Древний неизменный инстинкт - мой дар и вековечное проклятие, одиозно ворвавшийся в действительность три сотни лет назад и придушивший практически всё «человечное» внутри, а «человечное», как известно, наполняя душу до краев, делает ее податливой. Жалел ли я хоть раз о чудовищном эксперименте против собственной природы... эксперименте, которому Коалицией еще до рождения моих предков присвоен гриф «секретно»? Никогда. За целую жизнь я не помню ни единого момента сожаления или скорби, но не отрицаю факт, что, вероятнее всего, два сих душевных порыва попросту им же и заблокированы. Род «старых» Агваресов зрел во мне лишь расходный материал, но талантливые самородки не более чем миф, вложенный в умы молодняка. Да, гении есть и были во все времена, но едва ли растение способно цвести в безжизненной почве, а коль цветет, стоит задуматься - действительно ли почва настолько безжизненна?
Инстинкт в самом начале пути влек меня с немыслимой силой, точно все тело сковали древними высшими сигуллумами, а после за карбунклувую цепь пристегнули к самой большой звезде Энтероса, вращающейся вокруг Эридиевого гиганта. Инстинкт диктует все: мнение, линию поведения, даже малейшие физиологические особенности, я слишком рано понял, что за силу отдал действительно много и стал тем, не побоюсь этого слова, сказочным персонажем, о коем в шутку упоминают то в одном клане, то в другом. Мой разум органически не способен поддаться плотским желаниям страсти или вредящей излишней симпатии… любви. Отсеивал по неким собственным критериям каждого и будто брезгливый жадный старик скрупулезно, раз за разом клеймил нового встречного: «расходный материал». Мне не было знакомо даже чувство плотского возбуждения. Совсем. Абсолютно. Однако в миг, когда я осознал превосходство в некоторых сферах, в первую очередь воинской, все потери показались настолько мизерными и жалкими... незначительными. Я не нуждался в семье или соучастии, мне не нужна была чья-то благосклонность или даже преданность, инстинкт твердил - преданности не существует, есть страх! Покуда боятся - не предадут. Боятся в сто крат сильнее смерти. Меня мало интересовали дворцовые интриги или очередные попытки родов протолкнуть своих поверенных по древнему способу фаворитизма. Инстинкт твердил: нет личности, нет проблемы. Разум, незамутненный чувственными переживаниями гораздо свободнее, дарует больше времени на развитие… и действительно способен на многое, но, в конце концов, сливается с гранями деспотии и абсолютной диктатуры собственного мнения, так как все прочие личности кажутся ему ненормальными. Искаженными. Юродивыми. Омерзительными. Мусором.
Уверенные шаги высокого широкоплечего мужчины били похоронным набатом, эхо гулко атаковало стены и, казалось, всей душой возжелало превратить их в руины. Про таких, как граф Деладор не говорят на Схаласдероне. Редко обсуждают их решения и, даже обладая довольно примечательным внешним видом, в графе уже давно зрели скорее машину, чем живое существо, способное на чувства. Однако, если бы хоть кто-нибудь, одна живая душа могла пробраться в сокровенные дебри разума Агвареса, то, вероятнее, заплутала насмерть еще в преддверии. Деладор сам плутал. Плутал нещадно, раз за разом возвращаясь к недавним событиям, силясь в мельчайших подробностях возводить каждую деталь произошедшего. Наибольший интерес вызывали интимные образы, притом негативные слишком быстро стерлись из памяти, оставив лишь сладостные, овеянные беловатой дымкой… У нормального существа, созерцающего как два тела, самозабвенно растворяются в древнем как мир акте любви, ласкают друг друга и пьянеют от этого, проваливаясь глубже в наркотическое марево горячей одержимости… просыпались вполне физиологические потребности. У графа они тоже просыпались. Нервной даже болезненной дрожью во всем теле, жаром в груди и навязчивыми мыслями: мозг раз за разом возвращался к этому снова, под сердцем что-то мягкое и большое сворачивалось клубком и… клокотало от удовольствия? Да. Пусть и оно не имело ничего общего с похотью.
Я закончил все важные дела на сегодняшний месяц, осознавая, что давно не ощущал столь сильного душевного подъёма. Азарт полыхал через край. Мир сомкнулся в одну единственную точку. Нет. Логу. В две – зрачки Габриэля. Отчего именно сейчас, вспоминая этот упрямый, вызывающий и беззаветный взгляд гетерохромных глаз, я падаю в бездну и совершенно не противлюсь смертному падению. Я ведь решил: бездна уже для нас двоих распахнула свои объятия.
- Пробудись же, мой ненаглядный Габриэль! – плеща воодушевлением, растекающимся лавовым адреналином по расширенным сосудам, громко произнес темный инсект, привычным мягким серебристым баритоном. По собственному опыту Эльвантас безошибочно понимал: их ждет очередная невероятная встреча и душераздирающие эксперименты. Однако с последней встречи прошло не три месяца, а лишь один месяц и десять дней… что заставила графа Агвареса нарушить привычный график собственных приходов?
За минувший сорок произошло, пожалуй, больше событий с Габриэлем, чем в течение трех сотен веков. Знак? Одно событие, влекущее к искажениям, притягивает к себе больше и больше таких событий. Самое ошеломительное… и, несомненно, причина столь раннего моего прихода – приближающийся коллапс Сомнии и последующее разрушение «живого» плена, прослужившего мне столь долго и безропотно. В разрушении я не сомневался и должен был признать свою ошибку, допущенную недавно под язвительные комментарии Белиаласа. Однако принятие Габриэлем частично моей генетики, а также мутация энергетической паутины под имитацию моей собственной, не было самым страшным. Разрушительным ужасом являлось то, что становясь «энергетическими братьями» мутировавшая магия во-первых, обрела свойственную мне лишь неприятную способность… энергетическая инсуррекция. Попросту говоря, если практически любая энергетическая паутина, не подвергшаяся навитонной абсорбции, «засыпает» - фундаментально лишаясь способности к сопротивлению, то любая мутировавшая по столь «бесчеловечному» опыту всегда и в любых условиях, даже в ущерб организму, будет атаковать в ответ агрессивную среду до последнего. Во-вторых… едва ли это могло коллапсировать Сомнию - нет. У Габриэля практически не было сил, даже моя чудовищная паутина не сломила бы магию подобного уровня, находясь в столь паническом состоянии… не было сил, до какого-то момента. Однако день назад сила появилась. Пришла, откуда ее не ждали. Габриэлю предоставили доступ к общему резерву самого могущественного в Энтеросе ордена. Ордена Энтропиуса – бога хаоса и войн. Все сошлось в единую точку и его новая физиология… «моя» энергетическая паутина в его теле сделала то, что меня совсем не удивило. Врубило поглощение наполную, стремясь впитать настолько много энергии, сколько хватит самых предельных сил. Едва ли я мог в сею секунду порадоваться собственной невероятной генетике, так как она стала играть против меня же!
Я прекрасно отдавал себе отчет: для Древнего Энтропиуса наши с Габриэлем жизни не более чем игрушки, однако едва ли он пожелает играть пренебрежительно. Со мной нет. Вопреки часто высказываемым доводам со стороны моего плененного графа, я никогда не зрел его своей игрушкой. Он не знал что это такое, а вот я прекрасно знал и за это спасибо покойному Рошеру. Его стоило отправить в расход последним, но тогда мне попросту не хватило терпения от снедающего чувства мести, и злополучное… уничижительно слабое «я ведь был просто ребенком» так и не слетело с губ в тот час.
Принадлежать ордену – нейтрально с точки зрения рисков, я, будучи сильнее деоса моего ордена мог и вовсе не опасаться по большинству пунктов, а Габриэль мог не опасаться даже не из-за меня, а скорее из-за смехотворного сочетания характера Древнего бога и собственного положения. Плюс, поговаривали, что Энтропиус занялся добрыми делами. Какой несусветный бред. Монстры нашего мира, даже содрав шкуру с овцы и надев на себя, не скроют острых клыков и когтей.
Вновь приблизившись вплотную, Деладор приподнял голову светлого инсекта за подбородок, заставив смотреть в глаза, светящаяся гестия изумруда вмиг стала особенно яркой, сверкающей, будто два факела.
- Вот и конец нашей общей эпохи… - одними губами практически в губы прошептал темнейший и резко отпрянул, - смысла держать тебя здесь боле я не вижу, лишь вопрос времени, а если быть точным… двух часов, когда все это, - мужчина многозначительно обвел руками «сущее», - рухнет. Я бы растолковал почему, но, боюсь, оно уже и не требуется.
Быстрым головокружительным рывком граф Агварес развернулся, отчего черный военный плащ взметнулся в воздухе с особой силой, и левой рукой прочертил неизвестную руну перед собой.
Материализовалось нечто. Это было действительно нечто: наполненный алой густой жидкостью, пульсирующий биологический кокон в черных, вероятно венозных прожилках, внутри искрилась одна белая точка, плавающая в «киселе» с настолько ошеломительной скоростью, что казалось – ее там вовсе нет, и это так стенки кокона переливаются в лучах светящихся кристаллов.
- Четыре последних года поисков не прошли даром, Габриэль. Хотя эта тварь убила больше за последние дни, чем того требовал здравый смысл. – шаг навстречу, - не бойся, вреда не будет.
Следовало закончить начатое. Я неспешно возвысил над головой Габриэля кокон с питательной средой… ощущение, словно держишь чей-то внутренний пульсирующей теплотой орган. И, раздирая пальцами тонкие гибкие стенки, излил содержимое на безупречный водопад платиновых волос, мгновенно орошая их «кровью». Она ручьями стекала по лбу, скулам и щекам… по его губам… последним вниз устремился миниатюрный белый огонек, за жалких миг проникая в мозг.

Твой новый мир, ты верил в него, обрекая на гибель врагов,
Твой новый мир, твой храм на крови,
Он всегда будет только твоим,
Твой новый мир!
Вспышка. Гигантский выбор расширяющихся в цепной реакции магических частиц. Подобное называют магическим квази-атомным взрывом. Треск энергии настолько бьет по ушам, что граф падает на колени, резко сдергивая Габриэля за шиворот и поддавшись очередному, взявшему управление над собой древнему инстинкту - накрывая Эльвантаса полностью собой, мгновенно переходя в берсерк. Это первая волна… в голове бьется и дрожит подобного пульсару одна мысль «нужно защитить Его голову», поэтому ничего лучше, чем зажать беловолосую голову где-то под мышечной ямкой, накрывая своим телом, Деладор не придумал. Свернул коконом три пары непропорционально огромных гибких стекловидных крыла, руны и печати на которых засияли не менее ярким пламенем чем глаза.
«Это первая волна! Грянет вторая! Дел! Дел!» - слышался совершенно незнакомый из-за паники и ужаса голос Альтер-эго где-то вдалеке, сознание медленно срывалось в бездну, тело покрыли жуткие глубокие рваные борозды, крылья изодрало в ошметки…
«Дел оно убьет нас!» - вопил голос, сбивая мысли… хотя сбивать было в принципе и нечего, в абсолютной пустоте жила лишь единственная мысль – «не дать Габриэлю погибнуть»… и что стало с его собственной хваленой решимостью?
Жар, нестерпимый жар, ибо темница натуральны образом плавилась… потекли лавовые реки…
Резкий порыв свежего воздуха! По сравнению с Адским пламенем пол секунды назад, дансенфэй вздрогнул от холода, но тело быстро привыкло, перед глазами стояла белая пелена, практически такая же, как триста тридцать лет назад, во время слепоты. Однако не это вызывало ужас, а ощущение влажного масла под руками, на лице и теле, что он укрывал собой. Пелена расступилась мгновенно, ставшим лишь на секунду белым замутненный взор вновь наполнился до краев изумрудным сиянием, возвращая зрение, и вместе с ним даруя облечение – вязкий и от яркого света сочный краплак - его, а не Габриэля. Тот же отделался лишь парой глубоких ран, и десятком мелких. Яркий свет… слишком яркий, чтобы исходить от искусственного источника света и голос… знакомый… не Альтер-эго, а наполненный ужасом. Страхом. Непомерной паникой, искусно сокрытой под… ликованием! Ох, как хорошо старик Макото Агварес блефовал… в этом ему не было равных и Деладор прекрасно об этом знал.
- Святейший Демиург! Отец и Прародитель мира! Эльвантас! Спасенный! Слава! Слава графу Агваресу, спасителю древнего рода!!! – дальше Деладор не вслушивался, панически окидывая взглядом окружающую обстановку. Они на главное площади в луже растекающейся крови… в атомной воронке. Возле здания суда клана!
Не мудрено, что с лестницы спускался, в одной руке держа увесистый кейс с документами, а в другой рюмочку чего-то крепкого, Макого Агварес – личный советник по юридическим вопросам и представляющий интересы графа в суде. Уже пожилой и один из немногих, кто помнил Габриэля очень хорошо, пусть во времена правления Рошера, состарившегося в XXXI веке Макото (на вид юристу перевалило уже за шесть десятков), удаляли из правящих элит рода. Отчего бы ему не быть благодарным нынешнему троюродному племяннику? Тот даровал и работу, и возможность радовать себя крепкими напитками, под видом жизненно необходимых для старика лекарств. Впрочем, факт, что Макото был здоровее многих, объявлять во всеуслышание не следовало. Энергетика Габриэля Эльвантаса вновь появилась в Энтеросе.
Рядом с Макото вышагивала молоденькая, еще совсем юная Ландишия Люцефаг, она об Эльвантасах знала лишь по умным книжкам из академии, кою закончила совсем недавно, но благодаря собственной гениальности уже возглавляла министерство по связям с общественностью. Кажется, девушка спросила «кто?» от испытанного шока… еще бы. Она впервые увидела графа в столь жутком облике, точно бедолагу пропустили через Вселенскую мясорубку. Макото, расплескав лекарство с отчётливым ароматом дорого вина, продолжал причитать, чуть ли не распивая хвалебные оды нынешнему графу. Он ведь прекрасно подозревал… впрочем, не его это дело. Меньше знаешь о личной жизни главы клана – лучше спишь. Живым.
К графу со всех концов устремились дансенфэи, он уже слышал… сюда направляется весь картеж скорой помощи во главе с министром здравоохранения… Однако…
«Они прикоснутся к нему… Они… буду… его… осязать…» - и уже плачевное состояние не могло остановить Деладора, тело само переместилось в личные покои, берсерк отозван… Весь этаж графа сокрылся под активировавшейся печатью, его не потревожат. А что там снаружи творится? Глубоко плевать.
Габриэль бледен. Под закрытыми глазами синие круги. Я же не обращал на жуткую боль в собственном теле и зияющие раны, кое-где они были настолько обширны, что виднелись кости. Я чувствовал – мужчина в моих руках стремительно угасал. Мне хватило одной тысячной секунды, чтобы активировать аналитическую печать и осознать жуткий факт – пятьдесят процентов энергетической паутины, той… что не успела мутировать по моему подобию - Сгорела. Дотла. Оставшаяся часть всеми силами пыталась разрастись и сохранить хозяину жизнь, но едва ли ей хватит этих восьми оставшихся минут. Не хватит. Решение пришло стремительно – разверзшейся молнией.
«Нет! Ты не успеешь, эта операция убьет и тебя и его! Реальнее найти способ воскрешения! Реальнее вернуться в прошлое и… нет, Дел! Пересадка твоей паутины… это – тупик!!!»
«Твой грех – страх, Белиалас и я прощаю его тебе…» - одновременно со спокойной мыслью, холодной сталью растекшейся по телу, прошептал мужчина. Он уже рывком сгрёб Габриэля, перекинув вначале через плечо, а после махом сбрасывая с широкого дорогого стола все, что на нем было: документы, персональный компьютер, даже один из сейфов. С шумом тело уложено на стол, звук рвущейся одежды…
Сей звук лишь начало всех последующий звуков… низких гортанный криков нестерпимой боли Деладора, когда тот со стороны спины вырезал из себя целые куски, из мяса вытаскивал толстые длинные энергетические нити…
Звук льющейся чавкающей крови… стрёкот магических рун и энергетические подрагивание сложнейших медицинских сигилумов. Дыхание Габриэля. Стук его сердца, что служил личным показателем жизни и самочувствия. И куда делать вся решимость темного инсекта умереть?
Деладор не мог сказать, когда мир померк, он помнил лишь одну мысль, прежде чем мягкое одеяло накрыло его обнаженное тело и тело рядом, которое мужчина сжал в объятиях. Не мысль, а воспоминание из детства, графу тогда было, кажется, лет одиннадцать… на одной из лекций…
«И помните, господа и дамы…» - шутливо-уважительный голос преподавательницы по медицине, - «Любая прямая пересадка энергетической паутины, даже самая малая, без использования технологии Паль де Оурена или смежных с ней, должна нести последующий контакт с источником не менее пяти суток и не мене тридцати процентами тела. Не забывайте про данную технологию, иначе пересадка попросту потраченное время и деньги на захоронение вашего несчастного больного, а, ну и, разумеется, использовать технологии подобного уровня на нездоровых энергетических паутинах нужно с особой осторожностью…» - Деладор уже знал: его паутина, мутировавшая под абсорбцией не приемлет вообще никаких технологий подобного рода. Оставалось лишь переплести ногами ноги Габриэля, чуть навалиться, сцепить за его спиной руки в замок и проводиться в сон… а спать предстоит долго, судя под полученным повреждениям…[mymp3]http://cdndl.zaycev.net/77927/407209/Oomph_-_Sandmann.mp3|Sandmann[/mymp3]