Энтерос |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Энтерос » БЫЛЫЕ ПОВЕСТВОВАНИЯ И ПРИКЛЮЧЕНИЯ » К чему приводят эксперименты
|
Я хочу попробовать. Хочу знать, каково это - наслаждаться моментом. Жить здесь и сейчас.
Возможно ли это для меня? Ведь я лишь мотылек, перепутавший свет с открытым огнем.
Сгорю ли я теперь? Тебе ведь тоже интересно это узнать?
Давай поставим очередной эксперимент...
Эпизод закрыт для вступления других персонажей.
Отредактировано Абсолем (24.03.19 21:12:32)
Мне знакомо чувство полета, но я никогда не смогу взлететь.
Я - утопленник, лежащий на дне океана человеческих чувств и эмоций.
Какой смысл в знании без стремлений? Зачем тогда они нужны, если ты ничего не можешь с ними сделать? Для выживания? А если ты уже перешагнул эту черту? Тебе ведь больше не нужно бороться за собственное существование? Правда ведь?
Задумчивый взгляд голубых глаз плавно перетек на стоящего рядом мужчину. Он был достаточно высок, поэтому девушка приподняла голову, разглядывая его как всегда непроницаемое лицо. В этом они были очень похожи.
Да, это правда. Ей позволили жить. А то, что жизнь для подобного существа никогда не могла стать полноценной - это уже не имело значения. Ведь само её существование - одна большая ошибка. Вот только он так не считал... Наверное.
В очередной раз дыхание перехватило от скребущихся по стенкам горла шершавых лапок. Девушка поперхнулась и затаила дыхание, прикрывая рот ладонью. Жест, доведенный до автоматизма многолетним повторением. Вид того, как из глотки вылезает бабочка, никогда не выглядит для окружающих чем-то вполне себе естественным и нормальным, поэтому Абсолем привыкла тщательно скрывать данный продукт своей жизнедеятельности. Вот и сейчас - скрыть появление ещё одного паразита, чтобы после спрятать его в сжатых на уровне талии пальцах.
Плавный толчок и сигнал, возвестивший о том, что они приехали на самый верхний этаж одного из самых элитных ночных клубов Вильи. Девушка тяжело вдохнула, выдавая своё волнение. Она давно хотела посетить подобное место, о котором толком ничего не знала. Её дети не могли проникнуть сквозь охранные системы внутрь таких заведений и поэтому решение все же отправиться сюда далось бабочке с большим трудом. Абсолем имела представление о том, что творится в ночных клубах, но отсутствие доступа к точной информации долго не давало ей покоя. Было страшно окунуться туда, где не будет дополнительных глаз, через которые можно наблюдать за происходящим. Очень страшно. Но в то же время безумно интересно.
Ей необходимо знать всё и в мельчайших деталях, а тут целый пласт информации даже не тронут! Конечно, девушка просто обязана была его изучить. И в ходе длительной внутренней борьбы, она таки озвучила своё желание Шейру. Правда, это было похоже скорее на требование, нежели просьбу... Но событие было действительно волнительным! Масса информации пропадала за зря!
Двери лифта медленно открылись, увлекая гостей вглубь заведения.
Девушка неловко обхватила тоненькой ручкой локоть мужчины, чувствуя, как все входящие каналы меркнут, а обзор сужается до одной-единственной пары глаз. Впереди была пугающая неизвестность, от которой начинали трястись поджилки.
Против инстинктов не пойдешь, - пытаясь скрыть напряжение, Абсолем незаметно начала оглядывать небольшой зал, битком набитый охраной. Это совсем не то, что она думала... В полнейшей тишине они неспешно прошли в другой конец помещения и, достав какую-то карту, Шейр легким движением приложил её к экрану рядом с массивной дверью.
-Код пропуска подтвержден. Ночной клуб OPIUM приветствует Вас, господин Локхони!
От неожиданности девушка аж вздрогнула. Сейчас все её органы чувств были обострены настолько, что даже тихий голос системы охраны показался истеричным визгом. Двери плавно открывались, запуская в помещение грохот музыки, свет флуоресцентных ламп и мигание прожекторов. Мужчина сделал уверенный шаг вперед, но застывшая девушка его остановила.
Сердце бешено колотилось в груди, а сама она замерла в порыве бежать из этого места как можно быстрее. Абсолем перевела испуганный взгляд с потонувшего в разноцветных всплесках зала на Шейра, готовая уже было отказаться от своей затеи. Но, встретившись с его взглядом, так и не смогла ничего произнести. Это ведь всего лишь ещё один эксперимент. Но на этот раз она сама об этом попросила...
Паразит задумался.
Рядом с этим мужчиной вряд ли что-то может с ней случиться. По крайней мере - теперь.
Паразит принял решение.
Губы девушки разошлись в теплой, обволакивающей улыбке. Она не могла ни успокоить, ни защитить - она говорила лишь о том, что это существо готово доверить свою жизнь антиквэруму.
А в следующую секунду Абсолем устремилась в самую пучину человеческих страстей, желая утонуть в ней без остатка. И лишь только маленькая бабочка незаметно взмыла вверх, теряясь среди светового оборудования.
[icon]https://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2019/01/698dd37e3255fe85e80245ff596f1697.png[/icon]
Отредактировано Абсолем (28.01.19 06:09:10)
Ритуал, давно уже ставший привычным и доведенный почти до автоматизма за десятки лет. Она никогда не изменяла его, привычно следуя знакомой схеме.
Сначала желание. Оно должно было пройти несколько стадий, - от едва уловимой мысли до окончательного формирования, - прежде чем она озвучивала свою просьбу ему. Последнее время ее просьбы очень напоминали требование. Жесткое, безаппеляционное. Она хотела и желала воплотить свою хотелку в реальность.
Он сопротивлялся, не желая потакать ее капризам. Иногда он соглашался сразу, если результат эксперимента, который собиралась ставить его подопечная, был интересен и ему самому. Но порой проходили дни, иногда недели, прежде чем ей удавалось добиться его согласия. Но он соглашался. В большинстве случаев.
Древний вздохнул, переводя взгляд на тщательно вылизанную поверхность зеркала, которое заменяло стены в лифте, что плавно возносил их на верхний этаж элитного ночного клуба OPIUM.
Он улыбнулся, поймав взгляд девушки своим. В непроницаемой тьме глаз на мгновение полыхнули багровые сполохи, которые тут же превратилось в едва тлеющие угли на донышке бездонного океана.
Маленькое чудовище, с неуемным любопытством, выплескивавшимся через край сознания.
Сияющая бархатным теплом кожа, бледная улыбка на припухших губах и голубые озера, в которых плескалось беспокойство.
Они были похожи.
И одновременно были такими разными.
Древний хищник и хрупкая крохотная бабочка.
Шорох раскрывшихся дверей лифта. Сжавшиеся на его руке тонкие девичьи пальчики.
Ободряюще улыбнувшись, антик шагнул в холл, утопавший в ярком свете люмисцентных ламп.
Привычная процедура контроля. Шорох ткани, когда древний извлек пластиковый прямоугольник клубной карты, резкий писк системы контроля, холодный механический голос, возвестивший, что допуск проверен и вход свободен.
«А уж как я рад, словами не передать».
Входные двери разошлись, приглашая окунуться в грохот музыки, алкоголя и человеческих пороков. Он уже сделал шаг, намереваясь войти в сияющий разноцветными огнями зал, когда понял, что его спутница замерла, испуганно глядя перед собой.
- Хочешь вернуться? – тихий шепот слетел с мужских губ. Тонкая, идеальной формы бровь вопросительно приподнялась. Мужчина ждал ответа, не торопясь входить.
Мягкая, обволакивающая улыбка на ее губах и легкое движение головы, сообщившее древнему, что решение принято.
- Хорошо, идем. – кивнул он, увлекая девушку за собой. – Здесь безопасно.
Музыка оглушала, вспышки разноцветного света резали глаза. Так что антикверуму пришлось привычно перестроить зрение, чтобы избавиться от дискомфорта.
- Господин Локхони, - чопорный администратор склонился в учтивом поклоне. –Рады видеть вас и вашу очаровательную спутницу в нашем заведении…
- Я заказывал столик, - надменно уронил Шейр, скользнув невидящим взглядом по долговязой фигуре Олгрейва. –Администратор вновь склонился в поклоне, пригласив их следовать за собой.
Олгрейв проводил Локхони и его спутницу на маленькую площадку, утопавшую в роскошной зелени и расположенную таким образом, что казалось, будто она парит над танцполом.
- Коньяк с лимоном. – древний удобно устроился на мягком диване, жестом приглашая бабочку сесть рядом. – А для моей спутницы… кхм.. Что тебе заказать, дорогая?
Абсолем немного замялась, решая, чего бы ей хотелось, потом озвучила свое жеание.
Миловидная девушка заказ принесла быстро и столь же быстро скрылась из глаз, оставив высокопоставленного гостя и его девочку одних. Шейр поднес бокал с янтарной жидкостью к губам и сделал маленький глоток. Коньяк приятным теплом растекся по телу. Древний откинулся в кресле и, покачивая фужер в ладонях, приготовился к ожиданию.
«Развлекайся, драгоценная…»
Одет: светло-серый со стальным отливом вечерний костюм; темная жемчужно-серая матового шелка рубашка; черный шелковый шейный платок; запонки из платины, матовые, с ониксом. Черные замшевые туфли на небольшом каблуке. В левом ухе каффа, состоящая из серьги-гвоздика и кольца, которые соединены между собой несколькими цепочками белого золота и платины разной длины.
Часть длинных иисиня-черных с вкраплением багрово-красных и белых прядей волос у висков заплетена в несколько рядов тончайших косичек, основная масса свободно спадает на плечи и спину; аккуратная бородка.
Мелкие, черные, отливающие металлом, чешуйки покрывают левую кисть и запястье, заканчиваясь у локтя рваной линией. Чешуйки напоминают прохладный бархат и довольно приятны на ощупь.
Артефакт Сэберо сделан в виде перстня. Выглядит довольно массивным (впечатление обманчиво), украшен литым узором. Черный камень, вставленный в амулет, обточен в виде кристалла. Руны вплетены в узоры, и кажется почти незаметными.
Маскирует расу от тех, кто может ее ощущать. Эффект может быть самый разнообразный, от полного ее сокрытия до замены на что-то другое. Наложены так называемые «двойные» чары, то есть, заклинание не только меняет расу носителя артефакта, но и маскирует само себя, создавая вокруг артефакта иллюзию обычного украшения.
Артефакт персональный, настроенный только под конкретного владельца. Имеет привязку к владельцу, так что потерять его невозможно.
Активируется при надевании, дезактивируется при снятии.Артефакт Тиадэро выглядит как татуировка, нанесенная в виде пентаграммы. Она располагается между шестым шейным и первым грудным позвонками. Пентаграмма металлического цвета. Вместо красителя в кожу был внедрен металл и определенными магическими свойствами.
Татуировка служит для призыва остаточной сущности, образованной из некого подобия отрицательных чувств и массива отрицательных инстинктов погибающих и запечатанных антиквэрумов.
За эпизод можно призвать до двух остаточных сущностей. Срабатывает с учетом броска стогранного кубика.
Отредактировано Шейр Локхони (29.01.19 13:42:57)
Вид сверху успокаивал. Он давал преимущество. Безотказный ракурс.
А какой удобный, - во взгляде девушки мелькнуло превосходство. Со стороны это вполне могло выглядеть реакцией на хозяйскую манеру поведения антиквэрума, но этот мужчина всегда был таким. Пресытившийся властью зверь.
- Я заказывал столик, - голос Шейра был очень близко и в то же время невероятно далеко. Бабочка видела, как тут же засуетился администратор, спеша проводить вип-гостей. Состоятельный мужчина в светло-сером костюме и совсем ещё юная девушка рядом, выглядящая слишком отстраненной для обычного подростка...
Ближе. Хочу разглядеть, - мотылек скользнул чуть ниже, фокусируясь на девочке.
Шатенка. Чуть вьющиеся волосы доходят до плеч, глаза голубые с легкими проблесками бирюзы. Шелковистая ткань бело-кремовой блузки с длинными рукавами, заправленной в черную юбку-солнце, доходящую до середины бедра, колышется от неспешных движений. Воротничок блузки состоит из двух длинных лент, завязанных хозяйской рукой в аккуратный бант под подбородком. Ткань на спине разделяется надвое, открывая бархатную кожу с приятным глазу изгибом позвоночника. Концы её так же заправлены в юбку, дабы не показывать окружающим больше дозволенного. При подъеме по ступенькам уголок юбки слегка задирается, открывая окружающим резкий переход от черного цвета к телесному. Колготки с имитацией чулок. Прилично до неприличия. Особенно для такого места...
Прекрасно, - умозаключает паразит, наблюдая, как изящные полусапожки с ремешками из темной кожи ступают по полу, - Идеальное сочетание.
-Что тебе заказать, дорогая? - четыре пары глаз устремляются на роскошного мужчину рядом с девушкой. Но видит его лицо лишь одна.
-М... - Абсолем неуверенно взяла коктейльную карту в руки, пробегаясь взглядом по названиям. В голове промелькнула мысль о том, что она с удовольствием бы попробовала всё, но это невозможно. Только не для неё. Хотя...
-Я хочу всё это, - изящный пальчик обвел обе страницы с изображением маленьких стаканов до 50 миллилитров с различными коктейлями. Они назывались шоты. Стреляющие напитки.
Как интересно, - на лице девушки отразилось восхищение от объемов обрабатываемой информации. За то время, пока официантка несла заказ, мотылек уже успел облететь весь зал, транслируя увиденное хозяйке. Абсолем чувствовала себя увереннее, находясь в отдалении от беснующейся толпы. Шейр никогда себе не изменял, выбирая лишь самое лучшее. Да, он знал толк в роскошной жизни.
Грохот музыки оглушал, а мигание света вводило в некий транс, но паразит очень быстро приспособился. Когда же на лакированном столе перед девушкой появилось два десятка разнообразных коктейлей в полупрозрачных рюмочках, страх окончательно скукожился до микроскопических размеров и был со свистом откинут в дальний ящик.
Взгляд Абсолем привлек один из трехслойных коктейлей, рядом с которым лежала на узорной салфетке трубочка и зажигалка. Б - 52. Смесь самых дорогих ликеров. Но зачем зажигалка?
Бабочка тут же погрузилась в свои мысли, за долю секунды пролистывая в голове десятки многотомников архивной информации, но, к сожалению, её познания в алкогольных напитках были достаточно скупы. Озадаченный взгляд коснулся расслабленно наблюдавшего Шейра.
-А это зачем? - с самым невинным видом спросила девушка, указывая на заинтересовавший её предмет рядом с шотом.
[icon]https://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2019/01/698dd37e3255fe85e80245ff596f1697.png[/icon]
Платформа парила в воздухе, давая обоим великолепный обзор. Изысканное совершенство, созданное умелыми руками флористы и техников. И стоило баснословных денег. Но оно оправдывало свою стоимость. Древний криво усмехнулся, окидывая площадку внимательным взглядом. Гибкие стебли лиан, оплетавшие невесомые арки, рисовали невесомый контур беседки, создавая иллюзию уединенности и скрывая гостей от любопытных глаз. Легкий ветерок колыхал листву и роскошные бутоны экзотических цветов, добавляя изысканности к льющейся танцевальной музыке.
Шейр, откинувшись на мягкую спинку дивана и почти утонув в ворохе шелковых подушек, лениво скользил взглядом по просторному залу, изредка задерживаясь то на одной группе танцующих, то на другой. Это происходило в те моменты, когда вдруг раздавались взрывы смеха, или же кто-то повышал голос. Именно в такие моменты полночный взгляд реликтового чудовища замирал на немногочисленных слушателях, окружавших говорившего. Всего лишь на одно непродолжительное мгновение, а потом вновь начинал неспешно перескакивать с одного лица на другое, нигде не задерживаясь и никого не выделяя.
Покачивая пузатый бокал в пальцах, Локхони, вальяжно развалившись на диване, замер, словно бы погрузившись в глубокую сосредоточенность, которая превращала его в изящную статую. Все его чувства были обострены, когда антик, прислушиваясь к тихому голосу Абсолем, сидевшей подле него, считывал каждое изменение мимики на ее нежном личике.
Маленькая хрупкая бабочка.
Такая близкая и далекая.
Чуть склонив голову к плечу, древний с мягкой улыбкой наблюдал, как она изучала коктейльную карту. Поток волос плавно перетекал с плеча на грудь, рассыпаясь по светло-серой ткани пиджака причудливым шелковым покрывалом. Матово блеснула чешуя на тыльной стороне ладони, когда Шейр, подавшись вперед, поставил фужер на край столика. Тоненький пальчик заскользил по страницам маленькой книжицы, обводя картинки с изображением шотов.
- Все? – переспросил он, в который раз удивленно выгибая безупречную бровь. В бархатном, с урчащими нотками голосе Первородного слышалось сомнение. – Ты уверена, дорогая?
Обычно холодные и непроницаемые глаза древнего сейчас были полны сдерживаемого беспокойства, когда он наблюдал, как на личике Абсолем проступает восхищение и какое странное удовлетворение.
Бабочка приняла решение, о чем оповестила изящным кивком хорошенькой головки.
Локхони вздохнул, жестом подтверждая заказ девушки.
«Не самый лучший и правильный выбор. Но…» - мысль, так и не сформировавшись утонула в пелене сознания хищника, чьи ноздри слабо дернулись, уловив изысканный аромат напитков, которые расставляла перед бабочкой официантка.
Он мог с невероятной точностью определить какие составляющие входили в каждый из представленных шотов. Чуть дрогнули мужские губы, обозначая тень скользнувшей по ним улыбки. Во мраке непроницаемого взгляда багровые угли рассыпались ворохом колючих искр, оседая на самое дно. Хищник наблюдал, ничем не показывая своего интереса.
А бабочка…
Бабочка была озадачена.
Шейр пошевелился, придвигаясь к столику и пролеживая жест Абсолем. Зажигалка. Еще бы. Разве могла бабочка знать о том, что некоторые из шотов пьют горящими.
- «Flaming B-52». Горящий напиток, - мурлыкнул древний, протягивая руку и касаясь кончиком когтя каждого из слоев. – Так называемый слоистый коктейль. Составляется из трех ликеров. Кофейного ликера, - кончик когтя коснулся соответствующего слоя. – сливочного ликера, - новое прикосновение к крохотному шоту, - и наконец, самый крепкий ликер – апельсиновый. – антик бросил внимательный взгляд на девушку, завороженно слушавшую пояснения. – Пьют залпом, через тонкую соломинку. Одним глотком. Быстро, пока соломинка не расплавилась. – подушечки пальцев огладили гладкий бок зажигалки. - Сначала пьющий чувствует холод нижнего слоя, потом постепенно в рот поступает более тёплый слой, а под конец коктейль и вовсе становится горячим. Это обеспечивает головокружительный эффект, дорогая. Но…
Локхони окинул взглядом ряды стопок, выискивая нужную. Потянувшись, он аккуратно передвинул шот к Абсолем.
- Я рекомендую сначала попробовать этот напиток. «Гальяно хот шот». Это тоже горячий коктейль, состоит из ванильного ликера «Galliano», кофе экспрессо и взбитых сливок, посыпанных корицей. Пить так же нужно залпом. – он откинулся на спинку дивана, продолжая незаметно наблюдать за бабочкой. – Попробуй. Это вкусно.
Одет: светло-серый со стальным отливом вечерний костюм; темная жемчужно-серая матового шелка рубашка; черный шелковый шейный платок; запонки из платины, матовые, с ониксом. Черные замшевые туфли на небольшом каблуке. В левом ухе каффа, состоящая из серьги-гвоздика и кольца, которые соединены между собой несколькими цепочками белого золота и платины разной длины.
Часть длинных иисиня-черных с вкраплением багрово-красных и белых прядей волос у висков заплетена в несколько рядов тончайших косичек, основная масса свободно спадает на плечи и спину; аккуратная бородка.
Мелкие, черные, отливающие металлом, чешуйки покрывают левую кисть и запястье, заканчиваясь у локтя рваной линией. Чешуйки напоминают прохладный бархат и довольно приятны на ощупь.
Артефакт Сэберо сделан в виде перстня. Выглядит довольно массивным (впечатление обманчиво), украшен литым узором. Черный камень, вставленный в амулет, обточен в виде кристалла. Руны вплетены в узоры, и кажется почти незаметными.
Маскирует расу от тех, кто может ее ощущать. Эффект может быть самый разнообразный, от полного ее сокрытия до замены на что-то другое. Наложены так называемые «двойные» чары, то есть, заклинание не только меняет расу носителя артефакта, но и маскирует само себя, создавая вокруг артефакта иллюзию обычного украшения.
Артефакт персональный, настроенный только под конкретного владельца. Имеет привязку к владельцу, так что потерять его невозможно.
Активируется при надевании, дезактивируется при снятии.Артефакт Тиадэро выглядит как татуировка, нанесенная в виде пентаграммы. Она располагается между шестым шейным и первым грудным позвонками. Пентаграмма металлического цвета. Вместо красителя в кожу был внедрен металл и определенными магическими свойствами.
Татуировка служит для призыва остаточной сущности, образованной из некого подобия отрицательных чувств и массива отрицательных инстинктов погибающих и запечатанных антиквэрумов.
За эпизод можно призвать до двух остаточных сущностей. Срабатывает с учетом броска стогранного кубика.
Отредактировано Шейр Локхони (30.01.19 16:03:53)
Чем выше ты взлетишь - тем больнее потом будешь падать. Абсолем никогда не боялась высоты. А разбиться ей все равно никто не позволит, даже если бы она сама того захотела.
Взгляд голубых глаз внимательно следил за движениями рук того, кто уже не раз ломал её, а потом собирал заново. Казалось, как будто эти пальцы касались не хрустального стакана, а её самой, показывая самой девушке расположение того или иного органа в её теле. А ведь он знал...
- Это обеспечивает головокружительный эффект, дорогая. Но… - тут ей пододвинули другой шот, предлагая сначала попробовать его. Абсолем перевела свой в миг охладевший взгляд на мужчину, даже не слушая его доводов в пользу данного напитка.
Она. Уже. Выбрала. Она. Хотела. Именно. Этот.
Девочка дождалась, пока антиквэрум закончит. Все же она была воспитанной девочкой, которая не перебивала старших. Но в то же время и весьма своенравной.
– Попробуй. Это вкусно. - на лице проскользнуло едва заметное недовольство. Все же Абсолем не имела привычки столь ярко выражать свои эмоции, ведь они все равно были не совсем настоящими. Как и она сама. Хотя сейчас в каждом её жесте сквозило раздражение. Тягучее... Мягкое... Но вполне ощутимое для собеседника.
Девушка вновь посмотрела на предложенный шот и коснулась его аккуратными пальчиками с совсем ещё свежим маникюром, как будто раздумывая: пить или все же нет... Но на самом деле она не собиралась этого делать. Просто думала, как бы выразить это словами.
Вот опять он за своё, - тоскливая мысль среди оседающего на дно недовольства, - Почему нельзя сразу дать то, что я хочу?..
И вновь пустота.
Перед глазами скользят образы, проецируемые летающей по помещению бабочкой. Такой же пустой, как и она сама. Создание, состоящее из тысяч пустых мотыльков. Они все видят, чувствуют, но не могут наполнить этот хрустальный сосуд. А как хочется...
-Я не хочу, - едва уловимый вздох, - Я хочу тот.
Бриллианты глаз устремились на застывшую фигуру мужчины. Наблюдает... Наслаждается...
-Сделай, пожалуйста, - требование, облаченное в невинную девичью просьбу. Он точно ничего не сделает, если она будет просить по-другому. Абсолем это знала. Но она и не собиралась строить из себя капризное дитя, закатывающее истерики с поводом и без. Она была совсем не такая. Далекое от обычных человеческих страстей существо, которое просто не видело смысла тратить так много усилий на то, чтобы имитировать настоящую жизнь. Она стремилась познать её. Прочувствовать. Но никак не обманывать. Хотя, на самом деле так и происходило. Даже слабая имитация была обманом. Абсолем это понимала, но все же не хотела так сильно отличаться от остальных живых существ своей безэмоциональностью.
Она так хотела быть похожей на них. Стать такой же глупой и нелогичной. Хотела так же, как они чувствовать.
Выжидающий взгляд все ещё был устремлен на антиквэрума.
[icon]https://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2019/01/698dd37e3255fe85e80245ff596f1697.png[/icon]
Отредактировано Абсолем (30.01.19 20:28:56)
Он наблюдал, расслабленно откинувшись на спинку дивана и почти утонув в ворохе шелковых подушек. Он любил и ценил комфорт. Свой. В «Опиуме» это знали, хоть древний и не столь часто бывал здесь. Но да, администрация знала. И всегда стремилась угодить высокопоставленному гостю. И за это Локхони ценил это заведение. Здесь не спорили, но старались исполнить пожелания клиента. Любые. И не важно, сколько они стоили. Главное, чтобы клиент остался доволен и пришел снова.
Едва уловимая улыбка, вернее тень ее, хрупкая и неуловимая, тронула губы мужчины. Чуть прищурились бездонные, жуткие глаза, а прядка багрово-красных волос скользнула на лоб, приласкав бледную, прохладную кожу.
Бабочка была недовольна.
Шейр знал это, успев уловить тень эмоции на безупречном, кукольном личике. Ей не понравилось, что он не согласился с ее выбором, предложив взамен другой.
Иссиня-черная бровь выгнулась в ожидании, когда антик уловил раздражение, повисшее в воздухе.
Она сердилась. Как обычно бывало, когда он отказывался исполнять ее просьбу-требование. Мужчина ждал, наблюдая ,как маленькие пальчики с безупречным маникюром касаются крохотной стопки. Бабочка размышляла.
- «Flaming B-52» слишком крепок для тебя. – счел необходимым пояснить Локхони. – Тебе может стать плохо.
Бабочка лишь скользнула по нему пустым взглядом. Она размышляла, сопоставляя сотни кусочков информации.
Древний ждал, понимая, что выбор давно уже сделан. Он не прерывал затянувшееся молчание, ленивыо наблюдая за разворачивающимся действом на сцене танцпола.
Прожекторы вокруг сцены разгорались так медленно, что если все время смотреть на сцену, этого можно было бы и не заметить. Света как раз хватало, чтобы публике было видно девушку, замершую в ожидании и гибкое тело ее партнера, извивавшегося вокруг нее в завораживающем танце. Толпа, затихшая на мгновение, вновь загудела, одобрительными выкриками поддерживая танцоров.
Тихий голос в повисшем молчании. Едва заметный наклон черноволосой головы, и шорох волос по дорогой ткани пиджака.
- Не хочешь… - эхом отозвался древний, выпрямляясь.
Что ж это было ожидаемо. Маленькая бабочка приняла решение и не собиралась от него отступать.
«Я предупреждал тебя, дорогая.» - мысль раздраженным шершнем пронеслась в сознании антикверума.
Она озвучила требование, одев его в слова невинной девичьей просьбы. Как всегда, когда хотела получить желаемое. Она знала, что он не устоит. Не станет раздувать конфликт и исполнит ее желание.
- Хорошо. – кивнул он, подавшись вперед и подхватив зажигалку. – Как пожелаешь, дорогая…
Он мог даже не брать зажигалку. Ему всегда было достаточно своих когтей, на кончиках которых плясало хрупкое магическое пламя. Но не сейчас. И не здесь.
Тихий щелчок зажигалки, и Шейр аккуратно поднес крохотный огонек к стопке. Вспыхнуло голубое пламя, опалив жаром его пальцы.
- Ждешь пару секунд, пока коктейль нагреется, потом берешь трубочку и, опустив ее к самому нижнему слою, быстро выпиваешь. Залпом, будто резко втягиваешь в себя воздух. – проговорил он, подхватив со столика бокал с коньяком. – Поторопись, иначе трубочка расплавится.
Покачивая бокал с янтарной жидкостью в пальцах, древний замер, привычно откинувшись на диване.
Он наблюдал.
Одет: светло-серый со стальным отливом вечерний костюм; темная жемчужно-серая матового шелка рубашка; черный шелковый шейный платок; запонки из платины, матовые, с ониксом. Черные замшевые туфли на небольшом каблуке. В левом ухе каффа, состоящая из серьги-гвоздика и кольца, которые соединены между собой несколькими цепочками белого золота и платины разной длины.
Часть длинных иисиня-черных с вкраплением багрово-красных и белых прядей волос у висков заплетена в несколько рядов тончайших косичек, основная масса свободно спадает на плечи и спину; аккуратная бородка.
Мелкие, черные, отливающие металлом, чешуйки покрывают левую кисть и запястье, заканчиваясь у локтя рваной линией. Чешуйки напоминают прохладный бархат и довольно приятны на ощупь.
Артефакт Сэберо сделан в виде перстня. Выглядит довольно массивным (впечатление обманчиво), украшен литым узором. Черный камень, вставленный в амулет, обточен в виде кристалла. Руны вплетены в узоры, и кажется почти незаметными.
Маскирует расу от тех, кто может ее ощущать. Эффект может быть самый разнообразный, от полного ее сокрытия до замены на что-то другое. Наложены так называемые «двойные» чары, то есть, заклинание не только меняет расу носителя артефакта, но и маскирует само себя, создавая вокруг артефакта иллюзию обычного украшения.
Артефакт персональный, настроенный только под конкретного владельца. Имеет привязку к владельцу, так что потерять его невозможно.
Активируется при надевании, дезактивируется при снятии.Артефакт Тиадэро выглядит как татуировка, нанесенная в виде пентаграммы. Она располагается между шестым шейным и первым грудным позвонками. Пентаграмма металлического цвета. Вместо красителя в кожу был внедрен металл и определенными магическими свойствами.
Татуировка служит для призыва остаточной сущности, образованной из некого подобия отрицательных чувств и массива отрицательных инстинктов погибающих и запечатанных антиквэрумов.
За эпизод можно призвать до двух остаточных сущностей. Срабатывает с учетом броска стогранного кубика.
Он согласился.
Во взгляде растеклось теплое, едва уловимое наслаждение. Очередная фигура была съедена в их бесконечной партии, длинною не в одну человеческую жизнь. Именно в такие моменты из глубин совершенно безобидной на первый взгляд девочки выглядывал настоящий монстр. Он касался ласковой улыбкой антиквэрума, в этот момент становившейся совсем осязаемой, а потом снова скрывался где-то внутри хрупкого создания.
Чудовище, которое никогда не сможет добиться большего, чем имеет сейчас. Они оба это понимали и поэтому продолжали свой чарующий танец, притягивая партнера все ближе и наслаждаясь каждым мгновением, проведенным друг с другом. Два совершенно разных существа встретились, завороженно осознавая, что не такие уж они и разные.
Что маленькая бабочка могла противопоставить древнему хищнику? Ничего. Но ей удалось его заинтересовать. Как и ему её.
– Поторопись, иначе трубочка расплавится.
Темные ресницы скрыли промелькнувшее во взгляде восхищение, и девушка наконец обратила внимание на шот. На долю секунды она засмотрелась на мужчину, в расслабленных движениях которого читались звериные нотки. Недостижимый идеал, который словно магнит манил к себе несовершенное существо.
Абсолем легким движением подцепила лежавшую на узорчатой салфетке трубочку, беря её в зубы. Взгляд бирюзовых глаз был направлен на игривое пламя, согревающее хрустальный стакан. Девушка наклонилась, втягивая воздух через трубочку и погружая её на самое дно коктейля. Всего несколько быстрых глотков и пухлые губы со вздохом отстранились от черной поверхности пластмассового изделия. После бабочка слегка удивленно прикрыла рот рукой, смакуя вкус смеси ликеров, который обжог язык. Интересный вкус... Ей понравилось.
Абсолем восторженно посмотрела на сидевшего рядом антиквэрума. Было в ней в этот момент что-то от наивного ребенка, попробовавшего нечто необычайно вкусное. Но очень быстро внимание девушки вновь переключилось на стоявшие перед ней шоты. Она хотела попробовать их все и собиралась воплотить свое желание в жизнь, даже не думая о последствиях. Да и зачем ей нужно было о них думать? Сегодня это было уделом Шейра, на плечи которого бабочка свалила всю ответственность за происходящее. Он ведь пообещал, что она будет в безопасности, а значит выполнит своё обещание. Антиквэруму незачем было обманывать свою подопечную.
И тут алкоголь таки ударил ей в голову, прокатываясь теплом по всему телу.
Действительно интересно! - и вновь во взгляде девушки промелькнуло восхищение.
А потом она пригубила следующий приглянувшийся ей коктейль, одним быстрым движением опустошая маленький стакан. К сожалению, до сознания не сразу дошла суть происходящего и пришлось закрепить эффект третьим шотом. Вот тут уже началось настоящее веселье.
Тихий смешок растворился в монотонном грохоте музыки и опьяненная удовольствием бабочка прижалась к мужчине, продолжая тихо хихикать уже в рукав его дорогого пиджака. Чуть успокоившись, девушка подняла милое личико, подернутое румянцем к Шейру и восхищенно прошептала:
-Мне здесь так нравится! Спасибо...
[icon]https://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2019/01/698dd37e3255fe85e80245ff596f1697.png[/icon]
Отредактировано Абсолем (01.02.19 03:44:52)
Он наблюдал.
Резко повернувшийся прожектор вдруг осветил парящую беседку, выхватив из полумрака темноволосого мужчину, расположившегося на мягком кожаном диване. Цветной лучик замер, а потом лениво прошелся по иссиня-черным волосам, и скользнув по руке, растворился в хрустальном бокале, покачивавшемся в длинных, аристократичных пальцах. Тихий щелчок кончиков когтей по безупречно-гладкому боку фужера. Но даже наличие смертоносных когтей не могло скрыть изящества мужских пальцев, что сейчас ласкали прохладное стекло, согревая его.
Он наблюдал.
Янтарная жидкость качнулась, описав ленивый круг и омывая стенки бокала, вспыхнула янтарно-медовым светом, слишком сладким и тягучим и замерла, чтобы уже в следующее мгновение заскользить по новому кругу. Густая, тягучая жидкость, согревалась, постепенно опаляя прохладную кожу безупречных пальцев мужчины.
Чуть помедлив, он поднял задумчивый взгляд на сидевшую рядом девушку. На мгновение их глаза встретились, и он улыбнулся, когда из глубин тяжелой клубящейся тьмы его глаз в сполохах багровых искр проступил хищник.
Древний. Голодный. Чуждый.
Чудовище оскалилось, возвращая бесплотную ласку и скрылось, растворившись в непроницаемом пологе тьмы взгляда антикверума.
Мужчина улыбнулся, едва касаясь губами тонкого края бокала. В неверном сиянии луча прожектора, скользнувшего по грани бокала, мелькнули кончики белоснежных клыков.
Он наблюдал, продолжая ласкать изящными пальцами стенки хрустального фужера.
Тонкая трубочка утонула в синем пламени, коснувшись дна маленькой стопки. Пухлые губа коснулись тонкого пластика, лаская его. Мгновение и крохотный шот опустел, а пламя угасло.
Взгляд, сияющий восторгом и наивностью обратился к нему. Шейр чуть изогнул бровь, приподнимая губы в усмешке.
«Тебе понравилось, дорогая. Я даже не сомневался в этом...»
Бокал качнулся в его пальцах, янтарный напиток, рассыпавшись медовыми исками описал очередной круг. Быстрое прикосновение прохладных губ и маленький глоток. Богатый, густой букет старого, выдержанного не одну сотню лет коньяка растворился на языке, тугой каплей упав вниз, согревая древнего, давно уже застывшего в холодном безмолвии хищного совершенства.
- Не торопись, дорогая. - бархатный шепот, расцвеченный сотнями вибрирующих ноток. Пузатый фужер возвращается на столик. - Не стоит пить слишком много....
Казалось, бабочка не услышала, погрузившись в изучение новой игрушки. Девичьи пальчики легко порхали над столом, касаясь то одного шота, то другого, то третьего. Она выбирала.
Пальчики замерли. Выбор сделан. Быстрый глоток и на стол опустилась пустая стопка. Прикосновение, глоток, тихий стук донышка пустого шота. Она развлекалась.
Легкий смех повис в пропитанном алкоголем и дымом воздухе парящей беседки. Грохот музыки где-то там в отдалении. Жаркое тепло хрупкого тела, когда бабочка, тихо хихикая, прижалась к нему, зарывшись, трунутым румянцем личиком в дорогую ткань рукава.
Шейр вздохнул, обнимая девушку и плотнее прижимая ее к себе.
- Ты пьяна, Абсолем, - подушечки когтистых пальцев очертили контур скул и застыли, тронув подбородок и удерживая ее голову. В наполненных клубящейся тьмой глазах проступило беспокойство. - Шалунья...
Его голос растворился в грохоте музыки.
Вспышка прожектора.
Свет слепит глаза, так, что выступают слезы.
Он смотрит в ее глаза, сияющие теплой бирюзой в полумраке беседки.
Она…
Маленькое голодное чудовище.
Его чудовище…
Он разрывает зрительный контакт и опускает голову.
Зарывается лицом в нежный шелк темных волос, оглаживая обнаженную спину девушки ладонью.
- Стань всем для меня… Драгоценная…
И тогда я буду твоим…
Одет: светло-серый со стальным отливом вечерний костюм; темная жемчужно-серая матового шелка рубашка; черный шелковый шейный платок; запонки из платины, матовые, с ониксом. Черные замшевые туфли на небольшом каблуке. В левом ухе каффа, состоящая из серьги-гвоздика и кольца, которые соединены между собой несколькими цепочками белого золота и платины разной длины.
Часть длинных иисиня-черных с вкраплением багрово-красных и белых прядей волос у висков заплетена в несколько рядов тончайших косичек, основная масса свободно спадает на плечи и спину; аккуратная бородка.
Мелкие, черные, отливающие металлом, чешуйки покрывают левую кисть и запястье, заканчиваясь у локтя рваной линией. Чешуйки напоминают прохладный бархат и довольно приятны на ощупь.
Артефакт Сэберо сделан в виде перстня. Выглядит довольно массивным (впечатление обманчиво), украшен литым узором. Черный камень, вставленный в амулет, обточен в виде кристалла. Руны вплетены в узоры, и кажется почти незаметными.
Маскирует расу от тех, кто может ее ощущать. Эффект может быть самый разнообразный, от полного ее сокрытия до замены на что-то другое. Наложены так называемые «двойные» чары, то есть, заклинание не только меняет расу носителя артефакта, но и маскирует само себя, создавая вокруг артефакта иллюзию обычного украшения.
Артефакт персональный, настроенный только под конкретного владельца. Имеет привязку к владельцу, так что потерять его невозможно.
Активируется при надевании, дезактивируется при снятии.Артефакт Тиадэро выглядит как татуировка, нанесенная в виде пентаграммы. Она располагается между шестым шейным и первым грудным позвонками. Пентаграмма металлического цвета. Вместо красителя в кожу был внедрен металл и определенными магическими свойствами.
Татуировка служит для призыва остаточной сущности, образованной из некого подобия отрицательных чувств и массива отрицательных инстинктов погибающих и запечатанных антиквэрумов.
За эпизод можно призвать до двух остаточных сущностей. Срабатывает с учетом броска стогранного кубика.
Она таяла в этих руках подобно воску. Медленно и томно прижимаясь все ближе к мужчине, вдыхая его притягательный аромат, она готова была отдать антиквэруму всю себя. Шейр мог вылепить из этого существа всё, что заблагорассудится его хищной натуре. Бабочка могла быть для него кем угодно.
И только для него одного...
Когда пальцы мужчины ласково тронули подбородок, поднимая его, в бирюзовых глазах девушки отразилось покорное преклонение перед могуществом древнего создания. Она не была жертвой для этого хищника, не была и его игрушкой...
Абсолем была никем. И одновременно могла стать всем для него.
Оставалось лишь только озвучить желаемое.
Жажда быть порабощенным и поработить сквозила в воздухе в тот самый момент, когда мужчина все же опустил голову. Возможно, на секунду излучаемый девушкой голод захватил и его... Бабочка не знала. Она лишь продолжила плавиться в его нежных объятьях, ощущая, как ласковые когти чудовища забираются все глубже в самые тайные уголки сознания, отыскивая скрывающееся в его глубинах существо.
Девушка резко вдохнула, когда мягкая ладонь Шейра коснулась плавного изгиба лопаток. На долю секунды все её тело замерло от прошедшей ряби мурашек и последовавшей за ними волной приятного холода.
– Стань всем для меня…
Таково твоё желание?...
Дыхание сбилось и уже не могло восстановиться. Затянутый тонкой вуалью наслаждения взгляд был непроницаем, следуя в этот момент по следам порхающего по залу мотылька. Тот тут, то там от беснующейся толпы отделялись сцепленные страстью пары. Погруженные в собственный инстинкт размножения, они уже не замечали никого вокруг. Только друг друга в этом жадном стремлении испытать оргазм...
Но разве это нужно древнему хищнику? Нет... Он хотел нечто другое...
Очередной особенно глубокий вдох, больше похожий на всхлип, утонул в грохоте музыки.
Она владела знанием...
Но даже это знание все ещё не позволяло исполнить желание нежного убийцы.
- Я... могу сделать для тебя все, что угодно... - обволакивающий девичий голос приобрел бархатистые нотки тлеющего желания, - Но я не понимаю значения твоих слов.
Растерянность. Бабочку поставили в тупик. Загнали в угол. Поймали.
- Как мне это сделать?.. - в сбивчивом от дыхания голосе проскользнул легкий испуг.
Больше всего её пугала неизвестность. Это мертвая пустыня в наполненном информацией окружающем мире. Неужели он вновь хотел бросить её в это сжирающее сознание безмолвие?..
Абсолем чуть отстранилась, беря лицо антиквэрума в свои нежные ладони и побуждая смотреть на неё. Недавно выпитый алкоголь все ещё плескался в сознании, отзываясь томными нотками в обеспокоенном взгляде и неловких движениях.
В бирюзовых глазах сквозила мольба.
[icon]https://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2019/01/698dd37e3255fe85e80245ff596f1697.png[/icon]
Отредактировано Абсолем (03.02.19 18:29:58)
Грохот музыки внизу. Гомон беснующейся молодежи. Все это сейчас отошло на второй план. Было забыто и потеряло значение.
Сейчас для него не существовало ни этого зала с его раздражающе яркими огнями мощных прожекторов, ни разношерстой толпы, одурманенной ритмом музыки и наркотиков, ни раскинувшегося за стенами заведения огромного города с нескончаемым потоком машин и людей, спешащих по своим делам.
Весь мир для древнего сузился до размеров парящей площадки, укутанной плетущимися растениями, которые укрывали его от любопытных взглядом постоянных клиентов заведения. Плотная завеса из крупных, с дрожащими на них каплями влаги листьев экзотических растений создавала иллюзию уединенности, не позволяя увидеть то, что сейчас происходило между реликтовым хищником и его хрупкой подопечной, доверчиво прильнувшей к сильному мужскому телу.
Голод, извечно терзавший антикверума, поднялся из глубины его существа, проступая в полыхающем алыми искрами глазах, что сейчас смотрели на девочку. На мгновение древнее чудовище вынырнуло из глубин сознания первородного, заострив точеные черты и натянув бледную кожу на костях черепа. Влажно блеснули изогнутые клыки, когда губы дрогнули приподнимаясь.
Музыка гремела.
В воздухе повис аромат возбуждения и страсти. Дикой, необузданной. Чуждой каждому, кто находился здесь.
Древний монстр бережно прижимал к себе маленькую бабочку, едва касаясь ее тела когтистыми пальцами. Вот ладонь скользнула ниже, очерчивая плавный изгиб лопатки, тронула маленькие позвонки, очерчивая их контур.
«Моя…»
Она была для него всем.
Его жизнью.
Его душой.
Вселенной, вокруг которой крутился его мир.
Только она могла подарить ему то, что он так долго и безуспешно искал.
Покой.
Она делала его целым. Наполняла его жизнь смыслом.
Она была для него всем.
Прохладные губы коснулись нежного лба, оставляя легкий поцелуй. Кончики клыков чуть царапнули бархатную кожу. Совсем чуть-чуть. Всего лишь легкий штрих к поцелую.
- Тшшш… - бархатный, сдобренный теплыми урчащими нотками шепот коснулся сознания бабочки. – Ты поймешь, дорогая… Когда наступит время…
Он смотрел в сияющие глаза, ощущая теплые ладошки на своей коже, когда девочка взяла его лицо в свои ладошки. Он судорожно вздохнул, вздрагивая всем телом и чувствуя ,как мурашки сбегают по спине, вздыбливая чешую, укрывшую позвоночник.
Ласка.
Такая невинная и от этого еще более трогательная.
Проступивший испуг в мерцающих бирюзой глазах. И мольба.
- Ты подарила мне себя… - шепчет Шейр, утопая в бездонных, бирюзовых озерах.
Где-то там гремит музыка и вспыхивают огни прожекторов, а одурманенные алкоголем и наркотиками юные парочки сплетаются в жарких объятиях, поддаваясь инстинкту столь же древнему как само мироздание.
Ментальные нити дрожат, улавливая отголоски чужих страстей, вибрируют, заставляя антикверума вздрагивать и плотнее прижать к себе бабочку.
- Сердце мое…
Древний склонился опустив голову на ее плечо и обдав нежную шею жарким дыханием
Шелковой волной осыпались волосы.
Жизнь моя…
Одет: светло-серый со стальным отливом вечерний костюм; темная жемчужно-серая матового шелка рубашка; черный шелковый шейный платок; запонки из платины, матовые, с ониксом. Черные замшевые туфли на небольшом каблуке. В левом ухе каффа, состоящая из серьги-гвоздика и кольца, которые соединены между собой несколькими цепочками белого золота и платины разной длины.
Часть длинных иисиня-черных с вкраплением багрово-красных и белых прядей волос у висков заплетена в несколько рядов тончайших косичек, основная масса свободно спадает на плечи и спину; аккуратная бородка.
Мелкие, черные, отливающие металлом, чешуйки покрывают левую кисть и запястье, заканчиваясь у локтя рваной линией. Чешуйки напоминают прохладный бархат и довольно приятны на ощупь.
Артефакт Сэберо сделан в виде перстня. Выглядит довольно массивным (впечатление обманчиво), украшен литым узором. Черный камень, вставленный в амулет, обточен в виде кристалла. Руны вплетены в узоры, и кажется почти незаметными.
Маскирует расу от тех, кто может ее ощущать. Эффект может быть самый разнообразный, от полного ее сокрытия до замены на что-то другое. Наложены так называемые «двойные» чары, то есть, заклинание не только меняет расу носителя артефакта, но и маскирует само себя, создавая вокруг артефакта иллюзию обычного украшения.
Артефакт персональный, настроенный только под конкретного владельца. Имеет привязку к владельцу, так что потерять его невозможно.
Активируется при надевании, дезактивируется при снятии.Артефакт Тиадэро выглядит как татуировка, нанесенная в виде пентаграммы. Она располагается между шестым шейным и первым грудным позвонками. Пентаграмма металлического цвета. Вместо красителя в кожу был внедрен металл и определенными магическими свойствами.
Татуировка служит для призыва остаточной сущности, образованной из некого подобия отрицательных чувств и массива отрицательных инстинктов погибающих и запечатанных антиквэрумов.
За эпизод можно призвать до двух остаточных сущностей. Срабатывает с учетом броска стогранного кубика.
Отредактировано Шейр Локхони (06.02.19 10:19:12)
Её поступь была легка, когда бабочка балансировала по хрупкой грани, с одной стороны которой была невинная нежность, а с другой тлела животная страсть. Её пальцы скользи по обе стороны этих чувств, перебирая их тонкие нити. Вдруг она останавливается, найдя нужную... Ловкие ручки погружаются глубже, отбирая нужный оттенок и аккуратно вытягивают его к себе, переплетая с другим, но уже с другого конца. Так, узелок за узелком, она завязывает их все больше.
Ласковая улыбка касается губ девушки, когда мужчина кладет голову ей на плечо.
Туже затягиваются нити...
Во взгляде вновь скользит превосходство.
Нет, она не сможет его поработить. Ей это и не нужно. Бабочка лишь потуже затянет связь между ними, чтобы он уже не смог убежать. Никогда...
Хрупкая ручка выскальзывает из объятий и касается шелковых волос антиквэрума.
Пусть он будет с другими бессчетное количество раз. Пусть...
Пальчики нежно перебирают мягкие пряди, иногда касаясь висков.
Но принадлежать он будет лишь ей одной...
Жуткое существо вновь исчезает в глубинах в миг опустевшего взгляда.
Абсолем молчит, продолжая ловить каждое движение утонувшего в её ласке хищника. Всего лишь на короткий миг он оказывается полностью в её власти и лишь ей решать - что будет дальше. Оглядев фигуру со всех сторон, бабочка ставит её на шахматную доску, решив ещё немного подождать. Взмахнув переливчатыми крыльями, она вновь спускается в зал, продолжая ласкать льнущего к нежным рукам хищника. Вновь грохот музыки, сумасшедшие танцы пышущей жаром молодежи, сладкие поцелуи...
Ох, нет!
По всему телу пробегает дрожь, и Абсолем возвращается к своему ласковому зверю. Его горячее дыхание на шее становится просто невыносимым, бросая бабочку в жар и заставляя сердце разрываться на части.
Тихий всхлип.
Сердце пропускает очередной удар.
И всего на мгновение девушка забывается, погружаясь в излучаемое древним хищником возбуждение. Резко отстраняясь, она ловит его губы своими, даря поцелуй. Требовательный. Страстный. Это было не просто призрачное прикосновение крыльев - это был дикий порыв одного хищника сожрать другого. Безумное желание поработить, вырвавшееся наружу из глубин лишь притворяющегося безобидным существа.
Тщательно скрываемая жажда убийства.
Пальцы ещё глубже зарываются в шелковые волосы, слегка их оттягивая.
По телу прокатывается особо сильная волна дрожи.
Алкоголь больно стучит в висках.
Всего миг, чтобы потерять себя.
Секунда, растянувшаяся в вечность.
Все внутри сжимается от боли.
Абсолем быстро отстраняется, захлебываясь и испуганно глядя в бездонные глаза антиквэрума.
Взбесившийся монстр исчез, оставляя вместо себя лишь отчаянье в бирюзовых глазах.
Она была ему не ровня. Бабочка не хотела провоцировать застывшего рядом хищника.
Девочка хотела убежать.
Всхлип. Руки взметнулись к груди антиквэрума, упираясь в неё ладошками в попытке отстраниться. Абсолем рывком попыталась выскользнуть из цепких объятий, отворачиваясь от Шейра.
Исчезнуть.
Раствориться.
Как будто её здесь никогда и не было...
[icon]https://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2019/01/698dd37e3255fe85e80245ff596f1697.png[/icon]
Отредактировано Абсолем (07.02.19 05:42:28)
Вечность.
Бесконечно долгая и бесконечно одинокая.
Череда долгих, унылых дней, наполненная скукой и однообразием.
Он замер, касаясь прохладным лбом хрупкого девичьего плеча.
Где-то там, за пеленой из кожистых листьев гибких лиан гремела музыка, наполняя кровь жарким ядом и заставляя тело вибрировать. Но это было там. Внизу.
А здесь, в сузившемся до крохотной парящей над танцполом беседки мирке была лишь она и ее нежные ладошки, пропускавшие сквозь пальцы тяжелый шелк волос, обрушившихся на плечи древнего чудовища. Они легко скользят, сплетаясь в причудливую вязь, скрепляя то, что скрепить должно и нужно.
А он… Он покорно ждал, когда эти же пальчики коснутся висков, оглаживая проступившие узкие чешуйки. Зверь урчал, с каждым мгновением все отчетливей проступая наружу и обретая четкие черты.
Кожа туго натягивается обрисовывая кости черепа, от глаз, теперь напоминавших тлеющие жаркими углями бездонные провалы разбегаются дорожки крохотных чешуек. Матово-черных, посеребренных холодным металлическим отливом.
Он вздыхает, опаляя шею бабочки нестерпимо горячим дыханием. Острые клыки, которые теперь не в состоянии скрыть истончившиеся в миг губы царапают кожу.
Сердце бухает о ребра, пропуская удар за ударом. Он ждет, плавясь в тягучей животной страсти, заставлявшее вибрировать каждую клетку его существа.
Всхлип.
Густой, тягучий, полный глубоких вибрирующих оттенков.
Он срывается с пересохших губ, чтобы раствориться в дрожащем мареве возбуждения, не менее густого и темного, окутывающего двух прильнувших друг другу чудовищ.
Тихий всхлип сорвался с губ, окутывая одурманенный близостью бабочки разум древнего прозрачной кисеей мягкого бархата. Нежная прохлада маленьких пальчиков на висках ощущается изысканной лаской. Такой невесомой. Такой долгожданной.
И тело Шейра отзывалось на эти легкие прикосновения мягкой дрожью, прокатывающейся по атласной, напоминавшей холодный мрамор, коже. Он всегда был чувствителен к прикосновениям, а сейчас, когда его чувства были обострены до предела, он реагировал на любое, даже едва уловимое касание, будь то изящные девичьи ладошки или же ее теплое дыхание, скользящее по его коже. Прикосновения бабочки не только ласкали, но и обещали…
Манили за собой в темную бездну, наполненную всеми оттенками тьмы, которую она пыталась подарить ему.
Сухие губы коснулись его истончившихся, обрисованных мельчайшими чешуйками губ, ловя в поцелуй. Он потянулся, отвечая, сплетая ее язык со своим. Его руки скользят по ее спине, лаская и чуть царапая кожу кончиками когтей.
Хищник довольно скалится, выглядывая из полночного сумрака глаз.
Ему нравится. Он доволен.
Но поцелуй оборвался, оставив после себя жаркое послевкусие хищного азарта и жажды убийства.
И неудовлетворенности.
Он протестующе стонет, тянется следом в отчаянной попытке удержать, продолжить этот сумасшедший танец
Бабочка уходит от прикосновения, отстраняется, упираясь ладошками в его грудь.
Древний разомкнул объятия, позволяя девушке выскользнуть из кольца своих рук
Страсть, сжигавшая его, схлынула, словно ее и не было.
На ее место пришла… пришло странное чувство. Он… любил ее…
Так странно…
Оно поднималось откуда-то из глубин его существа, опаляя чуть теплящийся огонек его души, надежно укрытой покровом чешуйчатых одежд.
Бабочка завораживала…
Такая хрупкая…
Беззащитная…
Так ли это было на самом деле? Насколько беззащитной и беспомощной была эта маленькая девочка, сейчас сидевшая рядом и глядевшая на него испуганными бирюзовыми глазами.
Он не знал…
- Почему? – вопрос срывается с пересохших мужских губ и тяжелой каплей падает в вязкое пространство. Когтистые пальцы коснулись подбородка, бережно поворачивая голову бабочки. – Скажи мне… Почему ты ушла?
Бездонная тьма, клубящаяся в глазах первородного столкнулась с прозрачной бирюзой.
Зверь замер в ожидании…
Почему?...
Скажи мне…
Одет: светло-серый со стальным отливом вечерний костюм; темная жемчужно-серая матового шелка рубашка; черный шелковый шейный платок; запонки из платины, матовые, с ониксом. Черные замшевые туфли на небольшом каблуке. В левом ухе каффа, состоящая из серьги-гвоздика и кольца, которые соединены между собой несколькими цепочками белого золота и платины разной длины.
Часть длинных иисиня-черных с вкраплением багрово-красных и белых прядей волос у висков заплетена в несколько рядов тончайших косичек, основная масса свободно спадает на плечи и спину; аккуратная бородка.
Мелкие, черные, отливающие металлом, чешуйки покрывают левую кисть и запястье, заканчиваясь у локтя рваной линией. Чешуйки напоминают прохладный бархат и довольно приятны на ощупь.
Артефакт Сэберо сделан в виде перстня. Выглядит довольно массивным (впечатление обманчиво), украшен литым узором. Черный камень, вставленный в амулет, обточен в виде кристалла. Руны вплетены в узоры, и кажется почти незаметными.
Маскирует расу от тех, кто может ее ощущать. Эффект может быть самый разнообразный, от полного ее сокрытия до замены на что-то другое. Наложены так называемые «двойные» чары, то есть, заклинание не только меняет расу носителя артефакта, но и маскирует само себя, создавая вокруг артефакта иллюзию обычного украшения.
Артефакт персональный, настроенный только под конкретного владельца. Имеет привязку к владельцу, так что потерять его невозможно.
Активируется при надевании, дезактивируется при снятии.Артефакт Тиадэро выглядит как татуировка, нанесенная в виде пентаграммы. Она располагается между шестым шейным и первым грудным позвонками. Пентаграмма металлического цвета. Вместо красителя в кожу был внедрен металл и определенными магическими свойствами.
Татуировка служит для призыва остаточной сущности, образованной из некого подобия отрицательных чувств и массива отрицательных инстинктов погибающих и запечатанных антиквэрумов.
За эпизод можно призвать до двух остаточных сущностей. Срабатывает с учетом броска стогранного кубика.
Тугой узел из эмоций и чувств до боли затягивается на шее, стремясь задушить ту, что они не могут собой наполнить. Девушка прикрывает глаза, пропуская очередной хлесткий удар через все своё существо, когда антиквэрум разжимает объятья. То, что она так тщательно скрывала внутри, лелея как величайшую ценность, вновь начинает проступать в сознании, желая выскользнуть наружу. Это бездна. Огромная черная дыра, сжирающая без остатка всё на своем пути. Ей чуждо все живое - она хочет лишь одного.
Ей нужен Он...
Страх сковывает легкие.
Когда нежные мужские пальцы касаются подбородка, бабочка забывает, что вообще умеет дышать. Плескавшееся в глазах отчаяние встречается с другим таким же бездонным океаном тоски. Девушка понимает чувства вновь оставленного в одиночестве хищника, но не может на них ответить так, как ей бы того хотелось. Она может показать лишь безумно малый спектр того, что на самом деле могла бы к нему испытать. Могла бы...
Непроницаемая стена сковывает зарождающуюся бурю эмоций. Она сжимается, поглощая их в зияющей бездне некогда единого разума, от которого ныне не осталось ничего.
И вновь пустота.
Такая всеобъемлющая и щемящая, что ты растворяешься в ней без остатка.
Это её пустота.
Страх перемешивается с болью. Бабочка не хочет уходить, но она ничего не может с этим сделать.
Ничего...
Это инстинкт.
Сможет ли хищник понять того, кто рожден, чтобы паразитировать в других? Живое понять мертвеца?
Абсолем боялась узнать ответ. Она страшилась этого ужасающего знания, убегая от него как можно дальше.
Пусть трепетная кукла останется таковой в ласковых руках древнего хищника. Она будет его любить своей призрачной томительной любовью. Такой же невесомой, как и клубящиеся глубоко внутри чувства, которые тают лишь только начиная зарождаться. Вновь и вновь они вспыхивают и угасают, причиняя невероятную боль и окончательно опустошая.
-Прошу, не спрашивай больше, - отчаянье сквозит тонкой струйкой и тихом шепоте, - Я не знаю...
Ложь. Но настолько правдоподобная, что девушка и сама начинает в неё верить.
Так нужно.
-Я правда не знаю, - бабочка виновато отводит глаза, так и не найдя ответа на вопрос, застывший в воздухе. Она нежно берет руку Шейра, сжимавшую подбородок и невесомо касается губами его когтистых пальцев, словно бы извиняясь.
Окружающее их пространство идет трещинами и резко рассыпается тысячей осколков, которые уже невозможно соединить вновь. И так будет продолжаться бесчисленное количество раз, пока они играют свою бесконечную партию.
Замкнутый круг.
Девушка отпускает руку мужчины и переводит своё внимание на застывшие в ожидании шоты.
Нужно переключиться.
Она одним ловким движением подцепляет первый попавшийся и отчаянно запрокидывает голову. Жест, призванный скрыть всю ту пустоту, царствующую в ледяном сознании.
Стук хрустальной стопки.
Всё.
Закончили.
-Я пойду вниз?
Решительный взгляд устремлен на Шейра.
[icon]https://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2019/01/698dd37e3255fe85e80245ff596f1697.png[/icon]
Отредактировано Абсолем (07.02.19 18:05:02)
Она отстраняется, так же нехотя и медленно, как и он сам. Бабочка уходит, просачиваясь сквозь пальцы, словно горячий песок, в котором каждая песчинка есть время, безжалостное и неумолимое.
Она ускользает, разрывая хрупкие нити связи, что протянулись между ними всего лишь несколько мгновений назад и которые сделали его живым, подарив всю палитру чувств и эмоций.
Пустота.
Холодная.
Черная бездна, свившая гнездо в глубинах существа антикверума, шевелилась, бормоча и тоскливо вздыхая. Она шелестела невидимыми покровами, даря пустые обещания. Она жила, пузырясь и пульсируя, жадно чавкала, вылизывая лицо и руки мужчины.
Древняя, терпеливая…
И столь же чуждая всему живому.
Она гасит эмоции, оставляя после себя тоску и безысходность. Боль одиночества и…
…Неудовлетворенность пробудившегося желания.
Тихий шепот в вязком мареве желания, благовоний и алкоголя.
Прикосновение тонких пальчиков к узкой ладони с глянцевыми черными когтями. Он вздрагивает, шумно втягивая воздух и раздувая ноздри. Она подносит его ладонь к своим губам, еще теплым и припухшим после жаркого поцелуя, касается его пальцев, даруя изысканную ласку.
Такую желанную…
Такую необходимую…
Как воздух, что с трудом пробивался сквозь сведенные судорогой боли легкие.
Как глоток воды, что так жаждало пересохшее горло.
Антик потянулся за ласкающей рукой в отчаянной жажде прикосновений, силясь прижаться всем своим существом к ее сияющему совершенству.
Он хотел ее.
Маленькое чудовище.
Желанное чудовище.
Но…
Она упорхнула прочь, столь же легко и быстро, как еще мгновение назад тянулась к нему, требуя тепла и ласки.
Бабочка исчезла, растворившись в потоке жуткой тоски и боли.
Любовь и боль…
Тоска и одиночество…
Они сладким ядом растекались по жилам, отравляя его тело и душу, вгрызались все глубже, раздирая его на множество кусочков, подбираясь к хрупкому, едва тлеющему огоньку его сущности. Они сливались с ним, порождая болезненное наслаждение, что сродни ласкам умелой любовницы, пока не стали единым целым. И когда это произошло, ледяное пламя взметнулось ввысь, выжигая все на своем пути.
Любовь и боль…
Тоска и одиночество…
Они идут рядом.
Всегда.
И одно не может существовать без другого.
Для него…
И для нее.
Шейр протестующее застонал, когда нежные пальчики, скользнув по его руке, вдруг отдернулись, унося с собой ощущение близости и покоя.
- Нет… Пожалуйста… - тихий шепот слетает с пересохших губ.
Но… бабочка уходит. Снова.
Оставляет его в одиночестве, изнывающего от тоски и неудовлетворенного желания.
Каждый раз вот уже на протяжении нескольких десятков лет. Она уходит, проскальзывая сквозь пальцы, словно горсть песка.
Шейр вздрагивает, вскидывая на девочку тоскливый взгляд. Зверь медленно тает, растворяясь в бушующей пелене тьмы глаз древнего.
- Как пожелаешь… дорогая…
Древний откидывается на мягкую спинку дивана, запрокидывая голову и прикрывая глаза, пряча под густым веером ресниц глухую тоску. Волосы шелковым веером рассыпаются по дорогой кожаной обивке и подушкам.
Он все еще возбужден, но более не делает попытки удержать бабочку.
Стук опустившегося на стол шота слишком громкий. Нежный голосок в повисшем в беседке напряжении.
Шейр приоткрывает глаза. Сумрачный взгляд ловит бирюзовый.
Мгновение ничего не происходит.
Глаза в глаза.
- Да, иди…
Тихий перестук каблучков по лестнице.
Он прикрывает глаза, вновь опуская голову на спинку дивана.
Тоска и одиночество…
Одет: светло-серый со стальным отливом вечерний костюм; темная жемчужно-серая матового шелка рубашка; черный шелковый шейный платок; запонки из платины, матовые, с ониксом. Черные замшевые туфли на небольшом каблуке. В левом ухе каффа, состоящая из серьги-гвоздика и кольца, которые соединены между собой несколькими цепочками белого золота и платины разной длины.
Часть длинных исиня-черных с вкраплением багрово-красных и белых прядей волос у висков заплетена в несколько рядов тончайших косичек, основная масса свободно спадает на плечи и спину; аккуратная бородка.
Мелкие, черные, отливающие металлом, чешуйки покрывают левую кисть и запястье, заканчиваясь у локтя рваной линией. Чешуйки напоминают прохладный бархат и довольно приятны на ощупь.
Артефакт Сэберо сделан в виде перстня. Выглядит довольно массивным (впечатление обманчиво), украшен литым узором. Черный камень, вставленный в амулет, обточен в виде кристалла. Руны вплетены в узоры, и кажется почти незаметными.
Маскирует расу от тех, кто может ее ощущать. Эффект может быть самый разнообразный, от полного ее сокрытия до замены на что-то другое. Наложены так называемые «двойные» чары, то есть, заклинание не только меняет расу носителя артефакта, но и маскирует само себя, создавая вокруг артефакта иллюзию обычного украшения.
Артефакт персональный, настроенный только под конкретного владельца. Имеет привязку к владельцу, так что потерять его невозможно.
Активируется при надевании, дезактивируется при снятии.Артефакт Тиадэро выглядит как татуировка, нанесенная в виде пентаграммы. Она располагается между шестым шейным и первым грудным позвонками. Пентаграмма металлического цвета. Вместо красителя в кожу был внедрен металл и определенными магическими свойствами.
Татуировка служит для призыва остаточной сущности, образованной из некого подобия отрицательных чувств и массива отрицательных инстинктов погибающих и запечатанных антиквэрумов.
За эпизод можно призвать до двух остаточных сущностей. Срабатывает с учетом броска стогранного кубика.
Отредактировано Шейр Локхони (08.02.19 21:26:33)
[icon]https://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2019/01/698dd37e3255fe85e80245ff596f1697.png[/icon]
Девушка слегка поджимает губы, когда их взгляды пересекаются.
Ужасающее чувство неправильности повисает в воздухе, словно бы собираясь дать ей хлесткую пощечину. Абсолем внимательно наблюдает за сидящим перед ней мужчиной, пытаясь уловить весь спектр одолевающих его эмоций, которые хоть и были уже не так ощутимы, как прежде, но все ещё витали в воздухе.
– Да, иди...
Все внутри сжимается и девушка кивает, говоря безмолвное "спасибо".
Что ж, разрешение получено... Теперь у неё есть возможность сбежать из этой душной беседки, в которой уже невозможно больше находиться. Абсолем в последний раз окидывает задумчивым взглядом стол, но понимает, что ни один из стоящих на нем напитков не сможет ей помочь. Бабочка просто не сможет забыться. А так хочется...
Невыносимо... - как же она устала от этой извечной пустоты и глупых пряток.
Мимолетный взгляд на Шейра.
Он тоже устал.
Тяжелый вздох, который перехватывает показывающийся наружу мотылек.
Девушка удивленно смотрит на расправляющее свои белесые крылышки создание, осознавая, что совершенно потеряла счет времени. Вроде ещё только пару минут назад ей принесли заказ, а на самом деле уже прошло около получаса. Так много и в то же время до безумия мало...
Побудь здесь немного... - аккуратные пальчики любовно посадили мотылька на стол, оставляя присматривать за мужчиной, а сама девушка покинула уединенную платформу. Все внутри переворачивалось бессчетное количество раз, пока она спускалась по ступенькам в зал. Мысли девушки были поглощены оставленным в одиночестве томной беседки хищником. Он буквально поработил разум бабочки, заполняя собой каждую частицу сознания. Он звал её... И как же она хотела откликнуться на этот зов...
Танцпол встретил Абсолем пробирающей до костей громкой музыкой, которая действовала на оргазмирующую в бешеных танцах молодежь одуряюще. В долю секунды сумасшедший поток захватил бабочку, заставляя в первые же мгновения пройтись по рукам сверстников и выскользнуть уже где-то на середине зала в группе извивающихся в пьяном экстазе девушек. Хватило одной лишь радостной улыбки и искрящегося взгляда, чтобы она стала своей для этих экзальтированных девиц, решивших тут же взять новую подругу в оборот. В руках шатенки сразу оказался небольшой шарик белого цвета с закисью азота, который ей настойчиво предлагают вдохнуть.
Смеясь, девушка делает то, что от неё просят и в следующую секунду окружающий мир превращается в одно большое разноцветное пятно, плавно меняющее краски.
-Вау... - бабочку чуть повело в сторону и она оказалась в руках какого-то вполне себе симпатичного молодого человека, явно желавшего познакомиться с такой милой девочкой. Звонкий смех смешивается с другими звуками, и вот уже эти двое впиваются друг в друга в страстном поцелуе. Слишком откровенном для невинной девочки, которая, получив своё, исчезает в теснящейся толпе.
Она быстро перемещается по залу, пробуя всё, что предлагают заинтересованные в ней ухажеры, не способные поймать неуловимо ускользающую из их рук бабочку. Девушка уже наперед знает, кто и что желает ей предложить, выбирая лишь самые интересные варианты.
Не проходит и пятнадцати минут, как чьи-то руки поднимают хрупкую девушку на край сцены к паре ещё таких же зажигалочек, любящих быть на виду. Простирающийся перед ней зал сходит с ума, закручиваясь в спираль и снова вытягиваясь подобно жвачке. Кажется, как будто он вот-вот надуется в шарик, а затем лопнет с характерным хлопком.
Чьи-то пальцы скользят по открытым ножкам.
Абсолем делает очередной круг бедрами, потом волной садится на корточки и смахивает тянущиеся к ней руки. Девичьи ладошки ложатся на колени, а потом она встает, прогибая спину и отклячивая бедра. Одна из девиц рядом хлопает её по подставленной попке и бабочка, бросив страстный взгляд в слившийся в одну сплошную биомассу зал, продолжает двигаться в такт музыке, не оставляя ни у кого сомнений в том, что эта малышка точно не уйдет сегодня в одиночестве.
Она наслаждается каждым мгновением, проведенным среди обезумевшей толпы, поддаваясь бурлящему в крови алкоголю и наркотикам.
Столь далекий мир становится близким настолько, что его можно попробовать на вкус...
Абсолем делает шаг вперед и падает в чьи-то любовно подставленные руки.
Отредактировано Абсолем (09.02.19 04:01:08)
Тихий перестук каблучков по широким ступенькам лестницы, ведущей вниз, к танцполу. Он слышал ее легкие, почти невесомые шаги, слишком торопливые и частые. Она убегала, спешила покинуть пропитанную удушливым возбуждением и влагой беседку на парящей над залом платформе.
Она уходила, снова оставляя его одного, утопающего в вязкой пучине одиночества и бурлящего в крови желания, в котором не было ничего романтичного. Всего лишь неутоленная физическая потребность, помноженная на безысходную тоску.
Он один. Снова один. И только зверь мечется за прочной завесой щитов, глухо взрыкивая и ударяясь в невидимые стены.
Где то там, внизу гремела музыка, накрывая волной беснующуюся в едином ритме танца молодежь. Он слышал отрывистый смех, переходящий в визг, ощущал дымные пары наркотического дурмана, смешанные с алкоголем.
Но… все это было там… внизу.
А здесь и сейчас Шейр, прикрыв глаза, полулежал, откинувшись на спинку дивана и почти утонув в ворохе ярких подушек. Шелковая рубашка сползла с плеча, но антик, казалось, даже не заметил этого. Его тонкие пальцы с остро заточенными когтями зарылись в огненные волосы стоявшему на коленях между его широко разведенных ног юноши. Локхони чуть откинул голову и выгнулся, подставляя горло и грудь под умелые губы и руки мальчишки. Однако прикосновения юной шлюхи не трогали его. Мужчина лишь позволял ей ласкать себя, сам при всем этом оставаясь холодным и равнодушным.
Музыка гремела, просачиваясь сквозь плотную завесу листьев и лиан. Она касалась сознания взбудораженного действиями бабочки первородного, наполняя его существо тревогой и щемящей тоской.
Она была там, внизу, в окружении десятков разгоряченных тел. Она развлекалась.
Она была не с ним.
Она сбежала.
Волна ярости захлестнула его, поднимаясь из неведомых глубин его существа. Торжествующе рявкнул проступивший из глаз зверь, опаленный снопом колючих, багровых искр.
Антик оскалился, плавным, текучим движением подминая мальчишку под себя. Когтистые пальцы ухватили темные волосы, оттягивая голову мальчишки назад. Голова дернулась в стремительном, змеином движении. Острые клыки вонзились в шею, вспарывая кожу и пульсирующую жилу. Поток горячей крови хлынул в рот древнего, опаляя нёбо бархатным жаром.
Гремела музыка.
Двигалась в безумном ритме толпа юных тел.
Она была среди них.
Его бабочка.
Его жизнь.
Его сердце.
Волна одуряющей боли и ярости захлестнула Локхони.
Беспомощность, кривящиеся в болезненной гримасе припухшие губы юноши - все это подстегивало Шейра. Сейчас антик подчинялся только захватившим его животным инстинктам, теряя контроль над собственными движениями, буквально вбивая шлюху в диван каждым своим толчком.
- Великолепно…
Антик повел головой, раздувая ноздри и втягивая одуряющий аромат горячей крови, смешанный с потом и запахом секса. То, что он сотворил, не было любовью или сексом… это были насилие и животная ярость, которая медленно утекала из его тела, пока оно остывало, окутываясь привычной прохладой. Течение его крови замедлялось, возвращаясь к привычному ритму.
- Пшел вон…
Хриплый, срывающийся голос.
Быстрые шаги, когда мальчишка метнулся к входу, зажимая в ладони несколько крупных купюр.
Ему было все равно.
Он снова был один.
И снова тоска и боль сжали его сердце кривыми пальцами.
Тихий протяжный полувздох-полустон.
Он приподнялся, вскидывая голову и переводя взгляд на танцпол. Привычная смена спектра зрительного восприятия мира и…
Глаза, полные клубящегося мрака распахнулись в немом удивлении.
Хрупкая бабочка, с неуемным любопытством, выплескивавшимся через край сознания.
Она находилась на возвышении. Девушка двигалась в такт мелодии, разливавшейся в воздухе, легко перемещаясь по сцене, чуть согнутые в коленях ноги, тонкая ткань, окутывающий стройное тело, сияющая кожа, видневшаяся сквозь вырез на блузке, коротенькая юбочка, едва прикрывающая бедра.
Шаг, поворот, взмах руки, еще поворот. Руки вывернуло назад в горько-болезненном скольжении, ноги плели замедленно-точеные узоры, следуя изысканным линиям танца, звучавшего в сознании бабочки, все тело стонало и изгибалось, точно лишенное суставов.
Шейр завороженно следил за ней, позабыв обо всем.
Он любил ее…
Любил каждую частичку этого соблазнительного тела и души. Столь же темной, как его собственная.
Они были похожи.
И одновременно были такими разными.
Антикверум и крохотная бабочка-паразит.
Она танцевала.
Шейр поднялся, роняя на диван шейный платок и оставаясь лишь в брюках и полурастегнутой рубашке навыпуск. Миг перехода и вот он уже движется среди многолюдной толпы мягким, скользящим шагом, полностью погрузившись в звенящую музыку. Свет прожекторов отразился на волосах, рассыпавшись по ним пригоршней ярких «зайчиков».
Мужчина замирает у сцены, чтобы спустя секунду поймать хрупкое девичье тело.
- Танцуй, драгоценная… Забудь обо всем… Есть только музыка и танец… - бархатный шепот. Вкус крови на языке. – Танцуй для меня, дорогая… Танцуй со мной…
Теперь они танцевали вдвоем.
Одет: светло-серый со стальным отливом вечерний костюм; темная жемчужно-серая матового шелка рубашка; черный шелковый шейный платок; запонки из платины, матовые, с ониксом. Черные замшевые туфли на небольшом каблуке. В левом ухе каффа, состоящая из серьги-гвоздика и кольца, которые соединены между собой несколькими цепочками белого золота и платины разной длины.
Часть длинных иссиня-черных с вкраплением багрово-красных и белых прядей волос у висков заплетена в несколько рядов тончайших косичек, основная масса свободно спадает на плечи и спину; аккуратная бородка.
Мелкие, черные, отливающие металлом, чешуйки покрывают левую кисть и запястье, заканчиваясь у локтя рваной линией. Чешуйки напоминают прохладный бархат и довольно приятны на ощупь.
Артефакт Сэберо сделан в виде перстня. Выглядит довольно массивным (впечатление обманчиво), украшен литым узором. Черный камень, вставленный в амулет, обточен в виде кристалла. Руны вплетены в узоры, и кажется почти незаметными.
Маскирует расу от тех, кто может ее ощущать. Эффект может быть самый разнообразный, от полного ее сокрытия до замены на что-то другое. Наложены так называемые «двойные» чары, то есть, заклинание не только меняет расу носителя артефакта, но и маскирует само себя, создавая вокруг артефакта иллюзию обычного украшения.
Артефакт персональный, настроенный только под конкретного владельца. Имеет привязку к владельцу, так что потерять его невозможно.
Активируется при надевании, дезактивируется при снятии.Артефакт Тиадэро выглядит как татуировка, нанесенная в виде пентаграммы. Она располагается между шестым шейным и первым грудным позвонками. Пентаграмма металлического цвета. Вместо красителя в кожу был внедрен металл и определенными магическими свойствами.
Татуировка служит для призыва остаточной сущности, образованной из некого подобия отрицательных чувств и массива отрицательных инстинктов погибающих и запечатанных антиквэрумов.
За эпизод можно призвать до двух остаточных сущностей. Срабатывает с учетом броска стогранного кубика.
Отредактировано Шейр Локхони (13.02.19 09:09:27)
[icon]https://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2019/01/698dd37e3255fe85e80245ff596f1697.png[/icon]Сегодня мы уйдем в отрыв.
Привычная прохлада знакомого тела обжигала. Было бы в разы проще, если бы это был какой-нибудь пышущий жаром молодой юноша, но появившийся словно бы из ниоткуда антиквэрум действовал на хрупкую девушку так же одуряюще, как на окружающую их молодежь - наркотики. Сложно было даже сказать, от чего больше сносило крышу.
Мы пошатнем основы мироздания.
Абсолем непроизвольно теснее прижалась к мужчине, стремясь как будто бы раствориться в нем.
Бабочка знала, что он делал наверху, пока она развлекалась.
Видела все в мельчайших подробностях и деталях.
Но это не было для неё чем-то необычным. Или отвратительным. Нет. Скорее сродни программе "Спокойной ночи, малыши", которую девушка иногда включала перед сном, по-детски попивая какао с маршмелоу и закусывая сливочным чизкейком.
Она знала что это такое. Когда тебя насилуют, сдирая заживо кожу, клеймят, обжигают кислотой свежие раны, заставляют делать невообразимые вещи. Она много чего знала... И вряд ли Шейр когда-либо ощущал то, что познала она за свою недолгую жизнь среди рабов.
Он не знал, что такое истинное унижение.
Невыносимая боль, переселение в новое, ещё не тронутое тело и снова боль...
Главное - успеть. Улучить момент и выжить.
Зачем?..
Просто очередной инстинкт.
В такие моменты антиквэрум казался ей невинным ребенком.
Наивным в своей жестокости.
И совершенно безобидным.
Она его просто обожала.
В эту минуту и секунду станем безумными.
Все внутри вновь перемешалось и три совершенно разные картины слились в одну. Она вернулась в здесь и сейчас, погружаясь в эти нежные руки хищника, ещё минуту назад почти разорвавшего свою жертву на части. Но девушка не была его жертвой. Она была той, кому убийца множества существ никогда не сделал бы больно. Больше никогда.
Она смогла. Она пережила эту раздирающую сознание боль.
О, если бы он знал, чего ей стоили те отношения, которые были сейчас между ними...
Эта крепкая связь, которую уже невозможно было разорвать...
Она вывернула себя наизнанку. Отчаянно. Грубо. Навсегда.
И только для него одного.
Именно в этот миг мы выжжем всё.
Еле уловимый запах свежей крови. Настолько привычный и в то же время будоражащий, что хотелось впиться в эти губы, чтобы его ощутить... Хрупкие ручки обвили шею мужчины, побуждая чуть наклониться к совсем крошечной по сравнению с антиквэрумом девушке. Однако, стоило ему это сделать, как бабочка ловко коснулась его губ языком, слизнув оставшиеся капли в уголке рта. Сумасшедшие огоньки полыхнули в её дерзком взгляде в тот самый момент, когда она отстранилась и прикрыла глаза, отдаваясь бешеным ритмам музыки.
Она танцевала. С тем же отчаянием, с каким сидела в пустой комнате, ожидая его приезда. Краски смешивались, менялись цвета, композиции, но лишь одно оставалось неизменным. Мужчина, скользящий рядом с ней. Тот, кто каждый раз открывал дверь её комнаты, утонувшей в безмолвии, с характерным щелчком и тихим шорохом. Урчащие нотки в его шепоте, хищные движения, вся эта животная дикость...
Она была без ума от антиквэрума. С тех самых пор, как попала к нему в руки. Всегда.
И не останется никого...
Легкие змеиные движения рук, бедра, выводящие знак бесконечности, скользящие шаги. Бабочка была вроде бы рядом, но в то же время существовала в совершенно ином измерении и времяисчислении. Она то прижималась к мужчине, то вновь от него отдалялась, сохраняя расстояние между ними в несколько шагов. Вот девичьи пальчики скользнули к волосам, слегка взъерошивая их. Пара резких движений в такт музыки, изогнувшееся в исступлении тело, очередной мелкий шажок, круг бедрами, и вот уже она кладет ладошки на оголенную грудь хищника, чувственно проводя по ней сверху вниз. Мышцы сводит судорогой. Изящные пальчики нерешительно застывают на верхних кубиках пресса...
Абсолем прикусывает губу и отрывается от антиквэрума, делая круг вокруг себя и разворачиваясь к нему спиной.
И вновь присесть, по-змеиному покачивая бедрами, раздвинуть колени, сомкнуть их, и плавно подняться, прогнув спину и отклячив все, что нужно. Но мужчине не позволено трогать её ниже уровня талии. Лишь иногда. Совсем чуть-чуть, пока она не обратит внимание и не даст ему по рукам за такую дерзость.
Все-таки они сюда танцевать пришли. Не более...
Бабочка не хотела уподобляться другим парам, зажимающимся по углам и обтирающимися друг о друга, словно стиральные доски, забывшие своё истинное предназначение.
Кроме нас.
Порой она ловит его руки своими, позволяя закружить себя или почти уронить на пол, застыв в страстной позе. Всего на мгновение, чтобы у бабочки перехватило дыхание от неожиданности и восхищения. Шейру определенно была приятна её реакция, когда он вновь обнимал девушку после этого, отступая и выпуская из цепких объятий. А ей нравилась его реакция на некоторые откровенные движения, провоцировавшие только успокоившегося зверя, порой проскальзывающего среди огненных всполохов его хищных глаз.
Абсолем, вновь прикрыла глаза, чувствуя когтистые пальцы на своей талии.
Она наслаждалась его прикосновениями.
Ей нравилось извиваться в танце.
Играть с хищником.
Это будоражило.
Сегодня мы уйдем в отрыв.
Отредактировано Абсолем (13.02.19 02:57:28)
Он был не здесь…
Он танцевал…
Музыка, рокотавшая где-то на краю сознания, обрушивалась боем тамтамов, переливами флейты, смехом молодежи, проносилась легким шепотом восхищения.
Шейр танцевал.
Его ноги вели свою собственную мелодию — жесткую, ритмичную, словно рокот барабанов. Движения древнего были какие-то резкие, хлесткие, сопровождавшиеся струящимся потоком летящих черных волос, которые, жили своей собственной жизнью, а тело изгибалось, казалось, в самый неподходящий момент.
Антик танцевал, забыв обо всем, погрузившись в чувственную, призывную, уводящую в чарующий мир совершенных движений мелодию.
Взмах рукой, будто бы отгоняя прочь навязчивую мелодию. Рывок вперед и вверх. Он приземлился на полусогнутые ноги, застыл на мгновение в надломленной неподвижности. А потом…
Ткань распахнутой рубашки скользнула по его спине, раскинувшись во всю длину, и опала, лаская бледную кожу. Струящийся поток материи и тяжёлый водопад волос, летящий за резкими, стремительными, удивительно плавными и грациозными движениями первородного, открывали безупречные линии, создавая впечатление потрясающей чувственности.
Шейр танцевал…
А рядом с ним танцевала она…
Маленькая бабочка.
Изысканная, прекрасная…
И столь же недосягаемая.
Плавные, чувственные движения, тонкое тело изгибается в невообразимо чувственном танцевальном па. Грациозно покачивающие в такт стремительной мелодии бедра. Тени, скользящие по телу бабочки, когда прожектора вдруг гасли, чтобы спустя мгновение вспыхнуть вновь, обласкав кружащихся в танце.
Вот мужчина изогнулся, скользнув к девушке, охнул, когда ее ручки обвили шею. Голова дернулась вперед, склоняясь, волосы взлетели и опали, и вот уже юркий язычок обводит контур прохладных губ, слизывая с них застывшие капельки крови. Его руки уже скользят по девичьему телу, лаская его. А в следующий момент Шейр уже отстранился, качнувшись в сторону в темном облаке густых волос.
Шейр танцевал…
Он кружился, обвиваясь вокруг тоненькой бабочки, дразнившей его своими чувственно-завораживающими движениями. Маленькие ладошки коснулись груди, скользя вниз, лаская и требуя. Замерли на мгновение, когда тело древнего свело болезненно-чувственной судорогой. И исчезли, когда Абсолем, отстранившись, делает круг, поворачиваясь к нему спиной.
Древний разочарованно вздыхает, чувствуя как из глубины клубящейся в его глазах в облаке багровых искр проступает зверь, превращая его лицо в зловещую маску и заостряя точеные черты. Всего лишь мгновение, и вот уже хищник тает, скрываясь в тягучей пелене мрака, а древний скользит по танцполу, следуя линиям изысканного, сложного танца, и тело его стонет, изгибаясь, точно лишенное суставов. И движения эти были удивительно плавными, наполненными изысканной чувственностью.
Первородный дарил ей себя.
Его движения сплетали замысловатые линии только ему известного узора, рассказывая древнюю сказку, вызывая бурю эмоций у визжащей у края импровизированной сцены восторженной толпы.
Изысканное восхищение, смешанное с обожанием, желание и похоть, восторг и зависть сливались, образовывая непередаваемый по вкусу микст, в котором сейчас купался Шейр, с каждой последующим мгновением двигаясь все быстрее, все резче. Волосы стелились клочьями тумана, вились вокруг гибкой фигуры древнего хищника, окутывая его живым покрывалом, лаская его бледную, влажную от пота кожу.
Шейр танцевал…
Музыка взлетала ввысь и опадала к самому полу, замирая на долю секунды, чтобы уже в следующее мгновение взлететь вверх, рассыпаясь множеством чарующих звуков, ароматов, что оседали на влажной от пота коже мужчины приторным, вязким желанием.
Он танцевал, следуя за четкими, отточенными движениями бабочки. Тоненькая девушка легко скользила по танцполу, словно взлетая ввысь, паря над ней, лаская и возбуждая, кружившегося в такт ее движениям антикверума. И Шейр, повинуясь извечному ритму древнего танца, что некогда был создан для двоих, следовал за нею, купаясь в полночной роскоши своих волос, и протяжно-тягучей мелодии, что окутывала его невидимым покрывалом. Абсолем напоминала лозу, гибкую, подвижную, что оплетает могучий дуб, только подчеркивая его совершенство.
Музыка гремела, мешаясь с воплями толпы, подбадривающей танцоров. И следуя за ней, движения мужчины и кружащейся вокруг него маленькой девочки становились все быстрее, все яростнее, заполняя изысканной чувственностью окружающее пространство. Тихий смех мелким жемчугом сыпался в зал, который ревел от восторга и возбуждения, что пропитывало каждую пядь просторной залы.
Они танцевали, лаская друг друга, задыхаясь в потоках бархатного желания, что окутывало обоих тяжелым плащом, мягким мехом прокатываясь по влажной коже. Хищник и бабочка слились в чувственном, завораживающем танце. Шейр стремился плотнее прижать девушку к своему разгоряченному телу, но та каждый раз с легкостью ускользала, напоминая яркую бабочку, которой, по сути, и была…
«Танг»…
Шейр резко качнулся в сторону, отстраняясь, чтобы в следующее мгновение приблизиться к ней, обнимая. Они разошлись, следуя сложному узору танца. Всего лишь на мгновение, такое короткое и бесконечно длинное.
Он отвернулся, скользя за мелодией, а когда повернулся…
Ее уже не было.
Она ускользнула, растаяв призрачной дымкой среди извивающихся в исступлении тел.
И был вскрик.
И грубый тычок, швырнувший его под ноги беснующейся толпы.
И была ярость, зазвеневшая в протяжном, кашляющем рыке, когда он взметнулся с пола.
«МОЯ!!! НЕ СМЕТЬ!!!»
Одет: светло-серый со стальным отливом вечерний костюм; темная жемчужно-серая матового шелка рубашка; черный шелковый шейный платок; запонки из платины, матовые, с ониксом. Черные замшевые туфли на небольшом каблуке. В левом ухе каффа, состоящая из серьги-гвоздика и кольца, которые соединены между собой несколькими цепочками белого золота и платины разной длины.
Часть длинных иссиня-черных с вкраплением багрово-красных и белых прядей волос у висков заплетена в несколько рядов тончайших косичек, основная масса свободно спадает на плечи и спину; аккуратная бородка.
Мелкие, черные, отливающие металлом, чешуйки покрывают левую кисть и запястье, заканчиваясь у локтя рваной линией. Чешуйки напоминают прохладный бархат и довольно приятны на ощупь.
Артефакт Сэберо сделан в виде перстня. Выглядит довольно массивным (впечатление обманчиво), украшен литым узором. Черный камень, вставленный в амулет, обточен в виде кристалла. Руны вплетены в узоры, и кажется почти незаметными.
Маскирует расу от тех, кто может ее ощущать. Эффект может быть самый разнообразный, от полного ее сокрытия до замены на что-то другое. Наложены так называемые «двойные» чары, то есть, заклинание не только меняет расу носителя артефакта, но и маскирует само себя, создавая вокруг артефакта иллюзию обычного украшения.
Артефакт персональный, настроенный только под конкретного владельца. Имеет привязку к владельцу, так что потерять его невозможно.
Активируется при надевании, дезактивируется при снятии.Артефакт Тиадэро выглядит как татуировка, нанесенная в виде пентаграммы. Она располагается между шестым шейным и первым грудным позвонками. Пентаграмма металлического цвета. Вместо красителя в кожу был внедрен металл и определенными магическими свойствами.
Татуировка служит для призыва остаточной сущности, образованной из некого подобия отрицательных чувств и массива отрицательных инстинктов погибающих и запечатанных антиквэрумов.
За эпизод можно призвать до двух остаточных сущностей. Срабатывает с учетом броска стогранного кубика.
[icon]https://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2019/01/698dd37e3255fe85e80245ff596f1697.png[/icon]Шаг. Поворот. Ещё шаг. Легкое касание. Взмах утонченных рук. И вот они уже снова тесно прижались друг к другу, обжигая кожу жарким дыханием и электризуя окружающий воздух так, как будто вот-вот сноп искр разлетится в разные стороны.
Сильные мужские руки все крепче сжимают прутья клетки, в которой существует бабочка, но всего лишь одно неуловимое движение - и вот она вновь выпорхнула из его властных объятий. Снова шаг. Поворот. Движение бедрами, затем - грудной клеткой и плечами, создавая волну. Ещё шаг. Пальцы скользят по мужскому предплечью, задевая одну из множества косичек... И вновь будто бы разряд проходит между ними.
Девушка уже не видит - она ощущает. Все вокруг смешалось в сумасшедший коктейль красок и звуков, в которых лишь он один - настоящий. Такой близкий. Такой страстный. Такой нежный... И до боли любящий.
Она тянулась к этому древнему хищнику всем своим существом. Это стремление не угасло даже тогда, когда он хладнокровно оборвал бабочке крылья, бросая её в бездну к другому такому же дикому зверю. Но она ведь выжила. Сломалась, правда. Да... Абсолем до сих пор чувствовала неисправность многих связей, которые уже невозможно было скрепить так, как должно. Одни из них показывали реальность не так четко, искажая её на свой манер, других приходилось все время держать под контролем, чтобы они тут же не сгорели в чьем-то защитном заклинании, третьи же и вовсе проецировали картинку настолько ярко, что в сознании рябило. И это ещё не считая огромного количества брешей в системе, которые бабочка все ещё закрывала. Да... Этот мужчина умел ломать сознания своих жертв. Легко и непринужденно он сломал и её в своё время.
Глупо было думать, что паразит забыл... Нет, он помнил всё... И помнил настолько четко, как будто это произошло секунду назад. Всего лишь мгновение... И вот она вновь в его руках. Сейчас. И тогда. И так по кругу до бесконечности.
Безумие мотылька, сгорающего в свете рампы.
И ведь знает же. Знает... И все равно летит к своей смерти.
К своей любимой смерти.
Реальность закручивается в безумную карусель мыслей и образов, и Абсолем на секунду теряет Шейра из вида. Просто перестает ощущать его близость. Всего лишь секунда... И её затягивает толпа оргазмирующих тел.
Толчок. Рывок. Разворот. Чьи-то обжигающие пальцы касаются открытой спины. Видение от первого лица гаснет, разделяясь надвое одной вертикальной полосой. Теперь она смотрит глазами своих детей, порхающий над танцполом.
Две реальности мечутся в сознании, отыскивая исчезнувшего на мгновение антиквэрума.
Ах, вот и он... - где-то далеко чьи-то руки забираются всё глубже под блузку, освобождая длинные концы из-под юбки, - Но где же я... Не вижу.
Рывок. Ещё рывок.
Не вижу!
Внезапный толчок. Что-то твердое и холодное.
Возможно, там?...
Мотылек резко спускается чуть ниже и наконец-то находит ту, что искал. Хрупкую девушку, прижатую к черной стене в объятьях какого-то лоснящегося пижона. Рядом ещё пара таких же. Один из них хватает шатенку за волосы, поворачивая её к себе лицом, и впивается в страстном поцелуе. Второй же ловко исследует её тело, ища нужные замочки на одежде. Третий же... кхм... Пока он просто наблюдает, но явно присоединится чуть позже.
Не хочу... - тихий стон слетает с губ девушки. Слабость накатывает волной, окончательно захлестывая сознание. Ей дурно и плохо. Ей неприятно. Она не хочет испытывать это вновь. Она не думала, что это повторится. Только не с ним...
Шейр... - очередной стон и треск рвущихся колготок. Не просто так она предпочла их чулкам. Совсем не просто так... Если бы рядом был лишь антиквэрум, то выбор бы определенно пал в сторону первых, но тут ведь не только он.
Вкус крови на губах. Боль в затылке от резкого удара о стену.
Потерявший контроль мотылек заметался из стороны в сторону, поднимаясь вверх к столь опасным прожекторам.
Взгляд вновь цепляется за скользящую по залу фигуру древнего.
Он идет...
Хорошо...
И мотылек неожиданно бросается на накаленное стекло, сгорая заживо.
Отредактировано Абсолем (15.02.19 12:24:21)
Грохот музыки и вопли разгоряченной толпы. Они забивали каналы, сбивали настройки, сделанные задолго до того, как этот мир зародился. Вспышки прожекторов и слепящий свет, раздражавший слишком чувствительное зрение. руки, столь бесцеремонно отшвырнувшие его прочь, не дав закончить сложный узор танца.
Их разлучили. Развели по разные стороны, столь хитро, сколь равнодушно.
Чужие руки, скользнувшие по прохладной коже.
Острая боль, когда кулак врезался в живот, выбивая из легких воздух.
Звон в ушах и опоясавшая голову боль.
Он рухнул на прохладные плиты пола под ноги беснующейся толпы.
Грохот музыки. Извивающиеся в экстазе юные тела. Они даже не заметили происходящего, слишком увлеченные танцем, музыкой, утонувшие в наркотическом дурмане.
Боль, ярость.
И страх, тисками сковавший все его существо.
Абсолем….
Крохотной бабочки, чье любопытство не знало границ.
Наполненные клубящейся тьмой с россыпью багровых искр глаза сузились. Низкое, кашляющее рычание вырвалось из его глотки. В зловещем оскале блеснули клыки.
Толпа шарахнулась в сторону, когда древний взметнулся с пола в облаке длинных волос и шорохе дорогого шелка сползшей с плеч ткани. Связь дрогнула, натянулась, пошла рябью, изливая на Шейра волну всепоглощающего отчаянья. Антик напряженно застыл, прижав уши к черепу, глухо рявкнул и сорвался с места, развернувшись на каблуках.
Он скользил сквозь толпу танцующих, не замечая их. Люди расступались, стоило ему только появиться, словно он гнал перед собой чудовищную волну, сносящую все на своем пути. Нить магической связи вибрировала, туго натянувшись. Ему не требовалось принюхиваться и выискивать след девушки. Связь была отличным ориентиром.
«Аби… Моя бабочка…»
С каждым мгновением нить ощущалась отчетливей. Он приближался. Сердце глухо бухалось о ребра, сжимаясь при одной мысли о том, что Аби, его маленькой Аби, угрожает опасность, что она может погибнуть, так и не дождавшись помощи.
- Убью!!! – клокотало в глотке, прорываясь глухим, кашляющим рычанием.
Он вломился в пустой коридор смазанным пятном клокочущей ярости. Взмах когтистой руки, и вот уже один из насильников, впечатавшись мордой в холодную плитку, сползает на пол, захлебываясь кровью, хлещущей из разорванного горла.
«Аби!»
Изменение гравитационного поля. Мгновенное, неуловимое. Они даже не успели ничего сообразить, как неимоверная тяжесть швырнула их на пол. Антик склонился, сгребая жесткие волосы в кулак и вздергивая голову вверх. Взмах когтей, и под подбородком расцветает улыбка от уха до уха. Он развернулся, выискивая взглядом третьего. Нашел. Узкий, невидимый ментальный щуп вонзился в сознание укурыша, выжигая мозг и превращая его в желе.
Древний замер. Сердце остановилось, пропуская удар. Полыхавшие багровым заревом глаза всматривались в хрупкую, безмерно любимую, фигурку девушки, осевшей на пол. Он потянул носом, ощущая шлейф свежей крови.
Первородный в один миг оказался подле девочки, рухнув перед ней на колени. Шейр не замечал, что размазанная по полу кровь марает брюки и фирменные туфли.
Когтистые пальцы, ощупывая, скользили по хрупкому тельцу, гладили бледное личико, перебирая спутанные волосы. Наполненные мукой глаза тревожно заглядывали в бирюзовые.
- Аби… - глухой шепот слетел с точеных губ. – Девочка моя…
Шейр выпрямился, бережно подхватывая и прижимая бабочку к себе. Холодные губы нежно коснулись щеки, оставили поцелуй на виске.
- Все хорошо… Все закончилось…
Развернувшись, Локхони шагнул в раскрывшийся зев перехода.
Одет: светло-серый со стальным отливом вечерний костюм; темная жемчужно-серая матового шелка рубашка; черный шелковый шейный платок; запонки из платины, матовые, с ониксом. Черные замшевые туфли на небольшом каблуке. В левом ухе каффа, состоящая из серьги-гвоздика и кольца, которые соединены между собой несколькими цепочками белого золота и платины разной длины.
Часть длинных иссиня-черных с вкраплением багрово-красных и белых прядей волос у висков заплетена в несколько рядов тончайших косичек, основная масса свободно спадает на плечи и спину; аккуратная бородка.
Мелкие, черные, отливающие металлом, чешуйки покрывают левую кисть и запястье, заканчиваясь у локтя рваной линией. Чешуйки напоминают прохладный бархат и довольно приятны на ощупь.
Артефакт Сэберо сделан в виде перстня. Выглядит довольно массивным (впечатление обманчиво), украшен литым узором. Черный камень, вставленный в амулет, обточен в виде кристалла. Руны вплетены в узоры, и кажется почти незаметными.
Маскирует расу от тех, кто может ее ощущать. Эффект может быть самый разнообразный, от полного ее сокрытия до замены на что-то другое. Наложены так называемые «двойные» чары, то есть, заклинание не только меняет расу носителя артефакта, но и маскирует само себя, создавая вокруг артефакта иллюзию обычного украшения.
Артефакт персональный, настроенный только под конкретного владельца. Имеет привязку к владельцу, так что потерять его невозможно.
Активируется при надевании, дезактивируется при снятии.
Отредактировано Шейр Локхони (15.02.19 13:39:50)
[icon]https://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2019/01/698dd37e3255fe85e80245ff596f1697.png[/icon]Это как ходить по битому стеклу.
Туда... И обратно.
Вначале ты ещё что-то чувствуешь, а потом... оно все размывается, становясь всего лишь фоном. Привычкой.
Главное - уметь вовремя переключить своё внимание. "На что" спросите вы?.. Ну, например... на все того же хищника, пробирающегося сквозь толпу. И даже если все твоё тело сводит судорогой, то это где-то там. В другой реальности. И это совсем не больно. Лишь слегка щекочет нервы. Всего лишь слегка...
Настоящая боль хлесткой пощечиной прилетает лишь тогда, когда маленькая частица тебя сгорает заживо в свете рампы.
Она обволакивает, становясь ощутимой и смешиваясь с болью физической.
Тогда да... Даже если не обращать внимания, то ты все равно будешь сгорать изнутри. И снаружи...
Существо дернулось, силясь вырваться из душившего его тела. Затрепетали полупрозрачные крылья. Бирюза в глазах на мгновенье прояснилась, становясь осязаемой. Нервные окончания и ментальные связи натянулись, растягиваясь и поддаваясь...
Но нет. Оно не может этого сделать.
И отделившееся темное пятно резко затягивает обратно в клубящуюся бездну.
Мгновение - и ничего как будто бы и не было.
Всё та же слабость. Боль. И отчаяние.
А где-то на задворках сознания рассвирепевший зверь разрывает свою жертву.
Одну, вторую, третью... Но ты же не его жертва, правда?
Ласковое прикосновение - и вот бабочка снова в клетке когтистых рук.
Вновь щелкнет замок, закрываясь. За спиной сомкнется портал. И даже не нужен ошейник или поводок.
Лишь станут толще стены, не пропуская даже воздух в скованные легкие.
Лишь станет больше страх потерять.
И лишь станет гуще тоскливое одиночество.
Мне знакомо чувство полета, но ты никогда не дашь мне взлететь.
Мы - утопленники, лежащие на дне океана наших чувств и страстей.
Вы здесь » Энтерос » БЫЛЫЕ ПОВЕСТВОВАНИЯ И ПРИКЛЮЧЕНИЯ » К чему приводят эксперименты
Графиня резко останавливается, как только привычный деловитый тон брата меняет свою эмоциональную окраску, блондинка с недоумением смотрит на него, точно стараясь взглядом забраться под кожу; Лансель никогда не говорил с ней так. Даже в минуты когда Азшару охватывал гнев, паника или веселье, десница всегда был надежен и спокоен, являясь чем-то нерушимым с точки зрения своей сестры... читать дальше
Графиня резко останавливается, как только привычный деловитый тон брата меняет свою эмоциональную окраску, блондинка с недоумением смотрит на него, точно стараясь взглядом забраться под кожу; Лансель никогда не говорил с ней так. Даже в минуты когда Азшару охватывал гнев, паника или веселье, десница всегда был надежен и спокоен, являясь чем-то нерушимым с точки зрения своей сестры... читать дальше
Вот уже несколько месяцев Рейми охотилась за проблемным климбатом, угрожающим безопасности жителей Аэтернитаса настолько, что о том, чтобы взять его живым, милосердная Первая даже и не думала. Для психа, который просто убивает своих сородичей забавы ради, мальчишка слишком уж ловко прятался... читать дальше
Он осторожно переступил грузное мертвое тело, ступив сапогом в алую лужицу. Каменный храм, затесавшийся посреди голых скал, казался неприметным, скучным, слишком минималистичным – почти таким же, каким был его прошлый владелец. Владыка Якевальяр, правящий этой вершиной долгие столетия, предпочитал уединение, избегал общества... читать дальше
На это можно было закрыть глаза, повернуться к миру спиной и продолжать отрицать происходящее. Увы, но даже мощнейшая пентаграмма деосов не могла изменить происходящее в мире, как и когда-то очень давно. Синистер испытывал легкое чувство дежавю, которое заставляло его предаваться неприятным воспоминаниям о падении деосов. Тогда он тоже чувствовал это чувство, когда силы покидают бессмертное тело... читать дальше
Итак, мост на Элизиум был переброшен и вместе с открывшейся дорогой, перед группой открывались возможности. Правда, не такие обширные как можно было предположить. Подключение к коммуникациям станции позволяло теперь вести взлом систем непосредственно с её борта, однако защиту никто не отменял и она, как и ожидалось, была на высоте... читать дальше
Город Инс был воистину большим. Казалось бы, поселение на отшибе. Но его можно было считать своего рода курортным городом. Местный правитель выбрал правильный вектор развития и решил сделать упор в первую очередь на туризм. В окрестностях, за высокими каменными стенами, было множество горячих источников, благодаря действующему вулкану в горах недалеко от города... читать дальше
Боль отрезвляет. Напоминает, что ты всё еще зачем-то живешь, а разочарование — её горький шлейф, что налипает на легкие и заставляет сделать судорожный вздох. В груди пузырится тяжелая влага, которую не сглотнуть, а помутневший взгляд пытается отличить блики света от черных пятен, придать им четкие очертания даже если это было лишено смысла, ведь это определенно будет только он, рядом и навсегда. Хороший вопрос звучит из тонких уст владыки...
