Трансденты... как много и как мало в этом слове звучит для деосов, вливших различные чувства и эмоции, когда их создавали. Они по своему ужасные и пугающие, но в тоже время прекрасные и завораживающие в своей необузданной и первозданной форме хищников. Они чем-то напоминали антиквэрумов, более древних тварей, возможно, что именно с их образа и подобия возникла идея создания трансдентов.
Многие их ненавидели, многие пытались эксплуатировать, а кто-то и вовсе мечтал изничтожить их.
Однако один деос, хотя не известно, единственный ли в этом, испытывал к ним любовь и всепрощение, даже к самым отпетым негодяям. Словно дети, к которым он относился с бесконечным пониманием и заботой. Его не волновало, что подобная любовь странна или необыкновенно зацикленна, всё, что ему хотелось, так это здоровья им и благополучия.
Среди собратьев и сестёр Ферониас слыл странным отщепенцем, замкнутым и ненормальным, особенно учитывая тот факт, что он не имел собственного ордена, а его фэдэлесы скитались подобно ему самому. Отшельник. Вечный странник. Недодеос. И всё это в сторону ушастого, который не обращал на подобные мелочи внимания, преследуя некую собственную цель и принципы, стараясь не опускаться до уровня обидчиков.
Он ходил где хотел, отдыхал где хотел... и не всегда спрашивал разрешение или знал о том, что у той или иной территории имеется владелец. В этот раз, Ферониас забрёл в прекрасный по своей глубине оттенков и атмосфере лес, насыщенный умиротворяющими синими тонами.
Издалека до его длинного и заострённого слуха донеслось ржание и глухой звук, очень похожий на тот, когда лошадь ступает копытами по траве. Хотя, если память деоса не подводила, то в этой части леса не водилось подобное зверьё. Да вряд ли трансденты зашли в подобную глушь, где пищи не так много, как в иных местах.
В душе заронилось зерно любопытства, природного и естественного, как и всё, что его сейчас окружало. Высоченные деревья, необычные насекомые и плоды, редкие животные и... Эти существа, не похожие ни на что виденное ранее Ферониасом.
"Что за чудо из чудес. Откуда подобные создания в этом лесу?"
Он не рискнул подходить к ним ближе, чем за десяток-другой метров, чтобы и не  спугнуть их, и в тоже время насладиться редчайшим зрелищем.
Пару минут ушастый деос любовался и наблюдал за диковинным зверьём, прежде чем интерес его утолил потребность в изучении нового. Дальше его путь простирался до небольшой постройки, в которой редко, но всё же останавливался странник.
Плечо оттягивала лямка мешка, к которому был прикреплён длинный посох с необычным навершием в виде оплетённого или скорее вживлённого серо-зелёного камня, имеющего необычный мрачный отблеск.
Деос не ожидал, что в постройке кто-то будет, но не смутился этого и решил подойти ближе. Он не знал, известно ли находящемуся там разумному о забредшем госте или же нет, но всё же подошёл ближе и спокойно поинтересовался:
- Здравия вам. Пустите ли вы, Милейший Сударь, уставшего путника переночевать рядом с тёплым костром, да угостить ужином немного? Взамен послушаете несколько историй. - Добродушная улыбка, открытый желтоглазый взгляд, рыжая густая вьющаяся распущенная шевелюра, из которой выглядывают заострённые кончики длинных, чуть оттопыренных ушей. На лице просящего находился витиеватый узор, похожий на причудливую татуировку. А сам он был облачён к некий потрёпанный длинный до земли балахон, капюшон которого сейчас откинут за спину, открыв лицо и волосы.
Длинные тонкие пальцы крепко удерживали лямку выглядывающего из-за плеча мешка. Но даже при всём этом виде, он не вызывал отвращения или отторжения. Возможно, что что-то было в его взгляде, таком прямом и словно заглядывающем в самые глубины души...

- Какие прекрасные создания, своенравные, но величественные. - Спокойно промолвил Феан, оборачиваясь и смотря на появившихся существ. Он даже не вздрогнул, когда те выступили из лесной чащи, однако гладить и тянуть рук к ним не стал из соображений собственной безопасности. Не обязательно бояться кого-то, чтобы остаться,к примеру, без рук.
Плавно, словно вовсе земли не касаясь, бесшумно  ступая, ушастый подошёл к указанному месту, стянув с плеча лямку своего мешка и удерживая его на весу. "Удивительно спокоен этот трансдент, если меня не обманывает интуиция и ощущения. Он словно статуя, слившаяся с окружающим миром и гармонично вписавшийся в него."
Жёлтые глаза с затаённым интересом, аккуратно и ненавязчиво рассматривали мужчину, изучая волосы, их цвет и длину, видимые чарты лица, строение тела, отмечая скрытую силу и волю, если судить по движениям и позе. "Наверное, его можно счесть красивым представителем рода своего. И всё же, что за странное ощущение веет от него? Усталость? Желание уединения? Уж не помешал ли я своим навязчивым визитом?"
Подойдя к  бревну, он опустил свой мешок на землю, так, чтобы перетянутая тонкой верёвкой горловина оказалась прикрыта тенью, после чего, пальцами подтянув своё одеяние, осторожно уселся на древо, отмечая его крепость.
- Благодарствую, незнакомец, за гостеприимство. На счёт тары не беспокойтесь, у меня имеется она в наличии.  - С этими словами, он провёл по древесине пальцами, с лёгкостью снимая кору и ловко сворачивая её в кольцо, следом также сделал донышко. И, судя по лёгким и едва видимым медовым всполохам, здесь не обошлось без  природной магии. - Я странствую по мирам, поэтому мне трудно предугадать, куда заведёт путь в тот или иной момент.  Поэтому мне трудно сказать, что вас встретил намеренно.
Ферониас сперва хотел умолчать о том, почему его не съели местные зверята, столь же милые, как ушедшие куда-то лошади, теперь где-то в отдалении хищно резвящиеся  без присмотра хозяина, а то, что их хозяин и есть тот самый незнакомец, сомневаться не приходится.
- Может в других мирах и спокойнее, но мне больше по душе необузданная и хищная планета Схаласдерон.  Я питаю к ней особую любовь и трепет. Может именно это меня и спасает от роли чьего-то ужина? - Он слегка улыбнулся, взглянув на невольного собеседника. - Хотя чего таить, я просто стараюсь обходить те места, где затаиваются опасности. А что же вы сам? От чего в одиночестве? Отдых от мирской суеты или же что-то иное?
Ушастых был открыт и спокоен, удивительно спокоен настолько, что казалось бы сам воздух рядом с ним замирает.
- Будем ли знакомиться или оставим всё как есть? - Радушно поинтересовался он, с улыбкой смотря на светловолосого.

Объятия ночи морозной прохладой окутывали лес, лишь волнами бесшумно плескалось тепло от подрагивающего костра, языки которого вздымались к верху, словно пытаясь дотянуться до чего-то недостижимого. Под пламенем как-то успокаивающе потрескивал хворост и сухие ветви, дающие пищу огню и не позволяя тому потухнуть.
В жёлтых глазах отблеском плясало пламя, придавая оттенкам мягкий, светло-медовый цвет, разве что без привычной сладости.
В тонких длинных пальцах рук крепко удерживался импровизированный древесный стаканчик, от горлышка которого сейчас подымался в воздух пряный аромат чая. Промолвив слова благодарности, ушастый гость улыбнулся доброжелательно и искренне, непривычно открыто ведя себя с хозяином временного лагеря.
- Габриэль... - Певуче, медленно, словно пробуя на вкус, протянул ушастый, заметно воодушевившись. - Прекрасное имя, приятно вибрирует на языке. Моё же...
На секунду, гость замолк, он успел приоткрыть рот собираясь что-то сказать, но словно что-то его остановило. Он не знал, правильно ли поступает, но понял одно, почему-то с Габриэлем не чувствовал привычного напряжения. Это говорило о многом, начиная с того, что, вероятно, сам ушастый симпатизировал новому знакомому, заканчивая тем, что видно так надобно было Демиургу, чтобы вышло всё именно так, а не иначе, как и их неожиданная встреча.
- У меня не много имён, но одно из них реже остальных звучало в моей жизни. Ферониас. Так меня когда-то называли. - Наконец промолвил он, отпивая ещё не остывший напиток, приятно согревающий чуть охладевшие от некоторой доли волнения пальцы. Напоследок добавив странную по смыслу фразу, произнесённую скорее даже не целенаправленно Габриэлю, а словно самому себе. - Да, вероятно, сейчас я именно гость этих миров...
Допив в пару глотков отвар, протянул стакан Габриэлю, когда тот вновь взял чайник.
- Благодарю. Очень согревает и освежает. - Вежливо ответил на добродушное отношение ушастый.
Жёлтые глаза посмотрели на трансдента перед собой, о которого так и веяло силой и, в тоже время, некоторой усталостью, как от сильных личностей, которые имеют желание сбежать от всего и наконец перестать нести свою тяжёлую ношу, наконец почувствовать облегчение и отдых без свидетелей и помех. Всё же именно это Ферониас ощущал в собеседнике, пока тот безмолвно любовался окружающим видом.
Его лицо с лёгкой задумчивостью оттенялось распущенными светлыми волосами, спадающие каскадом за спиной и спереди на грудь, скрывая при этом часть лица, что вызывало некоторое чувство неудовлетворённости увиденным у ушастого, так как ему хотелось больше узнать и изучить Габриэля, столь заинтересовавшего его.
Ферониас спокойно встретил направленный на него взгляд и не отвёл глаза, лишь немного улыбнулся, словно они были давними знакомыми.
- Вероятно это звучит странно от одиночки, да ещё и блуждающего по лесам, пусть и не самого опасного из миров, но достаточного, чтобы внушать уважение у врагов и недругов. Взамен тому, чтобы пускаться в долгие описания и перечисления причин, позвольте рассказать вам одну старую, как мир, историю? - Забавно дрогнули кончики ушей, торчащие из волос, словно ими попытались пошевелить, но безрезультатно. Гость поднялся с насиженного места и медленно обошёл костёр, подбрасывая туда какие-то пучки трав, сожжённые пламенем они оставляли после себя пряный, чуть освежающий аромат, от которого слегка кружилась голова. Пламя изменило цвет с красного на жёлто-оранжевый, как янтарь на свету и стал принимать причудливые формы, в такт словам говорящего...
***
- В далёкие времена, когда ещё не существовало миров и ныне живущих существ, Единая Воля создала энергии без души и тел. Ибо возжелал Он миров цветущих и существ разумных, разнообразия во вселенной. - Из пламени вытянулась высокая фигура, силуэт, с изображением рук, протянутых в пустоту. - Они сражались между собой, уничтожая и поглощая друг друга, а, по достижении неизвестной никому грани, взрывались, зарождая после себя плодородные для развития миры.
Потрескивая из пламени вылетали серые, с тлящимися краями, кусочки тончайшей древесины. Они дымились, витали над костром, в конце распадаясь на мириады туманных облачков, на удивление, в центрах которых сверкали разноцветные искры, как сосредоточие силы.
- Единый понимал, что если его творения, дети, продолжат друг друга истреблять, то в итоге не останется ни кого. Поэтому он запечатал всех оставшихся в вечных колыбелях на различных успевших созреть мирах.
Трепетание и резко костёр вспыхнул, ярко осветив всю поляну и ближайшие деревья.
- Вторыми его творениями были уже разумные и мыслящие существа, дети, в которых Великий Отец заложил отдельные качества, принадлежащие ему самому. И стали дети его вторить, усовершенствовать миры, а в помощь им была создана иная раса.
В очередной раз вытягивались языки пламени в силуэты и шарообразные сферы перед ними.
- Были созданы моря, океаны, равнины и горы, безмерные глубины и зарывающиеся в густые облака пики. Покрывавшие мира леса наполняли зверями, насекомыми, птицами. Воды обогащались собственными обитателями. Но в один из веков, Отец создал расу крылатых существ, прекрасных по природе и в тоже время гордых. Возгордившись, те стали считать первых и вторых поколений детей наравне себе, от чего первые же, в большинстве своём, снедаемые гордыней, оскорбились.
Треск хвороста и поленьев нарастал, едва ли не оглушал, или же так только могло показаться? Новая порция трав, заполнила пространство сизой пеленой, будто туманом, щекоча ноздри приятным цветочным ароматом.
- Оскорблённые, начавшие в душах своих снедаться незнакомыми до селе ни кому чувствами, первые решили наказать крыланов, не возжелавших умерить свою гордыню. - Тяжёлый вздох прервал на какую-то долю секунды рассказ, а жёлтые глаза с затаённой болью посмотрели на Габриэля, что было заметно даже сквозь слепящее пламя. - И тогда стали творить первые монстров, вложив в них всё самое могущественное и сильное, чтобы искоренить под корень гордецом. Но при всём этом, они оказались сами не столь дальновидны, ощутив на собственных телах и жизнях, что их творения не управляемые и слишком сильны, ведомые сплошными инстинктами к охоте и размножению.
Из пламени зарождались высокие насекомые, животные, а то и вовсе не имеющие описания существа, нападавшие на силуэты по обе стороны, одни из которых с крыльями, а другие светящиеся чуть сильнее.
- Тогда Отец вновь явил вселенной свой гнев и боль, увидев к чему привела сила и бездумное управление ею. И наказал он первых, лишив большей части силы, а их создания переделал по своему, подарив шанс на развитие и эволюцию.
Высоченная фигура указывала на сгорбившиеся силуэты, словно ругала те, а затем, отвернувшись, повернулся к новорожденным существам, одаривая теплой и светом. После чего костёр медленно стал принимать прежние очертания и цвет, а ушастый гость тише добавлял:
- Первые, поглощённые своей тьмой в сердцах, продолжила склоки уже внутри своих братьев и сестёр, пытаясь вернуть былую силу любыми способами. Теперь им не было дела до смертных и младших детей их общего Отца, а о собственных творениях они и вовсе позабыли. Наверное эту историю знает каждый, о том, как зарождалась жизнь. Но мало кто помнит, как оно происходило на самом деле. Первые не имели права из собственной прихоти, порыва гордыни, создавать что-то и натравливать на других, а позднее и вовсе отрицать. Похож ли я на них? Кто забылся. Или же мною движет что-то отдельное, незнакомое и не передаваемое? Для меня мир Схаласдерона, сродни дому родному, где меня пусть и не ждут, но всё же есть, дети мои, за которых я несу ответственность. Вот мой ответ, на твой вопрос, Габриэль. А как к нему отнестись и чему верить, решать лишь тебе.
***
Деос обошёл костёр, подойдя к скамье и, нагнувшись, подхватил пальцами лямки своего мешка. Он не строил иллюзий, но в тоже время в нём теплился страх отверженности, неприятия. Бывали ли ещё подобные случаи, когда Деос признавался в том кем являлся на самом деле? Лишь единожды, хотя и не так давно, когда спас маленького котёнка среди чащи густого леса. Когда это было? Пару лет назад? А может десяток?
Что же до нынешнего момента, деос решил более не злоупотреблять гостеприимством трансдента, которому решил открыться. Хотя, быть может, это было больше похоже на трусливый побег...? Выпрямившись и взваливая на худое плечо мешок, он повернулся и посмотрел на Габриэля долгим, внимательным взглядом, словно хотел что-то от того... вот только чего?