– Ну и кто после этого скажет, что для правительницы я недостаточно безумна? – сонно пробормотала Айне, с явной неохотой открывая глаза и тут же щурясь от яркого дневного света.
Перелет из одной части материка в другую отнял больше сил, чем могли предполагать климбатка и вживленный в ее энергетическую паутину трансдент. Поэтому пробудившаяся не сильно удивилась, обнаружив себя на ветке пропитанного радиацией дерева, с вершины которого открывался вид на протяженное внутреннее море. Оперившись об испещренный трещинами ствол, девочка внимательно осмотрела окрестности, мысленно восстанавливая события минувшего дня. «Свернула шеи предателям-трусам. Возвращаясь домой, встретила презренного садовода-отшельника. Не поладила с ним – сочла речи возмутительными. Не прикончила. Глупая ошибка-роскошь. Путешествовала холодную-безлунную ночь. Утром уснула, не обезопасив лагерь, не разведя костер», – скорбилус мгновенно отрепетировала на думы своей носительницы, то и из искреннего желания помочь, то ли поставить в упрек «непозволительную легкомысленность», которой, по ее мнению, Айне начала страдать после близкого знакомства с другим сородичем-климбатом.
– Иначе говоря, обыкновенный уик-энд, – понимающе кивнула Демон, приглаживая перья на одном из черных перьевых крыльев. Похоже, вчера она была настолько утомлена путешествием, что забыла «втянуть» лишние конечность. – Пойду добуду нам завтрак… или уже обед? Не знаешь, Сату?
«Двуногий обед-ужин», – пять секунд спустя, голос в голове девочки заговорил вновь, оповестив ее о своих желаниях пусть и односложно, но более чем понятно.
– Нет. Возможно, память тебя подводит, дорогая, но наш статус изменился лет этак пятьсот назад. Мне не хотелось бы ссорится с местным правителем. Два сверхсильных ублюдка, которые пытаются сожрать тебя заживо – многовато для одного оборота Климбаха вокруг Сангунума... Хотя если кто-то сам нарвется, я не против устроить внеплановую трапезы. Если успеем унести ноги.
Зевнув, Айне расправила крылья и сиганула вниз, но, не успев камнем удариться об землю, взмыла вверх, проносясь над самой кромкой воды, казавшейся насыщенно синей в лучах пурпурного солнца. Свободный полет привел ее в чувство, а когда пейзаж показался ей во всей своей головокружительной красоте, она едва удержалась от того, чтобы присвистнуть. «Мать моя мегаструм, это же Фиринис! – восторженно подумала Айне, замечая вдалеке силуэт титанического кристалла. – Сверкает как десять веков назад. Почему ты не сказала, что мы так близко к старичку, Сату?». Минуту назад она считала, что единственное необходимое для нее – найти нечто съестное и скорее отправляться к побережью моря Кландаун. Но, увидев легендарный кристалл воочию, пусть и из далека, климбатка поняла, что не может упустить шанс навестить живую реликвию мертвого мира. А потому вместо того, чтобы повернуть назад, подхватила подходящий воздушный поток, резко набирая высоту. Кто знает, когда ей случится еще раз коснуться ладонью пульсирующего радиоактивным жаром чуда природы?
Встречи с обитателями континента Айне не сильно опасалась. Во-первых, потому что назубок знала каждый подпункт неписанных климбатских законов и выглядела неприметно – обыкновенная походная одежда, пусть и не без парочки явно магических украшений, вроде медальона на шее и алого плаща с изорванными краями за спиной – скорее один из сотен, если не тысяч путников «дикой планеты», чем странствующая правительница. Во-вторых, потому что могла постоять за себя, унеся с собой не только собственные ноги, но и, весьма вероятно, части тела соперников. На Климбахе битва, постепенно перетекающая в банкет, скорее вариация норма, нежели исключение из правил. И, наконец, в-третьих, потому что совершенно не желала заводить знакомства после того недопонимания, возникшего между ней и жителем пятой зоны прошлой ночью.
Но, почувствовав странные колебания магического поля поблизости, девочка изменила себе. Столь необычный способ работы с энергией, столь тонкий мало напоминал на те, что практикуют на Мэллимо и всех прочих континентах этого мира климбаты и планетарные духи. «Улики» недавнего происшествия открылись Демону лишь на мгновение, но этого многоводия оказалось достаточно, чтобы зажечь в ее однажды остановившимся сердце подлинное любопытство.
– Раз, два, три, четыре, пять. Я иду тебя искать, – улыбнулась Айне, накидывая на голову капюшон плаща-невидимки. Да, яркую ауру владелицы он не скроет, особенно для того, кто проводит столь искусные манипуляции с магией, но упускать хоть какое-то преимущество перед неведомым оппонентом правительница девятой зоны не собиралась.
Следы вели ее все ближе к проросшему через тектонические плиты кристаллу. Мотивы климбатки не содержали в себе ничего криминального даже по меркам миров Коалиции – всего лишь посмотреть на того, кто использует столь необычные энергетические преобразования. Перебирая все мыслимые и не мыслимые догадки, она искренне радовалась тому, что судьба подкинула интереснейшую коллизию, во время тщательного изучения которой даже не придется проливать кровь. А даже если придется, на этот раз Айне будет готова к этому лучше, чем в предыдущий раз.

Отредактировано Айне (15.12.18 15:23:12)

Вид цеплявшегося за кристалл ящера стал бы большой неожиданностью для Айне, не почуй она его ауру задолго до того, как неясная темная точка на поверхности Фириниса превратилась в четкий силуэт. Первородный облик, то ли подаренный антиквэруму Демиургом-создателем, то ли скованный его собственной волей, вызвал у нее лишь легкую тревогу. Девочка понимала, что и ее внешность едва ли можно счесть привлекательной по стандартам любой разумной расы: на бледной коже виднеются трещины, когти на руках и ногах великоваты и подозрительно остры, а абсолютно черные белки глаз с маячащим внутри ярко-алым огоньком при всем желании не тянут на ангельские дриммэйрские очи. Поэтому ящер с темной чешуей на фоне пропитанного гамма-излучением моря казался Айне неотъемлемой частью пейзажа. К тому же, к родственникам драконов она питала определенную симпатию.
Пусть и понимала, что существу, древнее, чем все известные ей звезды, ничего не стоит сломать хребет климбатке, нарушившей незримую границу его личностного пространства. Зато теперь она не питала иллюзий насчет его планов: первородный не мог не затевать чего-то грандиозного и зловещего одновременно. Или все же мог? Пожелай Айне высказать эту мысль хотя бы в виде внутреннего диалога, ее скорбилус тотчас же обругала бы «подопечную». Мир жесток, и не стоило рассчитывать на то, что гость всего лишь любуются окрестностями великого кристалла. Если уж на то пошло, то и пытаться встрять в его дела затея крайне сомнительная.
И все было бы так, не обладай Демон двумя чертами. Во-первых, диким любопытством, бережно пронесенным через тысячелетия. Во-вторых, способностью мыслить здраво. Существо подобной силы не может не заметить ее вторжения, как бы сильно оно не было увлечено одному ему известным делом. Да, возможно, если Айне повернет назад прямо сейчас, она сумеет избежать встречи. Но трусливо сбегать в тот самый момент, когда события складываются преинтереснейшим образом, а антиквэрум оказался настолько пунктуальным, что даже не призвал в ее сторону разрушительную пентаграмму, было, по мнению девочки, слишком низко.
Поэтому, когда ее и первородного разделяли каких-то семьдесят метров, Айне замерла в воздухе. «Добро пожаловать на Климбах, оплот комфорта пятизвездочного туризма! Спасибо за то, что воспользовались услугами нашей компании. Уведомляю вас о культурной ценности этого памятника природы. Жители соседних зон могут быть крайне недовольны его осквернением. Но, не волнуйтесь, как раз на этот случай у нас есть чудо-гель. Мегаструмин – защитит от ран, порезов, укусов и лишения жизненно важных органов! Спрашивайте во всех аптеках Климбаха», – ее телепатическое послание звучало несколько фамильярно, зато как нельзя лучше доносило информацию.
О том, что ее сородичи без лишних сантиментов нападут на любого, кто попытается причинить ущерб энергетической структуре кристалла, Айне знала не понаслышке. Особенно те из них, что наделены властью и не без оснований считают один из десяти кусочков Климбаха своей собственностью. Реши антиквэрум использовать брата-близнеца Фириниса – кристалл Драйхэльм, находящийся во владениях Инфирмукса – она целиком и полностью была бы на стороне своего давнего знакомого. Но к правителям соседних зон девочка не питала особых положительных чувств, а заглянувший на огонек первородный был в своем праве – праве сильного. Нападение на него в одиночку было тождественно самоубийству.
«Когда здесь окажутся сильнейшие маги первой, шестой и седьмой, я может быть и попытаю счастья. Только представь, Сату, какой достойной выйдет битва! Убить не убьем, но хотя бы поцарапаем, – предалась мечтам Айне, всматриваясь в далекие очертания. – Или ему хватит мозгов не добавлять себе проблем? Тогда все становится еще интереснее!». Да, гость был силен, вот только гипотетические защитники знали «мертвый мир» куда лучше его и вполне могли если не сбить с ящера спесь, то хотя бы отобрать у него ту часть кристалла, которую он, судя по специфике энергетических колебаний, отделил от Фириниса и намеревался забрать с собой.

Отредактировано Айне (01.12.18 18:40:33)

Наконец, загадочный гость соизволил посетить Айне лично. Обрадовавшись подобному повороту событий, Айне поспешила изобразить самое дружелюбное выражение лица, какое только смогла. Острые и, пожалуй, слишком длинные для дриммэйра зубы несколько портили картину, но блеск интереса в алых глазах с лихвой окупал этот дефект.
«Беги-прячься. Если в твоем хрупком-наружном черепе осталась хотя бы капля мозгов», — ее скорбилус, напротив, не испытывала никакой радости от встречи. Девочка не сомневалась, что она была бы счастлива откусить кусочек от ослабевшего антиквэрума, а вот мысль стать пищей самой Сату не прельщала. Впрочем, как и Айне, надеявшуюся на то, что первородный ограничится баталиями словесными. А если не ограничится… Что ж, значит жизнь в цивилизованном внешнем мире, куда он отчаянно намеревался утащить кристалл, еще не окончательно помутнила рассудок незнакомца.
— Так ты не собираешься посягать на его энергию? Умно. Когда один из… гостей попытался поиграться с Фиринисом, сюда сбежались обитатели трех зон и парочки соседних. Даже правители в кои-то веки действовали сообща. Нешуточная вышла заварушка. Говорят, вода в море стала розоватой от пролитой крови, — деловито отозвалась Айне, когда прозвучали последние слова антиквэрума. Она не шептала, не лукавила и говорила весьма обстоятельно. Как ученица средней школы, с восторгом описывающая заезжему туристу местную достопримечательность. — Ставлю свой хвост на то, что байка – зато как звучит! А от обеда я бы не отказалась. Знаешь, что еще говорят? Зубы климбата настолько остры, что могут прокусить кардоний.
Она постучала когтем по сахарно-белому клыку, и тут же совершенно по-детски рассмеялась, сводя на нет мнимую угрозу. Некоторое время Демон молча вглядывалась в раскинувшуюся под ней водную гладь. Заметив мелкую рябь, она молниеносно спикировала вниз, с головой уходя под воду. Зрение не подвело девочку: подводный зверь, напоминавший ни то миногу-переростка, ни то пластинчатую змею, грел пузо у самой поверхности Мэллимо. Уловив колебания воды, вызванные вторжением Айне, он широко раскрыл две зубастые пасти на противоположных концах тела.
Климбатка не стала медлить, расчертив руками знакомую ей пентаграмму. Антиквэрум мог видеть вспышку магической энергии за считанные секунду до того, как спокойные воды моря с ревом взорвались небольшим гейзером. Когда стихия утихла, Айне уже была в воздухе, победно держа тушку поджарившегося змея в цепких когтях. На перьях ее крыльев не было влаги – пентаграмма не только прикончила добычу, но и избавила охотника от лишних трудностей.
— Ваш изысканный ланч подан, господин. Прошу к столу, — девочка театрально поклонилась, прикрыв глаза для большей убедительности. Открыв их вновь, она внимательно посмотрела на гостя, чуть склонив голову. — Не знаю, каковы вы на вкус, но этот пахнет аппетитнее любого климбата. Разделишь трапезу? Надеюсь, он не смертельно ядовит. Ха, был бы здесь мой знакомец, он бы расписал всех предков этой твари до последнего колена.
Вынудив из-за спины кинжал, она как ни в чем не бывало рассекла зверя напополам, с радостью отмечая, что мясо пропеклось не до конца. Одну из частей Айне бросила антиквэрум, другую собиралась употребить прямо сейчас, не прекращая полета. И все это под панические предостережения скорбилуса, не на секунду не прекращающей транслировать в их общее сознание образы грядущей гибели от рук древнего существа. Сату выражала сомнения в том, что он не пожелает дополнить обед вторым блюдом – запеченным в собственном соку климбатом с нотками вяленого трансдента.
— Меня зовут Айне. И голодать я тоже не люблю, — представилась Демон, прежде чем впиться зубами в лишенное костяных пластин брюхо зверя. Подобно многим своим сородичам, она тяготела к мясной диете.

кубики

Отредактировано Айне (19.12.18 15:27:51)

Тщательно переживав жилистую плоть, Айне кивнула антиквэруму. Немного понаблюдав за его пируэтами, она последовала за ним, спешно набирая скорость. Гость не ошибся: островок или вернее – песчаная мель, возникшая под действием небольшого отлива, подходил для приема пищи куда лучше воздушных просторов. «Он охотник, — мысленно произнесла климбатка, готовясь услышать очередную порцию язвительных предостережений Сату. — Знает правила и есть меня не собирается. Пока. А когда соберется, я буду готова. Пообедать с первородным… Определенно стоит пары царапин».
Зависнув над насыпью, возвышающейся над кромкой воды в сантиметрах этак двадцати, Айне опустила голову, втягивая в тело части скорбилуса. Когда она опустилась на песок вместе с добычей, перьевые крылья исчезли без следа, а рога и хвост заметно уменьшились. Теперь лицо девочки куда сильнее напоминало лицо настоящего ребенка, но вот его выражение вполне могло вызвать диссонанс у неподготовленных зрителей.
— Не Наитемнейший Мастер Шейр, Владыка Древних Ужасов? — без тени иронии спросила Демон, занимая место напротив гостя. Не слишком далекое, чтобы сохранять приватность разговора, но и не слишком близкое. Нарушений границ личного пространства в этот день выдалось многовато, даже по мнению Айне. — Хорошее имя. У нас любят придумывать себе прозвище погротескнее. Всегда хотела знать, зачем. Рассчитывают, что враг на поле боя будет поражен многообразием эпитетов? Или умрет со смеху во время священного поединка? Нет, тот, чье настоящее имя вселяет страх в сердца недоброжелателей, достойнее всех Наитемнейших Магистров. Каким бы оно ни было.
Утолив первый голод, Демон переключила внимание на сидящего перед ней ящера. Немигающим взглядом она следила за хитросплетением рогов в его разделенной на три части короне, наблюдала за тем, как огромное солнце Климбаха бросает блики на эбонитово-черные чешуйки, и, конечно же, не оставила без внимания сам процесс поедания морского зверя. От похрустывания костей у девочки вновь разыгрался аппетит, что заставило ее вернуться к пище. Ела Айне не слишком заботясь о манерах, методично употребляя один кусок за другим. «Два монстра на пикнике, картина маслом. Такое чистюлям из Коалиции и не снилось», — подумала она, чуть улыбнувшись. «Три монстра», — поправила скорбилус, то ли смирившаяся со скорой кончиной, то ли более чем удовлетворенная трапезой.
— Может и так. Знаю множество баек. Например, о парне, возомнившим себя гениальным магом, и попытавшимся забрать энергию у великого кристалла на собственные нужды. Бедолага превратился в горстку праха… Постой. Или я была свидетелем этого безумия лично? — девочка провела когтем по собственному виску, оставив небольшой порез, тут затянувшийся у нее на глазах. Как бы она не пыталась сделать вид, что не чувствует груза трех тысячелетий, с каждым веком отличить настоящие воспоминания от иллюзорных становилось все труднее. — А тебе, Шейр, случалось присутствовать при рождении легенд? Или, может быть, основывать их лично?
Она не стала говорить о том, что антиквэрумам во плоти сам по себе тянет на легенду. Айне знала о нем и его сородичах не больше, чем он о ее смертоносной планете с лиловыми небесами, полной агрессивной живности. Даже связь с дриммэйрами, приписываемая первородным, была для нее в высшей мере сомнительна. А даже если так, едва ли Демон считала данный факт относящимся лично к ней. Талантливые маги с тонкими фарфоровыми лицами и длинными волосами были столь же далеки от нее, как и внешний мир со всеми его абсурдными законами, не имеющими ничего общего с ее собственными.
— Боюсь, в легендах миров, кроме этого, для таких, как ты, уготована только роль чудовища. Впрочем, как и для меня, — добавила Айне, соскабливая зубами остатки мяса с костной пластины. — Но есть разница. Вы чудовища хитрые и изворотливые. Настоящие злодеи, возможно, даже с собственной правдой. Слушатели таких любят. Мы – неразумное пушечное мясо. «Разум климбата полностью подконтролен скорбилусу»… Так, кажется, они говорили тысячу лет назад.

Отредактировано Айне (07.01.19 13:04:42)

Кость хрустнула в зубах Айне, оповещая об окончании трапезы. Присмотревшись к Шейру, она отметила, что он закончил есть и теперь неторопливо избавляется от останков морского змея. Девочка последовала его примеру. Выкидывать кости ей было жаль – в конце концов, в них еще предостаточно сладкого костного мозга – но и тащить с собой столь громоздкие сувениры было нерационально. Ей предстоял долгий путь, и Демон не собиралась об этом забывать.
— Значит, Создатель Кошмаров? Звучит лаконично. Много воды утекло с тех пор, как меня окрестили Демоном. Да не простым, а Демоном-Который-Приходит-Когда-Называют-Его-Имя. В бою его упоминают нечасто, зато какой простор для пассажей! — улыбнулась девочка, окуная запястья в соленую воду. Окровавленные руки пугают сильнее витиеватых прозвищ, вот только держать в них кинжалы до ужаса несподручно. — В таком случае, мне следует составить легенду о нашей встрече. Дай-ка подумать… Первородный, ослепленный блеском кристаллов Климбаха. И хитроумная климбатка, сумевшая… Нет, прости, Шейр. Легенды не выйдет. Ведь тогда мне придется обвести тебя вокруг пальца.
Пару мгновений выражение лица Айне излучало скорбь, подобно тому, как Фиринис излучал радиацию. Но вот она с прежней непосредственностью поднимает взгляд на собеседника. «Ну и в бездну легенды, Сату. Только сочинишь свою, так назавтра узнаешь, что какой-нибудь прайдоха уже вовсю рассказывает ее в тавернах десяти зон. Конечно же, от своего имени. Никакого уважения к авторскому праву!», — подумала девочка, чей скорбилус явно считала, что отношение к интеллектуальной собственности – та вещь, о которой сотрапезнику антиквэрума следует волноваться в последнюю очередь.
— Ошибаешься, — чуть более серьезно заметила Демон, покачав головой. — Наш фольклор богат. В нем найдется место и героям, и злодеям, и чудовищам, и даже, хе, несчастной любви. До чего же было бы скучно жить, сочти целая планета себя воплощением зла, тьмы и перехода дорог на красный свет. Я бы во второй раз убилась, только бы не слышать бесконечную череду сказок о том, как ужасна и порочна климбатская натура. Неужели вам не надоедает бесконечно себя корить?
Она задумчиво склонила голову набок. Без сомнений, жизнь-после-смерти была полна вещей мрачных, если не леденящих кровь, но по мнению Айне это не было причиной считать себя чудовищем. То ли дело быть убийцей чудовищ, и не важно, принадлежали ли они к климбатам, антиквэрумам или грибным гномам. Сложные философские терзания девочка предпочитала обходить стороной. Когда к твоей шее приставлен кинжал, реальный и метафорический, от них мало толку.
Увлекшись разговорами, Демон не успела среагировать. И вот когтистые лапы уже крепко ухватились за ее подбородок, а змеиные глаза, напоминающие тлеющие угольки, смотрят изучающе. Климбатка сощурилась, вцепилась лапами в шейровы пальцы. Так легко потерять бдительность и попасться. Услышав предложение, Айне опустила руки, смотря на ящера с изрядной долей удивления.
— Дерзай. Но не увлекайся. Отсутствие лица редко украшает женщин, — с театральной скромностью предупредила она.
Девочка сидела на месте неподвижно, как фарфоровая статуя, позволяя антиквэруму избавить нижнюю часть ее лица от остатков пищи. В противоположность холодному взгляду и не менее холодной риторике, язык Создателя Кошмаров показался ей теплым, даже горячим. Будто внутри его тела пылала миниатюрная звезда. На секунду Демон задумалась: ощущает ли он радиоактивное тепло ее ауры?
— Благодарю за помощь. Теперь мой черед, — кивнула девочка, когда все было закончено. Ее тонкие когти, заостренные эбонитовые пластинки, потянулись к костяным пластинам ящера. Осторожно вынимая застрявшие останки морского змея, Айне не отказала себе в удовольствии провести ладонью по темным чешуйкам антиквэрума, казавшимся особенно завораживающими в сиреневой дымке гигантского светила Климбаха.

Вскоре с ошметками плоти было покончено. Айне даже залюбовалась: чешуйки антиквэрума походили на множество ограненных обсидиановых камешков, сложенных неведомым мастером в безупречную мозаику. Драконы, змеи и ящеры всегда удостаивались особым вниманием климбатки, но прикоснуться пальцами к гладким пластинкам ей удавалось нечасто. Дикие звери ревностно берегут личностное пространство, а с разумными девочке удавалось поладить редко. Особенно настолько, чтобы хладнокровный знакомый дозволил прикасаться к себе.
— Могу сказать то же и про тебя, Просто-Шейр, — ответила Айне, не торопясь убирать ладони от шеи первородного. Она медленно поглаживала его, как большого котиникса, но с куда большим вниманием и пиететом. — Там, во внешнем мире, тебе часто говорят такое? Или в ужасе бросаются прочь, как только видят? Не очень-то верится. Любой мало-мальски умелый маг может дать тебе такую внешность, какую хочешь.
«Красота. Бесполезное-никчемное приобретение. Красотой не сразишь врага, не найдешь пищу, не построишь гнездо. Истинная красота есть сила, — отчетливо проговорила скорбилус в голове девочки, не решаясь пока вступить в диалог напрямую. — К несчастью, пока ослепленный-жаждущий симпатичнее Айне». Демон не могла не согласиться если не со всем, то хотя бы с частью сказанного Сату. В ее мире от смазливой мордашки мало толку, часто она даже создавала проблемы. Только вот признать бесполезность эстетики Айне отказывалась. Слывшая аскетом даже по меркам соплеменников, она нередко не могла устоять перед парой-тройкой неброских украшений, искусным клинком. Или, как сейчас, перед очарованием облика первородного.
— Тогда поведай мне о своей чудовищности. Помни, быть сотворенным антиквэрумом не тянет на настоящий грех. Что нужно совершить, чтобы каждый сорвавший маску видел в тебе монстра? — руки климбатки коснулись того места, где начинались ветвистые рога Шейра. Взгляд алых глаз Айне встретился с взглядом таких же алых глаз антиквэрума.
Она знала, что в эту секунду все может закончится. Стоит Создателю Кошмаров произнести правду – или ложь во благо? – и идеалистический союз двух охотников закончится. Возможно, минуту спустя бритвенные зубы первородного отделят голову от ее тела. Или девочке улыбнется невиданная удача и она, как бесчисленное число раз, едва держась на ногах, запечатлеет в памяти предсмертный крик могущественного врага. Ничего не изменить, Шейр всегда будет тем, кто он есть, а Айне никогда не отступится от данной клятвы.
И все же климбатке отчаянно хотелось верить, что слова того, в чьи глаза она заглядывала без страха и подлинной ненависти, будут иными.
— Правда? Мне следует быть осторожнее в желаниях, — улыбнулась Айне, дотрагиваясь кончиком пальцев до костяного рога. — На самом деле наше солнце теплое. Ты один из немногих, кто может ощутить его жар.
Лиловый гигант все так же согревал песок радиоактивным теплом. Подхваченная ветром волна обрушилась на островок, подмочив ноги Демона и хвост Шейра. А на горизонте сиял Фиринис, чью непоколебимую стать не тревожили ни волны, ни переменчивость светила, ни надежды тех, кто переговаривался далеко внизу.

— Всего-то? — Айне звонко рассмеялась, с любопытством взирая на Шейра снизу вверх. — Отобрать жизнь можно по-разному. В убийстве того, кто пытался убить тебя, нет вины. Как и в убийстве, обокравшего тебя. Не важно, послужили ли предметом спора драгоценный камень или свобода. Убийство, произведенное – как там говорят в большом мире? – в состоянии аффекта, конечно заслуживает наказания, но при должном старании и его можно искупить.
Она касалась пальцами черных чешуек антиквэрума и каждую рассматривала так, словно надеялась запечатлеть в памяти. Происходящее до невероятного напоминало популярные в Энтеросе магические кристаллы, при прикосновении отправляющие владельца в тщательно воссозданное воспоминание. Жгучее солнце, запах соли и бушующие волны вокруг островка спокойствия вводили Айне в некое подобие медитативного транса. Впервые за время отбытия с острова Диарер и начала своей лихорадочной вендетты, она чувствовала… не то чтобы полную безопасность, но душевную беспечность. Вернувшись взглядом к мурлычущему Шейру, девочка поняла, что он ощущает нечто похожее.
«Предвзятость, — Сату в предназначенном для антиквэрума телепатическом послании обладала низким женским голосом. Она звучала прерывчато и хаотично, произнося одни слова как обрубленные предложения, а другие сливая воедино. — Вот гниющий-мертвый зверь, титан лесов. Личинки копошатся в серой плоти. Мерзость-для-вас и пир-для-нас. Вот кладка склизких яиц в полуразложившемся трупе. Для вас уродство, для нас рождение и праздник жизни. Сила-стать не имеет формы красоты. А противоестественная сила есть слабость».
С улыбкой ребенка Айне наблюдала за тем, как Шейр устраивается поудобнее, раскинув крылья. «Терморегуляция!», — ей вспомнились рассказы Инфирмукса о том, что некоторые живые существа широкие лопасти для того, чтобы не допускать перегрева. Вот и новый знакомый создал самодельную систему теплоприема и теплоотдачи, предоставив одному крылу чувствовать жар солнца, а другому – морскую прохладу. Следуя за ним, климбатка подползла поближе к воде.
— Готова поспорить, не уступает тебе в стати. И в силе, если уж на то пошло. Жизнь дитя первородного не сильно проще нашей, — произнесла она, набирая воду в собранные «чашей» ладони. Констатация факта, но не жалость: Айне не сомневалась, что дочь Шейра не нуждалась в последнем. — Надо искупаться. Иначе рога совсем расплавятся.
Быстрым движением девочка сбросила сапог сначала с левой, затем с правой ноги. Следом за ними последовали куртка и алый плащ. Подмигнув антиквэруму, она с разбегу бросилась в пурпурно-синюю морскую пучину, с головой исчезая под водой. Огромные волны могли бы стать препятствием для любого даже самого умелого пловца. Климбатку они только раззадоривались. Наконец, вернувшись к самой кромке берега, Айне негромко проговорила:
— Шейр, какой была твоя дочь?
Она представила себе девушку, застывшую на той почти неуловимой грани, где девочка-подросток становится молодой женщиной. С такими же черными волосами, какие имел антиквэрум в его гуманоидном облике, с глазами, похожими на холодные угольки и змеиными повадками, преисполненными хищной элегантности. Похожая на ее саму настолько же, насколько непохожая. Если Айне была светом пылающего солнца, то дочь Шейра должна олицетворять свечение радиоактивных кристаллов климбаха. Совершенное для способного ценить истинную красоту. И смертоносное для того, кто окажется недостаточно силен.

Отредактировано Айне (13.02.19 19:30:59)

Айне держалась на плаву. Ледяная вода обжигала кожу, а бушующие волны так и норовили утянуть климбатку вниз. Иногда ее увенчанная рогами макушка исчезала под водной гладью. Но пару мгновений спустя одержавшая временную победу над течением Айне оказывалась над кромкой воды снова. Когда Шейр торпедой ринулся в темно-синюю бездну, ей в голову пришла мысль, что море Вардер можно рассматривать как метафору жизни. Волны судьбы так и норовят утянуть на глубокое каменистое дно, и синхронно двигать руками и ногами, отплевываясь от саднящей горло соли – единственный шанс воспротивиться им.
— Красивый трюк, — кивнула Демон, когда антиквэрум вдоль наигрался и теперь неспешно плыл рядом с ней. Чудом сохраняя равновесие, климбатка откинулась на спину, бросив задумчивый взгляд сначала на Шейра, затем на солнце Климбаха, покинувшее центральную точку небес и начавшее свой долгий путь на запад. — Не понимаю. В моей зоне… месте, где я живу, убивший убийцу получает почет и уважение, а каждый вор знает, что может лишиться головы. Рог за рог, зуб за зуб – истина верная для всех времен и всех миров. Ты, Шейр, говоришь, что видел иное? Однажды во внешнем мире мне встретился законник. Он охотился за рабовладельческой падалью, которой я вскрыла горло. Я спросила: не окажись меня здесь, пережил бы подсудимый эту ночь, даже если бы шишки из коалиции приказали. Нет, сказал он. Выходит, законник лгал?
Соль и кровь, холод и жар, красота и уродство – Айне не сомневалась, что запомнит этот день. И пусть десятки лет спустя его образ лишится красок и померкнет, как источенный волнами камень, девочка не жалела о том, что сделала небольшую остановку. Она не считала себя тем, кто способен сделать точные выводы о Шейре – едва ли всех прожитых климбаткой годов хватит, чтобы до конца понять его. Но несмотря на это, чувствовала их родство. И дело было вовсе не в монструозности облика, мнения общества или запутанности мышления – нет. Они оба не играли по правилам этого мира, железно придерживаясь своих собственных.
Девочка перебирала в руках прибрежный песок, казавшийся в свете Сангунума мельчайшими жемчужинами, когда иллюзия появилась перед ней. О, Айне знала этот взгляд, знала лучше, чем кто бы то ни было. Так смотрели климбатские правительницы, чарующие ведьмы, созерцавшие миллионы дней и миллионы ночей, что навсегда сокрыты в невинных, кристально чистых глазах. «Взгляд ребенка, тело женщины, душа старухи, — Демону показалось, что она смотрит на собственную противоположность через кривое зеркало. — Интересный вышел бы бой. Думаешь, приняла бы вызов?». «Не примет вызов, — Сату звучала непривычно задумчиво. — Не твой бой. Бой ослепленного-жаждущего».
— Совершенна… Нет, — Айне резко мотнула головой, усаживаясь на мелководье. — Совершенство – это смерть, вот что я тебе скажу, Создатель Кошмаров. Неподвижность и пустота, вечность и постоянство. Наши кристаллы несовершенны. Присмотрись, они горят, пылают внутри. Часть друзы откалывается, на ее месте появляется новая, не такая, как прежняя. Изменчивость, вот свойство мира. И лучше бы оно было заложено в твое дитя, иначе совершенство окажется ее слабостью. Самой смертоносной.
Климбатка поднялась на ноги. Капли воды стекали по ее бледной коже, падая на раскаленный песок. Надела на ноги сначала один сапог, затем второй, привычным движением накинула плащ, а куртку повязала вокруг талии куртку. Посмотрела на Шейра и заговорила в тот момент, когда должна была исчезнуть, унесясь в фиолетовые небеса на перьевых крыльях.
— Есть кое-кто, кто дорог мне. Мы не семья, хотя иногда кажется обратное. Многие завидуют его силе, многие могут счесть совершенным. И неизменность – его болезнь, и я ищу лекарство, которого вполне возможно не существует и никогда не существовало. Не позволяй своей дочери захворать. Иначе окончательно перестанешь понимать, кто здесь чудовище, а кто лишь кажется им, — все слова Демон произнесла серьезным тоном. А после – улыбнулась, искренне и чисто, во все тридцать два острейших зуба. И далеко не самых совершенных.