Ах, это был замечательный вечер. Звезды растворялись в дали, а цветные вихри кружили, будто бы зачарованные грядущим праздником. Графиня прибыла, как всегда, чуть позже основной части гостей. Её не сильно интересовала официальная речь владельца «Прекрасной вещи» и не привлекала возможность побыть в компании прекрасных парней и девушек, рассказывая им очаровательные истории из своей жизни, как любят делать многие прославленные ухажеры. Когда аккуратная ножка графини показалась из челнока, доставившего Кеус из большего корабля, её уже ждал встречающий персонал. Натхёльн не хотела привлекать внимание общественности, поэтому прибыла на безымянном судне. Ей подал руку учтивый молодой светловолосый энвен. На мужскую руку в золотистой ткани легла ладонь Графини.
     - О, - кратко протянула гостья. - Неужели меня ждали?
     Послышался лёгкий смешок, который звучал приглушенно в звенящем воздухе. Затем, с загадочной улыбкой, энвен передал благодарность его хозяина за то, что графиня смогла прибыть так скоро и оповестил её о том, что столик для неё уже готов, тот же, что и всегда, у большого панорамного окна, с которого открывается потрясающий вид на открытый космос. Он также сообщил, что на закрытый аукцион её пригласят отдельно, так как начало задерживается, так что пока они надеются, что графиня сможет найти для себя интересным выступление оркестровой группы и их лучшие напитки.
     Тёмные длинные перчатки полностью скрывали руку Кеус. Взявшись за ладонь молодого человека, она вышла из челнока и на секунду остановилась, выпрямившись в полный рост и поправляя нефритовый браслет на левой руке.
     - Я так разочарована, - недовольно и абсолютно без интереса к словам встречающего джентльмена, проговорила Натхёльн. - Надеюсь, что тот лот, что обещал показать сегодня Джорджио, и вправду стоит того.
    Графиня зевнула, прикрыв сей жест рукой, украшенной тремя перстами. Её проводили в главный зал. Натхёльн шествовала с присущим ей величием, слегка покачивая бедрами. Пускай она и шла на невысоких каблуках, стук их был практически не слышен. Маленькие аккуратные кристаллы на голове трансдента отражали свет фонарей и неоновых ламп, бликуя на волосы цвета морской волны, убранные в высокий хвост. Волосы вились, едва доставая чуть ниже плеч Натхёльн, а лоб и часть головы покрывал, любимый ею всегда, головной убор в виде цепочки-короны.
     Широкие залы приятно радовали глаз. Они были разделены между собой. Где-то громче играла музыка, где-то было больше болтающих компаний, но Натхёльн проводили к столику, возле которого народу почти не было, шум утих, и лишь негромкая музыка ласкала её слух, пробудив на лице едва заметную улыбку. На секунду прикрыв глаза от удовольствия, графиня присела за деревянный круглый стол, проводя по его лаковой поверхности ловкой рукой. [abbr="float:right"][/float]Было видно, что этот предмет сделан из крайне дорогого сорта дерева, а Кеус испытывала определенное эстетическое удовольствие, прикасаясь к качественно сделанным и ценным вещам. Если посмотреть на всю картины со стороны, то было видно, что столик стоит прямо у огромного панорамного окна, из которого открывался потрясающий вид на космос, иногда по стеклу проплывали едва заметные голографические рыбки. Графиня взглянула, будто бы на секунду, в окно, и замерла. На тёмных цветных ресницах стали играть отблески света, а губы слегка приоткрылись, словно в желании что-то выразить, но не способные это сделать. В какой-то момент молчаливый официант тихо поставил перед ней коктейль цвета светлой морской лазури с желтоватым отблеском. Забавно в этом напитке было то, что он приятно искрился, а исркикнки, затухая, издавали тихий звон колокольчика на ветру. Графиня, не отрывая взгляд от окна, протянула руки к столику. Ладони легли по две стороны от ножки бокала. Тонкими пальцами она провела по бокалу, словно изучая его форму и наслаждаясь его прохладой. Вслед за изящным руками графини тянулась гладкая ткань, подчеркивающая изгибы тела трансдента. Точёная фигура девушки, сидящей на высоком стуле, живо вписывалась в окружение, придавая ему атмосферу некой задумчивой отрешенности.
     Обычно графиня, попадая сюда, оказывалась в водовороте сплетен и ненужного ей общения, но сегодня она не спешила присоединиться к этой светской жизни, так часто докучающей ей своей пышной назойливостью. Натхёльн бросила прозрачный взгляд куда-то над бокалом, и, раз покачав в его руке, так, что напиток в нем пошёл волной и создал новый столп искр, отпила из него: - Вот и попалась, рыбка.
     Звук искринок ненадолго стих, покуда Барнаш снова не поставила бокал на столик, с характерным звуком стекла, касающегося гладкой поверхности. Она находила в таких естественных звуках некое своё простое очарование. Так Натхёльн и замерла, снова вглядываясь в далекие просторы галактики, ожидая, когда же начнётся аукцион и думая о чём-то своём и далеком.