То, что располагалось впереди (точнее сказать, в каменистой низине, окруженной минеральными карьерами с запада; с востока же открывался потрясающий вид на темное зево туманного обрыва, где-то там раскинулся город Абердин) назвать селением нельзя было даже в шутку, хотя... наверное, только если в шутку. Море Арва доносило свои солоноватые ветра даже сюда, пусть не так отчетливо и рьяно, но ощутимо. 

Комплекс высотных замысловатых строений, визуально напоминающих угольно-черные башни с неизменными восточными мотивами в образах таких же темных куполов – все это скорее части огромной и роскошной цитадели, чем разрозненные звенья архитектурного ансамбля. Всего башен было шесть: одна – самая огромная и высокая в центре, остальные – поменьше расположись в лучах невидимой пятиконечной звезды. Одиозные сооружения исполнены с готическим темным шиком, все их великолепие кричало о том, что владелец или владельцы самые что ни наесть гедонисты и далеко не безбедные люди. 
Вороные шпили башен, выполненные из непрозрачного и сверкающего на солнце дендрита, украшались, мерцающими изнутри багровым сиянием, витками, фиалами и крестоцветами. На многих застыли грузные и гротескные Твари, не то очередное произведение искусства, не то застывшие охранники местных угодий. 
Каждый из шпилей соединялся нешироким узорчатым мостиком, по которому легко мог пройти гибкий и ловкий человек с хорошей координацией, не говоря уже о древнем климбате. 

Он помнил тот разговор с Фтэльменой и Немезидой, где первая была очень против мольбы своей лучшей подруги, мол, такая работа не для Инфирмукса, а делает все это наглая сучка лишь для того, чтобы натравить сильного бойца на свою, с позволения сказать, врагиню.
Скрывал ли Инфирмукс ауру? Скорее да, чем нет. Он не мог скрыть ауру климбата, то есть, если кто-то столкнется с ним лицом к лицу, то без труда узнает, что за тварь перед ним, а вот светить собственным могуществом идея глупая изначально, посему, мальчишка приложил все силы, чтобы стать максимально незаметным. 

Знакомый отпечаток ауры и присутствие постороннего сородича не остались незамеченными, и о чудо! Десятый прекрасно вспомнил, пусть и смутно, кому принадлежит данный отпечаток, может, времени прошло слишком мало, чтобы забыть окончательно или причиной послужили недавние изменения. 
Этот, с позволения сказать, мальчика и житель, кажется, пятой зоны, и не собирался скрывать свое присутствие, – «...эй!» – как всегда звонкий и с легким вызовом голос, будто его обладатель собрался учинить для начала мелкое хулиганство, – «что ты тут забыл? Я, смотрю, в Энтеросе от нашего брата не протолкнуться, или после прошлой встречи ты так сдружился с Немезедой... а пардон, в тот раз был не ты, а какой-то доктор... но вопроса не меняет, какое у тебя дело к старику Алойсо?»

[float=right][/float]Пожалуй, возводить очи к небу и вопрошать «как таких земля носит, епт!» не было смысла, ибо она – эта земля, носит без исключения всех, а сам по себе Такки далеко не самый паразитический и вредительствующий на ней организм. Возможно, даже приносящий пользу матери-природе. Смутно он помнил, что смысла сейчас впадать в оцепенение и фрустрацию на фоне диких, непонятных и кажущихся неестественными слов, нет. Климбат пятой зоны один из многих со своими особенностями психики и то, что его поведение похоже на крайне хреновую игру в театре одного актера – не дань моде или обычное бесстыдное издевательство над Десятым, а лишь печать эмоционального изуверства, коим отмечены все климбаты без исключения. Печать то у всех разная, но она есть. 
«А теперь глубокий вдох и быстрый порывистый выдох...» – нервно про себя хихикнул мальчишка, уходя под тень монументального восточного купола, такого же кристаллически-черного, как и все сооружения в этой цитадели. 
«Я вообще довольно грубый, а что ты ждал от бедняги, которого воспитывали мегаструмы?» – тяжело общаться с тем, чье виденье мира и окружающих существ противоположно твоему собственному настолько, что вы могли бы быть этническими жителями разных вселенных.
Внизу раскинулся вид на великолепие замковых колоннад, сверкающие в сумраке бока которых навивали странную тоску и подгоняли, шепча над ухом «торопись, ты должен торопиться… может быть уже поздно, сейчас головы вешают на пики… острые и соленые от слез» – вздрогнув и коснувшись носа, будто это он был виновен во всех неприятностях, мальчишка вновь сосредоточился на голосе Такки.
А сосредоточиться на нем было трудно, настолько, что впору вставить в глаза спички и все вокруг обратить в пепел, дабы даже ветер не отвлекал от картины созерцания собеседника, ибо он нёс полный бред. По крайней мере именно так звучало предложение для Десятого, нет, не полностью… а частично.
В том, что кто-то хочет перебраться на Некроделлу, как раз не было ничего плохого и странного, кажется, Такки говорил, что любит растения, наверное, это было единственное общее между ними – любовь в природе так сказать. Некроделла просторная и обширная земля, на ней множество, притом великое, различных диковинок… но климбаты, по крайней мере обычные, те, чья сила не фонит могуществом владыки, могут жить где угодно, хотя и кочевать горазды. А вот остальное…
«Нет уж. Знаешь, не думал, что скажу что-то такое в своей жизни…» – в звонком голосе Десятого отчётливые ноты глумливой несерьезности, курьезной шутки на грани черного юмора, а ведь известно, что в каждом черном юморе есть капля реальной жестокости.
«Фиг я сейчас выйду, по крайней мере, пока что. Я тебя боюсь. В смысле, не очень понимаю вид безумия, у таких как ты, так что, может, будешь столь любезен, дорогуша, и выключишь театральный эпос непризнанного гения. Не мой жанр…» – ближе к концу Десятый говорил совершенно серьезно, кажется, внизу пока ничего не происходило, стоило позаглядывать в окна, но пока он не разберется с Такки, уходить было нельзя. Из-за таких вот нюансов весь план и дело могут отправиться под хвост фоксиле.
«Ты желаешь перебраться на Некроделлу, предлагаешь мне подданство и верность в обмен на покровительство и защиту, верно или я не смог-таки вычленить главное из твоих слов?» – вообще, на счет предложения «подданства» не ново, многие так делали, так что Такки не сказал ничего из ряда вон выходящего, а Инфирмукс был не настолько безумен, чтобы не понять его слов.
«Давай быстро решим этот вопрос. Первое. Некроделла – свободная земля, если ты сможешь на ней жить, я не в праве тебе мешать, главное не вреди многочисленным формам флоры и фауны, вот и все. Что ты будешь делать с разумными, её населяющими, мне откровенно плевать. Второе. Уж не знаю, разочарую тебя или обрадую, но я не владыка в привычном понимании, у меня нет свиты, нет замка. Я живу в постоянных скитаниях, и не обременен даже элементарным комфортом, не думаю, что тебе понравится отдыхать на сырых камнях возле костра и мыться в водопаде изо дня в день…» – говорит насмешливо, с явной иронией и юмором, – «…так что, я скорее теневой владыка. Если тебе нужно стать частью свиты кого-то сильного, поброди по Некраделле, посети пару цитаделей или больших башен, в них ты найдешь довольно могущественных хозяев, таких же климбатов, вот им и предлагай свое драгоценное общество. Думаю, после всего сказанного, ты уже не столь воодушевлен, да? Поэтому, можешь без опасения возвращаться на Климбах, я, поверь, не обижусь, ахах» – искренне усмехнулся Десятый напоследок.

«Великие мегаструмы, такое мне и в страшном сне не могло присниться!» – от полноты и остроты эмоций Десятый даже ударился головой о внезапно-теплый бок монструозной скульптуры огромного зверя, отдаленно напоминающего тушу стегозавра, разве что с длинным змеевидным хвостом, овивающим шпиль на который и взгромоздился, точно гротескный кузнечик, его нелепый хозяин.
Если бы кто-то написал слова Такки на бумажку, прочитал их Инфирмуксу и спросил, может ли живой и здравомыслящий климбат сказать такое, не обязательно лично ему, а вообще. Ага, сказать, после одной единственной встречи, то мальчишка ответил бы утвердительно, добавив что-то вроде «но этот странный спектакль вряд ли найдет своего зрителя, слишком недостоверно».
Почему Инфирмукс пребывал в подобном шоке? Причин находилось великое множество.
Он сам, как и любезный господин Тошио, тоже являлся подростком и воспринимал всё довольно эмоционально и живо, посему в эту секунду испытывал целую гамму противоречивых эмоций: они переполнили его бурлящим вязким потоком из разноцветных липких пятен и грозились вот-вот политься водопадом из кончиков пальцев. Странная  ассоциация возникла в голове, а еще мелькнула мысль – что угодно, лишь бы не этот ляписный эмоциональный бред, от него ведь очень трудно очистить и без того страдающие извилины.
– «Какого возраста? Мы с тобой, если судить чисто визуально, стали климбатами в одном возрастном отрезке…» – наконец, мысленно выдавил из себя Десятый, еще не находя в себе мочи отлипнуть лбом от такого приятного кристаллического бока, – «сколько тебе было – пятнадцать? Шестнадцать? Вряд ли меньше, а на счет тренировки – не вижу в этом ничего странного, изредка тренировать мимопробегающих климбатов бывает даже весело и полезно для нашего общества…»
Вновь непонятное и отвратительное смятение, Инфирмуксу потребовалось, как следует прислужиться к себе, чтобы понять в чем, собственно, дело. Брезгливость никуда не делась, но наконец он понял, что значит еще испытывать холодную и немного мерзккую жалость, она ведь не нужна была Такки, а если тот игрался, то в таком случае Инфирмукс бы пожалел его еще больше, так как не понял, за чем вообще все это бедолаге? Сомнительное развлечение, хотя… каждый веселится по-своему, конечно.

«Ты всё еще не можешь сформулировать, что тебя настолько отталкивает, ну, конечно, кроме его внезапного предложения стать твоей гм… правой рукой, ахаха, при том, что ты едва ли смог вспомнить его лицо, как и он твое, собственно…» – Эреб как всегда умел и любил поливать ожоги уксусной кислотой.
«Да, уже могу. Эти слова… он говорит так, словно просит: пожалейте меня, бедненького, любите меня хоть кто-нибудь, а лучше все… от этого так мерзко…»
«Не потому ли, что он облачает в слова самое сокровенное желание любого разумного существа?»
«В его исполнении это звучит слишком дешево и неестественно… словно драная потасканная сумка… кому нужна такая? И от того кажется, будто он издевается. А кто любит, когда над ним издеваются? Убил бы…»
«То есть ты предпочитаешь, чтобы люди говорили такие вещи друг другу, обличая их в высокопарные фразы, непременно перед этим выполняя длительный ряд сложных ритуалов, например, вместе сожрали пуд соли и убили темного повелителя, при этом один из них непременно должен был потерять руку или лучше голову, спасая второго?»
«Ёпт, я не понял, ты мой скорбилус или этого странного Такки!?» – ответом послужил мягкий и бархатистый смех, раскатанный по ворсистому ковру подсознания.

Меланхолия спала, климбат ощерился в белозубой хищной улыбке, на дне тонких зрачков блеснули отблески далеких огней, – «Все отворачиваются, говоришь? Знаешь, дорогуша, если с человеком вновь и вновь повторяется одно и то, то проблема в нём, а не в окружающих. И если ты так хочешь умереть, убей себя сам, я не нанимался в крестные феи желания исполнять. Что ты там сделал со своим домом не моя вина и не пытайся затащить меня в эту свою игру, и насест мне не нужен, я вообще не люблю места, где есть крыша и стены. А дом у меня есть – это Некроделла. Мы с ней так решили…»
То, что Такки начнет крушить дома… точнее, эти огромные цитадели, Инфирмукс не волновался – тут тебе не хибары, а всего шесть замков из прочнейшего камня, скрепленного перемычками и переходами, и больше никаких лишних построек, однако сам по себе этот пацан мог сбить карты Инфирмуксу.
Чертыхнувшись в очередной раз, Десятый сорвался с места, отправляясь в свободное падение и раскрывая огненно-красные крылья. В воздухе и без того было много огней и магических вспышек – его бы и не заметили, спикировав с высоты в несколько сотен метров, он схватил Такки за шкирку и так же стремительно оказался на выступающей из куполообразной крыши площадке, точно небольшой лист под тюльпановидным бутоном.
– У меня не резиновое терпение. – Почти зашипел Десятый в лицо Такки, – будешь мне мешать, я позабочусь о том, что бы ты и шага не ступил на Некроделлу, вырублю тебя на час другой, доделаю свои дела и свалю. Если решил помогать делай это по-человечески, в конце концов, я не так уж много прошу, просто прекрати играть в шута. Похитили подругу Немезеды, я с ней лично не знаком, но эта сумасшедшая не отстанет, если я не спасу девчонку. Сейчас нельзя поднимать шум, в гвалте и переполохе мы можем её не найти, к тому же я даже не знаю насколько силен этот Алойсо, может быть я и вовсе не смогу справиться с его охраной.

Интересно, что под понятием «взрослый разум» подразумевал Такки, раз считал, что его собственный разум, если уж не эталон взрослости, то максимально близок к ней? На вкус Инфирмукса, разум у этого человека был откровенно-климбатский, практически классическим для представителя его сущности, да и выиграть у других в звании «климбат с самой тяжёлой судьбиной» Такки тоже не мог. Каждый из детей мертвой планеты пережил столько, что сравнивать их судьбы меж собой грех, некоторые в юности, а некоторые продолжают переживать до сих пор, не все ведь смогли обустроить свою жизнь с таким комфортом и развлекаться с «падшими женщинами» когда заблагорассудится. Лично Инфирмукса Демиург ещё при рождении «огрел» максимально непоседливым и сумасшедшим нравом, когда дело касается опасности для собственной драгоценной тушки.
 
А касательно «человек_не человек» – Десятый не сумел сдержать нервный смешок, наверное, сказывается природная любознательность: слишком много разной литературы усвоил его мозг из книжек, свитков, статей и прочей макулатуры – электронной и не очень. Там говорилось, что категория «человек» или «люди» применима ко всем без исключения расам (инфа из матчасти), если они разумны и имеют гуманоидные черты. Видимо, Такки был небольшим любителем научных изысканий, что вполне объяснимо и не мог понять, почему это Инфирмукс внезапно развеселился. А Десятый в шутку (для собственного увеселения) думал, что конкретно подразумевает Тоширо, утверждая, что не человек? Собственную ли неразумность, или то, что не имеет реальной гуманоидной формы, а его истинный облик, например, гигантская розовая тентакля.  Однако в следующий миг пришлось проглотить свою улыбку, вдруг Такки всего на всего приверженец официальной версии Коалиции, ведь по ней климбаты, как раз, не люди. Неразумные формы агрессивной «смерти». Но вряд ли этот забавный парень думал столь масштабно.

– Пф, какие мы нЭжные, да и стань ты котенком, все упростилось бы само собой. – Веселело прошелестел уже без привычной иронии.
– Да ради всего святого, играй что и кого хочешь, хоть на голове стой и жонглируй селезенками врагов, главное, чтобы это не мешало мне. Ты ведь, судя по всему, специально пришел, чтобы посмотреть мою игру в принца, как сам выразился, – не то, чтобы насмешка, но ответ украсила белоснежная зубоскалая улыбка.

Впрочем, Такки был прав в одном, и Инфирмукс его полностью поддерживал: сколько бы не было у климбатов разногласий – такие редко придут к общему знаменателю, поэтому стоит запихать своё стремления поругаться куда подальше. Красноволосый уже более добродушно ухмыльнулся, тихо заметив, – а ты изменился с последней нашей встречи, я плохо помню тебя, но что-то точно переменилось… – поразмыслив пару секунд, закончил, чуть качнув головой к плечу, –  перемены почти всегда можно обернуть себе на пользу. И нет, я не собираюсь ломиться как пьяный мегаструм, а информацию мне попросту негде было раздобыть, знаешь ли, я не избалован знакомствами с информаторами. Да и вообще круг моего общения столь узок, что даже заключённые императорской тюрьмы всплакнут от жалости. – Снова усмешка, похоже, присутствие Такки хоть здорово напрягало, вызывало в некоторых случаях недоумение и агрессию из-за разности мышления, но действовал этот климбат на Инфирмукса очень отвлекающе от собственного болезненного рассудка, а такое всегда повышает настроение. 

– Не поверишь, я как раз и занимался добычей информации, пока ты не рухнул на мою голову. Вообще, план у меня был предельно прост – отправиться подглядывать в окна, благо тут они  что надо, но сам понимаешь, идея так себе… а вот прислуга, с ней хреново, слышал что-то о специальных куклах-прислуге? Делают вот таких балионтаров, внешне живые люди, а по факту бездушные запрограммированные машины, если поймаем одну, хрен она что скажет, а вот сигнал остальным пошлет, – и вдруг Инфирмукс совершенно внезапно спросил, – Слушай, зачем тебе это, Такки Тошио? Почему вдруг ты решил покинуть насиженное место? Ты ведь там прожил не одну сотню лет… подобное решение наводит меня на мысль, что ты чем-то насолил местному Владыке или еще кому-то могущественному и тебя то ли изгнали, то ли ты просто бежал… это, конечно, не моё собачье дело, строго говоря, но сам понимаешь…

Для Десятого понятие «человек» никогда не несло в себе психологических или моральных аспектов, семь этих букв, в его представлении, олицетворяли нечто вроде формы, в которую влили разум. Форма эта максимально приближенна к гуманоидной, а разум по способу восприятия к его собственному. Хотя, может быть, в какой-то степени Такки был прав, но тогда уж следовало бы оперировать концептуальной категорией «человечность», ибо, даже среди булов, что не способны и дохлой искры магической из себя выжить, полным-полно нечеловеков. Среди буланимов тоже встречаются чудовища, а если копать еще дальше, зло тоже понятие относительное, для одних ты чудовище, сущий монстр, а для других вполне себе приятный и даже желанный гость в доме. 

– Все верно, дорогуша, – ухмыльнулся Инфирмукс. Улыбка, что расчертила его бледноватое лицо выражала странную смесь игривости и насмешливости, так бывает, когда представления чужака сталкиваются с его собственными и свои явно побеждают, – экий ты оказывается гений, – пожалуй, ехидство красноволосого можно было резать ножом и намазывать на хлеб, – меня могут обнаружить в любой момент, как и тебя, не знал? Такова наша суть. Климбаты не способны скрывать сущность больше пятнадцати минут, уж я то знаю, но если об этом я не смогу позаботится, то сокрыть уровень собственных сил и проявить расторопность, не давая себя засечь, мне раз плюнуть, а остальное не беда. Здесь, если ты не заметил, более трех десятков клибатов, фонят они точно также, и если местные хозяева засекут на территории своей цитадели климбата, то вряд ли решат, что это мы с тобой бегаем по крышам. 

И все же Инфирмукс даже себе не хотел признавать, что ему нравятся слова собеседника, понимал, но отрицал, и не потому, что, видите ли, боялся разочарований или чего-то подобного, а лишь из-за невыносимого ощущения чужеродности. Трудно описать, но стоит представить ситуацию так: нет ничего зазорного испытать радость от доброжелательности, восхищения или похвалы, когда она высказана кем-то таким же как ты сам, но принять её же от инопланетянина, который, например, до этого поставил смертельные опыты на миллионе твоих соотечественников... н и к о г д а. Думаю, параллели в психике Десятого были ясны, хоть и дики, беспорядочны и немного примитивны. 

Глубоко вдохнув и успокоившись, мальчишка еще раз обратился к внутреннему голосу, вопросов он не задавал, но ответ получил, – «...это хорошая идея и к тому же хватит отгораживаться, это полезный опыт я тебе не раз говорил, общение с инакомыслящим тебе принесет именно пользу... более того, такие как Такки для тебя ходячая пилюля от одного из твоих психических отклонений, ты вряд ли поймешь, а потому... просто не убегай...»

– Хм, ты явно преувеличиваешь. Во-первых, мне плевать на тебя не больше, чем на других и не больше, чем тебе на меня по большому счету. Во-вторых, нет, ты не вызываешь у меня омерзительных чувств, ты такой каков есть, я вообще испытываю омерзение исключительно к поступкам или к себе. Скорее... – климбат задумался, словно ответ на заданный немой вопрос волновал его, – ...я испытываю чувство омерзения ко всему, что лично мне кажется противоестественным и что я не могу осознать, но это совершенно нормально для большинства. Мой способ бытия тоже, знаешь ли, у кого угодно вызовет брезгливость. Хотя я не понимаю, почему ты решил, что именно я настолько на тебя не похож, все климбаты индивидуальны... впрочем, может быть, когда ты найдешь кого-то поинтереснее, чем моя скромная персона, то вновь сменишь место жительства. 

Секундная пауза. Взгляд климбата стал оценивающим, он подошел ближе приподняв локон волос на голове Такки и внимательно начал его разглядывать, еще через секунду, он бросил оценивающий взгляд на всего климбата в целом, – я все же двинулся на это дело не совсем уж с пустой башкой, мне известно, что Алойс Шаргун – чистокровный буланим, обыкновенный, заурядный и не слишком приятный тип, мне его описывали как изнеженного обрюзгшего мужчину, скорее уже пожилого, чем зрелого. Но у Алойса есть страстное хобби, ради которого он и соорудил эту цитадель с четырьмя замками... он коллекционирует, как выразилась Немезеда, красивых, редких, сильных представителей магических рас. То есть, обычные гномы, лигрумы, булы его не интересуют, а вот от климбатов или архонтов он будет в восторге. Слушай, у меня есть идея получше... чем рисковать собственной шкурой столь простодушно, а вот если я приду и приведу тебя... на продажу Алойсу... нас точно проведут в апартаменты без боя... только план нуждается в тщательной доработке, как думаешь, он норм или бредово?

Инфирмуксу только и оставалось, что закатить в недоумении глаза, – ты говоришь так, будто я с тобой играю, и над тобой смеюсь. Не обольщайся, ничего такого, а, значит, тебя не касается. – В данном случае климбат не врал, хотя у Такки была странная черта абсолютно все слова примерять на себя, по сути Десятый просто рассуждал, говоря о замке и его обитателях, а личность временного союзника на самом деле не казалась ему ни смешной, ни целью для ехидства. 
– Значит, ты считаешь, что воплощение самой тьмы... серьезно? – Инфирмукс скептически вздернул бровь, все еще не улавливая, это тонкое издевательство героя мыльной оперы или этот климбат всерьез. Если всерьез, то, похоже, либо он знать не знает, что такое чернота души, либо попросту не шибко оригинален. Впрочем, не Десятому судить об этом, как никак почти каждый второй климбат считает себя воплощением зла, квинтэссенцией ненависти и червоточиной угрозы всему живому. Считал ли так Инфирмукс? Трудно сказать, он трезво отдавал себе отчёт, что его жизнь опасна, но едва ли опаснее чем у других ему подобных, и он, сколько не убил ничем не выделяется из толпы таких же монстров. 

– Если ты не чувствуешь ненависти, – куда-то в сторону молвил мальчишка, – это совсем не значит, что её нет, глупый, – тут, разумеется, он просто спародировал, но не для того, чтобы задеть или «поставить» собрата на место, а тупо забавы ради, – ненависть и гнев – нормально для любого живого и чувствующего существа, а уж на кого они обращены... второй вопрос. А о твоей истории миграции я знать не знаю, может, ты и правда меняешь место жительства каждый десяток лет. Кстати, напомни, тебе сколько лет? 
Инфирмукс удивленно моргнул, выслушав предположение Такки. Странно, но таким ребром этот вопрос у него не стоял, а ведь мальчишка прав, пусть он – Владыка Некроделлы ничего не смыслит во вкусах окружающих, но чистая логика, коей, благо, не обделен, подсказывает на правильность доводов. Кто бы мог подумать, что Такки в некоторых вопросах куда опытнее и прозорливее самого Инфирмукса. 
А логика проста, по сути, сам Инфирмукс, если вывести общие категории внешних характеристик для климбатов, мало чем отличается от того же Тошио. Волосы – это забавно, но смеяться над словами или отрицать их Десятый не стал, а то это было бы вырезкой из какого-то женского сенен-ая. Не слишком хорошего качества, замечу. 

– Да, думаю, ты прав... как бы не нелепо печально мне было это признавать, но вопрос решается быстро. Ты должен меня изуродовать. А на счёт блакираторов не бойся, – десятый осклабился, – я не дам тебе сгинуть, дорогуша. Найдешь девчонку, пошлёшь мне зов каким-нибудь примитивным способом, например, я при помощи ментальной магии буду поддерживать связь постоянно. А вот касательно изуверства... хм... идеальный способ, это притворится больным какой-нибудь неизлечимой и крайне заразной болезнью, я возведу вокруг себя защитный био-купол, чтобы они думали, что ты сам безопасен и запрошу за тебя большие деньги, якобы на лечение. Как тебе вариант?

Знай Инфирмукс, что его собеседник настолько ярко переживает факт того, что отличается от кого-то, или этот кто-то отличается от него, или разность мнений, жизненного опыта, восприятия мира, то явно бы подивился от души сему дикому знанию. Когда встречаются два абсолютно разных существа и при этом не рвут друг другу глотки, странно испытывать неприятие и, следуя выражению, «надувать губки», по крайней мере, на взгляд Десятого. Чем более разными являются люди и их миры, чем больше сил они прикладывают, чтобы начать взаимодействовать, тем эффективнее результат; а разорвать, уничтожить, превратить в пепел, искрошить в костяную пыль – это они всегда успеют, невелико искусство.
– Семьсот двадцать, если тебе правда интересно… – климбат выглядел задумчивым, а Инфирмуксу только оставалось дивиться, вот что, скажите на милость, заставляет таких как Такки делать то, что они делают. Ни выгод, ни богатств, ни даже потехи своего подросткового эго он не получит, тогда что?
– Ты в том возрасте, когда мы – климбаты, начинаем мечтать о большем, чем рядовом существовании.

Строго говоря, Десятый знал способы, как изуродовать себя, да и не обязательно ради этого использовать оружие, достаточно некоторых ягод и кое-каких выделений из представителей фауны, но и на этот раз садовод внезапно удивил, предложив куда более простой вариант.
Если быть честным, Инфирмукс давненько не ощущал такого стыда, и в одном Такки был прав, жизнь в полной изоляции от общества и отсутствие хоть каких-то социальных навыков дают о себе знать. Десятый привык действовать через направленные лично на себя силы, он не умел копаться в психологии сибаритов, да еще и таких бесполезных и отвратительных. И это было его огромным упущением.
– Действительно, что может быть проще… чем попытаться поймать за крючок потенциального выгодного партнерства. Где ты так хорошо научился понимать психологию этих мразей? Хотя с иллюзией будет сложнее, напомню, что мы климбаты не можем накладывать на себя сложные иллюзии тем более на долгий срок, я уже пробовал, но что-нибудь простенькое, вроде коррекции, я смогу… хотя… – он внезапно осклабился в белозубой ухмылке, несколько более предвкушающей, чем того требуют хоть какие-то приличия, – не обязательно мудрить с внешностью, я просто наброшу на себя плащ и напущу на лицо дымную черноту иллюзии, просто чтобы лицо было почти не разглядеть. Едва ли я в таком случае буду их интересовать как-то иначе, чем деловой партнер, имеющий возможность за мизерную, в сущности, плату поставлять с самого Климбаха таких как ты. Да они даже внимания не обратят, явись я вообще голым с кляпом во рту! – Тут Инфирмукс не выдержал и звонко рассмеялся, впрочем, веселье не продлилось долго, от силы секунды четыре, уж слишком быстро он взял себя в руки.
– Давай, застегивай на себе цепи… – из чистой энергии владыки Десятой зоны, с помощью магии материи, материализовались черные как уголь цепи, способные связать Такки за руки в четырех местах и шею, – что-то вроде бутафории, муляж… ты ведь умеешь не фонить собственным уровнем силы и сделать так, чтобы булы сочли тебя слабым, в данном случае, они должны решить, что ты не сколько слабый, сколько лишенный возможности колдовать из-за цепей.
В следующий миг на Инфирмуксе появился плащ [такой, как у чувака на этом арте], – мы ничего не забыли? Если что, я поймал тебя на Климбахе возле скал, про этот замок и самого хозяина я узнал чисто случайно, некоторое время проверял слухи, а после решился… предлагаю проникнуть сразу в одну из комнат, чтобы нас не приняли за совсем уж слабаков, или лучше подойти самим к страже, чтобы нас проводили?

- Я просто довольно долго имел дело с такими личностями. Еще до того, как стал климбатом, а затем изучал их более подробнее, как своих жертв, – подобно признание удивило Инфирмукса несколько больше, чем мог бы предположить его автор, зрачки расширились, багряные радужки потемнели, выдавая странную заинтересованность. С чего бы Такки всерьез изучать прожжённых сибаритов и повес, греховодников и просто сгнивающих в клоаке из собственных мысленных испражнений? Конечно, иногда подобное знание может быть полезно, как и любое подобное узкоспециализированное знание – хоть раз в пол тысячелетия да пригодится, но изучать подробнее... как жертв? И после всего этого он говорит, что демон, что якобы противоположность самого Инфирмукса? С этим странным Такки явно что-то не то, Инфирмукс убивал, разумеется, вот таких, он был ярым бойцом за «белизну», но и невинные гибли от его руки. Не потому, что он сам желал этого трезвым рассудком, а потому, что безумие беспощадно. Даже пёс, неоднократно спасавший хозяину жизнь, вцепится ему в глотку, если заболеет бешенством, вот и Инфирмукс нередко был таким псом... без хозяина, а потому имел риск вцепляться в глотки кому угодно, встреченному на пути. 

– А ты убивал невинных? – климбат поднял взгляд, немного сощурившись, словно образ Такки расплывался у него перед глазами, ему отчетливо казалось, что он уже задавал ему этот вопрос, но не мог вспомнить ответ, – я не о девках, с уже давно умершей душой, и не о наемниках, чье зло и добро измеряется звонкой монетой. Ты убивал действительно невинных, слабых и чистых, если убивал, то почему? Какова причина? 

Он еще немного помедлил, вертя в руках платок и пытаясь понять, как эта тряпица не даст климбату заговорить, но раз Такки советует, стоит послушаться, странно, но сейчас Десятый ощущал за Тошио непререкаемый авторитет и это не пугало, не разрежало, а скорее вызывало интерес и предвкушение игрой.

– Не думал, что скажу это... – выслушав ответ соплеменника, молвил медленно, почти на распев, – но мне стоило бы взять у тебя пару уроков хм... психологии? Кажется, когда я увидел тебя впервые, то подумал «вот же Эреб, снова какая-то чокнутая грязная скотина», но где-то я явно ошибся, может быть и во всем... время покажет.   

Мальчишка, наконец, придав материи свойства более особые, чем простенькая тряпица, воткнул её без лишней осторожности в рот пленника, еще раз оценив зрелище. Класс, Тошио мог получить высшую награду за роль в любом фильме определённого жанра, – не забудь про феромоны, – напомнил Десятый и дернув за цепь, устремился в темные небеса, держа Такки на гравитационном буксире. Он нёсся к воротам, дабы приземлиться перед ними, а сейчас обдумывал ответ и предстоящий диалог.

Оставалось только усмехнуться, отвлекаться на болтовню не было уже времени, а заявление Такки о том, что он – Инфирмукс, своим вопросом пытался сказать, что монстр не вызвало ничего, кроме недоумения. Тошио ошибся, и в этом не было ничего странного, так как Десятого он практически не знал. Инфирмукс не считал себя абсолютно плохим или «монстром» в том понимании, которое подразумевал Такки, по крайней мере, не больший монстр, чем многие другие, а спросил лишь потому, что хотел знать ответ. Откуда ему знать «цвет души» Такки, но едва ли ответ на простой вопрос мог реально это выяснить, не всегда отвечающий знает истину, а вот то, что он стал «испорченным цветком» или как там выразился этот подросток..? Похоже, Такки просто был плодом собственной жизни, как его заковали когда-то давно в некие рамки, так и застыл он, считая себя кем-то вроде… а кем? Порочной шлюшкой? Грязной тварью? Инфрмукс не понимал это, хотя некое общее представление заставляло его усмехаться подобному повороту, вешать ярлыки – величайшая глупость, но даже он грешит, а вот что заставляет Такки считать себя таковым? Может быть исключительно его прошлое? Было в его прошлом нечто разбившее, событие, когда он совершал насилие на собственной душой что ли и теперь не может отмыться, ибо объективно говоря, Такки мало чем отличался от многих… его грехи были не такие уж разрушительные для мира, он имел вполне определённый кодекс, свойственный скорее хорошим людям, чем плохим. А раньше даже сказал, что ему нравится приручать, а не подавлять и ломать. Инфирмукс тоже любил приручать, и пусть объекты и цель приручения у них были абсолютно разными, но само по себе приручение не насильственный акт, а уж то, что кто-то падок на подобные действия и соблазняется тем, что предлагает ему Тошио. Это их вина и зла в подобном мальчишка не видел, выбор остается за жертвой.Они приземлились возле высоких черных врат в стиле поздней готики, и Десятый несильно ударил магическим залпом в красивые очертания перевернутого месяца. Стена покрылась светящимися рунами, что говорило о запуске энергетической защитной сети. Охраны в цитаделях было не много, на «зов» пришло всего четверо, но каждый был не просто жалким ваякой, а похоже, наемником или бойцом рангом повыше. Об этом говорили их плавные и хищные движения, хорошее телосложение и обмундирование, которым мог похвастаться не каждый процветающий город в свободных планетах.
– Я хочу говорить с вашим главным… – Поспешил осведомить обнаживших оружие бойцов мальчишка, более того, у двоих было оружие из технологического мира, – …привел ему подарок, – Десятый потянул за цепь, заставляя Такки чуть податься вперед, – думаю, что он оценит…
Стражи переглянулись, оружие не убрали, но один выступил вперед, – Кто ты такой. Назовись и  с чего ты взял, что хоть кого-то здесь заинтересует твое предложение? Ты привел нам какого-то бродяжку на цепи и что…
Внезапно один из квартета, тот, что стоял с правого бока, тронул говорившего блондина за плечо и что-то ему передал по мыслесвязи, – как ты нашел это место? – резко сменил курс разговора говоривший, и попытался заглянуть под капюшон, но Инфирмукс сделал шаг назад.
– Не важно, просто удача, у меня есть товар, – громко и четко отчеканил каждое слово, – и я готов доставать похожие диковинки за скромную плату, мне просто нужна еда, лекарства, жилье и все такое… для комфортной жизни, тебе-то не понять, вон какой холеный… – он попытался вложить в слова максимум ехидства…

Буланим рисковал смертельно, приглашая климбатов и выходя к ним, и прекрасно знал об этом риске, он знал больше, чем следовало, но и не с проста владел богатствами. Он не упускал выгод и отличался невероятным талантом: многие дела, что кажутся бесперспективными и даже опасными, поворачивать в свою пользу – именно это знание и заставило его в итоге рискнуть.

Он оказался еще более мерзким и отвратительным, чем Инфирмукс себе представлял, этот самый Алойс Шаргун. Невысокого роста обрюзгший буланим, с безволосым морщинистым черепом, свиным рыльцем и совершенно выбивающимися из общей массы глазами – небольшими, но пронзительными и незамутненными. Впрочем, взгляд собеседников не сразу их находил, сперва запутываясь в толстой короткой бороде, заплетенной в аккуратную косичку. Было видно, что хозяин цитадели ухаживает за собой, однако общего впечатления это не умоляло: он был из той породы немолодых мужчин, уродливая полнота которых свисала складками по расхлябанному телу, а сколько бы благовоний не лил на себя её обладатель, все равно избавиться от кисловатого запашка потеющего тела не мог. 
Инфирмукс покосился на Такки, тот держался очень хорошо и складывалось впечатление, будто бы ему нравится этот театр. Кто знает, конечно, но сам Инфирмукс не мог бы представить, как же устроен мозг этого трепетного юноши с замашками кровожадной гейши, раз он отыгрывает свою роль с самоотдачей достойной королей, самого Инфирмукса передёрнуло, когда он посмотрел на Алойса, у буланима была странная аура и Десятый испытывал напряжение в его присутствии не меньшее, чем во время боя с каким-нибудь великим и могущим монстров. И это не могло понравится. 
– Добрый вечер, – голос у хозяина оказался на редкость каркающим, немного сиплым, он опустился на мягкий красный пуф возле низенького столика и расправил тяжёлые складки своего синего бархатного халата, – не ожидал, что у нас объявятся гости в столь поздний час, – взгляд заскользил по фигурке Такки, задерживаясь на волосах и лице, пока Алойс внешне не выказывал каких-либо эмоций внешне. 
–  И кого же вы мне привели, таинственный торговец, а, главное, почему? 
– Как и все, – пожал плечами климбат, чуть наклоняя голову вперед, – хочу себе тёплое местечко под солнцем, чтобы зимой не дуло, да жратва приличная, с каждым днём все сложнее выживать. Ваша Коалиция да остальные Доминионы подгребают под себя и космос, и остальные планеты, а сидеть безвылазно в этой вонючей радиоактивной дыре дальше мочи нет. 
– Хм, и вы решили опробовать таланты в бизнесе? Чтож, похвально... все с чего-то начинают, а я человек деловой, глупо выпроваживать крайне выгодного партнера. Вы присаживайтесь, – он кивнул на второй пуфик, – выпьем вина. Как мне вас называть? 
Инфирмукс не то, чтобы растерялся, он просто внезапно услышал свой голос: ответ сорвался с уст раньше, чем был осмыслен, – Такки. Такки Тошио. 
Алойсо хмыкнул, разливая вино по бокалам, как не странно бокала было три, пленника тоже угостили.
– У вас хороший товар, мистер Тошио, хотя один из моих амулетов показывает, что кто-то применяет ментальную магию...
Эреб! Было бы странно, не будь здесь каких-то осведомляющих и защитных амулетов, у такого-то богатого и влиятельного выродка. Инфирмукс моргнул и попытался сделать первое, что пришло в голову. 
Вскочил, повернулся к Такки и наотмашь сильно ударил его по лицу ладонью, – Паскуда, что я тебе говорил! Попробуешь чудить, я тебе глаза вырву и сожрать заставлю! – А потом быстро затараторил, мысленно молясь, чтобы артефакты у була не определяли вид способности, а просто сам факт её наличия.
– Скорее всего пытался внушить к себе отвращение, чтоб, стало быть, шанс получить сбежать. Я тебя тварь, – Инфирмукс дернул за цепь, – страже продам, если господин не...
Со стороны Алойсо послышалось цоканье и смех, – тихо-тихо, успокойтесь мистер Тошио. Урок первый, никогда не портите товар, который предлагаете, это всегда сказывается на оплате не в вашу пользу. 
Алойсо поднялся и медленно подплыл к пленнику, внимательно и жадно его разглядывая. Было видно, что игрушка пришлась по душе, в глазах буланима горела жгучая похоть, жадность, желание и черт знает что еще.
Достав из ящичка в столике салфетку и маленькую мензурку с каким-т зельем, пахнувшим мятой и эвкалиптом, протянул уже влажную тряпочку Такки, но не отдал, а сам протер ему щеку, почти лаково...
– Совсем он тебя замучил, да? – с улыбкой спросил Алойсо, – оденешь блокаторы и я прикажу принести ужин и мистер Тошио снимет с тебя эту цепь. Кстати, я вижу... это зрелая особь... в смысле, сколько тебе лет, климбат и как твое имя?

Феромоны действовали безотказно, хотя и с большим опозданием, что в случае со стражниками, что в случае со злосчастным господином Алойсо. Уже потом, задним числом, Десятый понял, в чём было дело: на территории всего комплекса зданий стояла первоклассное защитное поле от вражеской магии, но в этом и был её просчёт – феромоны по своей сути не входили перечень боевых эффектов, а потому «сигнализация» и не срабатывала, просто фильтровала способность, а после проверки допускала её дальше, определив как полезно-прикладную, что-то вроде хилерской магии или бытовой. Тем более, кто в здравом уме будет запрещать использовать в подобном месте чары, прямым способом влияющие на либидо? То-то же. 
Алойсо раскраснелся, под мышками стало влажно, ладони тоже покрылись маленькими капельками влаги, на лице проступил болезненный румянец, – О-отпусти его... – выдохнул он хриплым, сбивающимся голосом, обтирая складчатое лицо салфеткой, сейчас мужчина напоминал смертельно больного лихорадкой на терминальной стадии. Буланим оказался в полной власти феромонов, его «подкосило» да с такой силой, что Такки бы следовало заранее учесть: подобные люди, как господин Шаргун, слишком легко впадают в крайности похоти, но они не владеют выносливостью и здоровьем магических рас, да и возраст, скажем прямо, не самый благоприятный для становления жертвы ментальной атаки климбата, даже если эта атака простенькое наваждение с феромонами. 
Инфирмукс, глядя на була всерьез подумал, как бы того не хватил инфаркт от переизбытка эмоций и адреналинового стресса, что переживает тело, не то чтобы судьба хозяина цитадели волновала Десятого, но он пока не был на сто процентов уверен, что желает, чтобы тот сдох прямо в эту же секунду. 
– Чего? Это он только кажется паинькой, на самом деле эта тварь…
– З-заткнись! – из влажных губ прыснули капли слюны, упавшие на обнаженные округлые плечики Тошио, они (слюни) могли бы показаться слишком горячими, для продукции человеческих желёз.
– Я хотел сказать, – было видно, каких усилий стоит буланиму держать себя в руках и не вцепиться прямо в гостиной при «торговце» в приведенную жертву, отчетливый запах мускуса и характерных жидкостей, выделяющихся половыми железами, стал настолько отчетлив, что Инфирмукс вдохнул, и чуть было не закашлялся. Этот запах показался ему таким поганым… для Десятого было диким, что Тошио желает остаться один на один с Алойсо, ведь дураку понятно, что тот уподобился старому животному, желающему спариваться прямо сейчас.
– … сказать, что тут я в безопасности, да и амулеты при мне. – он говорил сбивчиво, отрывисто, – Господин Тошио, мы с вами деловые люди, я в состоянии позаботиться о себе. Немедленно освободите мальчика, – голос практически превратился в пищащий фальцет, – а после… вот, – буланим быстро, рваным движением, чуть не спотыкаясь, открыл маленький скрытый ящичек в столе, притом открыл явно через какой-то хитрый артефакт и достал какую-то пластиковую карточку с буквами и числами, – когда выйдите за дверь, покажите это секьюрити и скажите, что вам надо к главному управляющему, ему и отдайте доверенность, он всё объяснит.
Инфирмукс пожал плечами, внимательно посмотрев на Такки, – если что, я тут поблизости… – сказал точно, с целью, дать понять Тошио, что он вполне может отказаться от этого и они как-нибудь выкрутятся, да хоть по-тихому сейчас прибьют була и слиняют, в ответ Алойсо кивнул, – не беспокойтесь…
Инфирмукс освободил парня и собрался выходить, если Такки не передумает, Десятый покинет помещение.

«Уходи!» – это простое, призывающее к действию слово, ударило наотмашь сильнее, чем если бы Такки приложил его ногой в железной сандалии по лицу; не потому, что он – владыка Десятой зоны посчитал это излишне повелительным для своей персоны, совсем нет... было во всем происходящем что-то неправильное, омерзительное, противное самой его природе. Совсем не по причине, что он за все тысячи лет так и не познал любви ни женщин, ни мужчин, все куда прозаичнее: этому малознакомому климбату придется пережить мерзость ради его Инфирмуксова каприза, и не понимал почему тот делает все это, почему вообще пошел на подобное, почему они не могут перерезать глотку этому старику прямо здесь, за закрытыми дверями. В собственной черепной коробке столпились мысли, они толкали друг друга, заставляя височную кость чуть ли не вибрировать от боли. 
Смех Эреба вызвал холодную дрожь, – «ты жалеешь его, считаешь несправедливым и чудовищным подобное? Инфирмукс, мой наивный мальчик, для него это не большее приключение, чем для тебя отравиться старым мясом. И ощущение похожие. Считаешь, что оно произошло из-за тебя? Сам ведь прекрасно знаешь, что все вокруг не игра в песочнице, каждый сам за себя и едва ли то, что господин Алойсо сотворит с твоим новым дружком опаснее или болезненнее, чем... ну, к примеру, заражение Биорторусовскими подкожными аскаридами, которым ты перебеливаешь чуть ли не...» – Инфирмукс не выдержал... произошедшее с Такки его доконало.
Он быстро шёл по роскошным коридорам, уставленным цветами, столиками, креслами и увешанными безвкусными картинами в рамах и чувствовал, как подкатывает тошнота и скручивает живот. 
– Эй, с тобой все нормально? – немного обеспокоенно проговорил сопровождающий его стражник (сейчас они шли за деньгами), он не рискнул подойти ближе к скрюченному в знак «?» климбату, который сейчас рисковал выблевать свои внутренности в ажурный напольный горшок, от куда росла неестественно-зеленая декоративная пальма. 
«Блеск! Тебя стошнило от осознания, что эту шалаву Такки немного трахнет обыкновенный бул! Да уж, силен ты морально, ничего не скажешь...» 
– З-заткнись, паскуда... – его снова вывернуло,  охранник сделал шаг назад и поспешил скрыться за поворотом, решив, что дальше мальчишка справиться сам. Выпроваживать его из цитадели он не имел права – это было бы прямым нарушением слова господина, но и оставаться рядом, боясь заразиться неизвестной климбатской болезнью он не пожелал.
Вытерев рот, он пошел дальше, покачиваясь и держась за стенку... [что было дальше с персонажем оставим за кадром, это Такки знать не мог]. Тошио не успели увести далеко, собственно, почти до двери и когда её открыли прямо на охранника шагнула незнакомая девица среднего роста. От нее отчетливо разило Климбахским душком, но сама девица точно не была климбатом. На вид около 20 лет, с волосами цвета свежей артериальной крови и такими же глазами, облаченная в дорогие темные ткани из тонкой, но даже на глаз плотной кожи. Такки не мог её знать.
– Талиба!? – Алойсо в уже запахнутом халате как раз бросил последнюю салфетку, которой обтирался в урну, девушка жестом выпроводила охранников, а вот мальчишку, которого они держали, оставила, внимательно его рассматривая. 
– Кто это такой, Алойсо? – её голос был приятен, но немного натянут как звенящая струна. Холодные пальцы сжали Такки подбородок, заставив поднять голову...
– Да никто, что ты тут делаешь, мы же договаривались...
– Что, совсем худо тебе? – усмехнулась девушка, обращаясь к Алойсо, но разглядывая Такки, – у меня появились веские основания предположить, что цель в замке, а после предчувствие... как, хорошо развлекся, а, Алойсо? Тебя ведь доверху накачали феромонами... – далее обращается к Тошио – хм, не я продала тебя... тогда от куда ты? 
– Этого мальчишку мне продала не ты, а другой климбат... – названная Талибой изогнула бровь.
– И кто же ты такой? – немного сахарным голосом пропела дух, – кто тебя... хм... продал? Не прикидывайся невинной бабочкой – переигрываешь, ты климбат и тебе, – она принюхалась, – под тысячу лет, а значит, все происходящее для такого как ты не более лишь спектакль, но вот в чем его причина...

Отредактировано Инфирмукс (07.03.19 15:32:40)

[AVA]https://i.imgur.com/Y4EeK8z.png[/AVA][nick]Рутениевый Ферзь[/nick][status]Ложные истины здесь правят бал...[/status][sign]—[/sign]Девица, локоны которой по своей красноте могли сравниться, разве что с кроваво-алыми патлами Инфирмукса или яркими языками пламени на свежем воздухе, усмехнулась одними лишь уголками губ. Невесомо. Точно бабочка крылом. Её глаза по цвету более мягкие, чем алые вулканические угли радужек уже упомянутого Десятого… её глаза смеялись. Однако во взгляде не было ни злости, ни жестокости, ни отвращения, сейчас он – этот самый взгляд был похож на взгляд игривой и шибко храброй антилопы.
– Я сказала, что ты далеко не простой климбат, – мурлыкнула девица, облизывая розовым языком пухлые губы – что ты видавший жизни, и это определённо. А то, что ты сам мнишь себя шлюхой и называешь бездушной тварью – твое личное дело, мне это не интересно, – она пожала плечиками, тихо хихикнув не без доли кокетства, – вот как раз твоя покладистость меня и настораживает, едва ли можно назвать изнасилованием хм… то, что случилось, скорее уж, это был обоюдный акт согласия и фи, ты, конечно, мальчик смазливенький, но Алойсо никогда не был столь на мальчишеские тела, обычно его прельщали девицы… это наставляет заподозрить тебя в мухлеже.

– Талиба, – Такки без труда мог уловить в голосе була усталость, даже граничащую с изнеможением, – что ты хочешь сказать? Мне его продали и я выдал чековый табалай почти на семь тысяч денерумов, был уверен, что увидев такую сумму нас оставят наедине, поэтому если и было воздействие, то только чтобы вытрясти из меня побольше денег. Но я согласен платить за хороший товар, а этот товар хорош, черт, один из лучших за десятки лет…
– Никшни*, папенька! – чуть более тонко и резко выдохнула девица, по хищному сощурившись и вздернув нос, её танцевальная походка быстро сократила расстояние до Тошио, – Ты уже забыл кто, – это слово она выделала особой интонацией, – должен вскоре напасть и кого следует убить, точнее не мешать моей девочке, чтобы она его убила.
Бул побагровел, легкий тремор в руках выдавал его с потрохами, однако голос не сорвался. Залпом осушив бокал, он ответил, – этот малыш точно не тот, кого ты ищешь, тогда оставь нас с ним в покое, климбатская твоя душа, бываешь же стервой!
Она засмеялась, присаживаясь рядом с Такки на корточки, – я не прошу со мной дружить, незнакомец, на твоем месте я бы послала такую диваху как я к черту, но давай каплю серьезнее, если ты сейчас не расскажешь мне кто такой, что тут забыл, кто тебя привел… не расскажешь честно, полно и я не буду удовлетворена твоим ответом как ты удовлетворил пять минут назад нашего папика собственным телом, – снова смешок, пламенно-амарантовые радужки блестят от веселья и чего-то еще, – мне придется пачкать руки, трудиться в поте лица, зондировать твой разум и хоть я сильный ментальный маг, но не климбат, да… мне будет очень-очень… очень-очень отвратно, больно и тяжело, но тебе, поверь, будет во время сего процесса в сотни раз хуже… так что подумай, – она протянула ему душистую салфетку, – присядь на пуфик, оботрись, выпей вина, скушай фруктов, я распоряжусь принести тебе, например, печеного мяса и мы решим этот вопрос. Пусть ты считаешь себя использованной вещью, и, может быть, у тебя даже были причины считать себя монстром, но я никогда так не считала, климбаты не монстры, это дети, которым нужно понимание, забота… и я хочу помочь, я не оставлю тебя в лапах этого була, хотя не понимаю, почему ты сам позволил сделать с собой то, что он сделал, если тебе это было неприятно.

Алойсо сладко спал и не слышал всего диалога, похоже, его усыпила магия девицы, которую он с нежность и легким раздражением называл Талибой. * закрой рот

Отредактировано Инфирмукс (14.03.19 15:02:45)

[AVA]https://i.imgur.com/Y4EeK8z.png[/AVA][nick]Рутениевый Ферзь[/nick][status]Ложные истины здесь правят бал...[/status][sign]—[/sign]– Ну, как хочешь, – девица пожала плечиками на предположение Такки, что его хотят накачать наркотиками, плавным движением взяла с хрустального блюда желтовато-оранжевый плод и вгрызлась в него зубами. 
Недолгое молчание. Дух прожевывала плод, молча обдумывая слова климбата, по её лицу невозможно было сказать что-либо определённое, раскосые глаза антилопы органично сочетались с хищным лицом и чувственном беззащитным ртом. Она переменила положение ног, положив наверх правую.

– Акаши, да, тебе идёт это имя, хотя, у климбатов чаще позывные, взятые имена... оно данное тебе матерью? Хотя, это не важно. Я достаточно прожила на свете и не последняя критинка в ментальной магии, чтобы не распознать ложь, ты мне лжёшь, хотя и не все сто... процентов на семьдесят, что довольно странно...
Красноватые губы, влажные от мякоти персика растянулись в насмешливую и чуточку капризную гримасу, – Знаешь, это даже интригует... – пальцы покрутили веточку от уже пустой грозди с белым виноградом, – и я могла бы отпустить тебя, да любопытство в смеси с необходимостью... если из-за тебя пострадает этот тупоголовый хряк, – она кивнула в сторону спящего Алойсо, – мне придется искать кого-то еще, а везет не так уж часто. 
Она встала с насиженного места, потянулась словно кошка и внезапно застыла как вкопанная, смотря на стену отупевшим и пустым взглядом, в нём больше не было души и яркие донельзя радужки посерели, приобретя цвет разведенной в воде крови. 

Ощущение и впрямь не из приятных, может, жуткая боль, может что-то еще... а может, Такки умеет отключать у себя все ощущения. Талиба скривилась, когда её разум в ответ на агрессию стал диким образом заслонять скорбилус мальчишки, которого она пожелала прочитать. Обрывки воспоминаний смешались, мешая выцепить нужную ей мысль из носа хлынула кровь, из уголком глаз тоже, Талиба повалилась обратно в кресло глухо захрипев, но упорно продолжая «зондировать» разум климбата. 
Обрывки, клочки... мусор... мусор... скорбилус упорно отбивался, однако Такки сразу мог понять, что силы не равны, во-первых, он ослаблен, безоружен, а она и так сильнее, да еще с артефактами. 

Когда наконец Такки смог вновь управлять собственным телом, Талиба держала у носа белую салфетку, возле её руки стоял почти пустой бокал с вином, – у тебя была поразительно забавная жизнь, над некими моментами я даже посмеялась, – она убрала салфетку, отпила вина, и звонко, заливисто расхохоталась – особенно над хахалями твоей мамаши, о, вкусное зрелище мне предоставил твой скорбилус, чтобы не допустить к цели. Кстати, если не секрет, тебе правда нравился тот архонт в синем бархатном халате, о, это было так слащаво. А мамаша у тебя и правда курица безмозглая, впрочем, это объясняет все остальное. Ты у нас заядлый маньяк оказывается... не подумай, я не осуждаю, но после всего, что увидела, не могу не перестать смеяться.
Она налила себе еще вина, – ну что, Такки Ташио, может еще один шанс? Ты решился помогать Инфирмуксу, у тебя к нему даже какое-то дело, слушай... а может я лучше подойду для продуктивных решений, ты ведь не житель Десятой зоны, не знаешь, что Инфирмукс на всю голову больной имбицил, не помнящий даже какое дерьмо жрал вчера, ненадежный и, самое главное, крайне опасный тип для таких как ты. У него нет чувства самосохранения, его постоянно влечет к смерти, а смерть к нему, эти двое не терпят, когда в их прелестном междусобойчике появляется третий.  КУБИКИ 1, КУБИКИ 2

[AVA]https://i.imgur.com/fVUlKzn.png[/AVA][nick]Рутениевый Ферзь[/nick][status]Ложные истины здесь правят бал...[/status][sign]—[/sign]Она вытерла густую темную краплаковую струйку, стекающую тонкой змейкой к верхней губе. Рот растянулся в кривой усмешке, сейчас эта гримаса, не знавшему ситуации человеку, могла показаться трогательной улыбкой на личике восковой куклы.
– На самом деле нет, – проворковала, – если на чистоту, ты не настолько умен, чтобы оценить все мои слова, – она вновь облизала язык, её чуть подсвеченные черным ободом глаза следили за климбатом неотрывно, – хотя я и понадеялась самую малость, что тебе хватит мозгов на то, чтобы принять верное решение.
Да, все верно. Девица с волосами цвета свежей артериальной крови была самоуверенна, даже слишком для существа её ранга, а ещё Такки без труда определил, что её поведение «попахивает» странным подтекстом, будто нечто остается за закрытыми дверями и Талиба просто развлекается.

– Нечего предложить? Мне? – внезапно громко рассмеялась, в уголках глаз даже заблестела влага, будто сейчас была сказана одна из самых уморительный шуток в её жизни, – Многочисленные блага, возможности на Климбахе и за его пределами, которые тебе и не снились, впрочем, ты ведь не веришь в то, о чем говоришь. Ты лишь боишься, маленький, опозоренный мальчик, – она растянула губы в очередной улыбке, не двигаясь с места, блеск в аловатых глазах оставался пронзительно холодным и стальным, но девица даже не попыталась перегородить дорогу климбату и помочь своему «папику», уберечь его от стремительного прыжка Тошио.
– Если ты убьешь моего, как ты выразился, драгоценного папика, я тебя могу, конечно прикончить, но это будет слишком скучно, лапушка. Не-е-ет, – белая рука отодвинула ящик стола и достала беленькую салфетку, кинув её в сторону Тошио, – вытрись получше, у тебя по бедру снова стекает что-то белое, – ехидно заметила девица, продолжив, – так о чём я? А, о смерти малыша Алойсо. По сравнению с нами он и вправду малыш. Мне то что с его смерти, лишь неприятности и проблемы, но мы женщины, так тобой ненавистные и вправду натуры сучьи, да-да, я такая же. Ты не умрешь. После тобой совершенного я возьму, – она предвкушающе закусила губу, – двухметровый дрын и развлекусь от души с тобой, точно так же, как ты с теми прелестными дамами в воспоминаниях. А после я тебя подлечу и познакомлю с подругами, о-о-о-о, это будет феерично. Ты не забудешь, и очень обогатишь собственные навыки, а через пару дней мы отпустим тебя обратно на Климбах, ибо развлекаться с тобой дольше двух дней нам точно наскучит.

Буланим всхрапнул, пуская обильные слюни на бархатную обшивку изящного мягкого кресла в стиле Биорторусовского рококо, в эту секунду до Такки дошел ответный сигнал. Его ментальный зов ударился о что-то непроницаемое, душное и бессознательное, похоже, климбат безошибочно сумел определить, что тот, кому он взывает в глубоком обмороке.

Талиба хмыкнула, – а, кстати, ты-то сюда, зачем пришел? Тоже за потеряшкой? Не бойся, скоро она явится, между прочим, прихватив нашего общего знакомого, Инфирмукс её все же нашёл, на собственную беду. А? Я не сказала, что он ищет мою воспитанницу. Ох Немезеда… до последнего не верила, что Фалька предана мне и никому другому.

«Я Эреб. Скорбилус…» – вдруг услышал в собственном разуме голос Такки, – «…сейчас Инфирмукс находится в искусственной коме из-за интоксикации, его проткнули отравленной иглой, я сумею вывести яд, но нужно время, будь готов, как думаешь, можно натравить охрану на эту тварь?»
КУБИКИ

[AVA]https://i.imgur.com/fVUlKzn.png[/AVA][nick]Рутениевый Ферзь[/nick][status]Ложные истины здесь правят бал...[/status][sign]—[/sign]Она улыбалась. Совершенно искренне и открыто скалила белые зубы, на одном из клыков виднелось что-то вроде алмазной руны, по крайней мере в он чуть выделялся по цвету своей серебринкой. А еще она смотрела на Такки жадно, как благодарный зритель, испытывая обыкновенное довольство от своего неоспоримого, как ей казалось, превосходства. 
Что до Владыки Десятой Зоны? Да, конечно, он силён, но и этот мальчишка не слаб, но климбаты есть климбаты. Инфирмукс слишком уязвим помимо магии, может быть он и выдержит удар сингуларной бомбой или сотни уничтожающих сигиллов – в смысле сразу не сдохнет, но она уж знала сколько много у этого климбата «открытых» податливых для воздействия участков, стоит лишь в один из них вонзить зубы, и вся его хвалёная защита рухнет, но мальчишке везло, к тому же Талиба любила поиграть. 
Что до Такки, он был забавным, по её мнению, глупым и забавным. Он считал, что его пугают? Ха-ха, неужели так и не понял смысла сей угрозы? Да, это просто мальчишки, что первый, что второй. Первый, с красными волосами, просто страдающий от органических повреждений мозга социопат, а второй ограниченный кретин, не видящий дальше своего носа – эти двое идиоты. Не больше. Только Инфирмукс еще и наивный идиот, пусть и сам считает иначе, тут ведь не в доверчивости дело. 
– Аха-ха-ха! – она ответила таким же заливистым смехом, вильнув игриво бедрами и тоже аккурат покачав пальчиком, – климбат, неужто ты и вправду решил, что я серьезно? Пф, вы климбаты все так предсказуемы. Ты и вправду думаешь, что мне есть дело до этой старой свиньи, малыш, не разочаровывай меня. – Она взяла виноградину и раздавила ягоду пальцами, облизывая их, – Я бы сама с радостью вскрыла ему глотку, видишь ли, мы с тобой похожи в одном... – она лукаво улыбнулась, с легким звуком «чмяф» облизывая пальчик. 
– А что до угроз, – она смотрела как Тошио выписывает вокруг него круги, смотрела своими блестящими и холодными глазами лани и ласково улыбалась, – я просто люблю поиграть. Я еще не решила, что хочу сделать. Убьешь старика – я просто осуществлю свою задумку, более того, такой вариант меня прельщает больше. Ну же, убей его. Тогда я сделаю, что обещала и мне нет дела как ты относишься к этому, да хоть во время сего развлечения можешь гимн мегаструм петь, наша цель не напугать какого-то убого климбата угрозами садамии и смерти, тем более климбата вообще напугать почти нереально. Любого. Я вашу братию хорошо знаю. Просто я уверена, что, когда ты исчезнешь, Инфирмукс ринется спасать тебя. Он кретин, я говорила? Ну вот, теперь ты знаешь. В итоге, ты лишь займёшь место того, кого сейчас убьешь. Алойсо – наживка, не более. – Она пожала плечами. 
– Ошиблась? Когда? У тебя хобби принимать абсолютно любой треп собеседника на веру, а малыш? – хмыкнула девица, – если так, оно бестолковое, лучше займись собиранием деревянных фаллосов. К тому же, не забывай, я неплохо чувствую ложь...
Внезапно в зверь постучали и там послышался голос одного из охранников, Такки безошибочно его узнал, так как слышал, когда Инфирмукс вёл его на продажу. Этот был один из тех «широкоформатных» рябят элитного подразделения охраны, кажется полукровка архонт, именно тот, который предлагал Десятому перекупить товар, если вдруг господин откажется по своим причинам. 
– Прошу прощения, господин Алойсо, – двери секьюрити не открыл, но его голос был хорошо слышен, – у вас все нормально? Очень странные показатели на вашей системе жизнеобеспечения и фон магический внутри охраняемого объекта неспокойный.
– Да, Джакобс, у господина Алойсо все нормально, он утомился и отдыхает. 
– Госпожа Талиба, может господин оставлял какие-то распоряжения на счет приведенного торговцем климбата? Не нужно сопроводить его к остальным или в медицинское крыло, как оговорено в инструкции? Кто знает, какую заразу он принес с собой. Фредди сказал, что торговец блевал кровью в фикус... – как говорится, у страха глаза велики, Инфирмукса просто стошнило, а охрана уже увидела там и кровь, и гной, да и внезапно разглядела лицо торговца – некий мужчина, не молодой не старый с трупными язвами или даже бубонными узлами по всему телу. 
– Нам пока не нужна помощь вашего агентства, ты пока свободен Джакобс, патрулируй посты охраны, мы сами разберемся.

Отредактировано Инфирмукс (20.03.19 20:13:37)

[AVA]https://i.imgur.com/fVUlKzn.png[/AVA][nick]Рутениевый Ферзь[/nick][status]Ложные истины здесь правят бал...[/status][sign]—[/sign]Умом женщину не понять, это уж точно... Климбахский дух не только позволила вывалить Такки на вошедшего секьюрити всё произнесенные речи, но и убила никого, продолжала все также пялится наивными оленьими очами на раскрывающуюся картину. Присела нарочито медленно на бархатный резной подлокотник кресла, где спал Алойсо и улыбнулась краешком губ. 
При взгляде на смазливое личико климбата доселе ясные светло-голубые радужки архонта вновь застелила гипнотическая поволока, похоже, не повезло парню, раз на него так легко и убойно действовала ментальная магия, а может дело в одной лишь сущности магичащего? Сильные руки, явно знающие что такие оружие не понаслышке придержали Такки за плечо. Полу-архонта раздирали внутренние противоречия, он больше всего на свете не хотел связываться с этой чокнутой девкой, что последнее время зачастила к господину, но господин давал на счет нее вполне точные распоряжения – слушаться её приказов, но любое распоряжение должно соответствовать главной цели – безопасности нанимателя. Сейчас он не видел, что Алойсо угрожает опасность, но вот мальчишка... этот мальчишка вызывал такую бурю эмоций и при взгляде так сильно туманился разум, что некоторые из пунктов собственного договора Джакобс был уже готов запихать в задницу Зарузу. Давненько его так не прошибало и впервые на такого... хм, но подумать об этом секьюрити тоже не был сейчас способен.
– Не похоже, что мальчишка врет, господин не просыпается от его воплей... 
– А чем плох магический сон, между прочим, очень полезен. – Усмехнулась Талиба, вытаскивая из стола трубку, раскуривая её и медленно приблизившись к мужчине, зажгла его сигарету, вытащенную из-за пазухи. 
– Джакобс, милашка, я разве тебя когда-нибудь обманывала? А что до этого... хм... тела, то ты просто пал жертвой его силы, сам знаешь какой. Этот стервец умело пользуется ворожбой, заставляя других, таких же глупых как ты, терять голову от желания. И творить глупости, вроде сигнального маячка всем постам... ты уверен, что он того стоит? Стоит этой работы? Стоит всего, что ты уже здесь получил?
– Госпожа Талиба, – было заметно, что он тщательно подбирает слова, – я знаю, что господин Алойсо заплатил немалую сумму торговцу за это, как вы выразились тело, если вы попортите его собственность... – он показательно развел руками, как бы говоря «мы люди подневольные» – нас наняли для защиты самого господина и его собственности, расположенной на этой земле. Если, к примеру, господин сам вздумает убить мальчишку – его право, как и его право разбить вон ту вазу, но не думаю, что подобное право есть у вас. Давайте я отведу климбата в больничное крыло для осмотра, а после отправлю к остальным. 
– Ты такой зануда, Джакобс, а мне так лень решать это как-то иначе... ну хочешь... я отдам его тебе, вы уединитесь в соседней комнате, и ничего не скажем господину...Договорить она не успела, дверь распахнулась и на пороге появилась фигурка девочки лет двенадцати на вид. Климбатка, с темными блестящими, но слегка всклокоченными волосами, затравленным взглядом маленького сурка, она тащила за запястье второе тело, длинные спутанные алые волосы создавали обманчивое впечатление лужи крови под безвольной тушкой. 
Джакобс выругался сквозь зубы, обнажая короткий кинжал и захватывая руками короткий, но массивный ствол дробовика, – какого дьявола тут творится!? – вошедшая девочка вздрогнула, попятилась, а Талиба лишь театрально закатила глаза, – неудачный день, все так некстати. Фалька, мелкая ты сучка, не могла повременить еще пару минут? Хех, ладно. Джакобс, поверь, тебе не нужно сейчас разводить скандал, так и быть, забирай этого стервеца, раз так он тебе пришелся по душе, и мы сделаем вид, что ничего не было. Мы с моей девочкой и её поклажей сейчас покинем вас, и еще, этот твой мальчишка применял и на господине чары свои, так что вызови врача на всякий случай, как бы у Алойсо не случился инсульт... от таких изысканных радостей...

Отредактировано Инфирмукс (26.03.19 15:31:44)

Стервец. Вот уж точно «понравился», знал бы этот климбат как у Джакобса крышу сносило от его чар: запах дурманил голову, в штанах было до того тесно, что еще немного и боль сведет мышцы. Будь возможность, он бы не раздумывая выкупил его у Алойсо, чтобы вдоволь наиграться в эту игру, и оставил только для себя, ни с кем не поделился, например, взял парочку отгулов и оккупировал апартаменты с бассейном. Мальчик говорит о феромонах, его красноватые искусанные губы красиво выводят слова, Джакобс зачарованно смотрит на него и не ощущает досады или злости, даже что-то вроде интереса. И что с того, что это магия? Подумаешь, пустяк какой, тем более он уверен, Алойсо бы уступил ему, этот старый хряк всегда быстро терял интерес к своим куклам, притом, порой настолько быстро, что не успевало пройти и часа. И полукровка предполагал, что дело тут не в самом объекте, ибо климбат был грех как хорош и такой как Алойсо долго бы им увлекся, но дело в здоровье. Бул попросту уже не был способен без стимуляторов и особой магии сколько долго придаваться сладострастиям, а вот он – Джакобс да, он бы мог на несколько дней взять эту бестию лишь для себя, мог бы недель, да кто ж даст столько отпуска? Моргнул, отведя глаза и не найдя, что сказать, очень захотелось, чтобы этот климбат не рисковал, послушался слов Талибы, ушел с ним. Они могли бы забрать Алойсо, и уединится, а эта стерва пусть разбирается с торговцем и второй. Фалька, как её?
Но Джакобс знал, что этого не будет. Знал, что сейчас его мозг агонирует в тисках чужой магии, даже не желая бороться со сладким наваждением, не одна женщина не способна дать такой приток чувств, эмоции и еще никогда ни одна женщина не заводила так его тело И все же он климбат, такими темпами Джакобс рискует стать климбатофилом, а это уже целый раздел в официальном справочнике болезней. Вот такие мысли клубились в голове полу-архонта, он чудом успел отпрыгнуть в выходной двери, скривившись от досады и закрыв за собой дверь, там начинаются сильные разборки, рисковать своей шкурой ради этого хряка он не собирается, лучше он подождет команду или окончания действа.Когда Такки сорвался с места, Фалька попятилась, в её глазах отразился страх, почти ужас, девочка задрожала, рефлекторно стараясь закрыться руками. А чего еще ждать от испуганной девочки, попавшей в раболепское положение от более взрослой и искусной женщины. Она выронила руку Инфирмукса и зажмурилась, ожидая удара, притом, скорее всего смертельного, а если не смертельного, то опасного. Хоть климбатка была еще не «зародышем», не маленькой куколкой, а уже сформированным ребенком темного мира, но она была слаба, зависима и довольно неумела во всем, что касалось прямого боя. Другое дело владения иглами – этому её учила и Талиба, и та вторая… красивая и добрая женщина, жаль, что она её оставила, но она просто пыталась защитить Немезеду, не хотела причинить ей вреда за её доброту. И если этот климбат её сейчас убьет, что ж… поделом ей. Предательнице и беглянке.
– Да… убей меня… так будет лучше для всех… – прошептала Фалька, но это мог услышать только Такки, удары которого пришлись на куполообразный щит, его змея бешено забилась, атакованная прям залпом чистой энергии, она была связана и ослеплена. Надолго змея Талибу, разумеется, не задержала. Та успела оказаться рядом с Инфирмуксом и поставить щит на Фальку.
Далее произошло сразу две вещи: во-первых, тело Инфирмукса полыхнуло алым огнем и от очертаний его фигуры как бы высвободилась еще одна фигура, но куда более высокая и «взрослая» что ли. Такки вряд ли сумел её сразу разглядеть, за ним в полушаге полыхнул портал и мозг взорвался от боли, все тот же голос… скорбилуса, который назвался Эребом – «Прыгай в портал! Хватай его и прыгай в портал!» – а далее сцена была довольно странной. Появившейся и, похоже, это был скорбилус по имени Эреб, непонятно по какой причине отбредший тело, всей свой тушей бросился диким зверем на Талибу, обвивая её хвостом, притом это явно застало женщину врасплох.

[AVA]https://i.imgur.com/JQBUz7a.png[/AVA]Он очнулся почти перед самым прыжком Такки в портал, даже увидел, как чья-то беловолосая фигура с черными рогами с искусственными крестообразными гранями кинулась на огненно-алую незнакомку диким зверем, видел отсвет в её странных миндалевидных глазах и вся эта картина показалась ему столь сюрреалистической и нереальной, что он просто закрыл глаза, позволяя кому-то столь же таинственному и неизвестному вытащить себя из этой декой и нелепой сцены.
Тогда Десятый не узнал ни Эреба, ни Такки, но спустя пару мгновений, когда тело рухнуло мешком на каменистую землю, он вспомнил все: и укол иглы и забытье, болезненное и тугое, душное и скользкое. Как же хорошо он понимал Такки, если честно, то на миг Инфирмукс испытал даже не ярость, а сжигающее изнутри нечто. Мальчишка повернулся на бок и сжался в позу эмбриона, его тело напряглось, руки и ноги забурились мышцами, каждая жила взвелась натянутой струной угрожая вот-вот лопнуть и…
Он закричал.
Закричал так сильно, чуть ли не выхаркивая собственные легкие из глотки, закричал нечеловеческим, а животным ором, потому как в нем отчетливо звучала безрассудная смесь из ярости, бессилия и исступления. Он хотел сказать этому странному климбату, что тот совершенно не виноват, что все из-за него самого, из-за собственной натуры Десятого – слишком беспечной и доверчивой, из-за него Такки пришлось перенести всё это, и пусть по собственному решению, но…
Мальчишка не заметил, как уже орал сидя на коленях, поджав под себя ноги и скребя ногтями твердый каменистый писок, его черный костяной хвост бил по камням высекая искры. От накатившей ярости и помутнения он не заметил…
А Такки явно смог увидеть, как Эреб вновь материализовался рядом, в целом без особых повреждений. Тошио ведь не знал, что Эреб не только скорбилус, но и магическое оружие, а значит, может развоплотиться в любой момент и воплотиться обратно рядом с хозяином, да и погибнет окончательно, разве что, если убить самого Инфирмукса.
Теперь скорбилуса можно было хорошо рассмотреть и внешность у того была экзотическая, впрочем, Такки не мог даже при желании узнать в нем личину Уробороса – две тысячи лет назад убитого Инфирмуксом. Но это совсем другая история.

– Прекрати орать… – довольно холодно промолвил… почти прошипел Эреб, предварительно окинув оценивающий взглядом Такки. Инфирмукс не реагировал, тогда скорбилус подошел ближе и с размаху нанес мальчишке болезненный удар ногой в живот, – я сказал, очнись!
Инфирмукс замер, резко выдыхая и взбрыкиваясь. Пружиной взлетая на ноги и распахивая огненные полыхающие магией крылья за спиной. Эреб мгновенно растворился в воздухе, оставляя их наедине. Инфирмукс вытер рот рукой, отчаянно и глубоко дыша, точно загнанный зверь, – Ты не при чём, это я бесполезный кусок зарузова дерьма, не способный ни на что. Надо найти Немезеду и разобраться… эта девка меня чем-то отравила… – парень взглянул на Такки и протянул ему руку, – вставай, ты, кажется, хотел переехать в Десятую зону, я помогу тебе. Хочешь поселиться во дворце Немезеды, она говорила о том, что ей одиноко и не с кем пить чай… ага… как же, чай… а еще у нее прекрасный сад, – сейчас Десятому не хотелось даже думать о том, что произошло у Алойсо, но он к этому вернется, обязательно вернется и расквитается, просто не сейчас, – или предпочитаешь иное? Ты говорил, что не выносишь самок, но у Немезеды столько замков и дворцов, что ты можешь вообще ее не встречать.