Весь день проходил как-то слишком уж странно, если задуматься. Полукровка собрался на мероприятие, которое и в кошмарном сне не хотел бы видеть. Пришел на него с тем, кого буквально пару дней назад даже другом бы не рискнул назвать, упорно причисляя исключительно к пациентам. Более того, из-за этого беспокойного создания он раз за разом изменял своим привычкам и обыкновениям. И, пожалуй, его отчасти пугало то, насколько легко ему это давалось. Сравнительно легко, разумеется. Впрочем, полукровке для осознания нетипичности собственного состояния хватало того, что он практически не испытывал сожалений из-за того, что шел на поводу у антиквэрума… Хотя, пожалуй, собственные порывы все же загоняли саэтеруса в некоторое подобие ступора, но подумать о причинах подобного определенно стоило уже после того, как удастся покинуть поместье фон Раухов. В этом доме атмосфера не располагала к обстоятельным рассуждениям на столь…занимательные темы.
Расскажи кто Готтарду еще неделю назад, что он будет вести неспешные ментальные беседы с антиквэрумом, будет по собственной инициативе касаться его, без видимой медицинской необходимости, будет искренне рад его присутствию, в конце концов… Далеко бы полукровка послал рассказчика. И вряд ли цензурно, если уж говорить откровенно. Вот только реальность нанесла разгромный удар по любым ожиданиям саэтеруса. И, признаться, Ардо не мог определиться, как именно он относится к сложившейся ситуации – слишком уж сумбурными были эмоции.
Полукровке было странно не просто терпеть чужие объятия, как это бывало с Найджелом или Донной, а вновь обнимать кого-то…не ожидая подвоха. После разрыва с Даяной подобные вольности из его поведения практически исчезли. Однако он все же прижимал к себе антика, и даже осознав, что именно делает, не стал ничего менять, как и не дернулся от его слов… По всему выходило, что слишком со многим придется смириться, принять к сведению…и надеяться, что все это вновь не окажется огромной ошибкой. В конце концов, должно же и ему хоть изредка везти…
Когда в ответ на бредовую идею саэтеруса антик ответил почти восторженным согласием, Готтард не мог понять, благоволит к нему судьба или все же издевается. Пожалуй, он привычно ждал отповеди, даже осознавая, что это было бы не в характере Дельвара, во всяком случае, каким он его знал. Не случилось. И потому Ардо судорожно пытался сообразить, как расположить собственные руки, если партнером по танцу внезапно оказался мужчина. И, пожалуй, полукровка опасался, что, если антик решит повести, просто собьется с ритма, так как был почти не способен импровизировать, выдавая вариации исключительно из некогда заученного.
Привычка, выработанная годами многострадальных приемов и прочих званных ужинов, заставила подхватывать партнера за талию…или скорее под основание крыльев, искренне надеясь не причинить при этом антику лишние неудобства. И, пожалуй, Готтард был ему благодарен за то, что тот не пытался перехватить инициативу, позволяя полукровке вести. Старательно, заученно и…бережно.
Поначалу Ардо держался чуть напряженно и отстраненно, чувствуя неловкость от того, что непривычно было решительно все – место, время, антураж, партнер… Однако постепенно нервозность уступала место настороженной и едва уловимой тени удовольствия. С Дельваром оказалось на удивление легко. Он не гримасничал, не пытался по ходу танца перестроиться на «фигуру», которую полукровка и не планировал, не отчитывал за недостаточное старание. Он просто танцевал, настолько растворяясь в танце, что саэтерус невольно любовался его грацией и настолько вдохновленным выражением лица, что Готтард и сам был готов поверить, что ему нравится танцевать. Во всяком случае, здесь и сейчас. И даже крылья антеквэрума казались меньшей проблемой, чем юбки тех вечерних туалетов, что были столь любимы родственницами и их гостьями. И, пожалуй, полукровке было даже жаль, когда мелодия стихла, чтобы уступить место следующей, оставляя мужчину в нерешительности. Он действительно не знал, хотел ли он остановиться на этом или продолжить…
Впрочем, предаться мукам выбора ему было уже не суждено, так как со стороны тропы, по которой они с Дельваром и сами пришли к заброшенному фонтану, послышались тихие одинокие аплодисменты и шорох длинного платья. Будь это еще вчера, возможно саэтерус бы спешно отошел от антика, кляня его, себя и случайного или не слишком свидетеля и готовясь основательно пройтись по мозгам последнего. Однако в момент появления пока что неизвестной дамы, Готтард крепче прижал Та’Лиэва к себе, готовясь пусть в ход защитную пентаграмму, если все обернется совсем уж скверно.
- Браво, господин Та’Лиэв, - голос оказался узнаваем, поэтому полукровка позволил себе чуть расслабиться. – Вам удалось решить задачу, над которой местное общество билось три века к ряду, - в голосе блондинки слышалось вполне искреннее веселье. – Я уже готова была смириться, что умру раньше, чем увижу, как он танцует, а не просто механически повторяет раз за разом один и тот же набор движений.
- Лукреция… - губы саэтеруса исказила неприятная усмешка. – Случилось что-то настолько из ряда вон, что ты отправилась нас искать?
- Как можно! Я ведь тут совсем случайно, - намерено чудовищно переигрывая «оскорбилась» первая из бывших жен Магнуса фон Рауха.
- Где ты, а где случайности? – возвел очи горе полукровка, переставая излишни сильно прижимать к себе Дельвара.
- Увы мне, грешна, - без тени покаяния ответила женщина. – И, да, случилось.
- В благотворительность заведомо не верю, - усмехнулся мужчина. – Что тебе на этот раз понадобилось, любезная «кузина»?
- Правильно делаешь, благотворительность – это не про нас, не так ли? – безмятежно улыбнулась женщина. – И, право, сущую безделицу. Разнообразия ради даже в рамках твоих профессиональных компетенций и не нарушающее ни чьих принципов.
- Мне стоит начинать бояться? – мрачно поинтересовался Готтард.
- Не думаю, - покачала головой женщина. – Обследование. По твоему профилю. Мне.
- Даже так? – задумчиво протянул полукровка. – И насколько скоро?
- В идеале бы давно уже стоило, - блондинка нервно поджала губы. – Чем раньше, тем лучше.
- Приемлемо, - кивнул саэтерус. – Сама понимаешь, прямо сейчас я никого из наших будить не буду.
- Тебе можно верить, - со спокойной уверенностью отозвалась Лукреция. – Адель готовит провокацию. На счет первого этапа она и сама не уверена, так как для этого надо попасть в ваши комнаты, а, зная твою паранойю, на успех она не особо надеется. Но вот на завтрашнем приеме планирует подставить, воспользовавшись твоей милой привычкой прятаться по углам и пропадать неизвестно где все время праздника. Я почти уверена, что, если останетесь на виду, ей придется…изрядно пересмотреть свои планы. Могу предложить держаться рядом с нами. В крайнем случае хоть я сама, хоть Арман подтвердим любое алиби.
- Настолько припекло? – в голосе полукровки прорезалось сочувствие.
- Хотелось бы ошибиться, но… - женщина нервно передернула плечами. – Закончил «смотреть»?
- Вполне, - кивнул саэтерус. – Запись на завтра не обещаю, но, думаю, в ближайшие дни смогу устроить прием у Мередит Сильвери, если не планируешь ждать окончания моих отгулов.
- Даже так? – заломила бровь Лукреция. – Еще раз браво, господин Та’Лиэв. Убедить этого упрямца отдохнуть – дорогого стоит, - затем она улыбнулась уже Готтарду. – Меня все устроит. Лишь бы уже знать наверняка. Доброй ночи, господа.
Готтард долго смотрел вслед ушедшей женщине, раз за разом прокручивая беседу Аделины с дочерью, свидетельницей которой была Лукреция. В этих двоих полукровка ничуть не сомневался, поэтому испытывал лишь чувство гадливости без тени удивления. А еще подступающую дурноту от усталости и злоупотребления ментальной магией.
- Пойдем уже наверх, - почти шепотом произнес Ардо. – Хватит с нас на сегодня «случайных встреч»… Сил уже никаких нет никого видеть…
[nick]Готтард фон Раух[/nick][status]Доктор сказал "В морг!", значит, в морг...[/status][icon]https://i.imgur.com/6FHIn3w.jpg[/icon]