Амбер привычно украшал статной фигурой свой пугающе аскетичный трон из черного металла. Его рыжие волосы и горящие тупой злобой золотые глаза были единственными источниками ярких красок, разбавляющими траурную мрачность зала. По сути, Сандор был единственным элементом декора, за которое мог зацепиться глаз случайного гостя. А ведь не всегда это было так... мужчина моргает, на секунду скрывая помещение за пеленой темно-рыжих ресниц. Навязчивые, липкие воспоминания без спроса окрашивают черные стены в светлые тона, рисуют пышные и даже помпезные знамена, прекрасные улыбчивые мордашки придворных дам и их юных кавалеров, расторопных слуг и музыкантов. Да. Когда-то это место было совершенно иным измерением, где жила магия, искусство и наука, а местные дриммэйры не знали зла большего, чем капризный подрастающий наследник. Мужчина с раздражением отогнал навязчивые картины из другой, давно забытой жизни. Порой ему начинало казаться, что все это было просто его фантазией, придумала же Шиани свой собственный мир, так может и он постепенно сходит с ума, грезя о незнакомых лицах и счастливых улыбках? Ярость всколыхнулась где-то внутри, отражаясь на внешности мужчины суровой морщинкой на лбу. И не потому, что картинки прошлого заставляли его горько сожалеть о своих поступках, просто нынешний вид был куда более впечатляющим.
     Сандор грациозно поднялся со своего огромного металлического трона, черный плащ волной упал с богоподобных плеч. Триумфальный взгляд победителя ощупал густые тени, в которых существовала его незримая армия. Он сам их пригласил. Открыл двери для всех самых мерзких личностей, даря им свое покровительство. А они... они брали еду с его рук, ожидая часа когда можно будет полакомиться беспечным господином, а не принимать его подачки. Амберу всегда нравились монстры. Они завораживали его своей первобытной озлобленностью, а он гладил их по омерзительным зубастым мордам, ожидая от чудищ, что они будут рвать на части всех, кроме него. Неподражаемая наивность. Обезоруживающая самоуверенность. Впрочем, простительно быть немного беспечным, когда ты Сандор Амбер.
      Две огненных химеры, лежащие у подножья трона пришли в движения, устремляя горящие глаза в темноту. Та-так, кто тут у нас? Хозяин замка с любопытством склонил голову набок, разглядывая обманчиво изящный силуэт. Поначалу Сандор не мог поверить глазам, сверля Дельвара презрительным взглядом горящих глаз, а Первородный шел к нему одновременно целенаправленно и непринужденно, как бездомная кошка, которая внезапно захотела, чтобы ее погладили. Плавные, почти танцевальные движения и вот парень прильнул к доспеху мужчины, без спроса касаясь лица. Аристократ с презрением отстраняется, глядя на гостя с безумием психопата, которому в камеру привели любимую жертву. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой... лишь услышав его голос, маг самодовольно оскалился. По-акульи  хищно, если не с казать с аппетитом, щелкнул челюстями, горделиво расправляя плечи и жестом указывая на свои владения.
– Сложно найти? Не строй из себя наивного мальчика, – с леденящим космическим превосходством произнес тот, кто когда-то был жертвой антиквэрума, а сейчас мутировал в нечто более ужасное, чем просто врага, – оглянись, тварь, я всегда был там, где ты меня оставил!
      Химеры приветствовали торжественную речь господина рыком, но повинуясь негласной воле чародея они поспешили отойти к двери, где застыли, словно две статуи. О да, наивно было со стороны Дельвата думать, что его соперник остался все тем же капризным мальчишкой... о нет, Сандор не менялся после их встреч. Неподатливый, жестокий мужчина был неспособен на плавные переходы, каждая мимолетная травма его попросту ломала. Его сущность рассыпалась на мелкие осколки, которые потом собирались Амбером по памяти, но какие-то фрагменты терялись, а какие-то заменялись на принесенные прибоем куски холодного и твердого гранита. Его суть не менялась. Она искажалась. Приобретала все более уродливые и причудливые формы, прогрессируя быстрее, чем болезнь. Знал ли об этом Первородный, когда гладил аристократа, как ручного котенка?
      Внезапный, наделенный чудовищной силой, удар кулаком под дых, который не предвещало ничего. Даже мускул не дрогнул на лице у Сандора, перед тем, как он закованной в металл перчаткой врезал по незащищенному телу антика. Просто потому что ему захотелось так сделать. Просто потому что он его ненавидел. Просто из-за того, что Амберу нравилось, как трепетно подрагивают пушистые ресницы юноши, когда по его стройному телу проходит электрическая вспышка агонии. Все с тем же каменным лицом, аристократ поднял голову гостя за волосы, не позволяя Дельвару согнуться пополам от резкой боли, вновь смотря на его лицо. Да, так лучше. Тварь должна знать свое место. Пусть считает это за приветствие.
– Твои крики и стоны навсегда в моём сердце, – издевательски прошипел садист, не стесняясь проходясь по всем болезненным и уязвимым точкам врага, зная куда нужно надавить, чтобы было не просто больно, а невыносимо, – если ты приполз умолять меня оборвать твою жалкую жизнь, о время еще не пришло, так что пошел прочь! Ты мне противен.
      Чародей презрительно фыркнул, ощущая свое превосходство. Дельвар был один. А их, было много. Но несмотря на свои слова, мужчина не разжал пальцев, не выпустил добычу из рук и даже не отшвырнул подальше. Напротив, он притянул его ближе, терзая своей снисходительной улыбкой. О да, ласка Амбера была куда разрушительнее его ярости, он убирает свободной рукой прядку волос с красивого лица, накрывая его губы жгучим поцелуем, похожим на болезненный укус ядовитой змеи. Он вгрызался в саднящие и холодные губы, подчиняя, заставляя сдаться, покориться себе, ответить... и в тот момент, когда антик, по собственной воле осторожно провел кончиком гибкого языка по настойчивым губам психопата, в его кровь попал яд.
      Он подействовал быстро, Сандор понял это по тому как быстро тело парнишки стало обмякнуть в его руках и если бы он не придержал его за талию, Дель бы беспомощно сполз к его ногам. Мужчина отстраняется, все еще удерживая его в объятиях, как куклу. Послушную игрушку, с которой можно сделать что угодно. Интересно, боится ли его больной фантазии первородный? Или просто выжидает развития событий... ведь раз он осмелился сюда сунутся, то представлял примерные риски. Амбер бережно усадил его на свой трон, ехидная усмешка озарила его нетипично серьезное лицо.
– Если расслабишься, больно не будет, так что сделай мне милость и окажи сопротивление, эти стены еще не слышали как славно ты кричишь!
     Ментальная магия не была коньком чародея. Он был нетерпелив, порывист, нестабилен. Его заклинания часто вредили жертвам или вскрывали аспекты памяти, которые были совершенно неинтересны Сандору. А сейчас... он все так же грубо вторгся в чертоги разума Дельвара, перекидывая воспоминания, словно варвар библиотечные книги. Скучающие, небрежно. Это он знал, это тоже... казалось, скоро ему это наскучит, но тут внезапное ощущения теплоты, заставило его вздрогнуть от неожиданности, пред глазами мелькает симпатичное личико, обрамленное волнами непослушных рыжих волос. Румянец на щеках, какие-то сдавленные чувственные вздохи, тихие признания... Светло, тепло, уютно. И мерзко, от уюта, от чужой нежности, от этой сопливой сладости. Злобный змей шипит, точно подполз слишком близко к чему-то чужеродному. Но с другой стороны... эта эйфория принадлежала Дельвару, а значит девка была ему дорога. Знаешь, а может мне убить ее? Это ведь действительно честно, ты украл мою Леди, а я сделаю с твоей шлюхой такое, что сам Синистер предпочтет не знать подробностей? Антик мог слышать эти его праздные раздумья, а пока мужчина продолжал копаться, чтобы отыскать место жительства или другую информацию о незнакомке. Скукота, если не считать дьявольскую тварь Шейра, Амбер, даже будучи самым наглым ублюдком, не стал бы красть его добычу, если бы не следующий кадр: пылающая птица, расправляет крылья, рассекая сильными крыльями воздушные потоки.
– Да ты издеваешься... – маг опешил, прерывая связь, – ты совсем страх потерял, ублюдок?! Как ты посмел лапать мою собственность без спроса?!
     На самом деле, Сандор сам еще не мог поверить в свою статистически невероятную удачу. Давно потерянная мебель теперь может занять свое место на видном месте в гостиной. Не зря же он столько времен угробил на то, чтобы заполучить диковинный предмет интерьера, а потом еще и разбирался с недобросовестными продавцами... Воспоминание о куче изувеченных тел приятно согрели мертвое сердце, или это был болезненный укол вины за содеянное? Разбираться в этом сейчас нужды не было, тем более, в последнее время маг действительно неплохо научился обманывать самого себя, проводя все более и более нечестные сделки с собственной совестью. Так или иначе, он сосредоточился на деле, едва шевеля губами произнес имя, с трудом вырванное из сознания Дельвара, мерзавец до последнего не хотел им делиться:
– Тресса Никке Иррэна ди Аль
     Ослепительная, почти невыносимая вспышка света, озарила мрачное помещение, на миг разгоняя темноту, и пред мужчинами возникла та самая девушка из воспоминаний первородного, только сейчас она была более... одета. Аристократ оценивающе осмотрел ее, не удостаивая потерянную диковинную вещицу какими либо словами, и вновь обратился к Дельвару, который по его расчетом должен был уже частично отчистить организм от яда.
– Как интересно, моя мебель решила начать водить дружественные хороводы с моими врагами, как думаешь, можно считать это за измену?

Древний улыбнулся, показав кончики влажно блеснувших в дрожащем свете факелов изогнутых клыков. Мальчишка был… самонадеян. Как и всегда. Каждый раз он забывал о том, с каким существом имеет дело. Дельвар следил за своей игрушкой весьма пристально и целенаправленно. Он знал о всех тех изменениях, что происходили в жизни сдвинутого на всю голову дриммейра. Результат происходящего его устраивал. Пока.
Огромный замок, некогда светлый, наполненный древнейшими реликвиями, научными трудами и живым смехом превратился в уродливую пародию на благополучие. А те твари, которыми рыжий маг заселил свое заново отстроенное жилище, как никогда отражали изломанный разум своего покровителя. Такие же мерзкие и гротескные существа, не способные ни любить, ни дарить тепло, не имеющие ни гордости, ни сострадания. Не достойные жить.
Золотые глаза лишь мазнули по двум пылающим тварям, огласившим зал эхом угрожающего рычания, и вновь сосредоточился на высокомерном мальчишке.
- Конечно. – усмехнулся Дельвар, прильнув всем телом к мальчишке. – Ты настолько погряз во всем этом…-  антик небрежным жестом обвел огромный зал. – Что вытащить тебя из этой бездны с каждым разом становится все сложней. – красивые губы капризно изогнулись. – Мне это не нравится любовь моя… - Та’Лиэв раздраженно фыркнул. – И мне… скучно…
Рыжий не разочаровал его, сопроводив свою высокопарную речь ударом кулака, выбившим воздух из легких первородного. Сгусток боли растекался от грудины по всему телу. Дельвар охнул, пытаясь судорожно вдохнуть, но рыжий, вздернув него голову за волосы, не дал  антику такой возможности.
- Конечно… сердце мое… - в хриплом голосе  древнего было столько яда, что им модно было залить весь проклятый замок Амбера и еще осталось бы, чтобы затолкать отраву в глотку поганца. – Я прекрасно… осведомлен о том… какая музыка… тебе нравится. – красноволосый магохакер выпрямился. Насмешливо глядя в полыхающие ненавистью золотые глаза мужчины. – Да неужели, дорогой? – сухие, бледные губы растянула презрительная ухмылка. – Я же вижу, как радость буквально изливается из тебя.
«И да, твои прихвостни не пугают меня…»
Поцелуй. Жесткий,  бесцеремонный. Требовательный. Рыжий терзал бледные, сухие губы древнего, обнимая и притягивая ближе к своему затянутому в кожу и металл телу. Он жаждал получить ответ на свои грубые действия, сминая сопротивления.  Заставляя  раскрыть губы и ответить. Дельвар прильнул  к дриммейру, мелко вздрагивая, когда ощутил холодное прикосновение кожи и металла к своему почти обнаженному телу.
«О да, ты рад нашей новой встречи. Я  не сомневался…»
Антик потянулся к нему, приоткрывая губы, позволяя ворватсья в свой рот. Тронул кончиком языка губы рыжего, обводя контур. И… обвис в его руках, парализованный проникшим в кровь ядом.
- Удавлю… паскуду… - прохрипел Дельвар, с трудом проталкивая слова сквозь сведенное судорогой горло. – Не дождешься…
Антик знал, чего так жаждет дриммейр, но лишь сцепил  зубы, не позволяя воплю взлететь под своды зала. Тело жгло, боль вонами растекалась по обнаженным нервам, колючими иглами проникая в каждую клеточку. Хотелось завопить. Истошно, пронзительно и наплевав на злобную радость Сандора, для которого этот крик будет самой сладкой музыкой. Но древний лишь сильнее сжал челюсти безвольной куклой развалившись на троне.
Вторжение в разум. Амбер,как и всегда, был груб и бесцеремонен. Дельвар вздрогнул, ощутив ментальные щупальца, перетряхивающие его память. Он зашипел в бессильной ярости, не способный выкинуть мальчишку из чертогов своей памяти. Попытался подняться, но сразу же рухнул обратно, сползая по ножкам  трона на горячий пол. Голову сдавило обручем жгучей боли. Казалось, сотни острейших игл пронзили его мозг, разбирая его на сотни мелких осколков. Сцепив зубы, Дельвар в отчаянной попытке защититься, выстраивал одну стенку за другой в истерзанном болью разуме. Он не хотел делиться самым дорогим и сокровенным с  рыжим щенком, который сейчас перетряхивал его воспоминания, не забывая отпускать едкие комментарии. Перед глазами плясали разноцветные круги, но  антик даже не заметил этого, стремясь упрятать воспоминания за сотни щитов там, где  властвовала его сущность, столь же безжалостная, как и пытавший его маг.
- Нет!… - пронзительный вопль вырвался из сведенной болью глотки, но с искусанных губ не слетело ни звука. – Тресса… Нет
Его птица. Его душа. Его стая. Она появилась в  темном зале, стоило лишь Сандору произнести ее полное имя. Золотые глаза вспыхнули, разгораясь лютой злобой, в которой не было места ни жалости, ни пощады. Древняя тварь выглянула из глаз,  заостряя черты лица, пробуждая дремавшие до этого мгновения инстинкты. С тихим шорохом выдвинулись когти, изгибаясь смертоносными лезвиями.
- Она моя! – рявкнул Дельвар, разворачивая огромные крылья и посылая тело в длинный, стелющийся прыжок.
Он спикировал сверху, сбивая рыжего с ног и протаскивая по каменным плитам. Древний, которому ярость прибавила сил, вытесняя из организма яд, безжалостно драл когтями  его плечи и спину, разрезая доспех и оставляя глубокие раны на теле. 

____________________________________
Одет:  Черная плотного шелка куртка-безрукавка с высоким воротом с косой застежкой; свободного кроя черная же шелковая юбка до скакательного сустава лап, с разрезами, начинающимися от талии по бокам и сзади; по подолу идет искусная вышивка; обувь не требуется. Крылья сложены за спиной, ниспадая до пола и образуя подобие шлейфа.
Длинные багрово-красные волосы, с вкраплением узких перьев, свободно рассыпаны по плечам; с боков стрижены до состояния короткого ежика, по которому выбрит узор из линий; часть волос зачесана на левую сторону, открывая огненные линии абстрактного рисунка татуировки, начинающейся от правой брови.
В левом ухе серьга-подвеска с рубином, ограненном в виде капли, индастриал, с продетой в проколы штангой.
На правой руке браслет-артефакт для перемещений, на левой - широкий браслет-оплетка из драконьей кожи, маскирующий разрез, через который выбрасывается импланитированный волвер.
Дельвар левша.

Ну.. Признаем официально, идея кинуться с клыками на магика в пусть и лёгком, но доспехе, удачной не была. Куснуть куснула, а вот уцепиться не смогла, вследствие чего и была отброшена в ближайшую стенку волевым броском с плеча. У-у-у-у-у, больно! Не ватная чай, чтобы обо все поверхности мягко приземляться. Коленку, вон, содрала..

Эх, если б только в коленке были проблемы дифинеты. Или хотя бы только в истеричном рыжем. Но нет. Впервые, за все годы жизни, за весь многолетний опыт и практику, девушка встретила целых двух котов которых она предпочла бы не видеть. А уж тем более чувствовать близко, конкретнее - в себе самой. Но кто ж её спрашивал?

Появился явный риск умереть жар-птице от огненных котов.. Какая ирония. Как минимум потому, что эти сволочи не были пушистиками, это были матерые, каменные и, что самое паскудное, раскаленные твари. Они были больше Тресс, сильнее, жёстче. Этих тварей вели лишь инстинкты и желание убивать. И когда рыжей в живот вошли их когти, такие огромные, раскаленные и до жути острые, то дифинета отчаянно закричала от боли.

Никогда не задумывались каково это, когда выжигают изнутри? Рыжик теперь это знала. Знала, каково это, когда внутренности просто прожигают до состояния хрустящей корочки, знала, каково это, когда порваны сосуды, но крови нет ибо та запеклась изнутри. И все это через боль, адскую боль. Если бы не адреналин и не желание кошечки поиграть, пернатая бы скончалась прямо на том полу под тяжёлой лапой. А так.. Начала уворачиваться, перекатываясь по полу, понимая, что встать ей не дадут. И каждая неудачная попытка увернуться сопровождалась болезненным стоном авесстропы и резко ставшим таким мерзким звуком готовящегося мяса, его фырчанием, шипением.. и запахом. В воздухе начало тянуть жареной дичью, вот только шашлыком была сама ди Аль!

И когда у рыжей уже кончался заряд, а у кошки энтузиазм на игры, в комнату ввалились наемники. Именно эти люди спасли уже почти безвольно лежащую на полу Тресс от приближающегося огненного зева кошачье пасти. Вяло рыпающуюся девушку взяли под две руки и привели в вертикальное положение. Дифа лишь горько усмехнулась, глядя при этом прямо в глаза антика.

"Мы же это уже проходили, правда, душа моя? Ты только не сдавайся.. И я буду бороться.."

Подумала крылатая и несколько вымученно улыбнулась. А после её взгляд перешёл на Сандора и резко похолодел, несмотря на общий накал страстей по Цельсию и Фаренгейту. Пощечина. Какая малость по сравнению с химерой, но рука у феникса была тяжёлой, стоит признать.

- Надо же, смерть моей стаи ради удовлетворения прихоти самодура это уже мало? Надеюсь тебе не хватит регенерации и ты сдохнешь, тварь.

Выплюнула Тресса свои наилучшие пожелания кровному врагу всего её рода, вымершего, к сожалению. Осталось лишь дождаться вымирания паскуды, что все это обеспечила, как и динамичный выходной для самой ди Аль. Раны то глубокие.. Вдруг повезёт?

Отредактировано Тресса ди Аль (09.07.20 13:51:08)