Гробница Мордала́ра. Немногие из живущих могут постичь скрытый ужас, таящийся за этими словами: мрачное место забытых кошмаров. Именно здесь Ферониас заточал некогда рыскавших всюду детей своей покойной сестры. Не уничтожал, нет. На такое деос бы не пошел даже ради абсолютного счастья всего мира. Каждая темная тварь несла в себе потаенную прелесть богини разложения и болезней, пока они живы, жива и память о великой Моргот. Однако, изолировать их было необходимо; пагубная природа древних существ угрожала хрупкому мировому порядку. Здесь гнило все, кроме призрак-травы, созданную целителем дабы разнообразить пейзаж: бледные сухие побеги лениво раскачивались, ловя пронизывающего до костей могильного ветра. Только поле. Только туман. Только смерть. Мордалар темница для детей Чумной королевы и горе тем, кто нашит их покой.

Легион мертвых стоял неподвижно, покачиваясь в такт танцу призрачной травы. Проржавевшие от времени доспехи готовы были свалится с тел, тканевые элементы истлели настолько, что обворовать их было легче, чем паутину. Сколько они сторожили покой гиблого места? Долго. Настолько долго, что даже не имеющие разума стражи начали постепенно сходить с ума. Они начинали скучать. Тосковали по ощущению крови на клинках, по запаху свежей плоти, которая загнивала от страшной магии легионеров. Одиноко. Им было так одиноко... но вдруг, внезапно теплый поток воздуха сорвал лениво реющее знамя, принося с собой до омерзения уютные запахи: разнотравье, пыль с прогретой солнечными лучами дороги, дешёвое мыла с ягодной отдушкой. Отряд вздрагивает, их костлявые тела приходят в движение, трясясь и недовольно дергаясь... наваждение? Или в их мрачной обители гости?

Слишком звонкий и взволнованный вскрик доносится откуда-то справа от отряда; эхо раскатывается по бескрайней пустоши, а мрачные стражи впервые за бесчисленные годы бездействия берут в руки оружие. У них нет другой цели кроме как уничтожать. Страшные, покрытые трупными язвами гончие заходятся в бешеном вое. Смерть почуяла свою добычу и уже тянет лапу к двум улепетывающим со всех ног девушкам. Легионеры не знают усталости, их доспехи равномерно лязгают, когда они пускаются в погоню. Командир в золотистом шлеме касается кончиками костлявых пальцев Призрак-травы. Побеги вспыхивают голубоватым свечением, немного разгоняя туман, но теперь живые испытывают на себе воздействие чар. Проклятое место как будто высасывает из них жизненные силы, долго они не смогут продирается сквозь туман, вскоре они устанут... им придется принять последний бой.

Вскоре незваных гостей нагнали их неутомимые преследователи. Злобно шипящие отродья Моргот окружили, встали кольцом... и начали выходить вперед по одному. Один за одним, один за одним. Как только воительницы сокрушали одного соперника, место его занимал другой легионер, не давая бою прерваться. Каждый крохотный порез, нанесенный проклятыми мечами или копьями моментально превращалась в глубокую рану. Стражи легиона торжествовали. Вскоре в их армии будет свежее пополнение...  До ужаса влажный, сопровождающийся лязгом звук донесся до слуха Артэи.

[icon]https://i.imgur.com/Cm0fhjtm.jpg[/icon]

Вы падёте от мрака.
         Гной заменит вам кровь
                         И собственный ужас
                                            сразит вас чумой.
Строки проклятого гимна тусклыми замогильным шепотом растекался по бескрайней пустоши. Эхо панихиды по все еще живым гостьям  Мордалара скорбно тонуло в шелестящих побегах призрачных трав. Смерть заберет их. Уже забрала. Стоило гостям вдохнуть спертый, но по-зимнему ледяной воздух, коснуться ногами потрескавшейся земли, предстать под горестным светом вечной луны... и в этот же миг, каждая тварь на проклятых землях возжелала обратить девушек в свою веру. Создания Моргот нежно влюблены в жизнь: она может гнить, болеть, истекать кровью, разлагаться, тлеть... пока не примкнет в вечному воинству. Таков итог любого смертного. Легион мертвецов был призван лишь ускорить переход, бережно уложив девушек в братскую могилу, где они будут вместе. Навсегда. Ужас неминуемого все же имеет долю романтизма, не каждому везет быть пожранным червяками бок о бог с теми, кто был им дорог.

Смертные, по своей наивности, не желали принимать благословение Моргот. Две отчаянно бьющиеся в силке пташки; ломаются ажурные перышки, трещат хрупкие косточки, а сердечки бились о хлипкие ребра с силой неподвластной пониманию. Но против чего они сражалась? Против металлической лески, обхватившей горло? Как бессмысленно... невозможно одержать верх над соперником, который не сражается с тобой. Капкан лишь держит, душит, выдавливает жизнь из тела, точно остатки пасты из тюбика. Война скал с прибоем; битва мотыльков с костром; сражение Артэи и Нии с войском мертвых... такие разные трагедии с одинаковым финалом. Тело одной из девушек пронзило проклятое оружие. Насквозь. Первые рубиновые капли со звоном разбились о истосковавшуюся по крови землю.

– Довольно, – тихий голос прозвучал повелительно, ослушаться его было немыслимым грехопадением и мертвые замерли, устремив пустые глазницы на запад, – ar lasa mala revas.

Скрежет металла сопровождался криками. Громкими и горестными. Нет – нет – нет... блондинка твердила это, как вышедший из строя робот, обрамляя лицо потоками горьких слез. Так яростно можно было отрицать только приближающуюся сметь по-настоящему дорого существа. Любопытно. Ферониас приближался к ним неторопливо с циничной холодностью глядя на то, как жизнь горячими каплями вытекает из обреченной, посмевшей тревожить вечный покой Мордалара. Божество могло помочь. Но не желало делать этого. Деос был зол, разочарован, насторожен. Он скрыл усыпальницу изумительно искусно, как прячут только самые темные и постыдные тайны. Их недолжно здесь быть. Мужчина щурится, склоняет голову набок: его белые одежды неуместны в траурном мире, и в то же время – он его владыка. Двуликий бог изгибает губы в нейтрально-светской улыбке.

– Приветствую, в Черном городе, маленькие леди, – спокойствие Ферона в данной ситуации было почти оскорбительно, – признаюсь честно, я не ждал гостей.

Нию начинает колотить как в лихорадке, тело ее изгибается в самых неестественных позах, бледные от малокровия губы распахиваются от немого крика. Агония. Все раненые проклятым оружием захлебываются ей в последние минуты жизни... однако, хрипы и стоны выгибающейся от поистине адских мучений незнакомки мешали деосу вести беседу. Ему нужно допросить пока еще живую девицу, выведать, как она здесь очутилась и исправить недочет. На жизнь второй девчонки ему было плевать. Смертным свойственно умирать. Особенно здесь. Зачем же тратить время и силы? Ферониас – деос исцеления и болезни. И у него было две гостьи. Неужели не будет символично, если одна из них умрет, а вторая спасется?

– Милая, милосерднее будет избавить ее от мучений, – со сдержанным раздражением посоветовал целитель, – смертных же еще учат гуманизму? Или это в который раз стало немодным?
[icon]https://i.imgur.com/1dy71yQm.jpg[/icon]

Отредактировано Ферониас (18.12.20 20:05:32)

[icon]https://i.imgur.com/1dy71yQm.jpg[/icon]

– О чем ты, девочка? Вы свободны.

Божество улыбнулось. Широко так. По-доброму. Подобные мимические жесты типичны для добрых людей... однако, неуместная душевность выглядела еще более жутко, чем мертвое войско или циничная холодность Ферониаса. Мужчина жестом провел по раскинувшимся бескрайним пустошам, поросших травами. Живых со всех сторон окружала бескрайняя свобода. Иди в какую угодно сторону, воспари в небеса, рой тонкими пальцами сухую землю хоть целую вечность. Мордалару нет конца. Нет начала. Здесь нет ни-че-го, кроме смерти и уныния. Однако, огонь борьбы в маленькой гостье даже не собирался угасать под порывами пронзающего до костей ветра. Блондинка строптиво цеплялась за призрачные шансы, поднимая мятеж против флегматичного равнодушия... наверное поэтому Ферониас счел нужным ей улыбнуться?

– Преклоняюсь пред твоим оптимизмом, но до госпиталя маленькая леди не дотянет, – неутешительный вердикт целителя, прервался многозначительной паузой, – но ты могла бы ей помочь.

Истинное оружие деоса, на данный момент представляющее собой посох, засияло теплым светом, точно мужчина каким-то образом принес с собой фрагмент весеннего солнца. Ласковые лучи мягко греют кожу. Ферониас, улыбнулся еще шире, непринужденно прошествовал прямо к своим гостям. Аура спокойствия и тепла не вязалась с обстановкой проклятого королевства от слова совсем... заметили это и мертвецы, которые с шипением отпрянули дальше. Им противно была благодетель двуличного божества. Бьющаяся на земле девочка почти сразу успокаивается, тяжёлое дыхание надрывно вырывается из легких, теперь к хрипам добавилось еще и бульканье... несчастная захлебывалась в собственной крови. Мучительно и неотвратимо утопала в кровавой жизни, не имея возможности даже позвать на помощь. Единственное на что хватало сил – в отчаянии цепляться за руку подруги в бессознательной попытке найти помощь. Спаси меня. Вот что значил незамысловатый жест. Ферониас нехотя активирует одну из самых сложных целительных печатей: хрупкое, изъеденное болезнями и ранами тельце зависает в воздухе в окружении тысячи магических символов.

– Имя мне Ферон, я хранитель этого места, который по видимому защитил древнее святилище от всех, кроме вас двоих, – деос сложил руки на груди, сама по себе печать работать не будет, поэтому пока они тут болтали жизнь неторопливо покидала девчонку, – было бы справедливо заставить вас заплатить за осквернение храма Моргот жизнями, но... – мужчина устало потер переносицу, – боюсь тогда ты не расскажешь мне как вы сюда попали.

Двуликий бог показательно снял с пояса флягу, наполненную водой; выразительно, наглядно и очень медленно рисуя в воздухе простую пентаграмму Фрилоретру... базовое умение для целителей, превращая питьевую воду в эссенцию спасения. Жидкий концентрат целительной энергии, вылитый на открытые и активно гниющие раны, может остановить распространяющуюся инфекцию. Надеюсь, она быстро учится. Мужчина зубами открыл флягу, выплюнул крышку в сторону.

– Это пентаграмма Фрилоретра, первый шаг к спасению юной леди, – сказав это он неспешно выливает жидкость на землю, от чего призрак-трава зацвела прекрасными белыми соцветиями, – если сумеешь повторить, может быть мы сможем продлить жизнь почти мертвой жертве.

Кубики

Это место... Проклятая гробница Мордалара. Сколько деос здесь пробыл, размышляя о вечном и эгоистично упиваясь свои грехом? Понять точно возможности не представится: нет солнца, нет луны, кажется, даже нет самого времени. Внезапная тяжесть наваливается на гордо расправленные плечи, вынуждая мужчину крепче стиснуть пальцы на светящемся посохе. Ферониас с некой меланхоличной тоской обратил ледяной взор в сторону кольца из мертвецов, вечные солдаты расступились, едва скрывшись за пеленой тумана. Все же смерть невероятно... одинакова. Набором костей и доспехов стали и великие герои и не менее знаменитые негодяи, наверняка среди вечно голодный умертвий нашлись бы и давние деятели искусства, что могли песней вернуть в сердце весну. Но в прах обратились их лица, а тлен необратимо тронул незримые струны голосовых связок, сдирая индивидуальность, точно мираж. неужели на это он обречет и пришедших в гости... детей. Ферониас чуть морщится, смущенно прячет взгляд под ресницами, не давая невольной ученицы уловить его смятение. С каких пор ему стала так люба жестокость?

– Увы, воды у меня больше нет, маленькая леди, – флегматичное спокойствие голоса немного потеплело и перестало колоть отвратительными иголочками равнодушия. Божество извлекло из складок мантии небольшой ритуальный кинжал, который не нес в себе ровным счетом никакой магической силы, – но позволь я научу тебя одной маленькой хитрости, которая когда-нибудь поможет тебе спасти не только эту жизнь, – Ферон сделал плавное движение кистью руки и лезвие кинжала нежно облизало левую ладонь мужчины, оставляя после себя заметный порез. Затем целитель наклонил руку над склянкой, позволив густым капелькам крови звонко забарабанить по дну сосуда, – всегда, когда я проворачиваю этот трюк, то говорю ученикам, что магия любит жертвы, особенно бескорыстные и добровольные... красиво звучит, не правда ли? Но на самом же деле дело немного в другом: кровь магических существ, так или иначе, несет крохотную крупицу их силы, поэтому сотворить лекарство на собственной крови может быть куда проще.

Пузырек наполнился ровно наполовину и мужчина подставил руку под чудотворный свет посоха. Порез мгновенно затягивается, а деос поворачивается к блондинке, все так же участливо ей улыбаясь, и настойчиво вкладывает нож в изящную ладонь невольной ученицы. Вообще, девушка порядком его удивляла... она определенно была воительницей: это читалась в стальном отблеске серой радужки, звучало в не по возрасту уверенном голосе, да и она смогла выстоять против легионеров Мордалара и не получить проклятую рану. Все это по отдельности и вместе взятое бесспорно заслуживало уважения. Но... крылатая леди определённо обладала редким талантам к исцелению. Ферониас, внимательно наблюдая за тем, как девчушка сосредоточенно пытается повторить его магию, решил как можно более ненавязчиво поинтересоваться:

– Прости за бестактность, я и так засыпал тебя вопросами, но мне интересно не занималась ли ты раньше целительством? – деос задумчиво прищурился, будто хотел поскорее вытянуть ответ через слишком уж престольный зрительный контакт.

[icon]https://i.imgur.com/1dy71yQm.jpg[/icon]

Признаться честно, то что изначально было похоже на ночной кошмар для двух невинных крылатых созданий, плавно начинало перетекать в милую беседу. По крайней мере, в понимании мужчины все было именно так. Подумаешь подруга умирает... зато есть эксклюзивная возможность поупражняться в магии! Ну, разве не удачное стечение обстоятельств? Ферониасу для полной картины осталось только нарядить отвратительные костлявые умертвия в красивые платья и заставлять их мило пить чай с гостями. Воистину двойственность сущности Ферониса порой делала его больше похожим на эпатажного безумца, чем на одного из искуснейших врачевателей. Так или иначе, благодаря признанию блондинки в том, что она имела удовольствие изучать таинства целительной магии, о губы божества застыли в довольной улыбке. Под шипящий шепот мертвецов, которым было противен факт спасения уже почти мертвой малышки, Тэя решет руку, по фарфоровой коже девушки заструилась темно-алая жидкость, которая на контрасте казалась почти черной. Кап. Кап. Кап... магия любит жертвы. Блондинка правильно поняла наставления божества и теперь в ее руках оказалась прозрачная, переливающаяся и искрящаяся от переизбытка положительной магии концентрированная субстанция спасения.

– Отличное решение, – комментирует мужчина, глядя на то, как в приоткрытые и уже посеревшие губы пострадавшей вливают лечебное зелье, – при ранах, которые убивают не кровотечением, а заразой стоит принимать зелье внутрь, но если тебе вдруг встретится серьезное проникающее ранение, можно будет попросту вылить зелье на повреждение, это ускорит регенерацию отдельного участка.

Пока мужчина непринужденно посвящал блондинку в тонкости магической теории ее подруга начала преображаться на глазах. Серая кожа, покрывшаяся темно-синими венами начала приобретать более здоровый оттенок. Действие было похоже же на то, как если бы взращённый в полумраке цветок, наконец, вынесли на солнце и он начал торжествовать над недавней слабостью, распускаясь еще краше. Дыхание более не приносило ей страшные муки, стало ровным и глубоким... и вот за секунду до того как мужчина закончил свою поучительную речь, пушистые ресницы задрожали и девушка распахнула все еще влажные от слез глаза.

– Вот и первый спасённый пациент, – Ферониас со всей возможной искренностью поздравил невольную ученицу, причем сделал это так, будто это не создания его сестры сосворили с несчастной весь этот ужас, – не позволяй больной вставать, это далеко не конец... милая, не дергайся, они тебя не тронут, к чему такая паника?

В утешениях деос был не особо искусен, да и не предвидел мужчина, что только-только вырвавшаяся из цепкий лап смерти девушка впадёт в панику при виде толпы проклятых рыцарей, которые все еще сжимались вокруг импровизированного пункта первой помощи нерушимым кольцом. Бессмертным не постичь той паники, которую прочие существа испытывают пред ликом мучительной кончины... многие годы притупляют ценность существования, обесценивая драгоценные мгновения. И это скорее делает богов более примитивными, отбирая у них важнейший из стимулов к совершенствованию – страх смерти.

– Все юные создания столь непоседливы? – риторический вопрос с легким налетом упрека, деос обеспокоенно хмурится, вновь обращаясь к блондинке, – раз ты уже знакома с магией, давай попробуем более сложное и действенное волшебство, – мужчина взял порезанную кинжалом руку девушки мимолётный жест и прямо на ране вспыхивает руна, ровно через десять секунд растворяясь: целительная сила в считанные секунды сводит на нет все видимые повреждения Артеи, оставляя после себя приятное ощущение спокойствия, – это руна Санитэйтум. Подходит как раз для таких вот нетерпеливых пациентов, как твоя подруга... только будь осторожна, в рунах крайне важно материализовать символы в правильной последовательности, ты ведь запомнила облик руны?

Кубики

[icon]https://i.imgur.com/1dy71yQm.jpg[/icon]

Нияра.
Очень красивое имя. Ферониас скромно улыбается, в его надменном, непроницаемом взгляде мелькает искорка теплоты. Всего один краткий миг, но этого вполне хватило, чтобы дать понять, что ему уже не все равно. Деос прекрасно понимал, что симпатии – удал смертных и это счастье сопричастности к радостям и горестям может отвлечь его мисси, что возложил Демиург. Но... но ведь это так прекрасно. Дружить. Мужчина ненавязчиво наблюдал за гостями Мордалара, подмечая все мелочи. Тэя учится быстро, даже слишком... у девушки есть весьма очевидный и хорошо прослеживающийся талант к спасению, ее подруга шла на поправку стремительно, но все же что-то было не так... Артэя все делала правильно, но как будто что-то мешало маленькой целительнице колдовать.

– Не говори глупостей, мой юный друг, ты сама спасла свою подругу, – Ферониас как всегда невозмутим и объективен, деос знает о чем говорит и ничуть не пытается польстить смертной, лишь весьма прямо открывает ей глаза на истину, – и спасешь еще бесчисленное количество жизней и не только своим мечом... но и магией.

Звучит как обещание? А может быть пророчество? Или скорее диагноз? Решать судьбу юной воительницы Ферониас не смел, но опять роль сыграла эта неприемлемая предвзятость. Двуликий настолько увлекся обучением и мыслями о безопасности Мордалара, что вовсе позабыл о творениях Великой Моргот, которые все еще наблюдали за смертными.
Злые.
Холодные.
Вечные.
Мертвые.
О, как же им были отвратительны их звонкие голоса! Какой непростительной нелепостью казалось биение сердец. Звук равномерных ударов сводит с ума, лютая зависть зреет в гиблых останках. А может, им как и Ферониасы были симпатичны гости, и они захотели оставить их здесь навсегда? Именно из-за злокозненной воли мертвых сотворение целительных печатей и пиктограмм было затруднено. Существа без приказа тянули жизненные силы из живых... каплю за каплей. Каплю за каплей... Двуликий заметил нарастающее безумие войска мертвых слишком поздно. Проклятая стрела со свистом несется ем в спину, но божество оказалось слишком искусно, чтобы позволить столь топорной магии навредить. Шит остановил чары, но вооруженный упырь уже гремел ржавыми доспехами в опасной близости от мужчины. Ферон мог бы легко угомонить ренегатов, применив некромагические умения, но трагедия заключалось в том, что проклятая магия не различала своих и чужих... чары затронут маленьких смертных в той же степени, что и взбунтовавшуюся нежить. Dar'Hall'n!

– Не подпускай их к Нияре! – крикнул Ферониас куда-то в сторону Тэи, пронзая умертвите насквозь острым наконечником посоха и не забывая при этом грациозно уклониться от проклятого клинка.

Сразу двое легионеров смерти подступали к девушкам, их глаза горели, словно очи тысячи демонов а костлявые руки тянулись к Нияре, словно скрюченные ветви мрачных кладбищенских деревьев.

– Отдай, отдай...
– Моё, отдай.... моё...

Сюжетные кубики + магия

Слушай.
     Слышишь?

проклятья сливаются в шепот

Дыши.
     Дышишь?

тебе еще слишком рано умирать

Неповиновение - грех, которым любят злоупотреблять творения падшего деоса Чумы. О Моргот, ты слишком желала однообразия... даже после свержения, жалкие остатки творений богини так и не сумели полюбить смертных. Невесомые движения дрожащих от пережитого ужаса губ блондинки, плетущие теплое, уютное одеяло утешающей колыбельной причиняло мертвецам почти невыносимые муки. Им вечно холодно. Вечно одиноко. В черных истлевших сердцах клубится не менее пустая зависть. Рвутся невидимые путы оков подчинения, начиная короткую, но ожесточенную битву. Первый из солдат молчаливого воинства ринулся вперед, намереваясь сокрушить Артэю одним мощным ударом длинной заржавевшей от времени косы. Мертвец не рискует, не надеется на успех, его воля и движения - бледная инерция давно потухшей жизни. Сражаться с таким врагом все равно, что фехтовать с ожившим тренировочным чучелом... с одной лишь разницей: гибельный рыцарь мог с легкостью нанести страшные раны.

Все боги в какой-то мере любят представления... театр для них нечто обыденное, помогающее приблизиться к смертным, оперируя очевидными для них понятиями. Так жаль рушит трогательные иллюзии. Ферониаса буквально вынуждают явить свою подлинную личину, которая была ничуть не менее холодная и безразлично-жуткая, чем войско живых мертвецов. Тяжелый вздох срывается с уст, которые уже не украшает снисходительная улыбка. Секунда. Она тянется так долго, сто кажется что прошла целая бесконечность прежде чем туман вихрем разлетается в стороны от мужчины, деос более не скрывает свою давящую унынием ауру, которая вязкой смолой просачивается  в воздух делая его еще более спертым и вязким.

– Всем стоять на месте.

Четкий приказ, которому стоит подчиниться. Но сошедшие с ума призраки тлена и одиночества не слишком склонны к рациональному подходу. Они предпочли и дальше вести бой с юной воительницей. Даже подчинение мертвецов не срабатывает до конца, мертвецы шипят, злобно зыкают пустыми глазницами, но продолжают натиск, что же... Ферониас и без того был слишком всепрощающим к выходкам неконтролируемых монстров. Печать Сигилума расцветает в воздухе сложной сетью символов и линий, на мгновение освещая Мордалар, точно Солнце. И все затихло. Все воинство было спрятано в еще более мрачную темницу в наказание за дерзость.

– Прошу прощение, это было неприемлемо, – привычка возобновлять диалог как ни в чем небывало, добавляет образу целителя некой циничности, но Ферон и правда был в замешательстве. Раньше мертвые не смели ему перечить, – вы не пострадали?

Вопрос риторический... посему, не дожидаясь ответа мужчина делает невесомый жест рукой и в его ладони возникает маленькая золотистая ласточка, сотканная из целительной магии. Миниатюрная пернатая встрепенулась, недовольно посмотрела по сторонам а после вспорхнула на плечо Артэи, описав в воздухе небольшую петлю, ожидая пока девушка направит ее.

– Это поможет вам прийти в себя, – обещает Ферониас, миролюбиво кивая, – а после вы все же поведаете мне, каким образом вы попали в место, где не стоит оказываться юным смертным.

Кубики - успешные