Легкая улыбка сползала с лица Ферниаса медленно, плавно, неестественно жутко. Эмоция покорного дружелюбия мутировала в смесь брезгливости и ледяной ярости, словно сестра плеснула на него едкую щелочь, которая проедала надежную маску вежливой отрешенности. Алый взгляд был бархатистым на ощупь, походило на касание скальпеля: нет боли, нет даже дискомфорта. Острейшая сталь облизывает плоть дразнящим холодом, воздух пощипывает оголенные переплетения мускул, горячая кровь согревает. От взора справедливости не скрыться. Тонатос знала абсолютно все. Правда была ее проклятием. Вероятно, Демиург решил наказать дочь за неведомые грехи, раз даровал ей в нагрузку тяжкое бремя верховного судьи. Правда ужасна. Она несправедлива по своей природе... и как выносить приговор? Ответ до абсурда прост. Он прятался в потаенной тени алого кошмара. Кровь станет вашим приговором. А затем глухая тьма зрачков. Никакого сожаления. Одна бездонная, величественная, императорская несправедливая справедливость.
Вот он твой приговор, Ферониас. Прими его. Смирись. Спорить бесполезно, бороться поздно, спастись невозможно.
Ужасная и жестокая правда. Бессердечная и субъективная справедливость. Так забавно слышать оценку своих действий из ее пропитанных сладким ядом уст. А может сестра права? Да, разумеется, права. В тот омрачённый всеми злыми силами день нужно было смирить гордыню, сломить эгоистичное желание жить. Принять подарок Моргот. Да что Ферон вообще обрел, оставшись в живых? Возможность наблюдать как собратья жрут друг друга? Не страшно, целителям привычны мучения. Кровь и смерть для них скучны. Все это часть действительности, которую можно исправить при помощи чар. Мужчина мог стереть любую рану, как будто ее никогда не было, однако, как спастись от этого. Великий Ферон не мог помочь даже себе самому. Одиночество бессмертия не описать словами. Больно как в раю. Холодно как в пекле семи преисподней. Ты – ничто. Звездная пыль на клинке сильнейших. Разве это не есть наказание? Боль, которую не унять. Действительность, которую не исправить.
– Осуждаю? – от него не осталось даже тени. Бесцветный призрак, выжженный изнутри тлетворной чумой сожалений. Дотронься подушечками пальцев щеки, в попытке стереть невидимые слезы пролитые давным-давно, прорви невесомым касанием обманчиво идеальную кожу и обнаружишь внутри пустоту, сравнимую только с алой бездной в глазах Судьи, торжественно оглашающей приговор, – я её любил.
Невероятно нелепо. Оправдание? Не совсем. Отягчающее обстоятельство и последний гвоздь в крышку гроба. Интересно, сколь тяжко бывает чувство вины? Или это чувство невесомо: ласковые, пугающе участливые объятие со спины. Тебя не хотят задушить, просто не дают забыть. Никогда, ни на секунду... безумие. БЕЗУМИЕ! Ярость перерастает в апатию, схожую со смертью. Ферон замолчал, не прореагировав на приближающуюся опасность? Какой смысл бороться, если ее больше нет? Умирать намного приятнее, чем продолжать существовать. Глупцы.
Чужое оружие с мелодичным свистом рассекает воздух.
Вы обретете не силу, а проклятие.
Напоследок можно позволить себе искривить губы в ироничной усмешке. И безумный лик богини справедливости станет последним его видением. Моргот. Она бы ему улыбалась.... понимающе, успокаивающе, трогательно... Внутри слышен звон рвущейся струны. Нежно любимая сестра растаяла зыбкой дымкой, замерла далеким эхом, превратилась в нечто. Последний миг и вечно самодовольная Тонатос. Вечно правая. Вечно могущественная. Способная окрестить справедливой любую ошибку. Невероятно ужасный последний миг. Что же. Пади, сестра. Пади так низко, что сама тьма с презрением откажется стать тебе спутницей.
Плечо пронзает боль, но это не рана. Хватка у перенасыщенной энергией богини ужасающе сильная, в следующую секунду ладони неприятно царапает иней. Ферона отшвырнули в сторону, как мешающегося под ногами щенка. Зачем она его спасла? Мужчина в неком подобии изумления изогнул бровь, бросая беглый взгляд через плечо. Пир на костях продолжался, а его как всегда не пригласили... обидно. Целитель облизывает пересохшие губы, на языке все еще горчит нечто зловещее. Темное. Чья это эмоция? Его уныние? Тщеславие Тонатос? А может кровавое отчаяние безымянных братьев? Как всегда, детали дела не волнуют прокурора. Ферониас встает, горделиво расправив широкие плечи. Посох в его руках начал искажаться, прямо как его лик в начале разговора. Коса – оружие Моргот, не его. Мужчина не заставлял Иону принимать подобный вид еще ни разу... ощущения были неоднозначны.
– Ты смешна в своей непоследовательности, сестра, кажется ты сказала, что мы с Моргот хранители равновесия, – гнилостное сияние тлетворной магии украсило левую руку божества, – теперь я и есть она. Её мысли, её чувства, её призвание. Одна жизнь спасена...
А значит кто-то должен умереть. Мужчина выбирал тщательно, про себя напевая детскую считалочку:
Беги! Но путь твой - недалек. Взор Двуликого остановились на нападавшем.
Увы, не видишь ты восток, Следующий...
Не видишь солнце, жар тепла, Мертвенное сияние взгляда божества мазнуло по силуэту Тонатос...
Твой разум заберет она... Стоп.
Жертва случайности. На его месте мог оказаться кто угодно. А все почему? Дары Моргот не проклятие, это – щедрый дар, недооценённый всеми. Даже Ферониасом, с которым они были неразлучны с момента создания. Победителю полагался приз. Хищники не собирались стоять, пока мужчина тешил свое зарождающиеся безумие играми, они обрушились на богиню справедливости несокрушимым воинством. Завязалась ожесточённая схватка, казалось, что искрящаяся от переизбытка энергии Тонаос несокрушима! И так невероятно уязвима. Помогать деосу грешащему гордостью неразумно. Она не признает, что нуждается в помощи, даже под пытками. Как же славно, что Ферон плевал на чувство собственного достоинства сестры. Некромагия опасна, немногие способны осознать ее ужас, пока не станет слишком поздно. Ферониас стоял в стороне, безучастно смотря на то, как по его воле тело одного из нападавших окропилось пылкой кровью. Каждый порез, который он получил в течении бессмертной жизни открылся. Могло создастся впечатление, что его по щелчку пальцев пропустили через мясорубку. Вопль жертвы не так уж прекрасен. Милосердно было ускорить его кончину. Огромный черный шип прошил грудную клетку несчастного. Хрусть. Кристалл ломается внутри, начинает расти, множится, прорывая кожу во все новых и новых местах, блуждая осколками по венам, сопротивление бесполезно. Чем больше движений, тем больше крошится проклятое стекло, распространяясь по кровотоку, пока не расцветут отрядом черных шипов в жестоком сердце. Кец будет мучителен, страшен и неминуем. В том суть заклинаний деоса чумы и разложения.
Кубики: все удачно
с п о с о б н о с т и
Рука древней крови [Некромагия, V | V] - жуткое, но очень редкое заклинание, доступное только некромагам с 10 уровня умения и выше. В отличие от предыдущего навыка, позволяет магу «вскрывать» и заставлять кровоточить все когда-либо нанесенные раны. ВСЕ. От детских разбитых коленок до хирургических разрезов. Можно использовать три раза за эпизод.
Черные стрелы [Энергетическая магия, некромантия] - маг может материализовывать стрелы, шипы, пики, стены и прочие объекты и управлять ими. По прочности они сравнимы с металлическим сплавом, способны пробивать не достаточно сильную магическую защиту [зависит от разницы сил между атакующим и защищающимся]. Шипы наносят не только физический урон, они быстро "прорастают" через тело, ломаясь и крошась от движений жертвы, что провоцирует новые центры кристаллизации. Избежать летального исхода можно, если не шевелится и обратиться к опытному хирургу, который вырежет осколки, в противном случае враг погибнет, проткнутый изнутри тысячами острых кристаллов. Использовать способность можно два раза за бой.