"В аномальной зоне". Ага. Ясно. Это многое объясняет. "Аномальная зона" - это та штука, о которой мне даже узнавать что-то было лень, так как за пределы городов я выбираться не планировала. Разве что на пикник. Но я бы точно выбрала место поспокойнее. И, в общем-то, правильно бы сделала, учитывая то, что я вижу сейчас. Ладно, может потом почитаю что-нибудь на эту тему. А сейчас - поменьше раздумий, и побольше действий, чтобы выйти из сложившейся ситуации, так что я беру пример с кота, вскидываю карабин и отправляю несколько пуль в спину твари. Кажется, я даже не попадаю в Элайда, что уже можно назвать определённым успехом. Правда, есть ли смысл в моей стрельбе - я не особо уверена. Этой штуке минимум три моих пули вошли в заднюю лапу. Клянусь, в прицел я даже видела, как у неё вылетают остатки коленного сустава, но чёрт, она не обращает совершенного никакого внимания даже на это.
Диод на корпусе после крайнего выстрела загорается красным - магазин израсходован. Можно, конечно, сказать, что для полного комфорта потенциальному противнику не достаёт только звукового оповещения, но и для меня это тоже довольно удобно: не будь его, я бы в кураже точно пару лишних раз нажала на триггер, прежде чем поняла, в чём дело. Отцепляю пустой магазин и с секунду думаю, куда его деть. Дропбэг был бы удобен, но у меня его нет. Просто выкинуть на землю - жалко, могу потерять. Или наступить, за что этот кусок пластика мне спасибо не скажет. В конце концов, просто сую его в карман куртки, благо в этой штормовке они огромные и позволяют так над собой издеваться. А потом тихо, сквозь зубы матерюсь, потому что вспомнила, где следующий магазин: в сумке. Кажется, я эту проблему должна была предвидеть ещё там, в порту, когда эта (или другая) тварь успела скрыться, пока я за ним лазала. Но нет. И сейчас мне снова предстоит продираться через груды личных вещей, что посреди боя, конечно, самое оно. Надеюсь, кот отвлечет эту штуку, и она не успеет сожрать Элайда, пока я копаюсь.
Отпускаю виснущий на лямках карабин и двумя руками, не глядя, расстёгиваю молнию на сумке. Нащупать новый магазин вслепую у меня не выходит, и приходится опустить взгляд. Сделав это, я замираю в недоумении: что-то изменилось в нашем окружении. Что-то о-очень сильно изменилось. Как минимум, я не помню, чтобы мы все стояли по пояс в плотном жёлто-сизом тумане. Я бы не обратила на это особого внимания, если бы не его неестественный цвет, будто рядом кто-то опрокинул цистерну с хлором. А напоминание о том, что мы "в аномальной зоне" заставляет понервничать ещё сильнее. И этот размеренный стук. Он появился с полминуты назад, но я не обратила на него особого внимания, решив, что у меня в ушах шумит от звуков выстрела, но с каждым тактом этот стук становился всё громче, отчётливее... и ближе. Шелест кустов сбоку привлекает наше с Заном внимание, и мы синхронно разворачиваемся в ту сторону. На нашу вытоптанную полянку выходит, крайне неторопливо, опираясь на палку, скрюченная фигура в старых лохмотьях. И начинает заунывно, голосом ещё более мерзким, чем у этой твари, сетовать на плохих людей.
- Эта срань - твоя!? - удивляюсь своему голосу, он стал ещё более высоким и скрипящим. Но зато более громким - мне влёгкую удаётся перекричать этого любителя экзотичных питомцев. - Отзови его, или я... - мой взгляд натыкается на его ноги, и я резко затыкаюсь. Или я сделаю что? Проломлю ему череп его же палкой? Ну, может это и сработало бы. С первого взгляда мне показалось, что это какой-то старик, может лесной отшельник, или вроде того, вышел на шум посмотреть, что происходит на заднем дворе его дома. Но он выглядел слишком отвратительно даже для человека, живущего в отрыве от цивилизации: синюшная кожа, дикая худоба, тусклые глаза на выкате, болтающаяся челюсть, проваливающийся нос. Но только взглянув вниз, я поняла, что этот крикун порог почётной старости оставил далеко позади. Говоря короче, он настолько стар, что уже давно не жив. Иначе я не могу объяснить, как ещё он может так спокойно маршировать по лесу, когда его ноги - это голые, зажелтевшие кости, облепленные немногочисленными остатками чёрного гнилого мяса. Глупо, пожалуй, угрожать ему болью или смертью, достаточно глупо.
Мертвец, тем временем, не останавливается, а упрямо прёт в мою сторону, продолжая истошно выть. Меня же хватает лишь на то, чтобы в ступоре наставить на него ствол карабина, и продолжать так стоять, пока он не подойдёт. Кот, судя по всему, обескуражен не меньше моего, почему иначе он ничерта не предпринимает в этой ситуации, имея в лапах рабочую винтовку, я сказать не могу. Крикун подходит всё ближе и ближе. Слишком близко. Нас разделяет метр, не больше. Вряд ли он настроен на разговор. Как минимум потому, что заносит свою палку, оказавшуюся посохом с металлическим набалдашником, и собирается меня ею огреть. Заносит настолько неспешно, что я успеваю выпустить из рук карабин и поднять их в попытке схватить посох до того, как он обрушится на мою голову. Это... оказывается достаточно легко, пусть посох и достаточно тяжёлый. Как отнять конфету у ребёнка. Или палочку у старика. Только нормального старика, а него этого. Делаю второй хват чуть пониже, и резко рву на себя, пытаясь в прямом смысле отобрать эту чёртову палку. Не получается. Я начинаю понимать, что имеется в виду под "мёртвой хваткой".
- Ни-и-и-икому не позволе-е-е-ено, ни-и-и-икому, - труп продолжает истерично вопить прямо мне в лицо, пока мы тягаем его посох из стороны в сторону. Между моим лицом и тем, что было его лицом, сантиметров двадцать. Критическая дистанция. Я достаточно хорошо слышу каждый его возглас, но ещё лучше я их чую. Я много работала с мёртвыми телами, но все они были либо свежими, либо хранились в холодильниках моргов, так что к подобному смраду у меня привычки нет. И, пусть пока я креплюсь, если меня просто стошнит на этого парня, это будет закономерным финалом нашей борьбы. Краем глаза замечаю, как кот начинает шевелиться. Нет. Нет, чтоб тебя. Даже не вздумай. Вот сейчас стрелять уже немного поздно. - Ты заплатишь за это, - голос мертвеца резко меняется. С уходящего куда-то в ультразвук визга он меняется на низкий, с лёгким шелестением бас, и растягивать каждое своё слово он тоже перестаёт. В следующее мгновение он резко, с огромной силой рвёт посох на себя, так, что я теряю равновесие и отпускаю его, а после этого сразу же мощно бьёт меня им в грудь. Слишком мощно. Меня буквально отбрасывает на несколько метров назад, и я кубырем, в полёте перевернувшись через голову, укатываюсь в ближайшие кусты, тормозя спиной о какой-то пень. Голова идёт кругом, и болит, кажется, всё. Вдобавок я не понимаю, где верх, а где низ, и где я вообще нахожусь: всё вокруг меня - сплошной непроницаемый туман. Пару минут после этого я трачу просто на то, чтобы прийти в себя и осознать, что вообще произошло. Потом, преодолевая дикую боль в рёбрах от тычка, поднимаюсь и, шатаясь, пытаюсь вернуться на делянку. Правда, иду я в слепую, понятия не имея, в какую сторону мне нужно, просто выбрав примерно в то направление, в которое смотрела, когда поднялась. Ладно, вслепую - это преувеличение. Кое-что я в этом желтушном супе всё-таки вижу: непонятные тени, то вырастающие вокруг меня, то пропадающие. С радостью бы постреляла наугад в их сторону, но, увы, не могу - карабин пуст, а сумка, слетев с плеча, осталась где-то там, рядом с недружелюбным мертвецом. Собственно, она - единственная причина, по которой мне вообще стоит туда возвращаться, а не валить из этого леса куда глаза глядят. Пытаюсь окликнуть Эла или кота, но из горла вырывается лишь сдавленное сипение. Зато любимая шипящая ругань сквозь зубы получается отлично. Это почему-то всегда работает.
