Разумеется, Энтропиус обладал достаточным количеством сил, чтобы предварительно сформировать вокруг брата блокирующее поле, дабы тот не смог создать портал или воспользоваться магией перемещения. Более того, труда не составило бы пригвоздить Ферониаса к земле, не давая ему возможности даже ложку выронить. Ничего подобного не произошло. Хаотичный бог не пытался применять какую-либо магию, кроме простенького обнаружения, поэтому увидев сородича через столько лет, даже застыл в неком подобии изумления.
Взгляд упал на чугунок с едой и все ту же злополучную ложку, золотисто-сливовая радужка блеснула в переливах зеленого леса чем-то необъяснимым, деос уже практически открыл рот, чтобы сказать: «да, брат, с твоей худобой надобно не ложкой есть, а черпаком из кастрюль великанов». Практически лишенный жировой ткани мужчина, суховатый, с яркими волнистыми волосами, ах да… еще уши – то, что делает деоса столь невероятно похожим на эльфа диковинного рода. У Энтропиуса не было стандарта красоты, по своей сути он был слишком беспристрастен к внешнему миру, но не походил брат на хорошего воина, скорее уж мага, целителя, странника и отшельника, которому из-за образа жизни частенько приходилось жить впроголодь. Лишь яркая «раскраска» волос, глаз и кожи придавала деосу, возможно, нечто чарующее и доверительное для его последователей, к примеру.
- Нет! Я – хаос! – возмещено воскликнул древний, явно стараясь придать ситуации скорее комичный вид, и даже обиженно нахохлился, - Феан! Стой! Стой, кому говорю! – как-только лис исчез, выждал ровно секунду, пустившись следом, перемещаясь в десятке метров от места, куда только что ступила нога его брата, - Ну дай мне шанс! Я не хочу…
Ферониас снова скрылся в портале, уж в чем деосы подобные ему были хороши – это быстро уносить ноги, порталы брат создавал эффективно, с завидным профессионализмом, однако привкус горечи подступил к горлу от осознания, что именно из-за таких как Энтропиус, многим его сородичам приходилось становиться профессионалами в бегах и мастерами сокрытия. Секунда… две.. три… выжидает. Снова создает портал вслед брату, договаривая незаконченное предложение, - … тебя убить! Я изменился, признаю, был не…
Черт, снова прятки и погоня. Секунда. Одна. Вторая.
- … не прав! Да остановись, ради нашего Отца! – уже чуть ли не взревел бог беспорядка и войн, вновь «прыгая» за братом в очередной портал, - Я лишь хочу поговорить! Мы староваты для игры в салки и я не собираюсь тебя принуждать к…
Ох. Откуда в столь хрупком на вид деосе с волосами, как показалось хаотичному богу, сочного морковного цвета, столько прыти и внутренней энергии? Ответ пришел сам собой, Ферониас выглядел наиболее подходяще для деоса, который одновременно олицетворял болезни и здоровье. С одной стороны, чуть ли не страдающий анорексией, но с другой… светящейся внутренней лучистой солнечной энергией. Интересно, как же на его фоне тогда выглядел сам хаотичный бог? Лишь бы не злом.
- … общению, но просто замри, твою-ж божественную природу! – видать, что-то вроде исковерканного ругательства «твою мать», но смысл от этого приобрёл и вид дружелюбия, мол от Энтропиуса не грозит опасностью и вид достаточной серьезности. Деос очень ответственно подходил к сей встречи. Пожалуй, она одна из самых сложных.

- Я знаю, вымаливать прощение мне нет смысла, так как мне нет прощения… - медленно и даже отрывисто начал Энтропиус, если до этого его поведение было чуть клоунским, то теперь он словно скинул какую-то маску, движения приобрели особую собранность: поступь истинного хищника, лицо выражало сосредоточенность, долю меланхолии и тень усталости. Глаза окрасились темный цвет и, похоже, отсвечивали непонятной зеленью – на остекленевшем взоре отражался раскидистый лиственный океан крепких дубов, вьющихся шапкой баобабов, и дерзких высоченных пальм где-то вдалеке. В сем лесном массиве сошлись абсолютно не подходящие друг-другу растения. Хаотичная и необузданная природа.
Деос замер в нескольких метрах от сородича и его друга лиса, со вскинутым оружием. Замер и постарался принять максимально открытую позу, выражая расположенность к беседе и готовность вести диалог без кровопролития.
- Не козни меня унижениями, брат, я уже сотню раз это сделал за тебя. Плюс, подобное тебе совершенно не к лицу… – звучало открыто, с легкой нотой чего-то горчичного в голосе, опаляющего гланды и глотку, - далее взгляд упал на лиса, который сообщил с достаточно самоотверженным видом, что не отдаст своего хозяина, - твое имя Фолопэ, верно? Чтож… я не собираюсь отнимать у тебя кого бы то ни было, прими как данность. Феан, послушай… - еще шаг, аккуратный… растрепанные волосы упали на плечи, предавая Хаосу еще более взъерошенный вид, кое-где в волосах застряли ветки и суховатые листья. Листья, что явно засохли под действием бушующей в беспорядочном скопе энергетической ауры, от которых кровь то стыла в жилах, то раскалялась до температуры горячих звезд.
- Я постараюсь объяснить, чтоб ты понял. Скажи, будучи богом, что волен сеять болезни и исцелять даже самые могущественные поражения тела и духа, способен представить нашу главную болезнь. Грех. Жажду. Эта дрянь может ворваться в тело, поработить душу, ей нет имени и одновременно у нее тысячи имен. Я дал ей следующие: грехопадение, исступление ярости и… собственная природа. В один миг, не совладав со своей силой, со своей природой, я пал на самое дно – да, из-за деосов, подобных мне, тебе пришлось прятаться. Но… ты ведь как никто другой знаешь – исцелиться может каждый. Исцеление это не сказка и реальность, я долго болел и уже даже поверил в собственную гибель, однако смог вырваться… смог, как говорили буланимы много миллионов лет назад, победить рак. В сем моя истина, так что… тебе нет нужды боле бояться.
Голос звучал чистым водопадом, иногда древний хрипло выдыхал, от чего казалось, что у него какой-то спазм в легких, и это при том, что деосам вообще нет нужды дышать. Но на сем оно закончилось, Энтропиус просто ждал какой-то реакции, дабы понять, если ли вообще резон пытаться, ведь он не раз видел личностей, не желающих вылазить из своего кокона, как их не пытались бы вытянуть.

Взгляд спокойных вишневых глаз оставался смеренным, Энтропиус слушал своего брата предельно внимательно, всего один раз чуть вздрогнув, когда тот с контекстом укоризны в голосе, хотя на самом деле ее и в помине не было, молвил «ты выбрал власть и силу». Хаотичный бог выслушал все, до самого последнего звука и слова, выслушал вторя в лучистые глаза брата с такой внутренней силой, точно надеясь, что они разгонят его внутреннюю тьму. Тьма есть у всех, а ее границ деос и, правда, не ведал.
По правде говоря, было бы наивно и по-детски ждать мгновенного всепрощения, сея разруху, хаос, неся с собой лишь кровопролитие и знамена смерти многие тысячи тысяч лет – времена с шестью нулями, как говорят смертные. Особенно ждать всепрощение от того, кого вероятнее логично причислить к одной из главных жертв, Энтропиус и не ждал, он лишь жаждал увидеть хотя бы тень готовности предоставить второй шанс и по факту получил даже больше. Ферониас с его добротой деоса целителя заставил отчасти испытать эмоцию, отдаленно похожую на стыд, тело слегка пробила холодная дрожь, однако все сразу прошло.
Однако кое чем Энтропиус не сдержался, он пожелал ответить на фразу, вызвавшую в нем давно забытый эмоциональный всплеск, настоящие эмоции деос испытывал так же редко, как горячие пески пустыни влажные капли дождя, - вероятнее, ты скажешь, что выбор есть у всех, но представь, брат на секунду истину моего мира… я никогда не выбирал власть и силу, ее избрали за меня. Вложили в мою природу, она не является оправданием и, вероятно, я оступился, не сумев справиться… да и утверждать с уверенностью что-либо я не способен. Я обмениваю силу раз за разом на то, что впору назвать несерьезностью или дурачливостью, за два года у меня получилось возвести прочную стену между собой и ею, Ферониас и я уже долгое время использую опасную магию лишь в крайнем случае, в остальном же… все решает судьба. – в руках бога войн вдруг появилась золотистая монетка, он демонстративно подкинул ее, как бы объясняя, что  почти любые решения он принимает согласно воли плосковато-круглого золотого чудовища, с гравировкой каких-то листьев и ветвей на поверхности.
Вишневое дерево, действительно оказалось чем-то чудесным, хотя будет ложью, сказав, что Энтропиус не ощутил, как частицу его энергии привязывали к растению, так как разница между силами была настолько велика, что был «согласия» бога хаоса никто более слабый не смог бы что-либо сделать с его энергией, но… деос без колебания позволил сие совершить. Ему подобное даже показалось крайней занимательным и про себя он отметил, насколько же отличаются внутренние миры всех богов, да и фантазии Ферониосу и его фамильяру было не занимать, хотя фантазия была сильной стороной всех древних.
- Раз уж ты, брат, решил привязать мою судьбу к хрупкому кустецу вишни, - на лице вновь вспыхнула покровительственная и беззлобная усмешка, - то позволь и мне внести свою лепту! Вдруг какой ксеркос захочет его обскубсти в порыве страсти, или мегаструм выберет эту область для своего приземления! Ну, сам понимаешь, я так не могу рисковать! Вот явишься ты сюда через год, а тут воронка и вишенки и в помине нет! – в голосе, конечно звучала хохма, но вот глаза оставались холодными и серьезными. Не успел деос договорить, как вокруг куста сформиловалось сложнейшая комплексная защитная печать из миллионов рун, пентаграмм и символов, она накрыла дерево куполом и проросла под землю, через секунду став невидимой.
- Так-то лучше. – одобрительно хмыкнул, и плюхнувшись на землю, рядом с костром, - угостишь брата чем? Я всеяден… - продолжил, не вызволяя Ферониусу уйти от разговора, - слушай, Феан, расскажи как ты жил все это время, от куда обзавелся своим мохнатым другом. В нынешнем мире трудно найти кого-то, кто столь самоотверженно кидается на существо, превосходящее по силе в тысячи раз, лишь чтобы защитить кого-то еще… - была другая мысль, мучавшая деоса, - и… давненько меня мучает вопрос. Деос, который владел болезнями, он ведь был могущественным, по крайней мере создан именно таким. Мор и Война – пусть деосы второго поколения, но одни из самых разрушительных. Когда я поглотил Войну, это было чудовищно. Ты поглотил мор, поборол его грешность, совладал с природой, сделав своей частью. Ферониас, да и ты сам создан изначально важнейшим элементом… тогда ответь, почему ты выбрал спокойствие и странствие?

Да, прав Ферониас, размышляя о том, что каждый сам решает, как использовать силы и дарованную ему расой власть, уж кто-кто, а рыжее божество с ясными глазами-солнцами, столь явно контрастировавшими с темным омутом зрачков хаотичного бога войн, понимал сие как никто другой, находясь близко к природе и душам прочих существ. Вот мужчина заговорил и вновь не отверг попытку вроде бы раскаявшегося брата вымолить прощение, хотя, если быть откровенным, именно перед Ферониусом, как личностью, Энтропиус не был в чем-либо повинен.
Секунда, одна... другая... и вдруг крупный деос заходится в приступе негромкого, практически беззвучного смеха, широкое лицо расчерчивают мелкие морщинки, глаза и правда кажутся смеющимися, но едва ли заметно что-то вроде фантомного отблеска, да, вряд ли Ферониас стал бы обращать на такое внимание.
- Яре-яре, Феонор-сан, - смахнув мелкую влажную каплю смеха с уголка глаз, смог успокоиться деос, уж неизвестно, что именно в речи брата вызвало столь странный отклик, - в пафосе с тебя пример беру, так что не обессудь! - а ведь и правда, с подобным не поспоришь, деос беспорядка сочетал в себе ядерную смесь пафоса, безумной горячности, будоражащей кровь похлеще чистого спирта, а в новой эпохе еще и этакого шутовика, вот и придумали новое словцо, однако Ферониас едва ли уступал в собственных показателях богу воин, а в чем-то даже превосходил.
- А откуда ты знаешь, что мне кажется, а, братец Феанор? Давненько научился заглядывать во внутренние миры прочих собратьев? О-хо-хо, а еще меня величаешь сильным! Да мне с тобой в век не сравниться! - заговорщически усмехнулся, сверкая темно-сливовыми глазами с золотыми искрами по ободку радужки, деос даже по-свойски пихнул целителя локтем в бок, - на самом деле не считаю тебя или кого-либо из твоего окружения слабыми. Уж я пока еще не настолько ограниченный! - в голосе звучало веселье, но Хаос прекрасно понимал два факта: во-первых, сила бывает разной, слишком разной, чтобы кого-то называть слабым. Во-вторых, Ферониас во многом был куда сильнее Энтропиуса и, вполне вероятно, в некоторых вещах его фамильяры были сильнее всех деосов вместе взятых, и это не шутка. Хотя, само-собой, сравнивать их ударную поражающую мощь с богом воин было бы в принципе нелепо, как и уровень магической энергии с сравнении с хозяином, разумеется, в уровне магической энергии фамильяры уступали это просто правила проекта, так что я заранее извинтеляюсь, а то и тебе и мне влетит =D, однако же Энропиус сделал вывод. Судя по готовности защищать с оружием в руках, по яркому блеску и живости, по активности Фолопэ и особой концентрации Фири, они по психическим качествам как раз были сильны, а уж если бы Фолопе еще магию ударную взрастить в несколько уровней, то с его предрасположенностью и готовностью, вообще мог бы вырасти этакий лис-берсерк, который любой ценой защитит хозяина. Подобные мысли вызвали улыбку на губах деоса, но он отдавал отчет - это не более чем шуточный образ его мозга, на самом деле лишь один Демиург знает, что там у этих ребят творится между собой и внутри. Так или иначе, все это мало интересовало Энтропиуса.
Далее брат поведал взгляды на мир, так сказать, у каждого деоса свой мир и они не должны соприкасаться - когда-то давно молвил ему сие слова деос войн, интересно, а что последнее молвил бог мора своему брату? Однако взгляды Ферониаса, нет, не удивили, а скорее заставили задуматься, - ты говоришь, что своим образом жизни наказываешь себя или же пытаешься унять страдания души за причинную смерть? Вот видишь, как интересно интерпретирует мой внутренний мир твои слова. Ты говоришь, а я слышу искаженный вариант действительности, но благо, сейчас умею его разграничивать. Так как, если мне идти на поводу инстинктов расы, то я понял из твоих слов что-то вроде: мой образ жизни - мое наказание и одновременно спасение, но едва ли бы я его избрал по собственной воле, будь у меня другая возможность. Но это ведь ложь? Интересно, зачем моя сущность в очередной раз все представляет в таком свете...
Энтропиус с благодарностью принял миску похлёбки и четырьмя большими глотками за несколько секунд осушил ее всю, - а что до вопроса... хм, судя по твоему невероятному стремлению делать выводы предварительно, я был бы рад вначале услышать твое мнение, брат. Посмотри на меня, ты тот, кто не знает ничего обо мне. Ни о том, когда я вернулся и как преодолел безумие, ни о том, чем занимался и какие терзания испытывал, не видел того, что было со мной два года назад или в самой бездне... ты сейчас зреешь начало восходящего пика моей вероятной стабильности, я очень верю в сие... так скажи, как думаешь именно ты, с высоты своих умений... сожалею ли я о содеянном и действительно ли я изменился, если желаешь, можешь применять любую магию. Я открою тебе все доступы, если пожелаешь, можешь даже избить меня, - разумеется, деос знал, что этого брат не сделает, но сказал специально, словно желая, чтобы некий подтекст дошел до Ферониаса и был им верно воспринят, но это ведь вряд ли? Или Ферониас удивит? - только не убивай, раз уж на то пошло, я еще кое-кому очень нужен и не собираюсь покидать этот мир, пока она жива… Ну-с... что скажешь? - тут деос развел руки в стороны в максимально раскрытой позе, тарелка осталась стоять на коленях.

Деос широко ухмыльнулся, кинув взгляд на фамильяра, - а как именно я на него отреагировал, братишка, на твоего фамильярчика-то? Не забывай, наши миры различаются до самого основания и едва ли ты видел истину моих ощущений и эмоций, как и я твоих. К слову, желание защитить что-то важное, то, что принадлежит по праву, всегда приводится мною в исполнение, коль благоугодная ситуация, плюс… я жуткий собственник, Феанор. А раз деревце олицетворяет меня – оно мое! – последнее прозвучало даже с подтекстом детской капризки, как малышня не может поделить в детском саду игрушки, крича «мое отдай», а теперь представьте, что пятилетний малыш, это дитятка в два метра ростом и кулаком силы молота Тора – становится не до смеха.
Деос все же не стал оставлять на себе эту маску, посерьезнел, медленно пересекая расстояние и садясь совсем рядом, в нескольких сантиметрах от рыжего и златоокого бога, но коль он возжелает вновь уйти или отодвинуться – мужчина, само-собой, держать не собирался.
- Нет, Феро, если верить справочникам наших младших собратьев, таких же детей отца, обида – нормальная реакция на воспринимаемое как несправедливо причиненное огорчение, оскорбление. Я же, и правда, был в плену греха, я, правда, упивался им и если сейчас скажу, что мне в то время было тяжело или противно… я солгу. Я наслаждался, как наслаждаются от сильного наркотика, но наркотик рано или поздно погубит.
Если Ферониас не отошел, что вполне нормально, от деоса угрозы не отходило, то хаотичный бог чуть приблизился к его лицу, закладывая в сияющие глаза своими темными безднами и тихо сбивчиво прошептал, - как думаешь, брат, бывают ли бывшие наркоманы? Я могу жить и дышать свободно, но, имея добродетель храбрости, чаще чем того следовало бы, опасаюсь стать заложником нового вида яда, а в мире их тьма, брат. Упиваться можно любым из грехов, любой может принести ложное и прокаженное счастье. Ну да ладно.
Деос отодвинулся, беззастенчиво наливая еще похлёбки в плошку и вновь выпивая ее как кисель залпом, о том, как много ел хаотичный бог ходили легенды, ибо в момент голода, мужчина мог сожрать не один ангар животных, разумеется, приготовленных с перчинкой предпочтительно на костре.
- Недоверяя, правильно делаешь, я и не прошу тебя считать меня изменившимся прямо сейчас, - агакнул, уже тянясь к третьей порции и спохватившись, что, верно сейчас, один съедает весь ужин этой милой лесной семейки, уточнил, - а вы что-нибудь кроме этого едите? Я могу быстро сходить в лес, поймать пару-тройку отменных кролов или куропаток и устроить шашлык, м, что скажешь? Говорят, уж что я отменного готовлю, это мясо! Или вы мясо не едите? Так могу и корешков нарвать, ягод редких… - уже с меньшим энтузиазмом последнее.
- Скажи еще, брат, у тебя есть тот, кого ты не хочешь разочаровать? Тот, кому ты не хочешь причинять боли, судя по тому, что я вижу здесь, - взгляд упал на спутников деоса, - есть. Так вот… у меня тоже есть такое существо. Как я сказал, моя сестра и я не хотел бы, чтобы она продолжила страдать из-за меня, как страдала в прошлом. – он выдохнул, поднимаясь, - возможно мир ждут скоро большие перемены… и, вероятно, без тебя он не справится…

Смотреть, не моргая, с широко раскрытыми глазами, как могут лишь истинные дети, не знавшие бездны горя. Он смотрел, вспоминал некоторые обрывки речей, встреченных жертв в минувшие эпохи и лишь теперь понимал смысл сказанного. Энтропиус большую часть жизни являл собой глупца, утоляющего собственную греховность, он никогда не знал милосердия, любви, сострадания или искренности. Не знал, что значит страдать от потери кого-либо дорогого. Нет, хаотичный бог любил. Любил лишь одно в период грехопреклонения – он любил лишь силу. Бушующую энергию. Неважно в ком она была – в оружии, в эмоции или телах его же фэдэлесов. Сила должна быть взращена на максимум и отнята. Вместе с жизнь, само собой, маленький бонус. После распечатывания Энтропиус точно очнулся. Вдохнул полной грудью, сменив статус с «неодушевленное оружие» на «одушевленное оружие» и теперь, смотря в грустные очи собрата, лишь судорожно искал хоть единственную зацепку, соприкосновения их миров. Познать его язык, его эмоции.
Ранее Энтрописа тянуло к магической силе, сейчас он тянулся к духовной силе, словно ее недоставало, а весь вид Ферониаса буквально орал о том, что духовной силы в нем достаточно, но духовную силу не отнять убийством – это и познал бог войн и беспорядка. Духовную силу можно только заслужить.
Он вдохнул… выдохнул, стараясь подобрать слова, освоить язык, - Верно, брат. Нет гарантии, что я… или какой-либо иной деос… существо, даже не нашего рода, не примется упиваться грехом? И что тогда? Я мог бы сказать, в этом мире есть способная остановить меня, но едва ли ты поверишь мне, брат. Но я задался вопросом: нужна ли нам эта вера? От того, что мне не верят, а я прекрасно понимаю, абсолютно верит мне лишь Рирариум, даже я не доверяю собственной сущности, олицетворяющей личность… но верю Ей. От веры в нас… в меня… в тебя… от того, что говорят за моей спиной, или за твоей – от этого мы все равно живем, брат. Мне не важно, плетут ли за моей спиной интриги, мне все равно… я просто буду защищать то, что считаю своим. Тех, кто… нет, не поверил, а дал шанс, не более. Я полагаю, существа, молвившие мне о безоговорочной вере – либо… глупцы, либо лицемеры. Ты искренен и за я скажу – спасибо тебе. Но, я не покину мир, не исчезну, хочет этого кто-либо или не хочет. Я есть и буду. И тогда нет уже разницы на все предрассудки о моем сумасшествии, упивании грехом – я тоже часть мира и я… Ферониас, я хочу жить. Вот и все. А что до твоего вопроса, брат. Я не смог остановиться, но некая сила… запечатала меня. Демиург? Знать не знаю. [Из-за того, что концепции (биографии) собратьев противоречат истории моего героя, пришлось изменить биографию]
Энтропиус сразу уловил, что у Ферониаса остро стоит проблема с самооценкой, но… они бывают у всех… особенно, если существо - отшельник с тонкой душевной организацией. То, что у брата отчасти была… и тут глаза деоса расширились, а ведь дело не только в этом. Уныние. Грех Ферониаса, по всей видимости, свисающий удушающим плащам откуда-то сверху. Уныние. Нет. Так видят глаза Энтропиуса, и это может быть ошибкой. Система диктует включить осточертелый… глумливый дружеский троллинг… шуточный и беспощадный. Не по желанию Энтропиуса, но он сработал с Марерум. Нет. Феронис просто закроется. Запретить. Деос напрягся, вены на его руках и лбу вздулись, казалось, мужчине стало нестерпимо больно – преодолеть собственный закон системы трудно, но если он опять позволит себе идти у него на поводу… скатится в бездну.
- Ферониас, давай посмотрим на секунду моими глазами. Неужели ты, правда, считаешь, что съев три полные большие миски твоего блюда, да почти все в котелке… мне не понравилось? Если бы мне не понравилось, я бы, вероятнее, съел из уважения одну неполную мисочку и больше не притрагивался к еде. Почему? Деосы могут очень долго обходиться без пищи – сам прекрасно знаешь, если, конечно, совсем не обессилили. Как думаешь, мне с моими силами вообще надобно есть? Но я ем. Если я ем не для удовлетворения голода, тогда для чего? Для получения удовольствия. Логично? Логично. Это первое. Второе. Ты своей едой доставил мне удовольствие, и вот тут уже включается человеческий закон взаимности, я, решив, что тебе тоже будет приятно, предложил свою помощь. Так как я не знаю твоих вкусов, я предложит то, что сам люблю, я ведь вкушал, что любишь ты. Логично? Логично. Вместе с тем, я сказал, в Энтеросе есть очень опасные и редкие места, куда ты точно не сможешь попасть.  Да, я не смогу приготовить что-то насколько прекрасное и это нормально. Я смогу получить редчайшие растения из аномальных зон, но что мне с ними делать? Ты сможешь их верно использовать, но у тебя нет могущества их добыть. Это было лишь попыткой ответить на твою учтивость. Обида? Выходит, ты обиделся на свой разум, который неверно тебе преподал информацию? – тут в руках деоса вдруг появилось что-то черное… плитка… две плитки качественного черного шоколада, - а такое будешь? Я лично обожаю! – деос в подтверждении своих слов, откусил смачно от своей плитки, а вторую, протянул Ферониосу.
- Теперь и я тебе скажу брат. Я не сужу, и ты не суди. Договорились? А что до Астериум и Марерум… у каждого из нас своя роль и едва ли я могу угадать их роли, дарованные Демиургом. Мне не доступно сие знание, но я знаю точно, у тебя тоже есть роль, Ферониас. И если ты от нее откажешься, если возжелаешь, как я когда-то давно упиваться своим грехом – унынием… - тут Энтропиус замолчал сев рядом и обхватив голову руками, она отчего-то гудела…
- Я не знаю, что тогда буду делать, с одной стороны… я не был оставлен один на один со своим грехом, но сестра знала меня хорошо… а я едва ли смогу вытащить тебя, скорее мы вместе провалимся в бездну. – он приподнялся, взглянув на брата, - а теперь скажи мне ради Энтероса, что я ошибаюсь… и ты не желаешь обособляться, уходить и отгораживаться от мира в оковах уныния. Я ведь ошибаюсь? Да, мир ждут перемены, Феанор, и ты о них узнаешь, возможно, кто-нибудь попросит тебя о помощи, и не страшись идти вслед сердцу, ведь в этом твоя суть – помогать.
Вот что знал Энтропиус сейчас абсолютно точно, даже если грех Ферониаса был неопасен для самого бога здравия, то пока брат был настроен к нему, таким образом, грех уныния буквально пронизывал и силился поработать самого бога беспорядка. Но едва ли был способен.
Две галактики наши встают из тьмы,
Скальпель памяти в них погружаем мы.
Ты вытаскиваешь его наугад,
Я дивлюсь, как твой маленький мир богат.

Раскрывая всецело свое естество перед внешним миром, будь готов ощутить, что значит абсолютная беззащитность. Скажи, бог всепоглощающего хаоса, тебе оно знакомо? – воспоминания о прошлом вновь коснулись разума и древний лишь усмехнулся им, разумеется, не скажи вначале Энтропиус, что Ферониес может делать что угодно, даже избить, его тело не смог вывести из колеи кто-то неравный. Но раз начало было положено, следовало готовиться к чему угодно, даже к отравлению. А ведь не ощутил присутствие отрицательного воздействия, вот что значит всецело отдаваться игре!
Энтропиус олицетворял хаос на всех уровнях, начиная от уровня энергии. Его внутренняя бушующая сила словно будоражила атомы мира, порождала в них беспорядок, не зря говорят – истинный хаос это беспорядок в элементарных частицах, именно в подобном деос мог проявить себя всецело. Как и ладони, ведь Энтропиус пышил жаром, точно его всегда мучила жаркая лихорадка, но это нормальная температура тела божества. Одни существа холодные, другие теплые, третьи горячие.
Статическое электричество. Странно, но пальцев божества исцеления коснулось пощипывание тока, несильно, просто как данность, что невозможно оспорить.
Энтропиус взял обхватил запястье брата, прижимая его руку к своей голове, как спасительный венок, действительно стало легче, словно кто-то остудил разгорающиеся угли боли в раскаленной печи, еще не зря говорят, когда отказываешься от своей силы, пусть на время и возникает угроза, твоя же сила в отместку может ой как навредить. А магия Энтропийного бога, пожалуй, самая сложная в контроле, но у каждого своя правда.
Пальцы деоса врачевания были столь тонки, что казалось сломаются от простого касания до массивной фигуры брата – они противоположны в какой-то мере, есть деосы, что олицетворяют силовые начала, как тот же Синистер или Тонантос, а есть такие, как Ферониас и Рирарум. В особой телесной и душевной хрупкости была их сила. Вот и сейчас деос в очередной раз удивлялся такому различию, а ведь они в итоге одной расы – древние.
- Да брат, внезапно хвороба прошла, спасибо. – задумчиво молвил, все еще не отпуская запястье сородича, - поверь, я тоже учился… и знаешь, оказалось занимательно выходить на контакт, просто интересно изучать. Я девять тысяч лет просидел в заточении у ядра Эридия – вот моя расплата за безумие брат, может в твоей жизни тоже начинается что-то… пусть сейчас пугающее, но имеющее куда больший смысл, чем вся твоя жизнь до этого. Я не жил, Ферониас. Не знаю живешь ли ты, надеюсь, живешь. Но я тогда не жил. А существовал. Но ладно, дорога к свету уже хорошо видна, ты все же прав, даже если учитывать твою некую диковатость. Ее я как раз понимаю.
Наконец руку Ферониаса отпустили, и практически сразу и бледность пропала, и глаза вновь засверкали беспорядочными искрами первозданной энтропии, - к слову, не ошибусь, если назову тебя чертовски хорошим лекарем… но вот надо бы не забыть, что ты своей силой способен пандемии сеять! Риора… да… но сестра тоже не всесильна, одно неосторожное движение и она сорвется вместе со мной, до сих пор остается загадкой, как Риора все это… выжила. А может меня просто задевает, что она прекрасно обходилась без меня? – деос хохотнул, прямо комплекс старшего брата не иначе.
- Нет… и не говори так, Ферониас, - вдруг мягко улыбнулся мужчина, даже как-то по отечески, а не по братски, - у каждого свой свет, тебе мой кажется обжигающе звездным, но я ощущаю лишь беспорядок, а беспорядок всегда говорит мне, что это зло, а я вечно пытаюсь доказать обратное. В тебе вижу свет куда более теплый, чем мой, твой свет спасает – это равновесие. Равновесие природы… ты говоришь, что будешь помогать из тени… хм, спасибо, брат. Я отвечу, что если ситуация потребует помочь открыто силой и не взирая на возможные жертвы среди врагов, уж прости мою природу, я деос силового порядка и хотя стараюсь в нынешнее время не применять боевую магию… бывает, грешу… и да, я хочу… нуждаюсь в твоей поддержке, доверия не требую – это было бы глупо с моей стороны, брат. Доверия можно лишь заслужить поступками. Ты тот, кто ты есть, и я принимаю тебя. – молчание и деос хлопнул в ладоши, - отлично! А хочешь посетить мой орден, Феонор? Вот я в свое время создавал арбузы, у меня сейчас целая плантация, сладкие! Аж зубы сводит! Отдохнешь, поешь арбузов, семью свою угостишь, - кивок на спутников деоса, - вот чем ты любишь заниматься, у меня в принципе все там есть, хоть затворником живи! Приглашаю! Хоть на денек!