С оттенком горечи, деос взглянул на юношу, понимая, что тот мог сейчас испытывать недоумение от увиденного и услышанного. Упоминание о брате, Иллею заставило замереть на мгновение и возвести очи к виднеющимся крохам тёмного неба, пробивающегося сквозь густые кроны деревьев. "Брат Энтропиус, думаю, что хаос накладывает более сильный отпечаток на него, чем можно даже предполагать. Но Винсентус прав, подобное оружие теперь скорее больше подходит ему, нежели мне."
У костра, над которым фамильяры устроили котелок и в котором уже весело шкворчало мясо с зеленью. Из котелка торчала довольно знакомая деревянная ложка весьма страшного вида. Рядом с костром на пеньке стоял и дымился чайник, а лежащие подле свежесрезанные листья и лепестки цветов говорили, что чай тоже готов в полной мере.
Химера успел задремать подле огня, нежно мурча во сне и прижимая к щеке собственный полосатый хвост. Лис в этот момент колдовал над выращенными в естественные лавочки и стол, на которые уже присели несколько светлячков.
Казалось бы, но всё это убранство добавило полянке некий уют, если забыть о том чёрном, словно выжженном, круге позади эделира и деоса.
- Милейший Винсентус, давайте всё обговорим за столом? Уверена, что вы успели проголодаться. Фолопэ, очень надеюсь, что больше никаких сюрпризов ты не подкладывал? - Зелёные глаза проницательно посмотрели на шевельнувшего ушами лиса.
- Он ничего не подкладывал, мы всё сделали как надо. - Отчеканил лис, уперев маленький кулачок в бок и всем видом показав собственное оскорбленное достояние, однако, зная своего фамильяра, деос не особо поверил. Единственное, что подтверждало слова лиса, ложка для определения яда, торчащая из котелка.
- Хорошо, можешь отдохнуть и присмотреть за Фири, чтобы он не опалил себе шерсть, уж больно близко лежит к огню. К холоду что ли его так тянет греться? - Фолопэ кивнул и, быстро наложив пищу в деревянные тарелки и расставив на столе вместе с вилками, отошёл к химере, заворочившейся во сне и предпринимающей попытки свернуться в самый настоящий клубок.
- Присаживайтесь к столу. Надеюсь, что против жаренного мяса ничего не имеете против? Брат мой, Энтропиус, способен без зазрения совести умять целиком котелок и будет ещё жаловаться на голод. - С мягкой улыбкой проговорила Иллея, усаживаясь на лавку за стол.
Тонкими тёмными пальцами беря вилку и накалывая на неё кусочек мяса, после чего отправляя в рот.
- Вы сказали, что встречали Энтропиуса. Как ваши пути пересеклись? Хотя и правдивы ваши слова, что мы отличаемся друг от друга. Видно как смертные отличаются друг от друга, так и между деосами имеются отличия. - Прожевав проговорила спокойно Иллея, посматривая на юношу. - Как много вам известно о деосах? В мире ходит много мифов, легенд, историй и большая часть скорее выдумка, нежели истинная правда. У каждого из нашей расы есть два важных промежутка, до греха и после него. Моей добродетелью является здоровье, у брата же храбрость. И как у любой монеты, мы имеем и обратную сторону, погрузившую в непроглядную мглу. В древние времена, самым страшным из всех был как раз брат, поглощённый гневом. Моим грехом стало уныние, селящее в души существ отчаяние. Я вызывал душевные болезни и сам был затянут ими.
Словно забыв о еде, Иллея, казалось бы, спокойно говорила всё это, посматривая то на Винсентуса, то переводя взгляд на огонь и фамильяров, мирно посапывающих у него.
- Мой меч был осквернён поступком, которому нет прощения. Прежде чем я пал, как целитель и бог-покровитель здоровья, моя сестра первая не выдержала давления. Мы тогда втроём затаились, пытаясь скрыться от более сильных деосов. Я, ещё один брат и сестра.
Тут повисла давящая тишина, взгляд Иллеи был всецело направлен, вроде бы, на огонь, однако в её глазах словно была пустота. Могло показаться, что деос исчез сознанием и душой отсюда и отправился куда-то далеко, настолько, что позабыл о собеседнике.
Перед зелёноглазым взором пролетали дни, года, века, тысячелетия, миллионы лет, её возобновившаяся речь была полна застарелой скорби и грусти:
- Замкнутый круг порока и смертей. Не мы его начали и не нам его заканчивать. Сестра моя, утратив свою добродетель погрузилась в отчаяние, которое ей подсказало, что во всём случившемся оказались виноваты мы с братом. Тогда она убила брата, обманув меня, но, почувствовав неладное, я вернулся в тот самый миг, когда она пришла в себя от содеянного. Никогда до того момента, я не убивал, не держал меча в руках, но увидев смерть брата толкнула меня на убийство сестры. Вместо привычного жезла, Тиэльмарин изменился и стал тем разящим мечом, который вы видели, Винсентус. С того момента, он перестал исцелять и стал безмолвным оружием, словно мой поступок стал предательством даже для него.
Вздохнув, деос посмотрела в глаза юноши перед собой, отложив вилку и, протянув руку, осторожно коснулась костяшек пальцев его.
- Оружие является частью нас самих и, пав под гнётом греха, я осквернил меч. У меня был противник, что сеял болезни, пандемию, смерти. Мне пришлось сразить его, после чего я стал сам тем разрушающим и сеящим болезни деосом. В тот же миг, Тиэльмарин полностью преобразился и стал источать злобу, ненависть, боль, отчаяние. Его аура изменилась на разрушающую. Вместо меча мне удалось добиться того, чтобы он мог приобретать вид посоха, но от этого Тиэльмарин не стал менее смертоносным. Таков мой ответ на твой первый вопрос, юный Винсентус.
Иллея медленно поднялась из-за стола, чтобы пересесть к юноше ближе. В ней не осталось улыбчивости или веселья, она легонько касаясь, провела пальцами по руке юноши от запястья к локтю и обратно. Её зелёные лучистые глаза, что больше по цвету напоминали летнюю сочную листву трав, смотрели прямо на него.
- Вы неправильно воспринимаете продолжение рода всех живых существ. Каждая новая принесённая в этот мир живая частичка достойна внимания. Вы ведь знаете, что трансдентов тоже создали деосы? Они такие же наши дети, что и для вас ваше потомство. Каждый вкладывает часть своих чувств, души и знаний, генов. Знаете, меня одно время звали Покровительницей детей, потому что для меня, каждая живая душа в этом мире или других мирах, как часть меня самой. Хотя вы и правы, когда создаёшь нечто сам, это волнует больше обычного. Мой Фири - результат попытки создать новую разумную жизнь, но, к сожалению, он лишь животное в получеловеческом теле. Созидать новое может и волнительно, но это столь же болезненно, если в итоге получается совершенно не то, к чему стремишься. Тому подтверждением являются трансденты. Они наше творение, наши дети, но многие от них отвернулись только потому что оказались не готовы к последствиям. Вот она, эта ответственность. Я когда участвовала в этом, хотела лишь помочь в создании, увидеть, какими они станут и совершенно не жалею об этом. Трансденты такие же существа, как и все остальные, имеют право на жизнь и развитие. Вы говорите, что пытаетесь создать жизнь, а сами готовы нести за него ответственность? Для чего вы стремитесь уподобиться богам?
[AVA]http://s1.uploads.ru/t/3G0Bp.png[/AVA]
Отредактировано Ферониас (01.10.17 10:11:12)