В ушах свистел ветер, мир проносился вокруг с ошеломительной скоростью, но одинокая мысль на периферии сознания «почему я бегу точно горящий леопард» так и не сумела достучаться до взвинченного состоянием аффекта мозга. Инфирмукс прекрасно знал, что способны сделать в Каминке с Айне. Нет. Он знал, что в дрянных стенах делают с девушками (и не только) дабы научить их уважать и любить старших. Ага, как же...
Наотмашь с ноги его била давнишняя картина, та единственная, ставшая причиной частого посещения сего наиприятнейшего, как гряда муравьев-убийц, места. Причина, о которой Инфирмукс не сказал Айне, не сказал родителям и не сказал правоохранительным органам. Между ним и лучшей подругой оставалось очень мало секретов, но если бы она узнала, то Инфирмукс готов был поставить на выбивание все зубы – рано или поздно сие знание сыграло с девочкой злую шутку. Злую, отвратительную и кровавую. Родители же просто запретили туда ходить, а полиция? Смешно, Каминка давно и успешно крышивалась некой мафиозной группировкой из Циркона... ее называли... Называли... Боль раздирала пульсацией виски, дыхание сбивалось, – Флегетон. Эреб его дери! Что? Что он сейчас подумал? Не важно, перед глазами вновь картина прошлого: девочка, имени которой так и не узнал. А зачем? Рыжие волосы… наверное, они были до плеч, пока ублюдочные твари из Каминки не обрили свою жертву налысо, чуть ли не сняв той скальп хирургическим лезвием. Кажется, подобным промышлял некто с фамилией Берцелис. Уебищный дриммэйр, как и вся его компашка. Школьная униформа изодрана в лохмотья, нижнее белье валяется где-то под сломанной партой, лежа в подсобке и уже не издавая звуков, она могла лишь дышать. Белое тело покрывали синяки, ссадины и мелкие ожоги. Из компании курили двое, но отметины оставил один. Джоз Альви – низенький толстый поросячьего вида подонок, которому страсть как хотелось затолкать кочергу в глотку до самого основания. Как потом узнал Инфирмукс в больнице, лишь подслушав разговор, её жестоко насиловали, а после просто бросили в подсобке подыхать. Кто? Нет-нет, ни в коем случае не ученики Каминки, как можно? Это месть ее криминальному клану от боссов Флегетона, во всем виноваты родители, задолжавшие денег и не желающие расплачиваться.
Вот и зачистил туда Инфирмукс, узнав немало грязи. Подобными делами промышляла почти половина учащихся, вся школа делилась на группировки, которые либо держали между собой нейтралитет, либо враждовали. Не раз рыжему парню удавалось отбить жертв, зря он что ли ходил пятый год во всевозможные секции единоборств? Как оказалось, нет, да еще если учесть талант...
Кулак вспотел, особенно сжимающий бумажку. Так. Ее нельзя тащить домой, бумажка сразу выкинута куда-то кусты шиповника, цветущие сейчас красивыми розовыми цветками. Судя по написанному, с ним играют и дорога каждая секунда…
Отец часто брал его с собой и на стендовую стрельбу, а с Айне и на пейнтбол. В голове совершенно никаких мыслей, лишь образы дальнейших действий. Двучастные образы, он сделает то, что навсегда изменит его жизнь. Уже сейчас мальчишка слышал фантомный звук завываний матери и причитания навзрыд: все именно так, как она предрекала. Уже сейчас зрел картину развода родителей, и ни о чем не жалел.
Вначале колония для несовершеннолетних, а когда стукнет лет сорок, по этапу на Субтэрналес, коль раньше не подохнет. Но иного выхода нет и быть в принципе не может. Пора подчистить улей, и он костьми ляжет, но сделает так, что Айне и пальцем не тронут, не говоря уже о большем. Айне не тронут. Айне не пострадает. – забилась последняя осмысленная мысль как птица о прутья железной клети. Сперва к себе в комнату, переодеться и постараться максимально скрыть внешние черты. Айне его узнает и те, кто видел не раз тоже. Но вторые вряд ли смогут рассказать.
Инфирмукс знал код от сейфа, и лишь когда увесистый титановый зверь приятно захолодил руку даже сквозь перчатки, мальчишка успокоился. На кон поставлено слишком много, а своими силами Инфирмукс может справиться максимум с двумя старшеклассниками.
Спрятав пушку в задний карман и наглухо застегнув кожаную куртку, мальчишка выдохнул, и через шесть секунд уже захлопнул входную дверь. Если его пригласили, значит, Айне серьезно не навредят, пока он не явиться, но червячок неуверенности точил изнутри. Есть много способов унизить, не причиняя серьезных физических травм.
Он вновь бежал. Бежал. Бежал. Мир вокруг искажался, становился нестерпимо ярким и на миг, в голове что-то щёлкнуло, мысль выстрелила в тише сжатого разума, – «все вокруг такое неестественное… нет, надо думать о деле…». На подходе к школе, возле огромного мусорного бака в подворотне, Инфирмукс вытащил обломок арматуры. Ему поможет лишь внезапность. И удача. Много-много удачи. Зачем арматура, если есть полностью заряженная пушка? Как раз для того, что бы враги не догадались о ее наличии.
– Давно не виделись, Инфирмукс, – его ждали. Подросток залез через окно на нужный этаж и как раз захлопнул смыкающую два коридора дверь. Лихорадочный взгляд упал на идеальное до отвращения лицо дриммэйра, тот час в сознании всплыл их с Айне разговор накануне. Как раз перед просмотром десятка серий аниме «Убийца Акаме».
– Уроборос, змей, кусающий свой хвост. – голос в воспоминаниях прозвучал так ярко, что даденгер чуть было не решил, она где-то рядом. Смешно, ведь он в тот раз ответил, мол, у ЕГО злодея не может быть настолько скудной фантазии. Он же не попсятина какая-то, а после еще раз взглянув на творение рук своих в альбоме, выдал, – «ходя да, то, что я тут намалевал, только Уроборосом и зови, а потом прибей побыстрее, чтоб другие не мучились». Странно, что вспомнил об этом сейчас, в оцеплении взирая на желтоглазого дриммэйра, одновременно сжимая в руках арматуру до посинения пальцев.
Безумие бывает разным. И у того, кто контролирует ситуацию, есть только один шанс. Главное размахнуться по нужной ему – Инфирмуксу траектории. Губы Саванте уже дергались, чтобы продолжить свою речь. Эта тварь любила поболтать. Мир замер в момент, когда даденгер без лишних слов и церемоний попытался снести ублюдку голову длинной стальной хуевиной. Разумеется, у него не получилось, физическая сила старшеклассника подкрепленная магией, или наркотиками, или еще какой дрянью, без труда помогла сжать рукой холодную сталь, остановив удар у самого носа. Только этого и дожидался нападающий. Выпустить из захвата арматуру, шелест ткани и… почти беззвучный выстрел в голову. Зря у пушки такой хороший глушитель, ибо грохот от ударившейся о пол арматуры, упавшей на Берцэлиса сверху не услышал бы только глухой. На бледном лице так и застыл изумленный взгляд абсолютного неверия. Такой выстрел в голову не совместим с жизнью.
Да. Они с Айне были по-своему безумны, жили в придуманном мире уже с десяток лет, с первого дня знакомства, хоть и вели активную жизнь, но не имели друзей. Оказывается, когда круг общения так мал, свободного времени очень много. Их безумие не несло агрессии, не было омерзительным или больным.
Бросив последний взгляд на валяющего дриммэйра Инфирмукс понимал, что поступил верно. Да, теперь он убийца, но даже отсутствие гложущей совести не заставляло мальчика задуматься хоть на секунду. Наоборот, в груди поворачивалось что-то мягкое и теплое, а собственный голос нашептывал, – «верное решение и такие решения не должны вызывать ощущений вины или раскаянья. Тварь должна сдохнуть, а тварь, что просто помыслила покуситься на твоего единственного друга должна сдохнуть в муках. Какая жалость, что не вышло распороть его от глотки до паха, вывернуть наружу кишки и не развесить веселенькой гирляндой… времени нет, Айне угрожает опасность…» – мысли не пугали, нет, начинал бить кураж. Драйв. Адреналин, выплеснутый в кровь, он убийца, да и не раскаивается, а мысли ублюдочного психопата не принадлежат ему. Это мысли Темного Эфира. Климбат горящий факелом из их истории, что делил с Демоном-которого-нельзя-называть Климбах, был сильным, по настоящему сильным, а еще безумным. Нет, по-своему Инфирмукс лепил из него трагично-лирического героя, истинное имя которого… как же его имя. Иешуа – учтиво подбросила память, и как только ты мог забыть?
– Иешуа… – одними губами прошептал мальчишка, прежде чем вновь броситься по коридору. Темный эфир куда сильнее своего создателя.
Безумие – вот то слово, что творилось вокруг и в голове даденгера, а валяющийся на полу просто преступник, а все преступники априори безумны. Но своим – деструктивным и уродливым безумием, как и его подельники.
«Они все должны сдохнуть» – он уже видел, как шевелятся губы Темного Эфира в кровожадном оскале и не боялся смотреть в полыхающие закатным багрянцем глаза, он так близко… так близко, казалось, вот-вот он коснется его, и Темный Эфир обязательно поглотит испуганного мальчишку, находящегося в состоянии аффекта. Интересно, в колонии кормят три раза в день или два? И как часто к нему будет приходить Айне? Нет, лучше никогда. Лет шесть назад, когда они уже не спали в одной комнате и не засыпали вместе после очередной игры, Инфирмукс вдруг понял, что не хочет выглядеть слабым. Не хочет выглядеть слабым в глазах Айне и в своих глазах, не потому, что жаждет произвести впечатление или вроде того, нет. Не пристало создателю Темного Эфира и лучшему другу черноволосой девчонки проявлять слабость. Грош – ему цена тогда.
Нужная комната нашлась быстро и не глядя по сторонам выстрел. Пузатый парнишка даже ничего сказать не успел, как свалился на пол, а ведь они все выглядят ошарашено не потому, что Инфирмукс такой крутой, как стадо Джейм Бондов едущих на Арнольдах Шварценеггерах. Совсем нет. Взгляд сфокусировался и тело резко отшатнулось, ударившись о парту, а руки чуть не выронили пушку. Перед его взором предстала совершенно дикая картина, вылезающая за рамки дозволенного. Мир сознания треснул и уже факт собственного преступления казался просто не особо смешной шуткой, по сравнению с ЭТИМ.
– Какого… хрена… – только и смог выдавить из себя сиплым голосом, легкие судорожно сжались до такой степени, что грудную клетку обдало огнем, огонь буквально захлестывал его изнутри, разрывал болью, но рыжий не опускал взгляда.
Айне. Его Айне. Лучшая подруга. Сейчас за ее спиной раскрылись огромные черные крылья, отдалённые похожие на крылья вилокриса, белые рога и длинный гибкий хвост. Этот образ невозможно не узнать, до последней черточки, родинки и шрама он повторял ЕЁ. Демон-Который-Приходит-Когда-Называют-Его-Имя. По сути, перед ним была все та же Айне, просто в клибатском антураже что ли. Жарко, слишком жарко, а Инфирмуксу как никогда хотелось залезть под струи прохладного водопада.
Что не так с этим миром? Или крыша поехала окончательно? Безумие просто невообразимого рода. А воздух вдруг пробрал странноватый амбре…
– Почему тут пахнет гнилью? – не узнал свой собственный голос мальчишка. Стоп. Это его губы только что задали вопрос? Тут не о гнили думать надо, а о безумии, что творится вокруг…
Эреб побери! Не важно, что это: всеобщее помутнение или еще какая дрянь, но они все видят одно и то же! Такой шанс упускать нельзя! Резко развернувшись и вдохнув, наконец, полной грудью, которую все еще не перестало жечь, Инфирмукс начал стрелять. В итоге попадали все из присутствующих похитителей. Попадали безвольными матюками на пол. Попадали красиво, эффектно – словно родились для этой роли.
И пришло осознание. Отрицание не только заставляет гнить в иллюзии довольства, но и позволяет познать себя. Не все способны на дружбу, если ты хочешь найти товарища и есть кто-то на примете, это не значит, что вы априори сойдетесь характерами и взглядами, даже если будете стараться всеми силами. Любое взаимодействие должно быть проверено временем… событиями и риском. Готов ли ты отдать все?
Тело покрылось язвами, а кости глубоко впивались в них, но Инфирмукс… тот, что пребывал в огромном сюрреалистическом замке, заорал так, что даже иллюзорные стекла завибрировали. Кости разлетелись, ударяясь о стены и превращаясь в черные щепки, тело регенерировало, он держал за пояс черноволосую климбатку, что вот-вот придет в себя и осознавал: воспоминания иллюзорной жизни никуда не делись и лично его поведение не являлось ложью или фальшью. Он, действительно вел бы себя именно так, родись в том мире… мире абсолютного Отрицания.
Самой беловолосой женщины не видать, словно ее никогда не существовало, а среди груды костей он вдруг увидел… альбом. Да-да, тот самый альбом, что рисовал в придуманном мире, отпустив уже пришедшую в себя климбатку, Эфир поднял его, прочитав на первой странице в слух, подчерком очень знакомым, но не его «Для Инфирмукса, от Иешуа», а Айне ведь тоже что-то нашла в груде косточек?
Отредактировано Инфирмукс (28.01.18 16:15:09)