Всем привет! Надеемся, что вторая половина 2020 года не добьёт нас, ведь приближается довольно знаменательная дата. 19 октября ровно пять лет, как на проекте ФРПГ «Энтерос» началась игра [был написан первый пост], мы считаем это дату Днём рождения форума. Уже по традиции нас ждёт конкурс, но не забывайте и про ежемесячные конкурсы, дорогие участники, а также про квесты, в которых вы играете! Вдохновения и удачи всем! 
Свершилось! Сюжетная арка «Воронка Хроновора» подошла к своему логическому концу и мы даже не состарились. Всего было отыграно 25 квестовых эпизода и написано более 1700 постов! Итоги и события все желающие могут посмотреть в разделе сюжетных хроник. Не забывайте, что у нас проходит масса других квестов, не стесняйтесь открывать свои и участвовать в квестах других игроков.
Доброго времени суток, игроки и гости! У нас всё хорошо, квесты играются, сюжетные эпизоды идут своим чередом. Прошу не забывать про очереди в личной и сюжетной игре. Посетите раздел «объявления», там вы найдете важные новости, обратите внимание на новость от 04 апреля. И, конечно же, не забывайте мыть руки, соблюдайте режим самоизоляции и избегайте людных мест, ибо коронавирус не дремлет. К тому же, соблюдая эти правила, вам будет проще писать посты – с чистыми руками и дома!
Всем хорошего настроения! У нас всё идет своим чередом: квесты продолжаются, личная игра идет, ежемесячные конкурсы тоже не дремлют. В этом месяце у нас два февральских конкурса: ко дню всех влюбленных и традиционный конкурс лучших постов. Не забывайте про очередность в квестах и личной игре. Пусть последний зимний месяц и следующий за ним весенний будут отличными! 
С Наступающим Новым Годом! Пусть в новом году жизнь играет всеми красками, как конфетти, сбываются мечты, сияют на лицах улыбки, глаза искрятся счастьем! Пусть в душе будет больше добра! Здоровья, любви, взаимопонимания, радости, достатка, путешествий, впечатлений и только хороших событий. Пусть Новый год дарит только лучшее! И не забудьте принять участие в 3-м туре Новогоднего ивента!
Охо-хо-хо! Зима пришла, зиме дорогу! Не простудитесь в трескучие морозные деньки или жуткую слякоть, а ещё не забывайте про все мероприятия, что приурочены у нас к Новому году и ежемесячному поощрению активных и лучших игроков! С нетерпением ждем ваших заявок и участия в наших конкурсах! И счастливых дней декабря, пусть первый серебристый месяц подарит вам много энергии и отличного настроения!
Салют! Вот на дворе последний осенний месяц 2019 года, надеемся, у вас все отлично и вдохновение плещет через край. Кутайтесь в теплые пледы, запасайтесь печеньками, мандаринками и сладким чаем, впереди нас ждут новогодние праздники и холодная зимушка-зима. Кстати, мы завершили ряд конкурсов, спасибо всем за активное участие и не забывайте про квесты и личную игру!
   |
 |
 |
 |
 |
 Первый разрез, пустивший по руке черную кровь, блуждал по руке от плеча до запястья, медленно рассекая слои прежде сокращенных мышц. Он не вызывал сильной боли, и, преисполненный уверенности вытерпеть все...
|
 Визерион понимал, что перед ним не просто деос - сильнейший, невообразимый «механизм» хаоса и войн. Живущий по своим законам, видевший лишь собственные иллюзии, свой мир порядка на грани хаоса, энтропийное...
|
 Леший же подробностей всех этих знать не знал, да и учитывая все обстоятельства - жутчайший парнишка с суровой планеты, еще более прожорливые всеядные овечки, да черные орхидеи...
|
 А вот сколько бы Тонантос не раздевала антикверума, тот ни на йоту не переставал в ее глазах быть опасным хищником, а не просто возбужденным мужчиной. Нельзя сказать точно, было ли дело в его агрессивных словах и мыслях, удушающей ауре... |
Неизвестно от чего Ферониас начал питать слабость к сломанным вещам и испорченным куклам. Неужели чувствовал незримое родство с кровожадным существом, которое по-кошачьи хищно пыталось ухватить когтями зыбкие обрывки космоса? |
Открой глаза и посмотри как прекрасен мир в огне. Стон горящего леса и крики птиц. Огонь пылает с твоих крыльев чтобы сжечь до невесомого пепла память минувших времен. Схаласдерон был ее колыбелью, а вулкан... |
Энтерос |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Энтерос » Свободное повествование » the court of wings and ruin
Локация и Дата Участники Дополнительно |
|
Описание
За спиной должны быть крылья, а не горы трупов. Простая истина интуитивно понятна любому, кто хоть раз имел смелость обернутся и увидеть разрушительные последствия продиктованных пороками решений. Но, как оказалось, чем более горделив судья, тем праведнее его жертвы и тем неохотнее он обращает взор в прошлое.
Стяжать забвение в тенетах пустоты...
Шептать отчаянно: Забудь. Замри. Остынь.
Было больно. Это чувство заполнило собой всё, весь мир вокруг, возведя себя в беспрекословный Абсолют и, злобно скалясь, требуя подчинить. И Тонантос, хватаясь единственно уцелевшей кистью за собственное горло, послушно следовала за этим ощущением, заполнившим ее от и до. Серебряные нити боли опутали карбункловые кости, изломанные во многих местах, впивались до звенящего в мозгах блеска в избитые внутренности и с каждым вдохом пробитых легких лишь больше сдавливали тело деоса своими хладными объятиями. Это был очень странный контраст, разивший гнилой фальшью - по всем правилам мироздания, Тонантос, наверное, должна была уже погибнуть... если бы была на то способна как простой смертный. Напротив, тело и дух лишь стали сильнее - и от того деос и страдал, ведь трансформация - это всегда больно. Она была слепа; картинка перед глазами вытянулась в одну сплошную белую полосу бесконечного горизонта, и божество делало отчаянные попытки идти вперед и дальше, как если бы могла найти у вечности конец. Она знала, что однажды это обязательно кончится, но однажды - слишком тусклая разменная монета для бессмертия...
Ослепленный разум толкал мысли в вязкий поток прошлого, в самый мутный и алый фрагмент, когда Тонантос убила впервые. Тогда еще её цвет энергии был совсем другим, и глаза - не алые, но насыщенно синие, как океан вокруг звезд, в которые деос так пристально всматривалась с самого рождения. Иссохшая опустошенная оболочка разлеталась златым прахом, сверкающей пыльцой оседая на устах, из которых должен был сорваться крик, но... Тонантос молчала, хрипела, пыталась отдышаться и не могла, продолжая царапать кровавыми ногтями до алых борозд свою шею. Тошнота, как и в самый первый раз, пришла следом за болью - это поток силы, который было тяжело удержать, он пытался разорвать тело деоса, а та каждый раз упорно и жадно сглатывала с кровавой усмешкой. Аметистовые нити теберосума опадали, оставляя лишь звонкий гул искрившейся энергии вокруг. Этот деос был пустышкой, младшим звеном без сферы влияния, но как и многие - охочий стать чем-то большим, и потому ввязавшимся в слегка неравный бой. Победитель же продолжала извиваться в снегу как змея, которой наступили на хвост, сотрясая пространство легкими всполохами сиреневой энергии. Израненное тело требовало отдыха, а легендарное оружие шипело на своего создателя, пытаясь скрыть Тонантос в регенерирующий саркофаг. А деос противилась, и на то была причина...
Тонантос криво выгнулась, как-то неестественно выгнув грудную клетку, пытаясь перенести тяжесть тела на локти, где одна из рук была сломана настолько, что ее часть совершенно никак не откликалась на движения. Деос пыталась встать, и ей это удалось не без усилия, хотя силы в ней сейчас было хоть отбавляй, она светилась ею, и энергия другого божества, еще не впитавшаяся до конца, сочилась из тела вместе с кровью.
- Еще один решивший что МОЖЕТ МЕНЯ УБИТЬ? АХАХ..., - голос со скрежетом, со скрипом, слова из рта вытекали как патока, вместе с кровавыми сгустками, которые деос пыталась утереть непослушной безвольно болтающейся кистью сломанной руки.
- А, младший..., - собственная энергия забивала все пространство настолько, что в этом бездонном омуте крайне тяжело было различить присутствие конкретной фигуры. Однако то, что это был собрат - сомнений не было, - я полагала хитростью наделён другой наш брат, ну впрочем ты можешь попытаться довершить начатое третьесортным. - «и сдохнуть...»,- но я никогда не представляла тебя вкусным, Ферониас, - очередная кровавая улыбка, и Тонантос, не смотря на все свои раны и нестерпимую боль, встает прямо и гордо, даже сейчас невозмутимая и вне сомнений в собственном превосходстве.
Отредактировано Тонантос (01.10.2020 17:44:39)
Был ли когда-то этот мир по-настоящему справедлив? По всей видимости – нет. Иначе бы Ферону не пришлось вновь и вновь путешествовать по следам утопающих в крови собратьев, ощущая каждой клеточкой тела выламывающий кости ужас. Чужой, собственный, вездесущий. Страшно все время вдыхать отравившую воздух неестественную для бессмертного существа жажду выжить. Боги не должны умирать, это было против их природы, против воли отца... но что он мог сделать? Этот вопрос, был до отвращения пропитан горечью и ироничной насмешкой, просачивался из жутких сновидений в реальность. Все перечеркнуто. Апатичное принятие реальности осколками раздражения застыли в тоскующих глазах Ферониаса.
Мужчина мерил шагами поле ожесточенного сражения собратьев с ленивым любопытством оценивая масштабы бессмысленной жестокости. Здесь осталась лишь тишина... Совершенная и болезненная. Даже осторожную поступь целителя поглощал бархатистый ковер пепла. Тяжелые воспоминания ядом растекались по крови, царапая вены изнутри осколками раскрошенного льда. Деос дышал не воздухом, а чистой агонией. Когда-то с таким же выражением изучающей скуки он следовал по пятам Моргот, видя как сестра с упоением превращает в ничто все, чего касался взгляд. Он хотел ее понять. Отчаянно. Но в итоге так и не смог постичь смысла. Решила ли что-то ее смерть? Разумеется, нет. Казалось каждая пролитая капля крови провоцировала все новые и новые витки насилия. Ферону оставалось лишь механически делать то, ради чего он был создан. Это помогало отвлечься, вырваться из лап апатии и вновь почувствовать себя незаменимым и нужным.
Тонатос. Мужчина с начала времен считал ее чуть ли не единственной разумной особой среди всего выводка Демиурга, за ней было занятно наблюдать с высоты своего непрошибаемого снобизма. Они не были близки, но при виде ее силуэта он ощутил нечто похожее на укол печали. Ферон без особой охоты вглядывался в то, что казалось бесформенной, неразличимой массой в клубящемся облаке чистой энергии. Изломанная фарфоровая кукла. Горячая кровь неиссякаемым потоком сочилась из-под лопнувшей кожи, обнажились сверкающие кости, сырые куски плоти. Целитель с циничностью присущей только врачам оценил повреждения деоса Порядка. Девушка замечает его, пластично изгибаясь, точно раненная гадюка в хватке хищной птицы. Хочет ужалить. Но получается лишь шипеть и брызгать ядом, показывая кривой оскал-улыбку. Не признак уверенности. Жест отчаяния.
– А я наивно полагал, что все мои собратья не пренебрегают разумностью, – смиренно отозвался Ферон, отводя сверкающе от легкого и почти беззлобного злорадства глаза в сторону. Как не профессионально. – благодарю за щедрое предложение отужинать, увы... сыт кровопролитием по горло, дорогая сестрица.
Подчеркнутая вежливость, тихий голос. Казалось, что Ферон и Тонатос принадлежали к двум совершенно разным видам. Хотя, дело было только в уровне самоконтроля. Боль и страх давно стали неотъемлемой частью деоса уныния, однако, истощающая, нестерпимая заносчивость целителя норовила выдать его с потрохами. В то время, как сестра с упорством самоубийцы загоняла себя в капкан потаенных страхов, становясь исковерканной грудой кровавый осколков былого величия. Даже Ферониас теперь был не способен сложить из них более или менее прекрасную мозаику. Опасный зверь не хотел спасения, она искала лишь могущество. Изъеденная болью, обидами, жаждой превосходства и извращённой справедливости, сестра задыхаясь от пепла раздираемой огнем души. И судя по улыбке, ей это доставляло больное наслаждение.
– Ты помнишь зачем отец меня создал?
Вопрос по большей части был риторическим. Скорее всего, она помнила. Только вот, явно позабыла свою роль, падая во тьму соблазнительного безумия. Многие теперь искали там спасение, не справляясь с тяготами межрасовой войны. Тяжкий вздох непроизвольно вырвался из легких, мужчине становится жаль Тонатос всего на секунду. Краткий миг сентиментальной слабости. Сафилия-Куртьер одна из самых красивых целительных пиктограмм и одна из самых мощных. По велению Ферониаса в выжженной яростью могущественной сестры пустоши разлился обрывок сияющего космоса. Но не холодного и пустого, он был наполнен туманностями и мерцающим светом тысячи звезд. Повреждения на теле сестры восстанавливались, как будто не было отчаянной битвы на грани уничтожения, как будто... все это был лишь кошмар. Лишь энергетическая нестабильность выдавала печальные отголоски трагедии.
– Не утруждай себя вопросиками о том, зачем мне тебе помогать, – скучающе произнес мужчина, когда собеседница стала напоминать целостный объект. Жаль, что нельзя было так же просто залечить раны глубоко внутри богини, – пока не озвучишь за что на смерть был осужден тот "третьесортный".
Сафилия-Куртьер [Хилерство] - целительная печать, очень мощная и способная исцелять разом до двух объектов за эпизод, обладает способностью к синергии, то есть может отлично лечить, тратя умеренно магических сил создающего, при этом имеется функция «подключения» нескольких объектов-источников, сила которых будет аккумулироваться в печати. Создается достаточно быстро, за 1-2 секунды, исцеляет в зависимости от сложности ран и ситуации, в среднем нужно от 5 секунд до 10 минут, в зависимости от ситуации, не способна справиться со смертельными ранами и энергетическими болезнями, но может неплохо подлатать физическое тело. Структура сложная, но не настолько, чтобы вызвать особые проблемы — имеет комплексную атомную структуру, образующую внутри печати особый фон магической энергии. Максимальный диаметр 100 метров, следовательно, все объекты, которых нужно исцелить, должны находиться в радиусе ее действия. За эпизод можно использовать один раз. Имеет красивый внешний облик: яркая светящаяся блямба, словно кусочек космоса, многие, кто видел ее формирование, говорят, что Сафилия прекрасно пахнет — каждый ощущает разный запах и зависит он, видимо, от вкусов.
Да плевать, если честно, на всю эту вежливость. Был ли во всем этом смысл, думала про себя Тонантос, чувствуя как слегка покачивается, сохраняя равновесие с завидным упорством. Ее безумный взгляд блуждает по завихрениям на снегу в виде воронки, сужающихся к центру, коим была она сама - так энергия, еще мгновение назад бушевавшая вокруг, плавно стянулась в нее до последней крохи, и деос жадно ей внимала. Ей кажется, будто она идет величаво и гордо по чужому праху, но это лишь видимость - деос хромает, сокращая дистанцию между ней и еще одним братцем медленно, но вполне уверенно. Дыхание дается тяжело, словно легкие слиплись, облепив изломанные ребра кровавой паутинкой, и Тонантос слышит как влажно откликается внутри каждый вздох. Тусклый аметистовый свет стреляет в голову - так Ризанис предупреждает хозяина, что родственник концентрирует свою энергию ради некой пентаграммы. Тонантос ухмыляется с некой печалью, продолжая смотреть себе под ноги словно ей это все неинтересно - это так, потому что от этого мира ей ничего иного уже не было ждать. Демиург оказался слишком жесток, родив Тонантос в столь несправедливый мир.
Израненная, но упорно тянущаяся к тому, кто смеет тревожить ее покой. Тонантос поджимает кровавые губы, единственно послушной рукой прикрывая лицо, словно прячась от яркого света чужой энергии. Разумный артефакт начал было из последних резервных сил перестраиваться, фокусируясь на защитных способностях, и алоокая щурится вместе с ним, готовясь испытать очередную боль. И замирает в некой неуверенности, понимая, что боль, напротив, притупляется и угасает. Она смотрит на свои руки и чувствует, как затягиваются раны, как медленно встают на место карбункловые кости. Это было столь же странно, как окружить лаской и любовью одичавшего, замершего и оголодавшего волка. А еще этот запах роз, который шлейфом тянется с кружевной сетки пентаграммы, с хладной тоской находя отклик в неровно бьющемся сердце - когда то наполненная любовью к миру и другому существу Тонантос сотворила нечто прекрасное, за что была невероятно горда. Это было очень давно...
Еще два шага, которые должны бы даться исцеленному организму с легкостью, но отчего то гордая Тонантос падает на колени в снег, прямо перед младшим. Пальцы пытаются поймать крохотные созвездия, но проходят сквозь с легкой детской досадой. Глаза жжет что-то, мешая ясному взору, но деос знает что причина вовсе не в чужой магии, что мягким заботливым плащом упала ей на сгорбленную спину. Слезы не прозрачные, но синие и горящие - всё еще от заполнившей организм огромной энергии, стекают тонкими струями по щекам, и Тонантос совершенно не знает и не понимает как это прекратить. Наверное она просто впервые столкнулась с чужой теплотой, а не с отталкивающим холодным равнодушием или безмерной для этой вселенной жестокостью. Горячая рука ищет чужую шершавую ладонь, касаясь слабо и легко. Ферониас спрашивает за что?
Она ему покажет.
Это были обрывки снов, спутанные и скомканные, хотя произошло все совсем недавно. Демиург сам толкнул своих детей в эту пропасть, но как из нее выбраться - дело было сугубо каждого. И многие деосы, да возможно и абсолютное большинство за редкими исключениями, карабкались обратно к вершине горы по трупам павших собратьев. Иногда они создавали нечто на подобии союза, по двое по трое нападая на одного, пытаясь разделить между собой остатки былого величия древних божеств. Так было и на сей раз, ну а справедливая Тонантос решила строить мир по своему, нагоняя и вырезая таких ублюдков один за другим.
- Я честна перед тобой, и открыта. Так создали меня. - уже спокойным голосом говорит Тонантос, обрывая картинку, возникшую в голове Ферониаса на том моменте, как один из убийц оказывается настигнут сиреневым всполохом, - А тебя Всеотец создал для того, чтобы ты нес этому миру жизнь. Но для неё ты выбрал Смерть.
Алые глаза непривычно устремляются снизу вверх, изучая чужое лицо с невозмутимым спокойствием, неестественным для существа, еще недавно искажающим пространство вокруг в потоке эмоций.
...
- Ведь ты расскажешь мне, за что умерла Моргот?
Неизвестно от чего Ферониас начал питать слабость к сломанным вещам и испорченным куклам. Неужели чувствовал незримое родство с кровожадным существом, которое по-кошачьи хищно пыталось ухватить когтями зыбкие обрывки космоса? Мужчина кротко отвел взгляд, предпочитая скрыть мелькнувшие в глубине серых глаз скучающее безразличие. Однозначно нет. Он чуял родство не с жалким затравленным монстром с бушующем пламенем ада вместо глаз, он ощущал связь с тяготой ее будущих ошибок. Камень за камнем. Камень за камнем. Тонатос лично возведет собственную несокрушимую темницу, изгнав из своей жизни свет и тьму, окружив себя идеальной звенящей пустотой. Сильнейшее существо: повелительница бездны, королева одиночества. Судьба стать безымянным сгустком ненависти зверем таится в зыбком тумане войны деосов. И не многие могут разглядеть потаенную опасность. Ферониас считает себя выше этого, хоть и не имеет права. После того что сделал. После того, что посмел сделать. Тонатос подходит так близко, что завихрения необузданной энергии ощущаются касаниями затупленных ножей. Не режут, даже не царапают, но если надавить чуть сильнее... Мужчина все так же смотрит куда-то через левое плечо сестры. Она сейчас не нуждается в его ядовитом презрении. Сломанные вещи покрываются налетом пыли. Они заброшены всеми. Оставлены даже собой... и это она собирается выдать за могущество? Это?! Разочарование неприятно скребет позвоночник, хочется отстранится, а еще лучше – уйти и бросить тщетные попытки образумить безумных.
– М? – мужчина с легким недоумением повел плечом, когда Тонатос берет его за руку, – занятно.
Значит сестра решила поведать о своих мотивах через видения? Ферониас сомкнул веки, еле сдерживая горькую усмешку. Разве он этого не видел? Каждый день. Каждый час. Толпы шакалов кружили вокруг каждого из деосов, готовые всадить клыки во все еще теплу плоть, хватая больше, чем способны проглотить. Падальщики давятся от жадности, тянутся за новой порцией, хотят стать могущественнее всех! Отнять то, что им не принадлежит. Действительность ужасна. Зачем же Тонатос ему ее показала? Чтобы напомнить, что если не убьешь ты, то убьют тебя? Испуганная, доведённая до отчаяния, она не видит другого пути кроме как принять новые в корне неверные правила игры. А ведь сестра дна из первых деосов. Смогла сотворить горы, леса... но не сумела придумать способ обойти навязанные Энтропиусом и другими кровавыми богами жестокие нравы.
– Очаровательно, но со зрением у меня все в порядке, дорогая, – целитель мягко вырвал свою руку, точно прикосновение божества справедливости причиняло ему физическую боль, – действительность одинакова для всех, разница лишь в том как мы ее воспринимаем.
Последние слова он буквально выплюнул, придав им некую небрежность. Ха, обычно нравоучения выходили у него куда лучше. Но сам процесс споров с Тонатос, которая в силу своей природы справедлива и права во всем – занятие для искушенных мазохистов. Обычно лицо Ферониаса было спокойно, как лик могильной скульптуры посреди кладбища. Но вот оно – единственное упоминание Моргот и по каменной безмятежной маске ползут трещины: неравная усмешка, сведенные к переносице брови, едва заметная морщинка на лбу. Мужчина вздыхает. Что же... придется на собственном примере показать к чему может привести ошибка.
– Насколько близко ты была знакома с ней? – раздражение целителя было явным, но ледяной гнев внутри него бурлил не во имя Тонатос, мужчина методично и с явным удовольствием направил злобу на самого себя, – не такая как все с самого начала; ты создавала прекрасные розы, она – тлю, я выращивал гордых оленей, а Моргот награждала их эпидемиями, заразным лишаем, паразитам... – Ферониас замолчал, погруженный в омут прошлого, ужасного и счастливого одновременно, – какое-то время мне удавалось держать баланс, не позволять её детям расползаться, заменяя собой все прочие формы жизни, но потом началась война. Да-да, та самая во имя которой ты прирезала тех несчастных глупцов. И сказать, кто бы в ней победил? – мужчина поднял руку, на ней проступали светящиеся мертвенным светом шрамы, – победила бы Моргот! Потому что я не смог исцелить это, чума способное истребить всех деосов: прекрасный подарок всем нам. Мор не пришлось бы даже пальцем шевелить, она могла спокойно скрываться в тени, пока ее войско, которое не сокрушить клинками, пожрало бы всех и все. Одного. За. Другим.
Шрамы, оставшиеся после болезни, как будто осознавали о чем шел разговор, разгораясь ярче. Но это была не та яркость, с которой пылала неукротимая ярость Тонатос. Бледное тусклое свечение. Так выглядит неминуемая смерть, так выглядит самый щедрый подарок Моргот. Ферониас со смущением надел на руку перчатку, чтобы последнее творение Мор не стало предметом для беспокойства деса справедливости. Злить нестабильную брюнетку было делом крайне неразумным.
– Хотел бы сказать, что убил ее во имя спасения всех нас, – пепел потускневших от боли слов был прямо как этот снег: холоден, бледен и печален, – просто я как и ты сейчас. Думал, что это – выход, что мне не придется умирать, бояться, бороться... что уничтожив источник неприятностей мне удастся исправить все.
Мужчина впервые за многие века заглянул прямо в глаза Тонатос. Он пытался починить свой разваливающийся на куски мир и в итоге сам же все уничтожил. Искал выход, а обрел проклятие, которое будет с ним до конца его дней. Нет ничего ядовитее сожаления... переживать один и тот же день раз за разом, находя миллиард разных выходов в обход принятому решению. Поздно. Остается только сожалеть. И кто знает когда сестра совершит свой непоправимый поступок.
Сухо в жилах, не кровь – мазутная жижа лужами разлита, а вообще внутри пусто: ни противостоянья, ни истерик, ни гром кастаньет в висках, только чёрное жженое послевкусие. Горчит, хочется сплюнуть, а язык нарочно терпит, смакует; ведь это лучше, чем сорваться и выпалить все, одно за другим твердое слово, как стрелу в лоб. У него он исцарапан морщинами, где каждая как отпечаток какой-то истории — Ферониас держался за тонкое запястье совсем недолго, быстро одернувшись от сестрицы как от знакомой ему проказы. Может он слышит, как в унисон, несуществующие часы на тонком изгибе отбивают златое тысячелетие, то, что похоже на давний пряный сон. Темные ресницы дрогнули совсем по настоящему, как если бы деосы и впрямь могли испытывать бесславный натюрморт самых настоящих смертных чувств: даже слезы застыли, словно вот-вот замерзнут как и все внутри. Тонантос негде брать тепла, она у самой себя отобрала единственный источник, оставив лишь подернутые серебром тлеющие угольки из чужой сферы влияния, и та жгла больше, чем грела остатками воспоминаний.
В этом они с Ферониасом были похожи, не так ли?
Деосы стоят друг к другу так близко, что хочется ёрзать, кривясь и сгибаясь в десять погибель, лишь бы увильнуть, улизнуть, восстановить хрупкую дистанцию; Тонантос не мерзко, ей просто непривычно это общество с некоторых пор (хах), однако ее не жалели убить - и этого было достаточно чтобы остаться. Божество уже не помнит, когда последний раз просто разговаривала с собратом, да еще и о чем-то личном...
Это не первая их встреча с Ферониасом, и вряд ли должна стать последней. Ведь так?
У глаз радужка насыщенного алого оттенка, словно за долгие годы и сотню поединков насмерть вся кровь в них впиталась. Под карбункловыми сапожками хрустит магический иней осыпавшейся пентаграммы; Тонантос переминается с ноги на ногу, словно вот-вот упадет, если ее оттолкнут от себя еще пуще, а треснувшие кровавые губы, бледные, с ярко выделяющейся алой проталинкой, заметно выдыхают согретый легкими пар в воздух с каждым уверенным словом.
- Достаточно близка, - «и что с того?» всё так же кусает саднящие губы, да закатывая глаза - Тонантос пыталась вернуться в прошлое вновь и вновь, отмотать ленту мыслей, да посмотреть на Моргот хоть еще разочек: сильная, всегда знающая чего хочет от жизни от Смерти сестрица, - А кто сказал тебе что твои олени прекраснее её крохотных созданий?
Давай, замри, погоди, оступись лишь слегка - и тебя тотчас накроет этой прохладной волной лучшей подружки Тонантос - сучка Справедливость дева гордая и упрямая, очень наглая, и с ней было действительно тяжело спорить. Чем дальше распалялся братец, тем легче дышалось Тонантос - еще немного и черные локоны поползут вниз по спине, а смех искрами и лопнувшими пузырьками взорвется в прохладном воздухе. Как незаметно легко они поменялись ролями, и божественная очень легко приняла этот выпад, с объятиями встречая в чужих речах то, в чем разбиралась пожалуй лучше всего, - И какое право ты имеешь судить её?
Тонантос безуспешно прятала взор, не зная, куда бы удачно засунуть два пальца, да где бы надавить на мягкую гортань, чтобы выблевать все эти ощущения, превратившиеся в плесневелый, истыканный как игольница чувствами шар - жалкие оправдания чужой слабости оказались неимоверно занудной вещью, а деос так рассчитывала на честное признание. Жаль, очень жаль.
- Прекрасной Моргот, как мне и тебе, досталась своя роль в этом мире; ты зовешь ее разрушителем, я назову ее балансом, - руки тонкие скрещиваются на груди с холодным перестуком карбункловых наручей, отливающих жизнью в невнятном блеске звездного неба, - Твоя роль была зеркальной, но аналогичной - поддержания хрупкого равновесия жизни. И знаешь что? Ты не справился. Сорвался и убил. И теперь свою слабость пытаешься выдать за нечто благородное. Герой Ферониас, деос-спаситель, хранитель жизни - это ты хочешь услышать, да?
…
- Какими похожими бы мы не были - между нами есть одна существенная пропасть. Я приняла свое бремя, а ты, дорогой Ферониас, не справился и ты и будешь вечно нести его внутри себя.
Его. Её.
СМЕРТЬ.
Червонно-изумрудный всполох энергии возник совершенно внезапно и предназначался одной блестящей лысине, но Тонантос решила иначе, довольно резко схватившись за младшего брата, да дернув его в сторону. Сотней обжигающих игл неслучайный удар, пришедший из тьмы - и алоокая хорошо знала, кто решил напасть со спины - пришелся аккурат в массивный наплечник ее артефакта. Аметистовые чешуйки медленно ползли по тонкой белой, испачканной запекшейся кровью, шее, а хозяйка Ризанис бросила долгий, прощальный взгляд на Ферониаса.
«Можешь меня ненавидеть. Мне все равно, я привыкла.»
Хочет сказать, но молчит, наверное потому что Тонантос не имеет привычки лгать?
- Беги. Это не твоя битва, Ферониас. Они пришли за мной, и хочешь ты того или нет, но сегодня кто-то умрет вновь, ты не остановишь это и не прекратишь.
Сегодня мы вновь славим великую Моргот.
Отредактировано Тонантос (13.10.2020 11:14:08)
Легкая улыбка сползала с лица Ферниаса медленно, плавно, неестественно жутко. Эмоция покорного дружелюбия мутировала в смесь брезгливости и ледяной ярости, словно сестра плеснула на него едкую щелочь, которая проедала надежную маску вежливой отрешенности. Алый взгляд был бархатистым на ощупь, походило на касание скальпеля: нет боли, нет даже дискомфорта. Острейшая сталь облизывает плоть дразнящим холодом, воздух пощипывает оголенные переплетения мускул, горячая кровь согревает. От взора справедливости не скрыться. Тонатос знала абсолютно все. Правда была ее проклятием. Вероятно, Демиург решил наказать дочь за неведомые грехи, раз даровал ей в нагрузку тяжкое бремя верховного судьи. Правда ужасна. Она несправедлива по своей природе... и как выносить приговор? Ответ до абсурда прост. Он прятался в потаенной тени алого кошмара. Кровь станет вашим приговором. А затем глухая тьма зрачков. Никакого сожаления. Одна бездонная, величественная, императорская несправедливая справедливость.
Вот он твой приговор, Ферониас. Прими его. Смирись. Спорить бесполезно, бороться поздно, спастись невозможно.
Ужасная и жестокая правда. Бессердечная и субъективная справедливость. Так забавно слышать оценку своих действий из ее пропитанных сладким ядом уст. А может сестра права? Да, разумеется, права. В тот омрачённый всеми злыми силами день нужно было смирить гордыню, сломить эгоистичное желание жить. Принять подарок Моргот. Да что Ферон вообще обрел, оставшись в живых? Возможность наблюдать как собратья жрут друг друга? Не страшно, целителям привычны мучения. Кровь и смерть для них скучны. Все это часть действительности, которую можно исправить при помощи чар. Мужчина мог стереть любую рану, как будто ее никогда не было, однако, как спастись от этого. Великий Ферон не мог помочь даже себе самому. Одиночество бессмертия не описать словами. Больно как в раю. Холодно как в пекле семи преисподней. Ты – ничто. Звездная пыль на клинке сильнейших. Разве это не есть наказание? Боль, которую не унять. Действительность, которую не исправить.
– Осуждаю? – от него не осталось даже тени. Бесцветный призрак, выжженный изнутри тлетворной чумой сожалений. Дотронься подушечками пальцев щеки, в попытке стереть невидимые слезы пролитые давным-давно, прорви невесомым касанием обманчиво идеальную кожу и обнаружишь внутри пустоту, сравнимую только с алой бездной в глазах Судьи, торжественно оглашающей приговор, – я её любил.
Невероятно нелепо. Оправдание? Не совсем. Отягчающее обстоятельство и последний гвоздь в крышку гроба. Интересно, сколь тяжко бывает чувство вины? Или это чувство невесомо: ласковые, пугающе участливые объятие со спины. Тебя не хотят задушить, просто не дают забыть. Никогда, ни на секунду... безумие. БЕЗУМИЕ! Ярость перерастает в апатию, схожую со смертью. Ферон замолчал, не прореагировав на приближающуюся опасность? Какой смысл бороться, если ее больше нет? Умирать намного приятнее, чем продолжать существовать. Глупцы.
Чужое оружие с мелодичным свистом рассекает воздух.
Вы обретете не силу, а проклятие.
Напоследок можно позволить себе искривить губы в ироничной усмешке. И безумный лик богини справедливости станет последним его видением. Моргот. Она бы ему улыбалась.... понимающе, успокаивающе, трогательно... Внутри слышен звон рвущейся струны. Нежно любимая сестра растаяла зыбкой дымкой, замерла далеким эхом, превратилась в нечто. Последний миг и вечно самодовольная Тонатос. Вечно правая. Вечно могущественная. Способная окрестить справедливой любую ошибку. Невероятно ужасный последний миг. Что же. Пади, сестра. Пади так низко, что сама тьма с презрением откажется стать тебе спутницей.
Плечо пронзает боль, но это не рана. Хватка у перенасыщенной энергией богини ужасающе сильная, в следующую секунду ладони неприятно царапает иней. Ферона отшвырнули в сторону, как мешающегося под ногами щенка. Зачем она его спасла? Мужчина в неком подобии изумления изогнул бровь, бросая беглый взгляд через плечо. Пир на костях продолжался, а его как всегда не пригласили... обидно. Целитель облизывает пересохшие губы, на языке все еще горчит нечто зловещее. Темное. Чья это эмоция? Его уныние? Тщеславие Тонатос? А может кровавое отчаяние безымянных братьев? Как всегда, детали дела не волнуют прокурора. Ферониас встает, горделиво расправив широкие плечи. Посох в его руках начал искажаться, прямо как его лик в начале разговора. Коса – оружие Моргот, не его. Мужчина не заставлял Иону принимать подобный вид еще ни разу... ощущения были неоднозначны.
– Ты смешна в своей непоследовательности, сестра, кажется ты сказала, что мы с Моргот хранители равновесия, – гнилостное сияние тлетворной магии украсило левую руку божества, – теперь я и есть она. Её мысли, её чувства, её призвание. Одна жизнь спасена...
А значит кто-то должен умереть. Мужчина выбирал тщательно, про себя напевая детскую считалочку:
Беги! Но путь твой - недалек. Взор Двуликого остановились на нападавшем.
Увы, не видишь ты восток, Следующий...
Не видишь солнце, жар тепла, Мертвенное сияние взгляда божества мазнуло по силуэту Тонатос...
Твой разум заберет она... Стоп.
Жертва случайности. На его месте мог оказаться кто угодно. А все почему? Дары Моргот не проклятие, это – щедрый дар, недооценённый всеми. Даже Ферониасом, с которым они были неразлучны с момента создания. Победителю полагался приз. Хищники не собирались стоять, пока мужчина тешил свое зарождающиеся безумие играми, они обрушились на богиню справедливости несокрушимым воинством. Завязалась ожесточённая схватка, казалось, что искрящаяся от переизбытка энергии Тонаос несокрушима! И так невероятно уязвима. Помогать деосу грешащему гордостью неразумно. Она не признает, что нуждается в помощи, даже под пытками. Как же славно, что Ферон плевал на чувство собственного достоинства сестры. Некромагия опасна, немногие способны осознать ее ужас, пока не станет слишком поздно. Ферониас стоял в стороне, безучастно смотря на то, как по его воле тело одного из нападавших окропилось пылкой кровью. Каждый порез, который он получил в течении бессмертной жизни открылся. Могло создастся впечатление, что его по щелчку пальцев пропустили через мясорубку. Вопль жертвы не так уж прекрасен. Милосердно было ускорить его кончину. Огромный черный шип прошил грудную клетку несчастного. Хрусть. Кристалл ломается внутри, начинает расти, множится, прорывая кожу во все новых и новых местах, блуждая осколками по венам, сопротивление бесполезно. Чем больше движений, тем больше крошится проклятое стекло, распространяясь по кровотоку, пока не расцветут отрядом черных шипов в жестоком сердце. Кец будет мучителен, страшен и неминуем. В том суть заклинаний деоса чумы и разложения.
Рука древней крови [Некромагия, V | V] - жуткое, но очень редкое заклинание, доступное только некромагам с 10 уровня умения и выше. В отличие от предыдущего навыка, позволяет магу «вскрывать» и заставлять кровоточить все когда-либо нанесенные раны. ВСЕ. От детских разбитых коленок до хирургических разрезов. Можно использовать три раза за эпизод.
Черные стрелы [Энергетическая магия, некромантия] - маг может материализовывать стрелы, шипы, пики, стены и прочие объекты и управлять ими. По прочности они сравнимы с металлическим сплавом, способны пробивать не достаточно сильную магическую защиту [зависит от разницы сил между атакующим и защищающимся]. Шипы наносят не только физический урон, они быстро "прорастают" через тело, ломаясь и крошась от движений жертвы, что провоцирует новые центры кристаллизации. Избежать летального исхода можно, если не шевелится и обратиться к опытному хирургу, который вырежет осколки, в противном случае враг погибнет, проткнутый изнутри тысячами острых кристаллов. Использовать способность можно два раза за бой.
Вы здесь » Энтерос » Свободное повествование » the court of wings and ruin
