Худощавый мужчина в посеревшей рубашке сдался жадности тут же, как Рагнар назвал цену. Круглая цифра, казавшаяся антиквэруму достаточно низкой для того, чтобы открыть торг, вызвала на лице ученого весь спектр положительных эмоций, что, начавшись с удивления, завершились улыбкой. Он тут же кивнул головой, и руки его, прежде дрожащие от волнения, спокойно легли на подлокотники – перед широким столом высокопоставленной личности мужчина почувствовал себя не подозреваемым, а обычным свидетелем. Продажный. Впрочем, как и все другие.
Найти его было непросто – настоящий затворник, покидающий дом только, чтобы добраться до лаборатории, и оставляющий работу только затем, чтобы вернуться в дом. Светлый ум, но порядком уставший – и глаза его, с грустью всматривающиеся в непозволительные карману вещи на витрине, выдавали с потрохами те желания, что сводились к приобретению материальных ценностей. Так шептала на ухо одна из теней, что и обнаружила ученого подходящей для расспроса кандидатурой, но Рагнар прекрасно видел все сам. По манере поведения. По улыбке. По тем же тусклым глазам…
Разговаривать с ним было непросто во многом благодаря тому, что за щедрую оплату опрашиваемый рассказывал ненужные детали, заполненные ещё более мельчайшими подробностями, сопровождающимися заиканием. Впрочем, Рагнар спокойно внимал неуверенным речам, выуживая из массивного потока новой информации только то, что действительно могло ему помочь. В конце концов, в нынешнем разговоре была знатная доля везения, поскольку найти человека, готового выложить все данные за плату, оказалось непросто – лабораторию заполняли исключительно ярые фанаты своего дела, возводящие науку в абсолют. Не только науку. Но и того, кто играл в ней немаловажную роль. Слишком преданные. Одновременно похвально и скучно…
К сожалению, Марселин оказалась аккуратной девушкой, не бросающейся в омут жестоких опытов с минимальными результатами, но годы исследований бросили и на неё хладную тень, какую следовало захоронить в самом центре лаборатории.
-…она предложила внедрить эти ядра в тела подопытных, - беззаботно рассказывал ученый об ошибке, которую совершил не он, - да только половина ядер взорвалась на следующий день. И, пускай мы получили интересные результаты – все же у другой половины ядра прижились – те подопытные погибли, да и взрыв получился мощный. Двое ученых погибли на месте. Остальные получили ожоги.
- Одних слов мало. Вы же понимаете?
- Конечно-конечно! – мужчина закатал рукав, демонстрируя на предплечье темный сморщенный покров. – До сих пор не заживает. У некоторых моих коллег такое же несчастье…
- Марселин понимала, на какие риски идет, ставя данный опыт?
- О, безусловно. Но, повторюсь, полученные результаты, в самом деле, получились…
- Неважно. Я доплачу вам, если вы сделаете кое-что ещё. Обратитесь с данным ожогом к лекарю в ордене. Я устрою эту встречу. Однако вы должны рассказать ему, как получили ожог и…благодаря кому.
Он согласился. Неудивительно.
Безусловно, этого было мало, однако, первый шаг для ответного удара был широким и твердым. «Тени», посланные для обнаружения иного компромата, обещали прибыть завтрашним днем, и следовало протянуть время до получения в свои руки оружия куда опаснее, нежели то, что он приобрел сейчас. Что ж, распространение отнюдь не ложных сплетен – неплохое начало, ведь, несмотря на все честолюбие и справедливость, фэдэлесы не были машинами, лишенными любопытства. Это любопытство сулило репутации Марселин рухнуть вниз, на дно, где ее останется только растоптать.
Рагнар бросил взгляд на часы. Двенадцать часов и семь минут.
- Отправляйтесь к лекарю сейчас же, - произнес он, поднимаясь из-за стола и хватая стопку бумаг, отдав которые Рагнар мог попросту соблюсти условия сделки. Мог бы. Вот только никто не смеет ставить ему условия. Никто не должен в будущем вновь стать напротив с напоминанием о свершенном проступке.
- Но вы ведь сказать, что устроите эту встречу…
- Мне не нужно встречаться с лекарем лично, чтобы предупредить его о посетителе.
- Ох, прошу прощения…
Отдав ученого в другие сопровождающие руки, Рагнар быстрым шагом миновал череду длинных коридоров, выйдя на одну из площадей. Сотни ароматов не смешивались в единый отвратительный запах и чутко разделялись, уводя к конкретному телу, а потому найти Марселин в этой толпе не составило труда. Не только по запаху. Она была единственной, кто быстро пересекал площадь, не скрывая расползающегося по лицу гнева. Рагнар улыбнулся, шагнул в толпу, наслаждаясь щекочущим чувством, зарождающимся в душе каждый раз, как приходилось мстить. Он выскочил прямо навстречу девушке, позволяя той врезаться в его грудь, не сбавляя скорости, и с улыбкой раскрыл объятия, не позволяя Марселин упасть. Её тело показалось ему слишком хрупким, настолько тонким, что никак не вязалось с опасностью, исходящей из строгих глаз.
- Ну и ну, - протянул он, убирая руки, - я ведь просто опоздал. Надеюсь, ты так спешила, чтобы повидаться со мной?
В подтверждении своих слов Рагнар махнул той самой стопкой бумаг, первые страницы которой говорили о подлинности документа.
- Но здесь мы привлекаем слишком много внимания, - щелчок – и бумаги исчезли в пространстве, - давай уйдем в безлюдное место. Я бы предложил пройти в кабинет, однако, гораздо ближе к нам северная башня. Там никогда никого нет. В конце концов, кому понравится заброшенное здание, в котором даже окон нет?