Туман. Он появился с медленным угасанием солнца, неотвратимо клонившегося к горизонту.
Казалось, лес крепко уснул, окутанный покрывалом подступающего тумана. Рваные клочья молочно-липкой дымки стелились по земле, неотвратимо наползая на низкие кусты и поваленные стволы погибших деревьев. Они цеплялись за корявую, потрескавшуюся кору и  наросты мха, карабкаясь вверх по  стволам древесных гигантов, чтобы потом уцепиться за  ветки и листья и заскользить вверх, к тонувшем в   чернильной тьме верхушкам деревьев.
Но это только казалось, что древняя чащоба замерла, погрузившись в ночную дрему. Она продолжала жить своей жизнью, затаившись и поджидая новую жертву. Старый лес мог ждать бесконечно долго, то погружаясь в сладкую дрему, то просыпаясь, чтобы поймать в свои сети неосторожного зверя, опрометчиво соблазнившегося мнимой безопасностью. Древний лес крепко держал свои жертвы, не давая ни малейшего шанса на спасение. И свидетельством тому были многочисленные кости, торчавшие из стелящихся по земле клочьев тумана.
Призрачные огоньки плясали на мертвых стволах, торчащих из темной, лохматой поросли мха.
Чаща стонала, вздыхала и охала, наполняя пропитанный мерзкими испарениями воздух зыбким эхом, которое плотно вязло в пелене тумана, который с каждой минутой становился все гуще. Огонек перескочил с причудливо изогнутой ветки на выбеленные временем кости, торчащие из земли, озарил их мертвенно-голубым светом и утонул в сизой дымке, которая с громким чпоканьем поглотила его. Она ждала…
Бесконечно долго и безнадежно.
Но она была терпеливо… Ведь жертва сама придет в ее цепкие лапы, надежно скрытые под покровом ночного тумана и кочек.
Он бежал. Легко, стремительно, лавируя между разросшимися деревьями и уворачиваясь от свисающих вниз ветвей. Когтистые лапы, от скакательного сустава покрытые густой черной шерстью взрывали мягкую землю, разбрасывая в стороны пропитавшиеся влагой комья земли с пучками травы. Пелена молочно-сизой туманной дымки окутывала гибкую поджарую фигуру создания, стекая по черно-красным волосам, и перепонкам огромных крыльев. Корявые ветви, роняя гроздья  влажных тумана, цеплялись за длинные черно-красные волосы, вырывая тонкие прядки, что оставались на них причудливым украшением. Он не замечал этого, лишь прибавлял скорость, следуя направлению, что указывал слабый, уже начавший растворяться во влажном воздухе старого леса след.
Тонкие, причудливо вырезанные ноздри раздувались, отфильтровывая сотни запахов, выискивая только один, тот единственный, который приведет его к намеченной жертве. Но… запах растворялся, исчезая среди сумрачного шороха и шелеста ветвей. Лишь влажный аромат листвы, преющей коры да мха, который медленно полз по изрытой паразитами коре старых деревьев. Где-то зарычал зверь и крылатое чудовище на мгновение замерло, насторожившись. Остроконечные уши дрожали, чутко улавливая незнакомые звуки. Они были далеко.
Сладкий аромат свежей крови и страха коснулся  его носа, заплясал, отзываясь вибрирующей волной, прокатившейся по сильному телу древнего хищника.  Ему, наконец, удалось найти потерянный след химеры.
Тварь оказалась старой, хитрой и изворотливой, а учитывая, что  она обладала зачатками разума, то все это делало ее весьма и весьма грозным противником. Химера словно бы насмехалась над усилиями антикверума, легко избегая ловушек, расставленных. Эта игра в кошки-мышки превращала охоту  древнейшего в изысканное развлечение, лишь пробуждая азарт. Первородный восхищался противником, что совершенно не мешало желанию поскорее свернуть хитрой твари шею и  вонзить, наконец, клыки в еще трепещущее в агонии брюхо.
Он слушал, прислушиваясь к каждому шороху. Ноздри нервно подрагивали, втягивая тонкие струйки аромата свежей крови.
Тварь, которую он гнал вот уже несколько часов, вымоталась.  Волна безысходности окутала древнего, проникая в каждую клеточку его существа. Антик  вздрогнул, глубже вонзая когти в несчастную ветку, глухо заворчал, приподнимая губы и являя кончики влажно поблескивающих клыков, что выдвинулись из гнезд в челюстях. Голод завязывал внутренности узлом, скручивал мышцы, вздыбливал шерсть, сбегавшую по позвоночнику.
Непроницаемые глаза с едва заметными алыми точками зрачков сузились. Низкое, кашляющее рычание вырвалось из его глотки. В зловещем оскале блеснули клыки. Первородный напряженно застыл, прижав уши к черепу, глухо рявкнул и сорвался с места, развернувшись на лапах. Хвосты гибкими плетьми чиркнули по корявому стволу.
Он мчался вперед, туда, где беспомощная жертва, уже предчувствуя свою гибель, сражалась со страхом и болью.
Ветви хлестали по лицу, цеплялись за волосы, вырывая клочья, царапали кожу, но антик не замечал этого. Он мчался вперед, не разбирая дороги, перепрыгивая через упавшие стволы и продираясь сквозь заросли. С каждым мгновением нить следа ощущалась отчетливей. Он приближался. Да и громкий ор разлетавшихся в разные стороны птиц сообщил о том, что древний хищник на верном пути. Антик помчался еще быстрее, взрывая когтями мягкую землю и сбивая хвостами листву с ветвей кустов.
Неожиданно лес расступился, открывая небольшую прогалину, прорезавшую лесную чащобу. Древний резко затормозил,  замирая на самом краю открытого пространства.
Ни звука.
Лишь шелест листьев да крики надоедливых птиц.
Сквозь шорох леса и гомон птиц пробился новый звук.
Шаги. Мягкие и неслышные. Почти неслышные. Цокот копыт. Чуть громче шагов.
Пахло двуногим… И лошадью.
Рогатая голова повернулась, выхватывая из едких клубов молочно-сизой дымки  размытые фигуру двуного, ступившего на открытое пространство, и  маленькой, крепкой лошадки, которую тот вел под уздцы. Он потянул носом воздух, принюхиваясь. Изящные крылья носа затрепетали, втягивая одуряющий аромат живого тела, теплой крови, струящейся по жилам. Оскалился, обнажая длинные изогнутые клыки, с которых уже начала капать густая слюна. Голод, пробудившийся в глубине его существа, скрутил в тугой узел внутренности. Голод, недовольно ворочаясь, колыхался, поднимая вокруг себя множество волн. Низкое, утробно-кашляющее рычание заклокотало в глотке.
Теплокровное…
Пища, которая утолит голод и утолит терзавшую его жажду. Она даст новые силы. Силы жить и мыслить, силы удержать разум, мерцающий под толстым черепом, увенчанным шестью парами витых рогов.
Биение сердца…
Пульсация крови, разгоняемой по жилам…
Реликтовый хищник замер…
И рванулся, намереваясь сломать жертве хребет.
_____________________________

Находится в истинном облике

Маленькая поляна и лес тонула в тумане, не смотря на то, что ночное светило уже вступало в свои права. Здесь же царили сумрак и безысходность. Здесь было тихо. Ни единого звука не доносилось из замершего леса. Рваные клочья тумана стелились по земле, скрывая переплетения корней, терпеливо ожидавших беспечного путника.
Антик рванулся стремительно, посылая гибкое тело в длинный прыжок. Мощные когти лап вонзились в землю, разбрасывая в стороны комья земли  и травы.  И даже усталость от долгой гонки за хитрой добычей ушла на второй план, вытесненная предвкушением вкуса живой крови на языке.
Черное чудовище на мгновение замерло, ощутив, как переместилась жертва. Рогатая голова повернулась, непроницаемые глаза настороженно обшаривали добычу. Остроконечные уши мелко подрагивали, улавливая лесные шорохи.
Чуткие ноздри втягивали пропитанный туманной влагой воздух, отфильтровывая сотни, а может быть тысячи запахов одновременно. Резкий запах влажной шерсти. Шорох ткани. Кровь.  Горячая, свежая. И такая сладкая. 
Движение воздуха и шлейф запахов свежей крови. И страха. Пронзительное ржание перепуганной лошади. Дробный перестук копыт по покрытой мхом тропке.
Антик дернулся, уловив резкое движение. Вязкая, влажная тишина окутала древнего хищника, погасив все звуки, стоило цокоту копыт достичь чуткого слуха чудовища. Низкое, утробное рычание зародилось в глубинах его существа. Тонкие губы отъехали назад, обнажая выскользнувшие из своих гнезд клыки.
Прижав уши к черепу и плотнее сложив крылья Первородный длинными скачками помчался за перепуганной лошадью.  Прыжок, еще один. И еще. Он стремительно сокращал расстояние, неумолимо нагоняя  окутанную животным ужасом лошадь, мчащуюся сквозь чащобу не разбирая дороги.
Древний не отставал, легко лавируя между деревьев и перепрыгивая через стволы поваленных деревьев. Расстояние сокращалось. Быстро. Неумолимо.
Очередной ствол старого, полусгнившего дерева, покрытый скрюченными полусгнившими ветвями. Слишком большой и толстый, чтобы испуганное животное могло его перепрыгнуть без последствий. Прыжок. Пронзительное ржание. Лошадь, зацепившись передними ногами за торчащую ветку, рухнуло на тропу вместе с всадником.
Вонзив когти в корявый ствол, Первородный перемахнул через поваленное дерево. Полночные глаза на долю мгновения  скользнули по бившейся в агонии лошади и почти сразу же переместились на  всадника.
Кривая ухмылка растянула тонкие губы, обнажив внушительные клыки. Добыча.  Сладкая. Долгожданная. И беззащитная. И главное, за ней не нужно бегать по всему лесу.
Склонив рогатую голвоу к плечу, реликтовый хищник  шумно втянул воздух нервно подрагивавшими ноздрями и едва слышно выдохнул.
- Спи... спи спокойно... Спи в безопасности...
Ментальная магия. Гипноз. Антик еще некоторое время наблюдал за всадником и, убедившись, что тот уснул,  занялся лошадью.
Протянув когтистую лапу, он дернул кобылу к себе, рывком свободной руки вспарывая несчастному животному брюхо. Протяжное ржание. Резкий запах вывалившихся на землю внутренностей. Склонив голову, древний жадно глотал крупные куски, вместе со шкурой, давясь и кашляя. Теплый мясной сок стекал с уголков губ, сбегая по шее на грудь и пятная матово поблескивающую чешую. Прижав тушу рукой к мокрой земле, древний вгрызался в теплую плоть, дробя кости и разрывая шкуру.
Он насыщался, чувствуя, как приятное тепло растекается по телу.
От трапезы его отвлек резкий треск и пронзительный крик встревоженных птиц.
Антик прищурил глаза, пристально осматривая   густые заросли. Тонкие ноздри нервно подрагивали, отфильтровывая сотни запахов,  висевших во влажном воздухе.  Он искал. Искал то нечто, что приближалось к ним.
Он слушал притихший лес, настороженно вглядываясь в  чащобу. Пахло угрозой. Убийством и голодом.
Низкое, утробное рычание заклокотало в глотке Первородного.  Длинные, гибкие хвосты  взвились в воздух, изгибаясь над его головой.
- Химера  приближается… -  шепнул он,  перемещаясь так, чтобы оказаться рядом с юношей. – И она жаждет убивать.
Низкий, протяжный вой разбил  тягучую тишину. Остроконечные уши древнего дернулись,  настораживаясь. Тонкие ноздри затрепетали, раздуваясь и улавливая даже самые незначительные изменения в окружающих запахах. Пахло кровью… и смертью.  Вой повторился.
Антик поморщился, когда в ноздри ударил мускусный запах влажной от обильной росы шерсти.  Пахло химерой, той самой ,которую он пытался изловить весь день. Опасной, хищной и голодной.
Подхватив тело юноши,  он перекинул его на плечо и огромными стелющимися прыжками понесся вглубь чащи.
Древний бежал, лавируя между деревьями и с трудом уворачиваясь от свисающих вниз ветвей. Когтистые лапы взрывали мягкую землю, разбрасывая в стороны комья земли с пучками травы.  Туманная дымка, ранее окутывавшая  лес, растворилась, словно ее и не было. Корявые ветви цеплялись за длинные черно-красные волосы, вырывая тонкие прядки, которые оставались на них причудливым украшением. Они хлестали по лицу, цеплялись за плечи и шерсть на лапах.
Он вздохнул, небрежно уронив ношу на землю. Склонился над безжизненным телом. Тонкие ноздри затрепетали, жадно принюхиваясь. Мальчишка пах… пищей. Антик тихо фыркнул, склонившись ниже. Теперь подрагивающие ноздри древнего едва не касались кожи мальчишки. Первородный обнюхивал его так, как хищник обнюхивает свою добычу, прежде чем вонзить клыки в еще трепещущую плоть. Узкий, длинный язык метнулся меж губ реликтового чудовища, коснувшись теплой кожи. Капля вязкой слюны сорвалась с кончиков острых клыков, блеснувших меж приоткрытых губ, и упала на лицо юноши, застыв прозрачной драгоценностью. Низкое, утробное рычание заклокотало в глотке антикверума, когда он еще ниже склонил голову. Кончики клыков царапнули беззащитное горло спящего. В полночных глазах, сквозь хоровод жарких углей, пляшущий вокруг штрихов вертикальных зрачков, полыхнул голод. Еще одна капля слюны упала на безжизненное лицо юноши.
Антик замер, не решаясь нанести смертельный удар. Тягучие капли слюны теперь одна за другой падали на щеки мальчишки, стекая с изогнутых клыков древнего.
В отдалении послышался пронзительный вой, и древний вскинул рогатую голову, настороженно прислушиваясь. Вой повторился, и раздражено рыкнув, антикверум вскочил, взвалив безжизненное тело юноши на плечо и, сорвавшись на бег, вломился в зев открывшегося портала.
***
Древний скользнул в гостевые покои в облаке  сумрачных теней: просто выкристаллизовался в воздухе — холодный, совершенный и далекий.  Сознание антикверума было строгим, математически выверенным и более всего напоминало многомерную снежинку. Та же холодная красота захватывающе сложного геометрического рисунка.
Та же недосягаемость.
Учтивый поклон, едва заметная улыбка, тронувшая точеные губы и открывшая влажные кончики белоснежных клыков. Злой блеск черного бриллианта, в изящном крыле носа, слабое мерцание сложного плетения двух серебристых цепочек, оттенявшей матовую белизну кожи щеки и скрывавшейся в густых прядях черных с вкраплением красных прядей волос. Широкие манжеты, охватывающие тонкие кисти с длинными пальцами, увенчанными острыми когтями. Полупрозрачный шелк, укутывающий гибкое, поджарое тело.
Некоторое время Локхони прислушивался, стараясь уловить малейшее изменения ритма дыхания юноши или же услышать легкий шорох шелковых простыней, потом улыбнувшись уголками губ, опустился в большое мягкое кресло, удобно откинувшись на спинку и закину ногу на ногу. Привычно поставив локти на подлокотники кресла. Он сложил ладони домиком перед собой.
- Пора вставать, друг мой. За окном уже вечер.– в мягком, полном бархатных интонаций голосе Первородного сквозило легкая насмешка. – Просыпайся, драгоценный. Я знаю, что ты не спишь.

Дополнительно
Ноа находится в роскошной, со вкусом отделанной спальне. Мебель простая и неброская, но сразу видно, что хозяин  дома богат, знатен и ни в чем себе не отказывает. Более того он обладает великолепным вкусом и чувством стиля. Особенно поражает наличие в комнате растений.  Их много и они отлично вписываются в обстановку комнаты, придавая помещению некий шарм.
В спальне мягкий, приглушенный свет, который испускают магические светильники.

Одет:  Свободная  расширяющаяся к низу глубокого изумрудного цвета прозрачная рубашка с широкими рукавами с узкими манжетами, обрамляющими кисти, до середины бедра; платиновая брошь-змея, которой сколот ворот рубашки, не дает полам расходиться при движении. Узкие, тончайшей выделки кожаные штаны черного цвета; мягкие кожаные полуспожки на небольшом каблуке.
Грива длинных иссиня-черных с вкраплением красных прядей волос заплетена во множество тонких косичек, и свободно падает на плечи и далее на спину. Распределение красного и черного цветов в волосах примерно равное. Аккуратная бородка.
Черный бриллиант в изящном крыле носа, сложного плетения две серебристых цепочки оттеняют матовую белизну кожи щеки и скрываваюся в густых прядях черных с вкраплением красных прядей волос
Мелкие, черные, отливающие металлом, чешуйки покрывают левую кисть и запястье, заканчиваясь у локтя рваной линией. Чешуйки напоминают прохладный бархат и довольно приятны на ощупь.
Артефакт Сэберо не активирован.

Отредактировано Шейр Локхони (08.09.18 21:31:30)

Локхони ждал, неспешно потягивая дорогой коньяк, бутылка которого стояла рядом с креслом на маленьком, напоминавшем журнальный,столике и которому было не менее трехсот лет. А может быть и больше. Он никогда не приобретал дешевку. Богатый букет растекался бархатным послевкусием на языке, скатываясь тяжелыми горячими каплями вниз, оставляя после себя тепло. Оно ничуть не походило на тот иссушающий дискомфорт, что причиняло ему слишком горячее солнце, когда в забытом деосами Биорторусе наступал жаркий сезон, и не походило на обжигающий жар любовной лихорадки или же похоти, жидкой лавой расползавшихся по жилам и заставляя бледную кожу теплеть. Отнюдь. Это было приятное тепло, доставлявшее древнему хищнику истинное удовольствие.
Бледные, прохладные губы коснулись края пузатого бокала, янтарная жидкость оросила их безупречную белизну. Маленький глоток и очередная вязкая капля алкоголя упала в желудок, свернувшись в тугой теплый узел, согревающий сидевший в мягком кресле ледяной айсберг, закостеневший в своем сияющем великолепии. Тихо стукнула ножка о полированную столешницу, когда Шейр отставил опустевший фужер. Гибкий язык, сравнимый со змеиным, выметнулся меж губ, слизывая капли алкоголя.
Он молчал, изредка бросая  внимательные взгляды на лежавшего на постели юного дифинета. Мальчишка беспокоил его. С того самого момента, как Первородный принес его в свой, укрытый от посторонних глаз непролазной чащобой домик. Дифинет был здесь... Лишним. Чужим. Сам того не желая беловолосый незнакомец прикоснулся к тайне, которую антикверум тщательно оберегал от посторонних глаз и ушей. Всего лишь чуть приподнятая завеса, самый краешек, но даже это небольшое знание, случайно доставшееся дифинету, тревожило древнего.
Рассеянный взгляд полночно-черных глаз, на самом донышке которых тлели багровые угольки,  вновь заскользил по гибкому худощавому телу пробудившегося незнакомца.
«И что мне делать с тобой, драгоценный?... Оставить в живых? Чревато. Убить? Но я уже сыт. И мой зверь дремлет в глубинах моего сознания, сладко посапывая. Случай привел тебя в мои владения. Всего лишь случай. Или каприз проказницы Судьбы...»
Тонкие, прохладные пальцы  коснулись подбородка. Кончики когтей едва слышно ударились об острейшие зубы, которые ничуть не напоминали человеческие. В темных, затягивающих озерах глаз древнего бушевал хаос.
«Случайности... Совпадения... Какая наивность. Я не верю в совпадения... и в случайности тоже не верю»
Он наблюдал за каждым движением беловолосого дифинета, перебиравшего свою одежду. Мальчишка не выказывал ни тени страха, продолжая неспешно натягивать тщательно вычищенные одеяния.
Вкрадчивый голос,  расцвеченный  нотками ехидства,смешанного с толикой яда, прорезал тишину гостевой спальни. Шейр усмехнулся, приподняв уголки точеных губ, вскинул голову, выпрямляясь в кресле и останавливая взгляд на лице мальчишки.
- Пффф... - в низком, с едва заметной хрипотцой голосе Локхони, отчетливо слышалась насмешка. – Сударь... - Когти с резким щелчком соприкоснулись, когда древний антикверум вновь сложил руки перед собой домиком. - Вы не настолько интересны для меня. Особенно как партнер.
Шейр не шевелился, равнодушным взглядом скользя по лицу юного дифинета, который, казалось, сейчас лопнет от… Досады?... Наглости?... Или же ехидства, переполнявшего его и готового пролиться бурным потоком.
Антик не пошевелился даже тогда, когда мальчишка повернулся к нему и заговорил. Чуткий слух Шейра уловил нотки злости и раздражения в голосе незваного гостя. Уголки точеных бескровных губ Локхони чуть дрогнули, приподнимаясь и обозначая улыбку.  Едва заметную, но оттого не менее спокойную и безмятежную..
- Ах, да... Ваша лошадь... - голос Первородного был тих и безупречно вежлив. Ни единого намека на недовольство и раздражение. Он не повышал голоса. Никогда. Даже когда сердился. И поэтому сейчас не видел смысла изменять давно устоявшейся традиции. - Я сожалею, сударь... Досадное недоразумение. Весьма досадное. - он вздохнул, придирчиво осматривая свои когти. - Ваша лошадь погибла. Перепрыгивая ствол поваленного дерева, она запнулась ногами о торчащие ветви и сломала себе шею. Я удивлен тому, что вы уцелели, драгоценный. - тень усмешки промелькнула на губах древнего. Он помолчал, потом продолжил. - Что же касается ваших вещей... Вы получите их  в целости и сохранности. Скоро.
«Какой же ты скорый на язык,  твое лордство. Прямо диву даюсь. Может стоит хоть иногда думать головой, прежде чем говорить, а?»
Аура силы, щедро сдобренная запахом сухой чешуи и крови, окутала антикверума. Она ласкала и манила, пробуждая дремлющие доселе инстинкты. Инстинкты зверя, хищника, который осторожно крадется сквозь густые заросли переплетенных ветвями между собой кустов, жадно принюхиваясь к такому сладкому запаху добычи,  в панике убегающей прочь, едва почуяв его. Налет цивилизации, укрывавший черноволосого антикверума и превращавший его в изысканного аристократа с безупречными манерами, которым могли позавидовать королевские особы, слетел с него,  словно сухая шелуха, обнажив скрывавшегося под ней хищника. Хищника жестокого и беспощадного, способного идти по кровавому следу жертвы до тех пор, пока она не упадет, лишившись последних сил. И вот тогда его клыки вонзятся в загривок, ломая хрупкие позвонки, а рубиновая влага станет приятно ласкать нёбо и язык.
Полночные глаза вспыхнули багровым заревом, из которого уже проглядывал зверь.
Дрожь предвкушения волной будоражащих мурашек прокатилась по спине, поднимая матово-черную, сбегавшую по позвоночнику, чешую дыбом.…
Одно короткое мгновение.
И все стихло.
И вновь перед дифинетом сидел аристократ с безупречными манерами и тщательно выверенными жестами.
- Сударь... как грубо... - укоризненно покачал головой Локхони, и несколько тончайших косичек с легким шорохом перетекли ему на грудь. - Как невежливо... Я разочарован. -  тихий голос Первородного был полон сожаления. - Подумайте, сударь...  Полагаю сложить два и два не столь уж сложно. - черноволосая голова качнулась вновь. - У вас есть на это время. До утра еще далеко.
Локхони поднялся, сделав приглашающий жест в направлении двери.
- Вы покинете мой дом, когда наступит утро и путь станет безопасен. - он шагнул к дверям, положив когтистую ладонь на резную ручку. - А пока... будьте моим гостем и разделите со мной вечер и ночь.
Антик толкнул  створки и проскользнул в коридор, поманив дифинета за собой. Древний вел гостя через  череду роскошных комнат. Мягкие шелка, изысканные гобелены на стенах.  Тончайшая тюль на окнах. Причудливая лепнина на потолке. Они поражали своей изысканностью и роскошью. Тяжелые яркие драпировки сменялись летящим шелком и газовыми полупрозрачными тканями.  Теплое мерцание светильников приятно ласкало уставшие глаза. И зелень. Много зелени. Казалось, что растения вырастают из пола и стен, оттеняя экзотическую красоту каждого комнаты, через который они проходили.
Еще одна дверь. Щелчок замка, когда ручка повернулась, а вот уже Локхони вывел священника на веранду. Привычные сладкие, приторные запахи распустившихся ночных цветов и влажных листьев окутали мужчину и его гостя.  Тихое журчание ручья, утопавшего в яркой зелени. Легкие порывы прохладного ветерка, шаловливо трогавшего полы полупрозрачной рубашки древнего.
- Прошу вас, располагайтесь, – Шейр улыбнулся, сделав приглашающий жест в сторону уставленного яствами стола и двух плетеных кресел. – Полагаю, вы проголодались, а потому я распорядился, чтобы накрыли стол к ужину.

Одет:  Свободная  расширяющаяся к низу глубокого изумрудного цвета полупрозрачная рубашка с широкими рукавами с узкими манжетами, обрамляющими кисти, до середины бедра; платиновая брошь-змея, которой сколот ворот рубашки, не дает полам расходиться при движении. Узкие, тончайшей выделки кожаные штаны черного цвета; мягкие кожаные полуспожки на небольшом каблуке.
Грива длинных иссиня-черных волос заплетена во множество тонких косичек, и свободно падает на плечи и далее на спину. Челка обрамляет лицо и спадает до ключиц. Распределение красного и черного цветов в волосах примерно равное. Аккуратная бородка. Волосы влажные.
Черный бриллиант в изящном крыле носа, сложного плетения две серебристых цепочки оттеняют матовую белизну кожи щеки и скрываваюся в густых  черных с вкраплением красных прядей волосах.
Мелкие, черные, отливающие металлом, чешуйки покрывают левую кисть и запястье, заканчиваясь у локтя рваной линией. Чешуйки напоминают прохладный бархат и довольно приятны на ощупь.
Артефакт Сэберо не активирован.

Отредактировано Шейр Локхони (30.09.18 23:04:12)

Ночь постепенно вступала в свои права, вытесняя вязкую пелену поздних сумерек и окутывая лес плотной завесой тьмы. Свет ночного светила был редким гостем здесь, но в те моменты когда  серебристые лучи касались влажной, тихо вздыхавшей зелени, окружавшей особняк, этот мрачный уголок столь же древнего, как и избравший его своим домом хищник, леса наполнялся внутренним свечением, превращавшим его в изысканную драгоценность.
Такие моменты бывали весьма нечастыми и потому особенно ценились Первородным.
Устроившись в плетенном кресле, Локхони удовлетворенно вздохнул, вытянув ноги и скрестив их в лодыжках. Ночная прохлада, в которой смешались запахи ночных цветов,  приняла его в свои объятия,  легко скользнув невидимыми ладонями по плечам и спине.
«Нда… Мой гость не только вежлив, но и невероятно ехиден. И что мне с тобой делать, друг мой? Отпустить на все четыре стороны и пусть  проказница Судьба решит твою участь. Или же задержать у себя, позволив переждать ,пока мерзкая тварь, что с некоторых пор гадит в моих владениях уберется в свое логово на дневную лежку. Оба варианта имеют свои плюсы. И свои минусы.» - обсидиановый взгляд на мгновение замер на фигуре дифинета, потом переместился на длинный, уставленный разнообразными яствами стол. Тонкие брови на мгновение приподнялись, изгибаясь в неком подобии вопроса и удивления
- Значит, не голодны... -  Локхони, вежливо улыбнувшись, склонил голову к плечу. Когтистые пальцы пришли в движение и влажную тишину ночи разбил резкий щелчок, активировавший сложную вязь бытовых заклинаний, которыми был пронизан весь дом антикверума. - Ну что ж... хорошо. Не смею настаивать.
Сервировка стола изменилась. Теперь вместо изысканных кушаний на столе стояли  пузатый бокалы и две бутылки вина. На краю стола, с той стороны, где сидел древний расположились костяная трубка и кисет с табаком.
Шейр подался вперед, привычным движением подхватив трубку и кисет со стола, и вновь откинулся на плетеную спинку  кресла. Когтистые пальцы сноровисто принялись забивать табачную камеру, плотно применая табачную смесь. Он не спешил продолжать разговор,  словно давая гостю освоиться и привыкнуть, но при этом ни на мгновение не прерывая наблюдать за мальчишкой. От Первородного не ускользало ничего: ни единого жеста, ни единого вздоха, ни даже самого незначительного запаха. Он изучал, делал выводы и строил предположения.
А еще он помнил о словах ,которые произнес дифинет в спальне.
- Несчастные случаи бывают разными, сударь. - усмехнулся Локхони, поднося трубку к губам. На кончиках когтя вспыхнул тонкий язычок пламени и вот уже антик неспешно затянулся ароматным дымом. - случается, что некоторые пахнут кровью. Но даже это не делает их чем-то иным, кроме как обычным несчастным случаем. - сизый дымок поплыл вверх, смешиваясь с запахом ночных трав. - Разделить ночь... Каждый слышит в этой фразе то, что желает услышать, драгоценный. Вот вы услышали двусмысленность. Я же всего лишь хотел скоротать время за бокалом вина и неспешной беседой. Как видите, каждый из нас вложил совершенно разный смысл в фразу.
Протяжный вой разорвал хрупкую тишину. Казалось, он слышался отовсюду сразу и одновременно ниоткуда. Звук то приближался, то удалялся, чтобы спустя пару мгновений раздаться вновь, уже с другой стороны.
Древний замер, настороженно вслушиваясь. Тонкие ноздри нервно подрагивали, отфильтровывая сотни запахов,  висевших во влажном воздухе. Он слушал не только притихший лес, но и, раскинув ментальную сеть, считывал изменившийся эмоциональный фон. Пахло угрозой. Убийством и голодом.
- Она  приближается, милорд… - раздался низкий, с хрипотцой голос. Локхони тряхнул головой, сбрасывая наваждение и поворачиваясь. – И жаждет убивать.
Цукина шагнул на веранду, склонившись в церемонном поклоне, и, приблизившись к столу, аккуратно положил на свободный стул потрепанный вещевой мешок.
«Мне едва удалось ускользнуть от химеры, мой господин. Тварь разъярена и жаждет вашей смерти.» - в мыслеречи беловолосого сквозила беспокойство. - «Она слишком разумна и хитра, чтобы оставить ее в живых.»
«Я знаю.»
Хриплый, кашляющий вопль зазвенел среди переплетающихся между собой крон старых деревьев. Остроконечные уши Первородного дернулись,  настораживаясь. Тонкие ноздри затрепетали, раздуваясь и улавливая даже самые незначительные изменения в окружающих запахах. Пахло кровью… и смертью. 
- Ступай. - Шейр, отложив трубку, небрежным жестом отпустил слугу и повернулся к гостю. - Ваши вещи, сударь. Однако, я не могу отпустить вас ночью. Слишком опасно. - он улыбнулся. - Боюсь, вам придется здесь задержаться.

Одет:  Свободная  расширяющаяся к низу глубокого изумрудного цвета полупрозрачная рубашка с широкими рукавами с узкими манжетами, обрамляющими кисти, до середины бедра; платиновая брошь-змея, которой сколот ворот рубашки, не дает полам расходиться при движении. Узкие, тончайшей выделки кожаные штаны черного цвета; мягкие кожаные полуспожки на небольшом каблуке.
Грива длинных иссиня-черных волос заплетена во множество тонких косичек, и свободно падает на плечи и далее на спину. Челка обрамляет лицо и спадает до ключиц. Распределение красного и черного цветов в волосах примерно равное. Аккуратная бородка. Волосы влажные.
Черный бриллиант в изящном крыле носа, сложного плетения две серебристых цепочки оттеняют матовую белизну кожи щеки и скрываваюся в густых  черных с вкраплением красных прядей волосах.
Мелкие, черные, отливающие металлом, чешуйки покрывают левую кисть и запястье, заканчиваясь у локтя рваной линией. Чешуйки напоминают прохладный бархат и довольно приятны на ощупь.
Артефакт Сэберо не активирован.

Отредактировано Шейр Локхони (18.10.18 23:02:30)

Раздражение витало в воздухе, наполняя его приторным вкусом, который неприятной оскоминой застывает на языке. Локхони поморщился, проследив за перемещением мальчишки. Качнул головой,  коснувшись губами мундштука трубки, дабы сделать очередную затяжку. Густой, терпкий табачный дым, щедро сдобренный наркотиком наполнил легкие древнего, растекаясь по телу приятной истомой. Шейр прикрыл глаза и откинулся в кресле, продолжая настороженно прислушиваться к ночным шорохам леса. Тварь была рядом, продолжая кружить вокруг дома постепенно сужая круги. Она жаждала поквитаться с наглым охотником посмевшим увести добычу у нее из-под носа. Антик усмехнулся, выпрямляясь и устремляя взгляд на своего гостя.
- Интересный вопрос, юноша. Весьма интересный. - бархатный голос древнего был расцвечен урчащими нотками, в которых не было и намека на раздражение или же недовольство такой въедливостью дифинета. - Полагаю, именно случайность и делает такой случай несчастным. В вашем случае именно так и было, сударь. - Первородный усмехнулся, изогнув  губы в подобии улыбки. Аристократичные пальцы любовно огладили  полированный бок табачной камеры. - Не ваша вина, что хищник посчитал вашу лошадь более привлекательной и легкой добычей, нежели та, за которой он охотился изначально. Так бывает. - снова усмешка тронула губы древнего. - Ни один хищник не станет тратить на охоту энергии больше, чем на это необходимо. Если добыча окажется сильнее, хитрее  или же быстрее, то преследование будет прекращено. Вам ли не знать этого, сударь.
Локхони умолк, вновь погрузившись в созерцание. Бледные губы ласкали мудштук курительной трубки. Сизый дымок окутывал мужчину, чей взгляд рассеянно скользил по стройной фигуре варга, приблизившегося к столу.
Треск рвущейся веревки, шорох ткани и шелест рассыпавшегося зерна.
Шейр улыбнулся, насмешливо вздернув бровь.
- Вот как... Значит, это не ваша сумка. Какая досада. - черноволосая голова качнулась и сотни тончайших косиц пришли в движение с мягким шорохом перетекая на грудь древнего. - Цукина не мог ошибиться и перепутать запахи, свойственные вашим вещам. И уж запах зерна отличить от  пропитанной вашим вкусом сумки он сумел. - трубка с тихим стуком легла на подставку, а Локхони откинулся на спинку кресла, сложив ладони перед собой домиком. - Посмотрите внимательней, вьюноша.
Рассыпанное на столе и полу зерно и сумка подернулись зыбким маревом. Иллюзия расплывалась, дрожа и деформируясь. Исчезло зерно, а из раскрытой горловины старенькой сумки  выглядывали нехитрый дорожный скарб, пропитанный запахом, что был присущ гостю Первородного.
- Полагаю, теперь вы узнаете свои вещи? На них ваш запах, давно и прочно устоявшийся. - мягко проговорил антик,  - Даже мне это очевидно. - он помолчал. - Что же до моих зверюшек... Все они обитают в лесу и могут позаботиться о себе сами, а потому мне нет необходимости кормить их самому.
Порыв прохладного ветерка прошуршал по  веранде, пошевелив листья растений и тронув тяжелые пряди волос древнего. Локхони вновь откинулся на спинку кресла, краем глаза заметив появление в дверях химеры-дворецкого.
- Поскольку вам претит мое гостеприимство и вы так рветесь покинуть мой дом, я не смею вас более задерживать, сударь. Цукина проводит вас и укажет дорогу. Правда, боюсь, вам придется проделать весь путь пешком, ибо лошадей я не держу. Они боятся меня, знаете ли... - Первородный развел руками, растерянно улыбнувшись. И, словно спохватившись добавил. - Ах да, совсем забыл... В моих, весьма обширных, владениях не работает магия перемещения, а посему вы не сможете построить портал до нужного вам места. - Шейр снова улыбнулся. - Защитный периметр ставили представители Корпорации «Кристальный барс», которая славится своими разработками защитных систем, созданных на сплаве технологий и магии. Система полностью блокирует магию перемещения вплоть до заклинаний двенадцатого уровня.
Выпрямившись, Шейр гибким, кошачьим движением поднялся из кресла.
- Не смею вас более задерживать, сударь. Доброй ночи. - древний церемонно склонил голову, прощаясь. - Цукина проводит вас.
Беловосый химера сделал приглашающий жест и произнес.
- Прошу следовать за мной, господин.

Одет:  Свободная  расширяющаяся к низу глубокого изумрудного цвета полупрозрачная рубашка с широкими рукавами с узкими манжетами, обрамляющими кисти, до середины бедра; платиновая брошь-змея, которой сколот ворот рубашки, не дает полам расходиться при движении. Узкие, тончайшей выделки кожаные штаны черного цвета; мягкие кожаные полуспожки на небольшом каблуке.
Грива длинных иссиня-черных волос заплетена во множество тонких косичек, и свободно падает на плечи и далее на спину. Челка обрамляет лицо и спадает до ключиц. Распределение красного и черного цветов в волосах примерно равное. Аккуратная бородка. Волосы влажные.
Черный бриллиант в изящном крыле носа, сложного плетения две серебристых цепочки оттеняют матовую белизну кожи щеки и скрываваюся в густых  черных с вкраплением красных прядей волосах.
Мелкие, черные, отливающие металлом, чешуйки покрывают левую кисть и запястье, заканчиваясь у локтя рваной линией. Чешуйки напоминают прохладный бархат и довольно приятны на ощупь.
Артефакт Сэберо не активирован.

Отредактировано Шейр Локхони (08.11.18 21:37:51)