхания сливались в единый поцелуй. Сильная близость к источнику аномалии - неправильного элемента, который ничем не исправить - лишь больше дразнила, подталкивая ближе к странному коктейлю ощущений. Среди них и характерная дрожь внизу, неуёмная, распаляющаяся от каждого чужого настойчивого прикосновения и расходящаяся по всему телу.  Вторая нога сцепляется за поясницей дракона с первой, позволив алоокой дразняще - и для дракона, и для самой себя - слегка ерзать, распаляя возникшее желание через ткань.

- Тшшш, - острые клыки царапают кожу на шее, а сама алоокая в ответ очень плавно перестукивает пальцами по мужской груди, вокруг паразитирующего ядра, но благоразумно не задевая его самого. - Ты сильнее его, или же он контролирует тебя?

Вопрос имел смысл, хотя бы потому, что Тонантос хотела доверять некромагу, но факт присутствующего в его теле проклятия не могло давать сто процентной гарантии, что в определенный момент паразит не решит взять верх над разумом дракона. Беспокойная тварь, что сидела в чужом теле и мыслях, очевидно хотела испить древней крови. Тонантос это знала, и была готова к этому вопросу, чувствуя как уже затянувшаяся рана в виде креста на ладони соприкасается с пульсирующим наростом. - Хорошо что из всех деосов тебе досталось общество той, что не умеет лгать, обманывать и предавать. Я отравила свою кровь на несколько часов, для меня яд собственного артефакта безвреден, но вот тебя оставит с параличом и болью...

Какой во всем этом смысл? Проверить что сильнее - собственные желания, или жажда принесенного из аномалии в этот мир проклятия. Во втором случае момент возникшей близости будет упущен, уступая чувству насыщения наверняка имеющей вкус древней крови бессмертного существа. Как-как там было однажды, в их первую встречу? «Спорим, ты такое не пробовал?» - спросила Тонантос тогда, повторяя тот самый жест - сделав тонкий порез на своей шее карбункловым коготком, в том месте, куда только что некромаг отпустил поцелуй. Тонкие пальцы раскатывали отравленную кровь меж подушечек, демонстрируя то, что было так желанно и доступно, и чему вероятно придется сопротивляться, если все таки Визерион окажется сильнее своего симбиота, и решит насладиться прежде всего её обществом, а не кровью. Алоокая откинулась назад, рассматривая красивые острые черты лица в приятном полумраке. Темные, вымазанные местами кровью и путаются и тонут в наросшем на надгробии мхе, цепляясь за шершавый камень, но деос этого совершенно не замечала. Испачканные кровью пальцы ведут по жилистой мужской руке, перекидываясь на рельефный пресс и опускаясь ниже, до самого края оставшейся на теле чешуе-брони. Они пришли сюда упражняться в некромагии, и об этом алоокая тоже не забывала, со странным ныне преследующим ее успехом сумев высечь в воздухе очередную пентаграмму, направленную на дракона - тот наверняка знал как легко рассеять и это колдовство.

обучение

[icon]https://i.imgur.com/IKdZTjK.jpg[/icon][status]necrohentai[/status]

Для бессмертных жизнь не имеет своего естественного конца; все существование сводится лишь к банальному выживанию вопреки. Время, как ресурс, теряет один из основных своих смыслов, оно ставится нечто тягучим, переходит из статуса "враг" в прохладный нейтралитет - ты не можешь на него сильно влиять ровно также, как оно не имеет над тобой полной власти. Простые радости жизни, вокруг которых циклятся смертные жизни, наскучивают уже спустя несколько тысячелетий, а впереди еще больше...  И вечность, многим кажущаяся таким притягательным словом, внезапно обрастает серой плесенью, отдает безысходностью и необратимостью - выход есть всегда, и те существа, что смогли заморозить свое существование в этом самом слове, всегда могут всё оборвать лезвием или магией... это безотказный и рабочий вариант, но только если ты не деос.

Тонантос, как не странно, нравилось это чувство - предаваться чему-то несвойственному ей, смертному, эмоциональному и чувственному, пусть она едва ли сама это осознавала для себя прозрачно и кристально, а не мутно, в отголосках некого дурмана, навеянного чужим присутствием столь близко и рядом. У большинства истинно-бессмертных существ как правило всегда происходят некоторые провисания в эмоциональном плане - их жизнь в какой-то момент начинает словно замерзать, врастая в течение вечности, и отогреться хоть на миг бывает слишком сложно, но в редких случаях возможно. Вот как сейчас. В этом плане они с Элиасом должны быть весьма похожи - дракон, чей естественный жизненный цикл был нарушен рядом травмирующих обстоятельств, наверняка остался со своим отпечатком на правильном восприятии всех ярких эмоций. Красные от размазанной кровь уста тянутся в улыбке, когда неуверенное некроплетение осыпается множеством зеленоватых всполохов об отточенную до абсолютного мастерства нейтрализующую пентаграмму. Бессмертная выглядела почти счастливой - настолько, насколько была способна это прочувствовать; чужая похвала собственным успехам ласкала не менее приятно, чем солоноватые, но наполненные драконьим жаром поцелуи. Обвитая вокруг широкой мужской шеи рука резко напрягается, а пальцы смыкаются в кулак, собирая темные волосы в охапку с легким натяжением. От резкого толчка Тонантос приподнимается на локотке, шумно вздыхая и прикрывая взор, словно прислушиваясь к ощущениям приятно расползающейся неги внизу живота. Приказать - это легко, но безвкусно, пресно, в  этом не было никакой интриги либо же иного элемента непредсказуемости. Когда у тебя есть сила и ты можешь ее применить - это одно, но совершенно иное, когда есть сила, ты можешь ее применить, но это абсолютно не нужно. Давать выбор куда приятнее, даже если он расходится с ожиданиями, но здесь и сейчас Тонантос выбирала остаться, как Элиас выбирал между жаждой крови, которой ему так и не довелось испробовать, и между желанием близости.

Нагие лопатки вновь касаются шершавой колкой плиты - ее не согреть теплым телом, сколько не пытайся, а смерть - та самая сука, которая всегда и всюду выйдет победителем, и именно ее дыхание наполняло произвольное ложе хладной негой. Это сильно контрастировало с теплом драконьего тела, и бессмертная словно пыталась отогреться, ведя рукой по корпусу, нарочно избегая контакта с манящим темным рубином подле учащенно вздымающейся грудной клетки. Тонкие пальцы ведут ниже, цепляя рельефный мужской живот, оставляя размазанную, чуть розоватую влажную полосу из смеси пота и крови. Эти же пальцы скользят дальше, касаясь уже собственного лона, указательным и безымянным ведя по складкам, лишь слегка и редко, в особо резких случаях задевая двигающийся член. Дополнительная стимуляция собственного тела наполняла внутреннюю часть бедер легкой дрожью, влагалище также плотнее сжималось и разжималось вокруг мужского органа, а грудь была полна тихих стонов, которые Тонантос как будто стыдливо и желая спрятать топила в новых и новых поцелуях. Алоокая богиня больше не лежала на надгробии, восседая на краю, ногами и руками обнимая кузнеца. Тело, оставленное без дополнительной защиты в виде металлической чешуи, было легко ранить, особенно если не пытаться защищаться - острые ногти легко царапали некромага, но делали это вполне осознанно, вычерчивая на правой лопатке знак перевернутого месяца - еще спустя секунду незавершенная метка фэдэлеса вспыхнет тусклым аметистовым, и навсегда впечатается в плоть. Потянув за волосы вбок, бессмертная вынуждает своего любовника чуть отклониться, подставляя ее мутному взору гладкую шею. В опустившейся на кладбище ночи едва заметен проблеск острых, чуть вытянувшихся клыков богини. «- Ты видел много тьмы, был сброшен в не имеющую дна пропасть из черноты и боли, но нашел силы выкарабкаться. Ты знаешь о том, каким мрачным может быть мир - родной или абсолютно чужой - понимаешь в этом намного больше даже многих моих сородичей или тех, что были нам предшественниками...» - уже знакомый металлический горьковатый вкус наполнял рот теплом, но в отличие от Элиаса, внутри нее не изнывал жаждой капризный симбиот, и укус, не отрываясь от основного процесса, был сделан по иным причинам. Сквозь чужую кровь, Тонантос наполняла тело Визериона своей энергией, той самой искрой, которую мог подарить деос любому существу, что решил стать частью её жизни. «- А хочешь я покажу тебе, каким бывает Свет?»

[icon]https://i.imgur.com/IKdZTjK.jpg[/icon][status]necrohentai[/status]

Ощущения как сладкая патока разливались по телу вместо алой жидкости, что являлась настоящим пока недосягаемым наркотиком для внезапного любовника. Было бы ложью сказать, что ступив на порог темного замка Тонантос заранее знала исход этой ночи - всё оказалось слишком неожиданно даже для той, кто существует уже многие миллионы лет. Бессмертная не была создана для понимания основ любви и похоти - для это в мире жил и наслаждался жизнью совсем другой деос, однако никогда ничто не мешало светоносной немного забываться, и предаваться простым смертным ощущениям. И здесь, лежа на холодном камне надгробия, но согреваемая пылким жаром драконьего тела, Тонантос чувствовала себя не древним божеством, не воином, которому интересен лишь порядок в огромном мире, но просто желанной женщиной... которой ей самой хотелось сейчас быть. Напористые удары вдавливали сильнее крепкое тело в камень, выбивая из легких остатки воздуха, а тело вздрагивало каждый раз, когда некромаг входил в нее до упора, возвращая легкое болевое ощущение от сильных толчков слегка впивающимися в спину ногтями. Тонантос выгибается, чувствуя тот самый пик наслаждения, наступивший довольно внезапно. Брюнетка опускает ноги, приподнимаясь на одном локте - мутный взгляд блестящих алых глаз ищет в полумраке четкие очертания чужого лица. Пальцы ловят на внутренней части бедра скользящее из лона белое семя, растирая его меж подушечек вместе с отравленной некромагией кровью. Язычок внимательно оплетает каждую испачканную фалангу, не отрывая долгого изучающего взгляда от некромага, и алоокая убеждается еще раз, что этот яд всё ещё горчил.

- Я поступила так не для того чтобы отнять у тебя свободу, - ее голос звучал на редкость тихо и спокойно, сама Тонантос теперь смотрела куда-то как будто бы за спину Визериона, словно задумавшись и фокусируя взгляд на несуществующем объекте, - Но для того чтобы тебе её обеспечить.

Ведь он сам приоткрыл темный полог своего прошлого, в котором деосы, и даже кое-кто конкретной, причинили ему и его семье слишком много боли. Богов в мире осталось не так много, и у каждого было своеобразное отношение к фэдэлесам, для некоторых они - надежные верные союзники, для иных - просто расходный материал, временная батарейка, поддерживающая собственное могущество. Опытный некромаг, знающий слишком много секретов всегда молчаливой смерти, мог стать красивым темным рубином в чьей-то мрачной коллекции, и таланты Визериона одним лишь сухим приказом чужих уст могли понести погибель многим существам. Всё зависело лишь от того, кто рано или поздно добрался бы дракона, да сломал бы его волю, - Я не требую подчиняться мне, прислуживать или исполнять какие либо прихоти. Я не требую от тебя ничего. Быть фэдэлесом - это не всегда оковы, существа приходят ко мне в поисках силы и справедливости, ведь одно без другого не имеет смысла. И все же, не каждый находит между этими двумя вещами баланс...

Теплые уста ловят жгучее драконье дыхание на своих; кончик языка липнет во влажной испачканной кровью проталинке нижней губы, медленно скользнув внутрь, сплетаясь в недолгом поцелуе. Ладони скользят по влажной спине, слегка задевая ноющую руну в виде полукруга - восходящего из-за горизонта светила, незавершенная метка, которая возникает на теле любого еще не прошедшего первую ступень посвящения фэдэлеса. Она жжется огнем, но так будет лишь до тех пор пока сам Визерион добровольно не примет свою новую суть, как только его мнение изменится - все неприятные ощущения исчезнут, а пока деос ментально пыталась избавить дракона от этого наверняка мешающегося чувства. Пальцы изучают покатый рельеф мужских мышц, слегка обняв ладонями шеи и после спускаясь к вздымающейся груди, чувствуя ладонями тяжелые удары сердца. Тонантос прильнула к драконьей груди, не смотря на мрачного соседа-симбиота, щекоча темными спутанными локонами чужую плоть. - Фэдэлесом нельзя перестать быть, теперь это вечная часть тебя, но ты всегда будешь в праве уйти. В этом твоя свобода - ни один другой деос не отнимет ее у тебя пока ты сам того не возжелаешь, не обратит тебя силой, заставляя подчиняться. Свет будет оберегать тебя до тех пор, пока ты не найдешь достойного пристанища для себя, и тогда это будет лишь твой выбор.

[icon]https://i.imgur.com/IKdZTjK.jpg[/icon][status]necrohentai[/status]